Девяносто девять бед и майор для круглого счета

2. Степан

— … Поступило заявление от гражданина Антипенко, владельца ночного клуба «Галактика», о пропаже сотрудника, стриптизёра Клыкова Льва Николаевича, тысяча девятьсот девяносто второго года рождения…

Я зачитывал данные с заявления и смотрел на своих «орлов». Вместе с майорскими погонами я получил должность начальника отдела полиции. Вроде, повышение, но лампасами чуял: назначение — та ещё подляна. Полковник Потапов — мстительная скотина, и ничего хорошего от него ждать не стоит.

Оно и вообще было такое себе повышение. Из областного центра в провинциальный городок, из центра города — на отшиб… И я когда принимал дела, было острое ощущение, что мне втюхивают безнадёжный висяк. Слишком уж старательно мой предшественник скрывал радость от избавления.

Не могу сказать, что меня приняли в штыки. Как я понял, начальники здесь менялись каждые полгода, и к новой «метле» сотрудники относились как к комарам: злу неизбежному, но временному. Однако и энтузиазма, понятно, я в глазах подчинённых не видел.

Сегодняшняя планёрка проходила спокойно и скучно, пока дело не дошло до последнего заявления.

— Бабы на сувениры разобрали! — вклинился шуткой Володин, начальник следственного отдела.

— Может, забухал? — предположил Жиглов, старший у оперов. Куда ему ещё с такой фамилией? Это же карма.

— Работодатель утверждает, что пропавший вообще не употребляет алкоголь. Взял два дня за свой счёт, а вчера не вышел на смену без предупреждения, чего раньше себе не позволял. На звонки не отвечает. В общем, нужно сходить домой, проверить, — я повернулся к Олишевскому, начальнику участковых.

— А проживает потеряшка где? — деловито уточнил тот.

— Туманная, дом тринадцать, квартира… — заглянул я в листок, выискивая адрес.

Тишина упала, прямо обрушилась на кабинет. Кажется, все даже дышать перестали, такая звенящая тишина заполнила пространство вокруг стола для совещаний.

Я поднял взгляд. Улыбочки стерлись с лиц сотрудников, как неправильно угаданное слово в кроссворде.

— Пусть они сами разбираются, — махнул рукой Володин.

— Поступило заявление! — ткнул я пальцем в бумажку.

Следак развёл руками и с сочувствием посмотрел на Олишевского.

— Простите, товарищ майор, но мои туда ни ногой, — оборзел тот.

— Товарищ капитан, я не понял, у нас что, вечеринка для студентов-волонтёров⁈ Они не пойдут — сами идите!

— Я не могу. Я женат. У меня двое детей, — «сиротами останутся» повисло недосказанным.

— ОМОН с собой возьмите!

— Да толку-то с них?.. — вздохнул Жиглов, и у меня появилось нехорошее предчувствие, что меня разводят.

Оно усилилось после реплики Володина:

— Степан Борисович, вы у нас тут человек новый. Не в курсе местных… нюансов, — он покрутил рукой, будто закручивал лампочку, показывая, что «нюансы» такие… упитанные. — Но, поверьте, будет лучше, если мы не будем вмешиваться.

— Вы тут все с дуба рухнули⁈ — Я встал и упёрся руками в стол. — ОПГ крышуете⁈

— Это не совсем ОПГ, — неуверенно произнёс отец двоих детей.

— Точнее, совсем не ОПГ, — вступился за него Жиглов, оглядываясь на подельников.

— Да что вы мне голову морочите⁈

— Вы, товарищ майор, не кипишуйте, — открыл рот командир ППС-ников, мужик, давно переросший полицейскую пенсию. И ручкой помахал, дескать, «присядьте, присядьте, в ногах правды нет». — Просто там люди живут очень… специфические. Немного… — Он покрутил рукой у виска: — … того. Живут себе своим мирком…

Я сел.

— Секта, что ли?

— Ну… Можно и так сказать, — подхватил Жиглов. — Вы поймите: вокруг них вечно что-то происходит. И заявления на них постоянно прилетают.

— Знаете, привидится людям всякое… — поддакнул Володин.

— Наркотиками торгуют? — влез я.

— Ой, там и без наркотиков, — махнул рукой следак. — Нормальным людям туда лучше не соваться.

— То есть вы не пойдёте? — я обвёл взглядом присутствующих.

— И вам не советуем, — подвёл черту Олишевский.

— Ладно. Ваша позиция мне ясна. — Я собрал бумаги со стола и обстучал их в ровную стопочку. — Совещание закончено. Всем спасибо. Все — по местам.

Заявление о пропаже Льва Николаевича (да не перевернётся господин Толстой при каждом прочтении документа) прожигало сукно на столе. И чесало руки желанием написать докладную по поводу саботажа сотрудников.

Но она ничего не решала.

Что на это скажет начальство? «Ты не в состоянии справиться с руководством, Полухин. Звездуй на старую должность, бездарность». А если на этой Туманной действительно какой-то сектанско-бандитско-наркоманский притон, то сто́ит, так сказать, лично познакомиться с местными «нюансами».

Дом по адресу улица Туманная, 13 на вид был довольно обычной сталинкой. Вывески навевали темы заявлений. Алкомаркет «Хмель и солод» — пьяные драки. Аптека «Градус» — тайная нарколаборатория. Купальни «Источник умиротворения» — подпольная проституция. «Ма…терская по ремонту обуви» — жалобы на нецензурную брань. А название коворкинга «5/2» напомнило мои оценки за сочинения.

Всё же богатое воображение — не самая полезная черта в работе полицейского!

В доме было три подъезда. Я сверился с заявлением. Квартира тридцать восемь. На подъездах табличек с номерами не было, но простая математика (она мне давалась лучше, чем русский) подсказывала, что мне в третий подъезд из трёх. Я набрал «тридцать восемь» на домофоне.