Десять тысяч стилей. Книга третья

Глава 2. Конец и начало

– Кто такой Фурио?

Парню снились какие-то обрывки воспоминаний. Огромное здание, переходы, тайные ходы, охрана… Все это казалось очень знакомым. А еще имя – Фурио. Сегодня Ливий проснулся, а в голове эхом отдавалось это имя, не давая парню вновь заснуть. Он явно знал Фурио, но никак не мог вспомнить, кто же это такой.

Ливий ходил на тренировки Ликурга три дня. Ему это нравилось. Сильные противники, хороший прогресс – вот и все, что нужно адепту боевых искусств. Парень успел подраться не только с Иренеем, и вскоре понял, что у многих в деревне Охирон собственный боевой стиль. Да, отличия были в мелочах, но именно эти незначительные детали делали сражения уникальными.

«Они подобрали то, что подходит им. Кто-то полагается на силу, кто-то на ловкость. Одни любят грубые приемы, другие – плавные и мягкие. Потрясающе», – думал парень.

Ливий не чувствовал такого в себе. Он пытался найти свой собственный стиль, но не мог этого сделать. Парень впитывал в себя чужие приемы, как губка, в его арсенале были уже десятки стилей, мало того – Ливий их умело объединил в одно целое, и все равно это было не то. Не хватало уникальности, присущей стилям жителей деревни Охирон.

Парень вышел из зала для тренировок и посмотрел на черноту. Теперь ее можно было увидеть не только с этого места, а практически из любой точки деревни. Чернота подобралась к самой границе поселения, некоторые люди проходили от нее в нескольких десятках шагов, но все равно не замечали. И Ливия это безумно пугало.

А еще чернота была повсюду. Она окружила Охирон плотным кольцом, из которого не было выхода. Жители будто забыли о полях, которые поглотила чернота. Как бы Ливий не пытался достучаться до них, они только недоумевающе смотрели на парня.

– Какое поле? У меня огород есть, вот он, – сказал пахарь Филипп.

«Если все так и продолжиться, завтра она сожрет часть домов», – подумал Ливий. То, что он один осознавал всю опасность ситуации, приводило парня в настоящий ужас.

Уснуть было непросто. Мысли роились в голове Ливия, он понимал, что завтра может увидеть что-то страшное. Поэтому просто боялся засыпать. Но все же дремота одолела парня, и он погрузился в пучину сна.

Когда наступило утро, Ливий сначала сел на кровать, спокойно потягиваясь, а потом вдруг вспомнил свои вчерашние мысли. Парень тут же выскочил наружу и понял, что чернота поглотила один из домов.

– Быть не может… – сказал он.

– О, Ливий, уже встал? Пошли на тренировку, – сказал Иреней, который как раз направлялся к дому Ликурга.

– Иреней! Что там? – спросил Ливий, показывая рукой в сторону черноты.

– Ничего. Ливий, ты уже надоел с этими странными вопросами. Пошли уже на тренировку, – ответил Иреней, как всегда широко улыбаясь.

– А бабушка Ия? Там жила бабушка Ия, самая старая жительница Охирона. На тренировках она всегда сидела на скамейке справа, – сказал Ливий.

– Ия? Первый раз слышу это имя, – сказал Иреней. – Ливий, ты чего? Случилось что-то плохое?

Парень держался двумя руками за голову. Ливий не понимал, что здесь происходит. Человека, с которым он здоровался еще вчера, больше не было. И это была не смерть, после смерти о тебе хотя бы помнят. Здесь все было гораздо, гораздо хуже.

Парень нехотя поплелся на тренировки. Иреней рассказывал о Харе и его любви к ней, о Продроме и Ксантиппе, да вообще о всем. Он пытался подбодрить своего товарища, и не понимал, почему Ливий так грустит.

– Начинаем тренировку, – сказал Ликург.

Ливий стал выполнять движения, повторяя их за главой деревни. А потом посмотрел вправо. Там стояла деревянная скамейка, на которой никто больше не сидел.

«Мама».

Рыжие волосы его матери было тяжело забыть. Они были такими приятными на ощупь, что Ливий просто любил их гладить в детстве. Сэнталия улыбалась, когда он делал это.

«Сэнталия, точно».

От таких мыслей парня передернуло. Он забыл имя своей матери, а вспомнил его только сейчас. Ливию стало казаться, что чернота не только пожирала людей вокруг, но и украла часть его воспоминаний.

После того, как не стало бабушки Ии, пропало еще несколько людей. Никто из жителей о них не помнил, только сам Ливий. Каждый день к Ликургу приходило все меньше и меньше людей, а зал для тренировок теперь казался слишком большим и пустым.

Ливий стал побеждать. Он запомнил стили всех жителей деревни, а затем обучился им сам. Вскоре парень с легкостью победил Иренея, потом перешел на бойцов посерьезней. Кузнец, которого Ливий не смог одолеть в первый день, был повергнут своим же захватом.

Но все это не радовало парня. Ситуация становилось только хуже, а понимал это только он. Теперь, когда Ливий шел по деревне, то видел черноту рядом с собой, всего в нескольких шагах. На одной стороне улицы – дома, на другой – непроницаемая тьма. Жуткое зрелище.

– Хорошо стал драться! Приходи ко мне завтра, как раз собирался спечь большой грибной пирог, – сказал Хрисанф, пекарь, у которого Ливий работал за выпечку.

– Спасибо, приду обязательно, – ответил парень.

Но он знал, что не придет. Чернота вплотную подобралась к дому пекаря.

– Ливий, как насчет поединка?

Это был Иреней. Парень согласился, и они провели спарринг. Если пару дней назад Ливий с легкостью победил, то в этот раз победу было не так просто одержать. Иреней скопировал много его движений и уже успел отточить их до неплохого уровня.

В Охироне все умели это делать. Стоило Ливию продемонстрировать какой-нибудь удар, как вскоре вся деревня могла его повторить. Парня это удивляло поначалу, а потом он привык к этому. Ливию даже было комфортно, что его соперники тоже быстро становятся сильными, как и он сам. А вскоре это и вовсе перестало волновать парня, когда чернота стала поглощать людей.

Осталась только половина жителей Охирона. Пекаря больше не было. Плотника – тоже. Женщину, которая просила прополоть ее огород, никто не помнил. Чернота поглощала Охирон все сильнее, и Ливий знал, что рано или поздно она доберется и до него.

Сегодня парень пропустил тренировку. Он сидел на кровати, обхватив руками голову, ведь вспомнил самый болезненный момент из своей жизни: смерть своей приемной матери, Сэнталии. Длинный путь мести тоже вернулся в память Ливия. Теперь он знал, кто такой Фурио.

– Я вроде бы убил его. Но что-то было еще… – думал парень. Воспоминания вернулись не полностью, какие-то детали продолжали ускользать от Ливия.

Чернота теперь тоже была знакомой. Парень помнил ее из своих снов, помнил маленький домик, в котором Мать-Природа ткала ярь, в то время как темнота за окном выла, подзывая свою добычу.

Но в этот раз все было иначе. Чернота молчала. Ей не нужно было никого звать – она была готова взять все сама. И бежать от нее было некуда.

Иренею Ливий сказал, что заболел. На следующий день парень все же решил сходить на тренировку. А еще нужно было найти еду, которой почти не осталось. Еще в первые дни Ливий раздобыл пропитания с запасом. На всякий случай. Сейчас был как раз такой момент – пекаря и его дома просто не существовало. Оставалось не так много мест, в которых жители могли бы поделиться с ним едой. Стоило сходить туда, пока люди все еще… существовали.

– Рад, что ты здоров, – сказал Иреней. Он как всегда широко улыбался. Люди шли на тренировку Ликурга, и Ливий понимал, насколько мало их осталось. Хорошо, если четверть деревни.

Парень оглянулся, оценивая ущерб. Чернота была уже очень близко. Большей части домов уже не существовало. Ливий знал, где кто жил, поэтому сейчас оглядывал местность, вспоминая этих людей. Он мог проститься с ними только так. И только сам.

Но тут Ливий понял, что не стало небольшого дома с красной черепицей. Там жила Хара, девушка, в которую был влюблен Иреней.

– Иреней, ты совсем не помнишь людей, которых поглотила чернота? – спросил Ливий.

– Ты уже надоел с этими вопросами, – ответил Иреней.

– А Хара? Неужели ты забыл о ней? Та, которую ты любил? Ты рассказывал мне о ней постоянно, носил ей цветы, пока бабушка Ия еще была здесь, – сказал Ливий.

– Я не знаю, о ком ты, – ответил Иреней. Широкая улыбка парня не сползала с его лица, вот только сейчас у него по щекам текли слезы.

– Прости, друг, – сказал Ливий.

На тренировке Иреней провел с ним спарринг. И выиграл, чему Ливий порядком удивился. Это была красивая победа, Иреней выложился на полную, применив свои лучшие приемы. И даже обошелся без опасных техник, из-за которых Ликург мог остановить спарринг.

На следующий день Иреней не пришел на тренировку. Не было больше никакого Иренея, чернота поглотила его дом ночью. Парень жил не очень далеко от дома Ликурга, но это его не спасло. Чернота была уже близко, Ливий видел ее, куда бы ни пошел. Теперь и ходить было некуда, на самом деле.

Тренировка была самой обычной, вот только помимо самого Ликурга и Ливия, было всего три человека. Это выглядело даже нелепо. Огромный тренировочный зал – и всего пять человек.

– Ливий, как насчет спарринга?

Партнером выступил Сот, мужчина, который был портным в Охироне. Ливий сразился с ним и одержал победу, это было не так уж сложно. Сот был сильным, но его навыки заметно отставали от других жителей. Иреней говорил, что это последствия какой-то травмы. Ликург вообще разрешал Соту не драться, но тот постоянно участвовал в спаррингах. Так он чувствовал себя живым.

– Сильный ты, Ливий.

Парень только пожал плечами. Может, и сильный, но вот только сравнивать свою силу было почти не с кем.

Когда тренировка закончилась, Ливий направился вниз, к самому крайнему дому. Вернее, тому, что от него осталось. Жилого помещения уже не было, чернота сожрала его, а вот летняя кухня была на месте. В нее и вошел Ливий, где раздобыл себе картошки и хлеба. Уже сухого, ведь пекарь исчез несколько дней как.

После скромного обеда, парень забрал из своего дома одеяло и направился к залу для тренировок. Там он расположился снаружи у стены, намереваясь спать в этом месте.

– Ливий, ты что, под открытым небом спать собрался? – спросил Сот.

– Да, вроде того. Воздухом ночным подышу, – ответил парень.

– Что за ерунда? Давай ко мне, в дом. У меня свободная кровать есть. Знаю, в твоем домике не очень удобно, поспишь у меня, – сказал Сот, продолжая недоумевать.

– Правда, не надо. Просто захотелось провести ночь на улице. Не берите в голову. А от ужина не откажусь, если можно, – сказал Ливий.

В ответ Сот улыбнулся.

До вечера парень общался с оставшимися жителями села. Он обошел всех, кроме Ликурга, а потом отправился спать. Ливий знал, что увидит утром.

Когда парень открыл глаза, Охирона больше не было. Темнота поглотила всех жителей и их дома. Даже дом Ливия. Именно поэтому парень спал здесь, в самом центре Охирона, который пока оставался нетронутым.

Тридцать метров – и сплошная стена непроницаемой черноты. Оставалась всего одна ночь, после которой от деревни не осталось бы даже ее сердца, зала для тренировок.

– Ладно. Пойду к Ликургу, – сказал Ливий. Больше ничего не оставалось.

Мастер встречал гостя на своем привычном месте.

– Здравствуй. Начнем тренировку, – сказал Ликург.

Ливий просто повторял движения мужчины, стараясь делать их как можно лучше. Это была последняя тренировка, нужно было постараться.

– Хорошо. Спарринг.

Парень кивнул. Он знал, с кем будет драться, ведь в зале было всего два человека. Ликург стал в боевую стойку. Ливий тоже. Он не верил, что победит этого мастера, но хотел достойно сразиться.

Ликург был быстрым. Доли секунды – и он уже возле Ливия. Парень ушел в блок, но мастер моментально ударил с другой стороны. Ливий не успевал, поэтому он применил то, чему научился у Иренея. Парень просто упал, уходя от атаки.

На лице Ликурга на один момент возникло удивление, но мастер тут же закончил бой, поставив ногу на горло Ливию. Парню просто не хватило скорости, слишком сильным и быстрым был этот человек.

– Хорошая схватка. Но тебе еще далеко до меня, – сказал Ликург. Ливий кивнул в ответ, вставая на ноги.

– Ты такой же, как мы. Не чужак.

Парень посмотрел на главу деревни, который сказал эти необычные слова.

– Нас осталось всего двое, можем и поговорить, – сказал Ликург.

Ливий кивнул. Глава деревни понимал, что происходит, но не подавал виду. Это даже обрадовало парня: не один он нес груз вины на своих плечах.

– Я свершил свою месть, но моя сила вышла из-под контроля, – сказал Ливий. Парень вспомнил бой с Фурио и странные черные молнии, которые дали ему невообразимую мощь.

– Юпитер. Ты воспользовался его силой слишком рано. Боюсь, ты умираешь, – сказал Ликург.

– Знаю, – сказал Ливий.

Мужчины долго сидели и смотрели в одну сторону, не произнося ни слова. Следующая часть разговора должна была начаться сама собой.

– Ты искал свой стиль и не нашел его. Тебе не нужно этого делать, ведь он у тебя уже есть. Твой стиль – быть готовым ко всему. Сотни приемов, каждый из которых ты знаешь, когда нужно использовать. Вот твой стиль, Ливий. Не беги от этого, – сказал Ликург.

Парень кивнул. Он и сам пришел к такому выводу сегодня.

– Ты один из нас. Над нами висит злой рок. Над тобой – тоже. Знай, Ливий, что ты можешь стать мастером только преодолевая трудности, с которыми обычный человек ничего не сможет сделать. Сдвигай несдвигаемое. Ломай неломаемое. Это твой путь, Ливий.

Ликург встал. Время пришло. Чернота уже добралась до зала, не дожидаясь следующего утра. Она хотела со всем покончить, и люди ничего не могли с этим поделать. Стены стали пропадать, они тонули в черноте, которая надвигалась на глазах.

– Смотри, Ливий. Запомни то, что я тебе покажу. Вырежи этот прием в своей памяти, ведь больше тебе его никто не покажет. Гекта, вот его название, – сказал Ликург.

Мужчина стал в боевую стойку. Он двигался очень медленно, чтобы Ливий смог все запомнить, а парень сконцентрировал все внимание на этом человеке.

Гекта была простым прямым ударом кулаком. Вот только мощь этой атаки была ужасающей. Внутренняя энергия выходила из мужчины, сворачиваясь в кольца вокруг его руки и накапливая мощь. Такой прием Ливий ни за что не смог бы повторить, но он старался запомнить даже малейшие детали.

Ликург ударил. От его атаки даже чернота отступила на несколько шагов, чтобы потом вновь начать методично поглощать все вокруг.

– Удачи, – сказал Ликург. – Помни об Охироне, Ливий.

Чернота поглотила мужчину, и парень остался в одиночестве. Бежать было некуда. Прошло всего несколько секунд, прежде чем тьма оказалась на расстоянии вытянутой руки, причем во все стороны. Еще секунда – и Ливий был поглощен.

Парень лежал посреди пустыни. Ливий неверяще зарылся пальцами руки в песок и убедился, что он не умер. Чернота поглотила его. Парень думал, что на этом его жизнь окончится, но нет.

Ливий встал. Вокруг был сплошной песок, но в одной стороне что-то виднелось. Парень направился туда. О пустынях Ливий только слышал, но никогда в них не бывал. Парню даже не верилось, что может существовать так много песка в одном месте. А еще здесь было ужасно жарко. Уже через пять минут Ливия стала мучить нестерпимая жажда.

Прошло еще пять минут, и теперь парень видел, к чему идет. Это был огромный камень, на котором сидели люди. Ливий ускорился. Он надеялся, что найдет в том месте воду.

На камне сидели четыре старика, причем каждый был повернут в одну из сторон света. А рядом стоял пятый человек, не пожилой, но и не молодой. Картина была странной, но внимание Ливия приковала к себе бочка, наполненная водой.

– Хочешь пить? Иди сюда.

Мужчина, который стоял возле стариков, спустился к бочке, зачерпнул оттуда воду и протянул кружку Ливию. Парень жадно пил, не думая ни о чем. Все, что ему хотелось сейчас – утолить жажду.

– Еще? – спросил мужчина. Ливий кивнул. Мужчина вновь набрал воду в кружку и протянул ее парню.

– Даум.

– Дага.

– Бортош.

– Хум.

Только сейчас Ливий начал трезво мыслить. Первое, что он понял – старики повторяют по одному слову каждый. Один говорит «даум», второй «дага» и так далее, а через несколько секунд все снова повторялось.

Мужчина забрал кружку, набрал в нее воду и поднялся на камень. Жидкость досталась одному из стариков, который жадно ее выпил, а потом продолжил повторять свое слово. Мужчина спустился и снова набрал воду. Теперь она досталась уже второму старику. Так повторилось еще два раза.

– Спасибо. Кто вы? Что здесь происходит? – спросил Ливий. Парень чувствовал, что в его рту снова сухо, поэтому мужчина вновь протянул ему кружку с водой.

– Эти старики – столпы. Пока они повторяют слова, мир не рушится, – сказал мужчина.

Ливий был в шоке. Неужели на этих людях посреди пустыни держался весь мир? В это трудно было поверить.

– А я – водонос. Забочусь о том, чтобы их рты не пересохли, и они всегда могли говорить, – продолжил мужчина.

– Не думал, что эти старики так важны, – сказал Ливий.

– Не только они, но и я. Старики не могут встать. Они должны сидеть и повторять свои имена. Я просто подношу воду, но без меня мир бы рухнул, – сказал мужчина.

– Вот как.

– Детали очень важны. На мелочах стоит мир. Предназначение этих стариков – повторять свои имена. Мое предназначение – давать им воду. А в чем твое предназначение, Ливий?

– Откуда вы узнали мое имя? – спросил парень, но в ту же секунду и мужчина, и старики, и пустыня пропали. Ливий вновь был посреди черноты, в которой даже не существовали понятия пространства и времени.

«В чем мое предназначение? Я свершил свою месть. За этим стояли еще какие-то люди, и я хочу с ними разобраться, но разве можно это назвать моим предназначением?», – думал парень.

Ливий не находил ответа. У него не было какой-то весомой причины жить. Здесь, посреди черноты, парень думал о жизни совсем по-другому.

«Я все еще хочу знать, кто за всем стоит. У меня есть друзья. Есть Сильнейший, которого я хочу превзойти. Мне нельзя оставаться здесь!».

– Даум. Дага. Бортош. Хум.

Ливий стал повторять эти четыре слова. Теперь парень понимал, что это не только фартах, мантра для обретения спокойствия, но и имена тех стариков, на которых держался мир. Так ли это было на самом деле, Ливий не знал. Но он верил в это.

– Даум. Дага. Бортош. Хум.

Разум медленно обретал спокойствие. Чернота почувствовала это. Теперь, когда Ливий переставал думать, она стала двигаться еще дальше, пожирая его тело. Руки, ноги – парень больше не чувствовал конечностей. Вскоре очередь дошла до живота.

– Даум. Дага. Бортош. Хум.

Когда чернота добралась до сердца, Ливий чуть не утратил концентрацию. Это было страшно. Казалось, будто кто-то вливает холодную воду внутрь тела, заставляя его остыть. Вот что-то горячее билось в твоей груди, а вот там уже ничего нет.

Второй раз Ливий чуть не потерял умиротворение, когда чернота добралась до горла. Казалось, будто кто-то душил его холодными руками, но парень поборол страх и продолжил повторять имена стариков.

– Даум. Дага. Бортош. Хум.

Чернота дошла до рта. Ливий больше не мог говорить, но слова раз за разом отдавались в его разуме. Здесь не нужен был рот.

Нос был без надобности – парень не дышал в этом месте. Глаза тоже – вокруг была сплошная тьма, и смотреть было не на что. Когда чернота дошла до мозга, Ливий понял, что добрался до апогея умиротворения. На большее человек просто не был способен.

«Помни об Охироне, Ливий».

Слова Ликурга, которые он сказал напоследок, пронеслись в голове парня.

«Гекта».

Глава деревни показал Ливию прием. И парень понял, что это именно то, что нужно. Сейчас он был в самых глубинах разума, которые воссоздали Гекту в малейших деталях. Ливий знал, что нужно делать.

Чернота нехотя уходила из тела. Было не так-то просто отобрать у нее что-то обратно, но Ливий решил выложиться на полную. Жизнь вновь закипела в теле парня. Он не знал, сколько протянет, ведь смерть была уже слишком близко, но не стоило колебаться сейчас.

Энергия стала выходить из рук парня, обретая форму колец. Ливий ударил, но ничего не вышло. Прием Ликурга был слишком сложным. Но парень бил и бил, раз за разом пробуя выполнить Гекту.

Сейчас у Ливия не существовало чувства времени. Он не знал, сколько сотен или тысяч попыток сделал, не знал, сколько часов, дней или месяцев прошло. Парень просто повторял Гекту раз за разом, сжигая жизнь в своем теле.

Чернота вокруг начала завывать. Она чувствовала опасность, которая исходила от Ливия, и это стало еще одним стимулом для парня. Он был на верном пути.

Простой удар кулаком рассек тьму. Энергия, которая сворачивалась в кольца вокруг руки, хлынула вперед, создавая пролом в окружающей черноте. Теперь Ливий видел выход.

Парень побежал туда. Чернота не хотела отпускать свою жертву, она скрипела и завывала, двигаясь наперерез Ливию. Но все было напрасно, парня было не остановить. В самую последнюю секунду, когда чернота почти захлопнула собой проход, Ливий смог выскочить.