Девяносто девять бед и майор для круглого счета

Эпилог Ксения. Еще какое-то время спустя

— Дорогой, тебя вызывают в школу!

— Меня⁈ — Я бросил взгляд на часы в прихожей. Как же не вовремя!

— Стёпа, а что, это я подсказала Алёшеньке гениальный ответ на вопрос о роли дуба в романе Толстого «Война и мир»? Вот это: «Исходя из того факта, что на дубе златая цепь, он играет роль рэпера». Я⁈

— Ксюнечка, я же не виноват, что чувством юмора он пошёл в тебя? То есть не пошёл совсем? — Степан смотри на меня своими бесстыжими ореховыми глазищами. — Да осознал я, осознал! Больше так не буду!

— Вот и скажи это директрисе, чтобы она точно знала, в кого Лёша пошёл!

— А кто ей скажет, почему у Ляли, его одноклассницы, шнурки постоянно развязываются, когда она перед Лёшей идёт?

— Она сама напросилась! Мальчику и так в подростковом возрасте несладко, а тут ещё и суккуб с проблемами в самоконтроле! Вся в Васю!

— Да не действуют на него больше её феромоны! Не действуют!

— Ты активировал его кровь тем самым зельем⁈ — Ксюша сощурила глаза.

— Ты сама говорила: у мальчика сложный возраст. А тут ещё и Ляля со своими проблемами в самоконтроле…

— Зелье на спирту!

— Так я ему накапал в чайную ложечку. Как лекарства. Лекарства, они тоже спиртовые бывают! — напомнил я.

— Где ты его вообще взял! Я думала, ты тогда его всё использовал.

— Дорогая, мы же с тобой договорились заниматься воспроизводством богатырей. Я просто обязан был позаботиться о потомках! Неизвестно, когда у тебя в следующий раз подобный эффект у зелья будет.

— Зато с твоей богатырской силой никаких неизвестностей нет! Учительница жаловалась, что Марик подрался с Петрушей. И это всего второй класс!

Я снова глянул на часы. Времени оставалось в обрез, но жену в таком заведенном состоянии бросать не хотелось.

— А чего «Петруша» пригрозил, что ударит в бубен? — резонно возразил я.

— Стёпа, Петя — сын шамана! Ты ловишь преступников, шаман бьёт в бубен!

— Поправочка: я ловлю преступников и бью им в бубен!

— Надеюсь, хоть Марку ты зелье не давал⁈

Я сделал максимально честное лицо и соврал:

— Нет!

— Ну хоть младшего пока не пои! — сокрушённо посетовала Ксения. — Он и так в детском саду никому прохода не даёт.

— А я чья это была прекрасная идея: назвать сына в честь своего отца? А я сразу говорил: Ферапонт — не самое удачное имя. Считаешь, пацан должен молчать, когда его «Понторезом» обзывают?

— Господи, пусть хоть в этот раз будет девочка! — Ксюша погладила себя по округлившемуся животику.

— Ну не получится, ещё раз попробуем, — утешил я.

— А если опять будет мальчик?

— Ты сама когда-то предлагала заняться воспроизводством русских богатырей. Не?

— А ты куда это намылился в такое время в воскресенье? — вдруг дошло до супруги, что сегодня не будний день.

— Потапыч приехал. На охоту зовёт, — признался я.

— В качестве дичи? — хохотнула Ксения.

— Очень смешно! Остроумно до коликов!

— Вот! А кто-то только что говорил, что у меня чувства юмора нет!

— И детектора сарказма тоже!

— Ты мне зубы не заговаривай! Потапов — Альфа областной общины оборотней, он без серьёзной причины своих подопечных не оставит! Это даже не юные богатыри, а корзина с обезьянами!

Признаваться не хотелось.

— Степан Борисович, что вы от меня скрываете? — воткнула руки в боки моя законная жена.

— Ксюш, ну он мне предлагал своё место. На пенсию он собрался.

— А ты? — напряглась Ксения.

— А я отказал, — быстро выговорил я. — Прости, да, я не посоветовался с тобой. Но не могу я туда. У меня здесь команда сковалась — о-го-го! И Лёхе без меня с Дозорами непросто придётся. Да и наш Лёха-младший, его крестник, никуда уезжать не захочет. Лялькины ферамоны хоть на него и не действуют, но он и без феромонов в неё по уши встрескался! И Марк с Петькой — не разлей вода! И Фонька с новыми людьми не очень хорошо сходится, а здесь уже привык к группе. Ксюш, ну зачем нам этот областной центр? Давай лучше останемся здесь, на Туманной, 13?

— Ладно уж! — буркнула Ксюша. — Так и быть. Останемся. Но только при условии, что вы с Алёшенькой начнёте ходить в Книжный клуб! Там Агату Кристи сегодня вечером будут разбирать.

Ну ради Агаты Кристи…

И Ксюши…

И Туманной, 13…

Я вздохнул:

— Ладно, придётся идти!