Девяносто девять бед и майор для круглого счета

28. Степан

Может, я всё же сплю?

Руке, которую я ущипнул ногтями, было больно. Очень. Оставалась ещё крохотная надежда на то, что где-то торчит долбанная скрытая камера, и я попал в идиотское шоу розыгрышей. Но тогда спецэффекты здесь — Голливуд рыдает в платочек. Я чуял смрад подпаленных волос, слышал треск огненного шара, а когда он влетел в стену, искра прожгла дырочку в блузке Ксюши. Хотя вылетел этот самый шар из руки парня, который стоял на лестничном пролёте ниже этажа.

— Ксеня, вы как? — крикнул этот идиот, который вышел на урода с голыми руками.

Правда, руками, которые могут швырять огненные шары.

— Нормально, Лёша! — Она высунула голову из-за двери и быстро спряталась обратно.

Что это ещё за «Лёша»?

И ничего себе «нормально»⁈

— Свали, падаль! — прорычал урод.

Парень на лестнице отшатнулся на ступеньку ниже, балансируя конечностями, будто под ураганным ветром. Со звоном вылетели стёкла из окна. Я высунул нос в сторону «Кощея». Тот двигал рукой в направлении парня и шевелил губами-ниточками.

— Дай туфлю, — губами проговорил я и показал Ксюше пальцем на ногу. — Быстрее!

Метил я уроду в голову, но в последний момент так называемый Ануфрий выставил в нашу сторону ладонь. Туфля сменила направление на противоположное, пролетела над нами и со звонким «цвяк» каблука об стену бухнулась за спиной. Дверь-щит под моим плечом шатнулся, как от пинка с разгона. Глухо бухнуло по квартирам за нами. С тихим треском вдоль дверного косяка пробежала трещина и залегла в стене тёмной полосой.

Я снова швырнул несчастную туфлю снова и спрятался.

Бамс!

Пиу-пиу-пиу-пиу-пиу!

Я выглянул сбоку.

Вся стена напротив двери была как после выстрела шрапнелью, а домашний халат на уроде Ануфрии обзавёлся прорехами. Видимо, «Лёша» умел не только огненные шары кидать, но так же был прирождённым ниндзя.

— Сдохни, тварь! — прогундосил неубиваемый. Почему-то мне.

Дверь, за которой мы прятались, внезапно дёрнулась в противоположную сторону и с раскатистым «бабах!» врезалась в сорок третью квартиру. Я едва успел толкнуть следом Ксюшу и прыгнул сам, как в то место, где я только что сидел на корточках, врезалась огромная сосулька и разлетелась в мелкое крошево осколков. А следующий момент наш щит влетел в дверь напротив, и нам вновь пришлось мчаться за неё, как мышам под веник, под обстрелом сосулек.

Со стороны лестницы в оскалившегося на нас лича летел залп пламени, как из огнемёта. Я сжался. Ануфрий был не самым приятным собеседником, но видеть, как на моих глазах он вспыхнет факелом, не хотелось.

Я вообще не горел желанием видеть, как горят люди.

В принципе.

Никогда.

Но урод и не загорелся. Пламя обтекло его, будто ненастоящее. А по нам шибануло, будто нешуточное. Благо Ксения проявила резвость, заставив меня спрятать голову. Огненный поток обрушился на наш стальной щит, обжигая плечо и бок и осыпаясь искрами. Когда я обернулся, на побеленной стене чёрнело пятно копоти.

— Иди! Ко мне!

Я закрыл ладонями уши, и всё равно от вопля чуть барабанные перепонки не порвало.

А Ксения начала вставать. Больная что ли?

— Ты куда! — Но она, казалось, не слышала, поднимаясь из-за укрытия со стеклянным взглядом. Я дёрнул её за руку — она попыталась вырваться.

— Иди! — приказывал урод-гипнотизёр.

Я рванул дурочку под себя, выглянув на мгновение над нашим щитом. Глаза «Ануфрия» теперь сияли ровно, как галогеновые лампы. Он вытягивал руку в сторону Алексея. Летящий в сторону урода рой бетонной крошки врезался в невидимую стену, а затем срикошетил обратно. Парень едва увернулся:

— Лис, где щит, твою мать⁈

Мне тоже стало интересно. Я перевёл взгляд на лестничный пролёт, который вёл наверх.

По нему спускался брюнет с поэтического вечера — с такими же стеклянными глазами, какие только что были у Ксении.

— Ближе! — торжествующе возопил урод брюнету и словно стряхнул в мою сторону с пальцев воду.

Я едва успел вжать голову в плечи, как в стену заточенными лезвиями влетели пластины льда. У меня аж волосы дыбом встали и от потока воздуха качнулись.

— Ли-ис! — заорал Алексей, швыряя в напарника камешки.

Но камни влетели в невидимую стену, а парень продолжил свой путь, как зомби: медленно, но неотвратимо, шоркая по полу совершенно неуместными тапочками.

Я снова быстро вынырнул из-за укрытия и выстрелил в пол перед ногами одурманенного парня. Без результата. Зато урод Афанасий, не отрывая жадного взгляда от «Лиса», с двух рук обстрелял льдом нас с Алексеем.

Не знаю, как Лёха справился с атакой. Не видел. Я попытался спрятаться как обычно, но тут дверь-щит «ожила», и в следующий момент наше прикрытие, как гонщик-камикадзе, вырвалось и влетело в дверь сестричек-затоплениц.

Та с визгом упала.

Дверь в сорок третью.

Визг обеспечила девица, которая, видимо, за ней пряталась. С рыжим париком и шляпкой в руках. Я втолкнул Ксению в прихожую и заскочил следом. Но острая льдина всё же задела бедро, опалив нестерпимым холодом и оставив прореху на брюках.

Я выглянул из-за дверного косяка.

— Лис! — прозвучал сверху новый мужской голос.

По ступеням торопливо стучали подошвы. Но я не стал дожидаться развития драмы и выстрелил брюнету в ногу.

Взгляд парня мгновенно прояснился, а лицо исказилось от ужаса и боли.

— Замри! — практически выдохнул он в урода, вытягивая вперёд руку в защитном жесте.

Кажется, Ануфрий действительно застыл, и я тут же выстрелил ему в голову.

Я ожидал, что будет фонтан крови и мозги по стенам, но разлетающаяся плоть внезапно втянулась обратно.

Заметно прихрамывая, брюнет — неудавшаяся жертва лича — бежал наверх. Ему навстречу мчался невысокий парень в круглых очёчках, сильно смахивающий на Гарри Поттера.

— Какого хрена⁈ — Он взмахнул руками, и рядом с личем полыхнула дуга разряда.

Но местный Кощей, если и подпалился, то виду не подал.

— Иди ко мне! — теперь он обращался к очкарику.

Огненный залп Алексея пронёсся над пригнувшимся Ануфрием прямо у моего лица, оставляя новое пятно копоти.

— Хорошо, блин, я за хлебушком сходила!

Я быстро высунул нос. Голос принадлежал даме-медэксперту с пятого этажа. Сейчас она стояла за Алексеем, вытянув руки вперёд и, казалось, напряжённо вслушивалась:

— Мальчики, его энергетический контур не замкнут.

— Заткнись, старая кошёлка! — Ануфрий резко вытянул руку в её сторону, и по невидимой преграде стёк какой-то подозрительный зеленоватый туман.

— … скорее всего, ритуал прошёл не в полной версии или с нарушениям. Возможно, без жертвы или жертва была принесена не по канону…

Следом полетели сосульки.

— Иди! Ко мне! — снова заорал Ануфрий, но арка электрического разряда пронзила его виски.

У человека там находится мозг.

И он бы спёкся.

Но урод, похоже, даже не заметил неудобства.

Что лишь подтверждало истину, что не все думают мозгом.

— Ануфрий, пошёл в ад, грёбанный недоносок! — рявкнула на него Ариадна. — Короче, без жертвы он быстро потеряет устойчивость. И на филактерий защиту, скорее всего, ставить не стал, чтобы не распылять ману. Можно брать.

— Где, блин, я должен взять этот грёбанный филактерий⁈ — обернулся к ней на мгновение Алексей.

Лич обрушил в него залп сосулек, но те влетели в невидимую преграду. По штанине Лиса растекалось пятно крови, но он сосредоточенно шевелил пальцами вытянутых рук.

— Скорее всего, в квартире! — не заметил сарказма Ариадна.

— Работаем, парни! — скомандовал Алексей.

Я высунулся и выстрелил. В грохоте и ругани мне почудилось, что у самого пола в сторону сорок четвертой квартиры мелькнула серая тень.

Я прижался к стене, ожидая ответной атаки.

— Огонь! — снова скомандовал «огненный парень».

И я выстрелил.

Лич взвыл, будто я действительно в него попал. Будто в него наконец-то попало всё, чем в него метили.

Стены содрогнулись.

Двери квартир напротив рухнули внутрь вместе с дверными косяками.

За спиной с тихим «бдыщ» осыпались стёкла из окон.

Ксюша сидела на полу, зажав уши руками.

И вдруг всё стихло.

Я выглянул.

Контур Афанасия, казалось, дрогнул и стал осыпаться.

Прахом.

В подъезде повисла тишина.