Дмитрий Державин и ведьмин глаз

Глава 18 Загадочный жезл и случайная встреча

— Это невероятно! Просто немыслимо! — изумлённо восклицал Рудольф, глядя на Димку. — Я владею этим магазином уже без малого четыреста лет, но такого отродясь не видел.

— Ура! — кричал обезумевший от счастья Димка. — Теперь и у меня есть настоящий магический жезл! Мам, смотри, какой он классный!

Он выскочил из магазина и что есть силы взмахнул жезлом, направив его в небо. Из верхушки скипетра вырвался ослепительный столп белого света. Он достиг невероятной высоты и, взорвавшись в небесной выси, явил после себя чудную картину: белый всадник в сияющих рыцарских доспехах на чёрном коне разил огненным мечом своих врагов. Он проскакал по небосводу, рубя направо и налево каких-то чудовищных тварей, а после рассыпался дождем сверкающих серебристых искр.

— Вы это видели⁈ — воскликнул Димка. — С ума сойти!

Он восхищённо смотрел на жезл, зажатый у него в руке, и все никак не мог отвести глаз.

— Это что получается? Теперь у меня два жезла? — пробормотал Димка и вопросительно взглянул на подошедшего Рудольфа.

— Позвольте, ваше сиятельство, — и старичок протянул руку к белому скипетру.

Димка вдруг отпрянул от Рудольфа и спрятал жезл за спиной, но тут же, словно очнувшись, тряхнул головой и глупо улыбнулся.

— Ой, что это со мной? Да, конечно, держите. — И он протянул жезл старичку.

Рудольф осторожно взял его в руки и прикрыл веки. Он начал что-то тихо приговаривать, поднеся жезл к самому лицу. Потом вдруг резко затих и отдёрнулся. Лицо его стало хмурым и очень бледным. Он быстро вернул жезл Димке и, ни слова не говоря, развернулся и скрылся за дверью магазина.

— В чем дело? — пробормотал опешивший Димка, смотря то на маму, то на закрывшуюся за старичком дверь.

Графиня Державина нахмурилась и, ничего не ответив, вошла в магазин. Димка с остальными последовал за ней.

— Рудольф Аркадьевич, — с нескрываемым беспокойством в голосе произнесла Светлана Николаевна. — Моему сыну что-то угрожает?

Рудольф устало опустился в старое потрепанное кресло и хриплым голосом задумчиво произнёс:

— Помнится, когда я был совсем молодым, — он достал из кармана свой жезл в форме детской погремушки и, улыбнувшись, тихонько ей потряс, — я проклинал судьбу, так нелепо надо мной посмеявшуюся. Но однажды ко мне, тогда ещё в совсем новый магазин, зашёл Светозар, основатель Аркстелла. Это было незадолго до его исчезновения. Я учился в его школе, когда он был директором. Мне всё кажется, что тогда он зашел последний раз меня проведать, попрощаться что ли. Мы выпили по кружечке томатного пива, поговорили о том о сём, а перед самым уходом он посмотрел на мой жезл, улыбнулся и сказал: «Мне кажется, что нам с тобой невероятно повезло. Мой жезл тоже выглядит смешно». И он показал мне маленькое колечко, совсем, как у тебя, Дима. После этих слов он встал и вышел, не попрощавшись, словно через минуту хотел вернуться. Я все ждал, что дверь вновь откроется… М-да…

Старичок достал платок и шумно высморкался.

— Я долго не мог понять, что он имел в виду. Как это мне могло повезти с этой идиотской погремушкой? Однако со временем до меня наконец-то дошло. И я благодарен ему, что он сказал мне это именно так, а не что-то вроде избитого «да не переживай ты так, с кем не бывает?»

Он повертел в руках погремушку, ухмыльнулся и положил её на прилавок.

— Я торгую мышеловками. Каждый жезл — это маленькая ловушка. Отними у волшебника его жезл, и он тут же становится слабым неумехой. Светозар умел творить великую магию без помощи своего колечка. Это стоило ему больших трудов, но в конце концов он добился, чего хотел, и очень даже в этом преуспел. Кто знает, возможно, в этом и кроется часть тайного знания Грейсвина? — Рудольф пожал плечами. — Но вот что я точно знаю, так это то, что маги серого ордена, решившиеся на смертельное испытание, и не прошедшие его, были уничтожены своими собственными жезлами. И это я знаю не понаслышке. После гибели мне приносили их жезлы, я с ними разговаривал, а они открывали мне свои тайны.

Рудольф нахмурился и указал на Димкин жезл:

— Но это, — его голос дрогнул, — ловушка, помноженная в десятки раз. В нём невероятная сила, он может дать огромное могущество и власть. Этот жезл не просто говорил со мной, он хотел стать мной. Взамен он предложил мне то, от чего я едва ли смог бы отказаться, если б был таким же глупцом, как в юности.

Старичок сочувственно посмотрел на Димку.

— Это твое великое бремя, мой бедный мальчик. И я боюсь, что ты не сможешь его вынести. Во всяком случае, будь я на твоем месте, я бы не смог.

Димка с опаской положил белый жезл на прилавок.

— Можно тогда я его здесь оставлю? — пробормотал он, растерянно глядя на Рудольфа.

— Если бы все было так просто, то я бы первый предложил выбросить этот жезл в самый глубокий колодец. Но ты не сможешь так легко от него отделаться. Куда бы ты его не выкинул, пусть хоть на дно океана, через день ты обнаружишь его у себя на прикроватном столике или под подушкой. И однажды ты им всё-таки воспользуешься, потом ещё раз и ещё… — Старичок глубоко вздохнул и продолжил: — Уничтожить магический жезл можно только в огненном озере Зэнд на плоскогорье Отчаяния, что возвышается над чёрными пустошами Деймоса. Но путь туда весьма труден и опасен. Мало кто возвращался оттуда живым. Не так ли, Фёдор? — и Рудольф сверкнул глазами в сторону застывшего, как изваяние, камердинера.

С тяжелым сердцем вышел Димка из магазина Рудольфа. На его новеньком ремне был пристегнут белый магический жезл. Он никому не позволил взять его в руки, решив, что если уж ему суждено сражаться с ним и, возможно, проиграть, то он хотя бы не будет прятаться за чужими спинами, как при встрече с Балагриссой в тёмном подземном переходе.

— Мам, не переживай, я справлюсь, — решительно сказал он, когда Светлана Николаевна предложила забрать жезл себе. — Куда бы ты его не спрятала, он все равно ко мне вернётся. Ведь так сказал Рудольф Аркадьевич? Я положу его на самое видное место, чтобы не думал, что я его боюсь. И после этого больше пальцем к нему не притронусь.

Они прошли мимо кафе, в котором совсем недавно давали интервью, и направились к выходу из Тайной долины. Но внезапно Светлана Николаевна остановилась и замерла, словно к чему-то прислушиваясь.

— У нас есть ещё одно незаконченное дело, — через мгновение произнесла она и повернула обратно.

Димка с Витькой в недоумении последовали за ней в сопровождении бесстрастного Фёдора. Они вернулись к кафе и обошли здание сбоку, направляясь к служебному входу. У закрытых дверей, опершись спиной о стену, сидела девушка и плакала навзрыд. Светлана Николаевна остановилась перед ней и с сочувствием спросила:

— Что случилось, дорогая моя?

Та недоуменно подняла заплаканные глаза и быстро встала.

— Ничего… Простите, это я так. — Она горестно махнула рукой и пошла прочь.

— Это все из-за той репортёрши? Тебя уволили за тот несчастный кусок торта?

Девушка остановилась, как вкопанная.

— Откуда вы знаете? — повернувшись, изумлённо спросила она дрожащим от слёз голосом.

— Мы же с тобой волшебницы, — улыбнувшись ответила графиня. — На старших курсах тебя ещё и не такому научат.

Девушка опустила глаза, пару раз шмыгнула носом и вновь разрыдалась.

— Я ничегошеньки не сделала. Этот торт сам слетел с моего подноса. А та женщина… Она кричала, что подаст на меня в суд, что уничтожит меня, что мне до конца жизни придется мыть полы… — девушка захлебывалась от рыданий. — Я копила деньги на следующий год обучения, а теперь… — Больше она ничего не смогла произнести из-за душивших её слез.

Светлана Николаевна подождала, пока бедняжка немного успокоится и участливо спросила:

— Как тебя зовут, милая?

— Лена, — ответила она, вытирая слёзы. — Я, пожалуй, пойду. Простите, что вывалила на вас всё это.

— Лена, сколько ты получала в этом кафе? Марок пятнадцать, наверное?

— Десять, — ответила девушка через плечо, смотрясь в маленькое зеркальце и пытаясь поправить безнадёжно испорченный макияж.

— А в какой школе учишься?

— Райзенкрик. Пятый курс закончила.

Светлана Николаевна достала магический жезл и что-то начертила им в воздухе. После недолгого ожидания Димка вдруг услышал мужской голос:

— Ваше сиятельство, какая честь! Чем обязан?

Лена вдруг замерла, а потом испуганно обернулась.

— Александр Владимирович, доброго вам дня. Как в школе дела? Нужна ли ещё какая помощь?

— Ну что вы, ваше сиятельство. Вы и так уже щедро помогли с ремонтом лаборатории зельеварения после того досадного инцидента с взрывающимися жабами.

— Учитывая, что в этом виноват непутевый сын моего дворецкого, это самое малое, что я могла сделать.

— Иван… кхм… способный ученик, но, как бы это помягче сказать, иногда он переходит границы.

— Вы там с ним построже, Александр Владимирович. И если что, сразу же сообщайте мне.

— Всенепременно, ваше сиятельство.

Графиня Державина немного помедлила, потом, словно вспомнив о чем-то, продолжила:

— Ах да, Александр Владимирович. У меня к вам ещё одно маленькое дельце. У вас на шестой курс переходит одна девушка. Елена… эм-м, — и графиня вопросительно посмотрела на девушку.

— Краснова, — торопливо произнесла Лена, ошарашенно глядя на Светлану Николаевну.

— Елена Краснова. Так вот, всё её дальнейшее обучение будет за мой счет.

— Как же, как же! Знаю такую! Очень способная ученица, ваше сиятельство. Без преувеличения скажу, что юная волшебница подает весьма большие надежды-с. Я рад, что вы взяли её под своё крыло. Бедная девушка чрезмерно изводит себя, чтобы оплачивать школу. Даже во время учебы подрабатывает.

— Хм, похвала директора многого стоит, — и Светлана Николаевна с интересом взглянула на Лену. — Спасибо, Александр Владимирович, за уделенное время. Всего вам доброго. — И графиня взмахом жезла закрыла голосовой портал.

— Ваше сиятельство, простите, я вас не узнала, — Ленин голос дрожал от благодарности. — Я не знаю, чем это заслужила, и как мне вас отблагодарить.

— Лучшей благодарностью будет, если ты после окончания учебы заглянешь в первую очередь ко мне в поисках работы. Я думаю, у меня будет, что тебе предложить. Да и следующим летом, если захочешь подзаработать, то милости просим.

Графиня Державина тепло улыбнулась и достала из сумочки визитку.

— Здесь мой личный голосовой портал. Правда, он не всегда бывает доступен, но, я уверена, ты девушка настойчивая. Если что, обращайся. А насчет оплаты за обучение — считай это ни к чему не обязывающим авансом. Если захочешь вернуть, когда разбогатеешь, или же пожелаешь работать на меня, ты знаешь, как со мной связаться.

— Спасибо вам, ваше сиятельство, — на Лениных глазах вновь блеснули слёзы.

— Не благодари, милая моя, не стоит. — Графиня вновь открыла сумочку и достала горсть серебряных монет. — А это тебе компенсация потерянной зарплаты за этот месяц. Отдохни, как следует перед учебой. Каникулы на то и даются.

Когда они вышли из переулка, оставив позади себя растерянную и до сих пор не верящую в произошедшее Лену, Димка тихо спросил у мамы:

— Так это ты запустила тортом в ту противную репортёршу?

Светлана Николаевна легонько кивнула и улыбнулась краешками губ.

— С ума сойти! — громко прошептал Димка. — А на каком курсе этому учат?

Когда они вернулись в Светлозёрское, Димка поднялся в свою комнату и первым делом отстегнул ремень с белым магическим жезлом, повесив его на спинку кровати. Затем он взглянул на маленькое колечко, в которое превратился его первый жезл, и твёрдым голосом сказал:

— Раз Светозар смог стать великим магом, то и я смогу. И совсем неважно, как выглядит мой жезл. Вот бы ещё Мервена разбудить. Он уж точно знает, что делать.

За ужином Светлана Николаевна почти не разговаривала. Было видно, что она чем-то расстроена. У Димки из-за этого кусок в горло не лез. Он всё думал, что виной тому его жезл. Но, как оказалось, дело было совсем в другом.

— Дмитрий, — в мамином голосе послышалась плохо скрываемая тревога, — мне на несколько дней надо уехать в Петербург. За главного остается Василий. Прошу тебя в моё отсутствие во всем его слушаться и не выходить за пределы усадьбы.

— Что случилось, мам? — спросил обеспокоенный Димка.

Графиня нахмурилась, немного помолчала, видимо, пытаясь подобрать слова помягче. Было видно, что она старается сдержать рвущийся наружу гнев.

— Меркулов доложил в наивысшую канцелярию по волшебному дозору про инцидент в подземном переходе. На ближайшие дни назначено разбирательство. Меня обвиняют в неправомерном применении магической силы в отношении представителя Тёмного ордена. Фёдор поедет со мной. Он нужен мне в качестве свидетеля.

— А как же я⁈ — возмутился Димка. — Я тоже могу быть свидетелем!

— Тебе ещё нет шестнадцати, да к тому же ты мой сын, лицо, так сказать, заинтересованное в моём оправдании. Словесное свидетельство от тебя не примут, а извлечение памяти у несовершеннолетних запрещено законом.

Димка насупился и начал ковырять вилкой остывший ужин.

— Побыстрей бы стать взрослым, — пробурчал он. — Ненавижу быть ребёнком.

Потом он с беспокойством взглянул на маму.

— С тобой всё будет хорошо? Тебя же не посадят в тюрьму?

Светлана Николаевна изумленно посмотрела на сына и неожиданно рассмеялась.

— Ну какая тюрьма? Ты что? Самое большее, что меня могут заставить сделать, это признать свою вину и принести официальные извинения пострадавшей стороне. Меркулов просто хочет публично меня унизить.

— Почему он так ненавидит нас, мам? Что мы ему такого сделали? — всердцах прокричал Димка.

Светлана Николаевна, опустив глаза, замолчала. Потом, словно на что-то решившись, ответила:

— Уж лучше ты услышишь об этом от меня, чем от кого-то ещё. После ужина пойдем в папин кабинет, и я тебе всё расскажу. Только одно условие, — и мама, театрально нахмурив брови, указала на тарелку сына, — чтобы всё доел.

Димка, как заведенный, заворочал вилкой, заталкивая в себя остывшие спагетти. Ему не терпелось узнать очередную тайну своей семьи.

После ужина, оставшись вдвоем с мамой в кабинете отца, Димка забрался на диван под папиным портретом и приготовился слушать.

— Ты уже знаешь, — начала Светлана Николаевна, — что есть три семьи, продолжающие родовую линию великого Мервена: Державины, Орловы и Меркуловы. С давних пор главы этих семейств лелеяли надежду объединиться, чтобы у них родился ребёнок, и лучше конечно же мальчик, в жилах которого текла бы кровь двух сыновей великого волшебника. И если в одной семье рождался мальчик, а в другой примерно в те же годы — девочка, таких детей обручали ещё в детстве. По достижении восемнадцатилетнего возраста они должны были пожениться и со временем родить ребёнка. Но каждый раз с одним из этих детей случалось какое-то несчастие, и он погибал, не достигая совершеннолетия. Чаще всего эта участь постигала мальчиков. И со временем эти семьи оставили надежду на объединение и надолго прекратили практику обручения своих детей в глубоком детстве.

Мама помолчала и с грустью взглянула на портрет мужа.

— Но вот однажды они решились на это вновь. Мальчик был на четыре года старше девочки. Когда ей исполнилось одиннадцать, и она прошла испытание смертью, их обручили и начали с огромным беспокойством ожидать совершеннолетия. Детей ни на миг не оставляли одних, за ними всюду следовали маги-телохранители, несколько раз спасавшие своих подопечных от неминуемой гибели. И вот наконец наступил долгожданный день: девушке исполнилось восемнадцать. Пышная свадьба заранее была назначена на ближайшие выходные, чтобы как можно больше народа смогло лицезреть это знаменательное событие.

Светлана Николаевна грустно улыбнулась и продолжила:

— Но случилось невероятное: прямиком на своем дне рождения девушка заявила, что не любит того молодого человека и не собирается за него замуж. Был страшный скандал…

Димка вскрикнул от удивления и прервал маму на полуслове:

— Как⁈ Неужели ты не любила папу?

Мамин ответ поверг Димку в шок:

— Это был не папа, а граф Меркулов.