Диабло для дьявола

Глава 10 Курсач

В тот вечер мне так и не удалось поиграть минотавром. Сначала я долго объяснял Веронике всю невероятность ситуации с доменом «DDD точка DDD». Потом уже она сама оттащила меня от компа и увлекла в кровать. Сопротивляться я не стал — гормоны не позволили.

Рано утром меня разбудило сообщение из банка. Я сразу вспомнил, что зарплата приходит по утрам, и посетовал, что забыл вечером запустить батник. Можно было оставить его хоть на всю ночь.

Но каково же было мое разочарование, когда я обнаружил поступление лишь двухсот рублей. Я ожидал минимум тысячу. Ведь прошлым утром батник поработал часа четыре, не меньше. Неужели сервер распознал жульничество?

А может, жульничал Директор? Вот бы обсудить с ним это. Узнать, как именно он подсчитывает время игры. Но у меня даже не было его номера телефона. Сообщения от него приходили от скрытого адресата.

В этот момент другая мысль шарахнула в мой мозг. И это не имело к Игре никакого отношения.

Сегодня четверг, а по четвергам вторая пара — психология, еще один непонятный для технарей предмет. И вот именно сегодня я, как и остальные студенты нашей группы, должен сдать курсовую. И ей-богу, лучше было бы ее действительно сдать.

Я поспешно включил комп и принялся шерстить просторы интернета в поисках курсовой работы или хотя бы реферата по теме «Особенности развития личности в условиях информационного мусора».

Ну что за тема, а?

Ничего путного найти не удалось. Я сделал жалкую попытку сгенерировать работу с помощью нейросетей, но максимум, что они смогли — это текст на пять тысяч знаков. Едва ли это можно выдать хотя бы как реферат. Пусть и был он хорошо структурирован и имел в конце список использованной литературы. Так и не удалось придумать решение этой, мягко говоря, проблемки.

Когда время подобралось к восьми, я растолкал Веронику:

— Вставай. Мне пора в универ.

— А-а-а… — зевнула она. — А мне-то ко второй паре сегодня. Дай поспать — будь человеком.

— Но у меня только одни ключи.

— Так оставь, отдам в универе или после…

Она так и не встала. Я очень завидовал ей. Спать хотелось до безумия. Но я ненавидел прогуливать. Как-то с детства сложилось, что нельзя было просто так не ходить на учебу.

Превозмогая сонливость, я поплелся наружу, оставив ключи на столе у компа. Уже в дороге я вспомнил, что забыл выключить его. Но я даже не удосужился написать просьбу Веронике. Она человек взрослый — сама догадается. Гораздо больше я беспокоился насчет Толяна. Несомненно, он опять попытается перехватить меня по дороге в универ.

Но этого не случилось. Добрался без приключений.

Беспокойство при этом не исчезло, ведь первая пара оказалась физкультурой. Как назло, погода хорошела вопреки времени года: солнце грело, дождем и не пахло. Занятия проходили на улице.

Я не против физры, тем более что чаще всего это легкоатлетические упражнения. А у меня даже призовые места имелись на любительских соревнованиях. Но на улице я опять-таки мог нарваться на Толяна.

И опять не случилось. Пронесло.

Неприятности поджидали на второй паре — на психологии. Можно сколько угодно ныть на тему: «Зачем программисту психология?». Но изменить это все равно не вышло бы. Не я ведь составлял учебную программу вуза.

Да и не в самой психологии проблема, а в преподавателе.

В Ольгу Николаевну я был безумно влюблен. А вот учителя психологии — Тамару Кирилловну — наоборот, ненавидел. Причем не только я. И тут причин была тьма.

Более озлобленную и раздражительную особу встретишь далеко не в каждом универе. Эта была такая вредная, что быстро заслужила тайное прозвище: Кобра. Вот почему я так обеспокоился из-за курсовой. Я знал, что за этот просчет могу схлопотать изрядную нервотрепку и унижение перед всей группой.

— Почему курсовые не положили? — пронзительно взвизгнула Кобра, войдя в аудиторию через пять минут после звонка.

На вид ей было около тридцати. Тело стройное, светлые волосы вьются, а глаза лучатся холодным блеском. Несмотря на ненависть к ней, я не мог не признать — Кобра красивая.

Все молчали, и только одна девочка из потока подала несмелый голос:

— Вас ведь не было в аудитории.

— Вякать кто право дал? — рявкнула Кобра. — Все знают, если было задание сдать курсовые, то сдать надо.

Студенты начали подниматься с мест, чтобы добраться до стола учителя и положить свои готовые работы.

— Куда⁈ Куда⁈ — заверещала Кобра. — Раньше думать надо было! Сейчас поздно суету создавать.

— Так а как же тогда? — воскликнул кто-то.

— Сдадите перед уходом после второго урока. Всем минус один бал за тупизм.

Да. Такие выражения и методы были вполне в привычке Кобры. На нее неоднократно жаловались, но все было тщетно. Кто-то из руководства вуза, а то и выше, покрывал ее. В конце концов всем пришлось смириться.

Даже на перемене между парами она запрещала уходить с места — ее дико нервировал шум. Разумеется, непосредственно во время лекций сидеть надо было тише воды ниже травы. Иначе в лучшем случае можно схлопотать очередное оскорбление в духе «крикливый дебил» или «тупорылый болтун». В худшем — возникали проблемы на зачетах. Радовало только одно: уже со второго семестра этого предмета в моем расписании не будет. Можно будет выдохнуть.

Но сейчас я оказался в неприятной ситуации. Если бы студенты сдали курсовые на стол заранее, как она всегда требовала, то она и не заметила бы, что моей работы там нет. Конечно, потом я бы все равно попался под ее горячий язык, но то ведь потом. Потом уж как-нибудь перетерпел бы. Теперь меня ждало куда как более неприятное «скоро».

Когда прозвенел звонок, я постарался вести себя максимально незаметно и начал продвигаться к выходу. Студенты затопали к Кобре, чтобы положить перед ней свои скрепленные скобами работы. Суматоха подыграла мне прикрытием. И все же психологичка заметила мой маневр.

— Лебедев!

Я замер и повернулся. Блин! Ведь еще бы пару шагов…

— Да, Тамара Кирилловна?

— Курсовая, Лебедев!

— Ой. Точно, — пробормотал я и принялся рыться в своем портфеле, якобы в поисках курсовой.

В случае Кобры, притворяться, что домашняя работа была сделана, но случайно забыта — фокус бесполезный. И все же это лучше, чем открыто признаться, что вместо работы над курсовой, я играл в глупейшую в мире игру.

— Эмм… Тамара Кирилловна…

— Только не говори, что ты забыл ее где-то или потерял!

— Но, кажется, это правда, — я постарался скорчить растерянный вид.

— Ох! Вот ты где! — услышал я позади себя запыхавшийся голос Вероники.

Я обернулся. Она выглядела так, словно только что пробежала трехкилометровый кросс. Волосы взлохмаченные, щеки красные, дыхание тяжелое, прерывистое.

— Радова! Ты что тут забыла? — переключилась Кобра на Веронику.

— Здравствуйте, Тамара Кирилловна. Я вот… Сейчас…

Она поспешно затолкала пальцы в свою сумку и извлекла оттуда пластиковый файлик. Руки ее слегка дрожали.

— Вот. Твой курсач, милый. Ты забыл его. Ну и рассеянный! Это, наверно, из-за вчерашней ночи!

Неверными руками я отстегнул кармашек и обнаружил кипу скрепленных степлером бумаг. Заголовок меня очень обрадовал: «Особенности развития личности в условиях информационного мусора». Автором был указан я. Название группы тоже соответствовало.

— Ну, мне пора!

На глазах студентов, которые еще не успели покинуть аудиторию, она прильнула ко мне, обняла одной рукой и одарила затяжным звонким поцелуем. Затем выскочила из аудитории, оставив меня абсолютно ошеломленным и с курсовой работой в руках.

— Вау-у-у! — воскликнула одна из студенток. — Вот это страсть! Вот это любовь!

— Красиво! — поддержала другая.

— Мишка-то — Казанова! — пробормотал беззлобно кто-то из парней.

— Уважуха, братан! Зачетная цыпа!

Посыпались другие реплики. Все в таком же духе.

Кроме одной:

— Развели тут бордель! Скоро трахаться начнут в кабинетах и туалетах! Или уже?

Разумеется, последние слова принадлежали Кобре. Кому же еще? Той злобе, с которой она произнесла их, было под стать шипение реальной змеи.

— Ай-я-яй… Тамара Кирилловна… Что же это за высказывания такие? — послышался еще один голос за спиной, тоже женский, но отнюдь не Вероникин. Зато он принадлежал заведующей кафедрой по гуманитарным предметам.

Вот уж будет сейчас разговор у них…

Студенты моментально испарились. Я же неровным шагом дошел до стола Кобры, чтобы оставить ей курсовую.

Кобра нахмурилась, но нашла, что ответить:

— Будешь так высказываться, если у тебя лучший студент в больницу загремел из-за аварии…

Я вышел из кабинета, но чуть задержался у входа. Сердце забилось как бешеное. Я почти не сомневался, что речь о Толяне. Вероятно, Кобра была куратором его группы.

— Я как раз насчет него, — с грустью сообщила зав. кафедрой. — Как Анатолий? Вы же вроде навещали его утром?

— Перелом ноги, множественный. — Голос Кобры стал непривычно мягким и слабым. Словно не куратор она была Толяну, а очень близкий родственник, вроде матери или жены. — Это может стоить ему спортивной карьеры.