Девяносто девять бед и майор для круглого счета

19. Степан

На площадке верхнего этажа я столкнулся с неожиданной проблемой. Лестница на крышу была обычной чердачной лестницей, сваренной из металлических прутьев. Лестница как лестница.

Если б не этическая дилемма, чтоб её.

Потому что по законам хорошего тона я был обязан пропустить даму вперёд. А меня ещё после общения с девицей из сороковой квартиры не отпустило. Причём никогда на подобный тип девиц не стояло. Ни на наколки, как у сидельцев, ни на некрозные чёрные губы, ни на пирсинг в носу, который упорно виделся соплёй. И сегодня никаких таких желаний не возникло. Однако внутри, под бронестеклом спокойствия и невозмутимости, всё вздымалось и низко звенело.

Природы этого явления я не понимал.

Впрочем, я вообще ничего не понимал в этом доме.

Даже механизм образования этого самого спокойствия — с трудом. Видимо, какие-то травки.

Но забористые.

С хорошим тормозящим эффектом для мозгов.

И слабительным — для языка.

…И что я скажу, пока Ксения будет подниматься по лестнице, очень большой вопрос. Точнее, не вопрос. Вопрос, дадут ли мне сладкого после крыши, или после нашей романтической прогулки мне будет светить только луна?

— Думаю, мне лучше подняться первым. Проверить безопасность, там… — я замялся, придумывая, почему ещё мне нужно первым.

Ксюша глянула на свою юбку. На лице отразилась задумчивость.

— Про безопасность я не подумала. Ступай, коли надо. Проверь.

Я сиганул наверх.

Люк поднялся легко и без скрипа. Вопреки ожиданиям, вокруг было чисто и светло. Я слышал, что особо предприимчивые товарищи умудряются делать мансарды из чердаков сталинок. Думал, врут. На личном опыте мне с такими сталкиваться не доводилось.

Раньше.

Нет, это была не частная мансарда. Просто хорошо отделанный, освещённый коридор, уходящий к краям крыши со скошенными потолками. Позади располагалось свободное пространство с какими-то шкафчиками. Впереди — стена. Но она перегораживала крышу не полностью. Справа и слева виднелись проходы.

В стене была дверь.

В замке торчал ключ.

Над люком появилась голова Ксении. Я подал руку, помогая выбраться.

— Частная территория? — показал я рукой вперёд.

— Нет, — отмахнулась Ксюша. — Взлётно-посадочная площадка.

— Для вертолётов?

— Ты что! Мётел. Ступ.

— Сапогов-скороходов, — добавил я в тему.

— Сапоги-скороходы не летают, — спокойно возразила спутница.

— Ковров-самолётов?

— Это ближе. Нужно у Бабая спросить: есть у них вертикальный взлёт или нет?

— Бабай — это тот джин из бутылки, который Аладдина катал? — Мне вспомнился мультик про синего чувака.

— Нет, джин — это Женька. Он у нас в первом подъезде живёт. А Бабай — наш дворник. У него корни узбекские, — снова молола чушь Ксения. — Знаешь, кто делает лучшие ковры-самолёты?

— Китай?

— Узбеки! Ты что, у них там такие мудрёные технологии по вплетанию заклинаний в ковровый орнамент, без пол-литра не разберёшь!

Ксюшу так понесло, что даже зелье не слишком тормозило.

— Ты же шутишь сейчас? — с надеждой спросил я.

— Нет, конечно! — На лице Ксении отразилась внутренняя борьба, и она выдавила из себя, как через силу. — Конечно. Шутить я люблю, — добавила она неуверенно. — Про мётлы, ступы, ковры-самолёты…

— Сапоги-скороходы, — подсказал я.

— Нет, про сапоги шутил ты, — открестилась Ксения, выдохнув. — Пойдём лучше закат смотреть, пока окончательно всё не прошутили…

И она потянула меня за руку в правый коридор. Интересно, что при своём росте я мог идти, не наклоняясь. Вот это высотища!

— Со стороны крыша кажется ниже, — признался я.

— Здесь вообще всё не такое, каким кажется со стороны, — философски заметила Ксюша.

И тут впереди внезапно появился балкон. Точнее, стеклопакеты в человеческий рост, отделявшие внутреннее пространство чердака от собственно балкончика с кованным ограждением. На балконе стоял миленький журнальный столик и пара плетёных кресел.

Наверное, здесь очень приятно посидеть за чашечкой утреннего кофе, неспешно встретить в тишине летний рассвет с любимым человеком…

Я тряхнул головой.

Какие только глупости не придут в голову после всяких сомнительных зелий!

Летний рассвет!

Неспешно!

Когда я утром вообще собирался медленнее, чем по армейским стандартам? Сорок пять секунд — и я в строю!

Молчаливо встретить рассвет за чашечкой кофе — это вообще не про меня!

…Зато я могу молчаливо проводить закат.

Нужно было брать не пирожные, а вино. Хотя неизвестно ещё, как легло бы вино на старые дрожжи зелья.

Ксения притормозила, позволяя мне показать себя галантным кавалером. Я открыл дверь и пропустил её на балкон.

И даже придвинул кресло.

Солнце уже село.

Лишь раскалённая добела в центре, но желтоватая по краям полоса выдавала место, куда оно только что укатилось. Горизонт пылал в оранжевом зареве, пытаясь укрыться от посторонних глаз одеялом из кучевых облаков.

Прохладный вечерний ветерок теребил волосы.

Закат гас.

Мы сидели и молчали.

Хорошо так молчали. Легко. Спокойно.

После дозы-то понятно, что спокойно.

Но ещё и очень приятно.

Когда последние оранжевые отсветы скрылись в серых тучах, наступила ночь. В прореху облаков выглянула почти полная луна. Ну да, Ксюше же говорила о полнолунии. Удивительно, но и звёзд над домом, казалось, было намного больше, чем обычно. Я бы и ещё посидел, но Ксюша зябко потёрла плечи.

Что ж.

Пора и честь знать.

— Не замечал этого балкончика на фасаде, — признался я, помогая барышне подняться.

— Так отвод глаз же, — прокомментировала она.

— Отвод?

— Расположен он так, что прохожие сразу глаза отводят.

Тут Ксения с облегчением выдохнула. Видимо, зелье начало отпускать. Теперь она вновь способна врать.

С другой стороны, а готов ли я слышать правду?