Дмитрий Державин и ведьмин глаз

Глава 7 Граф Меркулов

Большой овальный зал поместья Державиных был наполнен до отказа. Тревожная весть моментально разлетелась по разношёрстному магическому сообществу огромной Российской Империи. Все находились в огромном изумлении и даже какой-то растерянности, в общем, были на взводе и с нетерпением ожидали развязки. И, несомненно, было от чего удивиться и впасть в беспокойство — случаев испытания Тёмным лесом не было уже очень давно, а уж тем более среди представителей семи знатнейших фамилий империи. В зал тут же слетелись разномастные репортеры столичных магических газет и журналов, а также представители многих известных династий. Всем, непременно, хотелось воочию увидеть развязку этой необычной истории. Те, кому не хватило места в зале, толпились в холле и даже на лужайке возле особняка. Собрание было настолько многолюдным и разнопёрым, что из управления был срочно прислан наряд боевых магов для наблюдения за порядком.

Зал поместья встревоженно гудел: перешёптывания и пересуды не прекращались ни на миг. Все места были заняты. Те, кому стульев не хватило, сбивались в отдельные кучки и что-то вполголоса обсуждали. Собравшиеся то и дело бросали косые взгляды в дальний угол зала. Там под большим стрельчатым окном сидела хозяйка особняка — графиня Светлана Николаевна Державина. Её отчаянный и напряжённый взгляд неотрывно смотрел в центр сложенной на полу мозаичной восьмиконечной звезды. Рядом с её креслом было пусто, несмотря на давку и толкотню, царящую вокруг. Никто не хотел иметь дело с человеком, который вскоре станет изгоем и лишится всех титулов и привилегий. Вмешательство в испытание смертью считалось тягчайшим преступлением и каралось очень жёстко — преступный род объявлялся угасшим, его представители лишались всех прав и имущества и отправлялись на поселение в плохо обжитые места крайнего севера.

Только несчастный Николай Александрович ни на шаг не отходил от дочери. С обреченностью во взгляде, но вместе с тем гордо и непреклонно стоял он рядом с её креслом. Остальные члены совета семи хмуро восседали за длинным столом. Все ждали развязки — знака, который оповестит о смерти испытуемого: в центре восьмиконечной звезды должно было показаться густое алое облако. После этого совет семи вынесет вердикт о виновности и постановление о наказании рода. Тело же погибшего лишалось возможности погребения и навсегда оставалось в недрах Тёмного леса.

Ожидание тянулось медленно и вязко. Все знали, что время в Тёмном лесу идет быстрее, чем в окружающих его уровнях многоярусного мира. Поэтому никто и не сомневался в близкой развязке. Но на этот раз, вопреки всеобщему настрою, пришлось ждать долго: гораздо дольше, чем в других известных и задокументированных случаях испытания Тёмным лесом.

Но вот наконец над центром звезды начало клубиться маленькое алое облачко. Оно разрасталось все больше и больше, пока не стало размером с человеческий рост. В зале воцарилась гробовая тишина. И лишь из угла, где сидела Светлана Николаевна раздались горестные и надрывные рыдания. Вдруг внутри облака что-то ярко сверкнуло и в следующий миг оно разлетелось в разные стороны сотнями тонких пурпурных сполохов. По залу прокатился гул изумления, из разных его концов раздались удивлённые возгласы, а какая-то пышная и не в меру впечатлительная дама даже потеряла сознание. Все взоры ошарашенно уперлись в щуплую фигурку невысокого мальчика в грязной и изорванной одежде, стоящего в центре восьмиконечной звезды.

Светлана Николаевна, медленно, словно не веря своим глазам, поднялась с кресла и, пошатнувшись, сделала несколько неуверенных шагов, потом в нерешительности остановилась, но тут же, будто опомнившись, с радостным криком бросилась обнимать стоящего в центре звезды сына. В зале воцарилась всеобщая суматоха: репортеры что-то стремительно надиктовывали в открытые голосовые порталы, гости — все, как один, повскакивали со своих мест, пытаясь рассмотреть поближе первого и единственного выжившего после испытания Тёмным лесом — одним словом, началась всеобщая давка и неразбериха. В зал тут же трансгрессировали несколько боевых магов и установили силовой барьер между возбужденной толпой и той частью зала, где восседал совет и стоял вернувшийся Дмитрий. А некоторых, особо напористых и любопытных, пришлось даже мягко успокаивать чарами легкой дремоты или непрерывного зевания.

Растроганный Николай Александрович блаженно восседал в кресле дочери и украдкой вытирал выступившие на глазах слёзы. Другие же члены совета семи поднялись со своих мест, удивлённо разглядывая выжившего мальчика. Хотя один из них всё-таки остался сидеть. Его побелевшее лицо, сжатые в тонкую нитку губы и неподвижно-напряжённый взгляд наводили на мысль о человеке, пошедшем ва-банк и неожиданно всё проигравшем. Граф Меркулов судорожно скомкал попавшийся под руку пергамент, но тут же, словно опомнившись, бросил его под стол, натянул на лицо маску безразличия и, скрестив руки на груди, откинулся на спинку кресла.

Димка, освобождённый наконец из крепких маминых объятий, смущённо и нерешительно поглядывал то на её заплаканное лицо, то на собравшихся в зале гостей. Он знал, что все ждут новостей о том, что же с ним приключилось, видел обращенные к нему любопытные взгляды, слышал, как в зале постепенно стихает шум. И стоило только Димке почувствовать всё это внимание, направленное исключительно на него, решимость что-то говорить сразу же улетучилась. Он смущённо огляделся по сторонам, обернулся на стол, за которым сидел совет и внезапно замер: его взгляд наткнулся на холодный и презрительный взор графа Меркулова. И в этот момент в Димке проснулась жгучая ненависть к этому человеку, который едва не уничтожил всю его династию. Он обернулся к затихшей толпе и заговорил твёрдым решительным голосом:

— Мой знак рода был перевёрнут запретным заклятием. Так мне сказал Рах Локмер, хранитель Тёмного леса! Поэтому он не тронул меня и дал уйти невредимым.

Зал удивлённо загудел, словно растревоженный улей.

— Ты лжешь, мальчишка! — раздался за Димкиной спиной хриплый гневный возглас. — Не знаю, что за тёмная магия помогла тебе выжить, но совет обязательно это выяснит.

— У портала меня встретил волшебник, — не обращая никакого внимания на возгласы Меркулова, продолжил Димка, — он сказал, что его зовут Мервен и что он корень нашего рода. Он тоже признал мою невиновность!

Вот тут в зале наступила полнейшая тишина, среди которой раздался насмешливый голос графа Меркулова:

— Похоже ты совсем заврался, мальчик. Мервен покинул наш мир много лет тому назад. После этого от него не было никаких вестей. Никто не знает, где он сейчас находится и жив ли вообще. Но даже если бы он объявился здесь, не думаю, что стал бы разговаривать с таким лживым червяком, как ты.

Димка медленно повернулся к длинному столу и, насмешливо посмотрев на Меркулова, приложил правую руку к груди и торжествующе выкрикнул:

— Стигма!

Граф Дмитрий Державин поднял высоко над головой раскрытую правую ладонь, повернулся обратно к гостям и тут же весь зал ахнул, увидев переливающийся тремя яркими цветами знак великого Мервена. Этот знак был известен каждому волшебнику: его изучали на уроках истории магии в любой даже самой захудалой школе волшебства.

С огромным удовольствием услышал Дмитрий стук падающего кресла, с торжествующей улыбкой на лице он наблюдал, как граф Меркулов, путаясь в полах своей длинной мантии пробивается сквозь толпу к выходу из зала, и, чуть позднее, с нескрываемой гордостью получил он от оставшихся в зале членов совета признание неоспоримого права на знак своего рода.

Этим же вечером все семейство Державиных и присоединившиеся к ним Орловы собрались в уютной гостиной первого этажа. Дмитрий к тому времени привел себя в порядок, сменил одежду и первый раз в жизни наелся до отвала такими вкусными блюдами, каких в жизни ещё ни разу не пробовал.

После церемонии обретения знака рода он познакомился со своей бабушкой — женой Николая Александровича — Софьей Петровной, потомственной волшебницей из рода Апраксиных. Это была добрейшая женщина, которой уже давно перевалило за двести, впрочем, также, как и её муж, довольно молодо выглядевшая, но, несмотря на это, весьма умудрённая жизнью. После всех испытаний, выпавших в этот день на долю Дмитрия, когда его наконец-то удалось вырвать из цепких лап столичных репортеров, она подошла к нему, крепко обняла и тут же расплакалась, как сущий ребёнок.

А за обедом Дмитрий познакомился со своим дядей, Михаилом Николаевичем Орловым. Это был высокий широкоплечий красавец с горящим взором и чёрными, как смоль, волосами. Нрава он был веселого и довольно легкомысленного. Несмотря, на то, что на него, как на продолжателя рода Орловых, возлагались большие надежды, он не спешил обзаводиться женой и вел, по слухам, довольно разгульную жизнь, чем порой очень огорчал своих родителей.

Дмитрий чувствовал себя в этот вечер немного не в своей тарелке. И не мудрено — столько невероятных событий произошло с ним всего лишь за один день, а теперь ещё и выяснилось, что у него есть целая куча родственников, о которых он совсем ничего не знал до этого момента. Дима с мамой удобно устроились на мягком диване, Софья Петровна села в кресло у небольшого столика и начала, по обыкновению, раскладывать пасьянс, а Николай Александрович с сыном, усевшись за карточный стол, затеяли какую-то увлекательную и азартную игру.

Тут же завязался непринужденный разговор, который вскоре плавно перетек от общих фраз к чрезвычайно интересующей всех теме.

— Николай Александрович, милый ты мой, просвети уж нас, как там у вас эти все вопросы решаются? — Софья Петровна оторвалась от пасьянса и вопросительно поглядела на мужа. — Ведь получается, что этот негодяй Меркулов всё это и подстроил: с родовым знаком и Тёмным лесом. Ходят слухи, что он совет подмять под себя хочет, чтобы уж всё там по его воле было.

Николай Александрович оторвался от игры и нахмурился: было видно, что эта тема ему неприятна. Но, зная упрямый характер своей супруги, он понимал, что и обойти её стороной никак не получится.

— Граф Меркулов, конечно, в последние годы занял, так скажем, весьма жёсткую позицию в совете. Большинство решений сейчас принимается только после его негласного одобрения. Мы с графом Белинским не всегда с ним согласны и в таких случаях голосуем против, но поделать особо ничего не можем — остальные на его стороне, — развёл руками Николай Александрович. — После исчезновения Андрея Михайловича его место в совете остается свободным, а голос определяется жребием. И как-то подозрительно часто в последнее время этот жребий выпадает в пользу Меркулова.

— Ну, дорогой мой, а что же тогда император? Он вообще в курсе, что у вас там в совете происходит?

— Пока совет полностью поддерживает курс государства и выносит угодные императору решения, он ничего менять не будет. Да и Меркулов после того случая с украденным артефактом, — граф Орлов бросил быстрый взгляд на дочь, — на весьма хорошем счету у Николая Алексеевича Романова, нашего Всемилостивейшего Государя.

— Этот негодяй бросил Андрея и бежал с артефактом! Он предатель, трус и подлец! — возмущённо воскликнула Светлана Николаевна.

— Светочка, твой острый язык до добра тебя не доведёт, — грустно вздохнул отец семейства. — Мы все тут понимаем откуда ветер дует, но бездоказательно высказывать такое вслух, да уж тем более публично, не стоит. Этим ты ставишь под удар весь наш род.

Светлана Николаевна кусала губы.

— Я понимаю, милый папа, но порой так трудно себя сдерживать. Ведь они с Андреем вместе пошли на задание, должны были спину друг другу прикрывать… а он… Как он мог так подло поступить?

— Я с тобой согласен, милая, но вот с точки зрения императора Меркулов выполнил поставленную задачу, пусть даже и ценой… — Николай Александрович запнулся и бросил на дочь извиняющийся взгляд. — На поиски твоего мужа сразу был отправлен отряд лучших боевых магов, но безрезультатно.

Светлана Николаевна вскипела:

— Вся слава и почет достались Меркулову, а про Андрея и про нас с Димой все забыли. А теперь этот мерзавец пытается стереть с лица земли наш род! — Она вскочила с дивана и нервно отошла к окну, повернувшись ко всем спиной.

Молчавший до этого Михаил Николаевич, поспешно подошёл к сестре, обнял её за плечи и сверкнул глазами на отца.

— Если бы не его неприкосновенность, я бы давно вызвал этого подонка на дуэль! — горячо воскликнул он.

— Нет, ну это совершенно невозможно слушать, — схватился за голову Николай Александрович и, в свою очередь, тоже отошёл к другому окну.

В комнате повисло напряженное молчание. Дмитрий, услышав про подлый поступок Меркулова, ещё больше его возненавидел и дал себе слово, что будет хорошо учиться и, когда станет сильным магом, то обязательно отомстит ему за все злодеяния. Но сейчас он больше ничего не хотел слышать об этом негодяе — Диме не нравилось, когда мама грустит, а уж тем более злится. И он пытался сообразить, что же такое сказать, чтобы отвлечь её и прервать наконец это тягостное молчание. Так и не додумавшись ни до чего путного, он брякнул то, что давно вертелось у него на языке:

— Мам, а когда мы сможем съездить домой? Серёжка с отцом, наверное, там мой велик ремонтируют, а я здесь… как-то некрасиво получается…

Все в комнате разом повернулись к Димке, словно только что вспомнили о его существовании. Этот вопрос был настолько неожиданным, что Светлана Николаевна тут же забыла о размолвке с отцом, да и Николай Александрович вдруг отошёл от окна и заулыбался. Видно было, что Димина мама немного растерялась и не нашлась сразу, что ответить. Она вопросительно посмотрела на отца, ища у него поддержки.

— Хм, — откашлялся Николай Александрович, — если уж на то пошло, то можно будет организовать временный портал прямо в вашу квартиру. — Димкины глаза радостно заблестели. — Но только до начала учебного года, — строго добавил дедушка. — Потом заработает уже созданная нами легенда о вашем переезде в другой город.

Димка опешил.

— А как же мои друзья? — ошарашенно спросил он. — Я что, с ними больше никогда не увижусь?

Тут уже настала очередь Николая Александровича искать поддержки у дочери.

— Милый, понимаешь, никто из простых людей не должен знать о существовании волшебников. Это правило прописано во всех Кодексах. Его соблюдают все, даже император. О нас знает только он, особо приближенные к нему люди и те, кому открыт доступ к этой информации по долгу службы.

— Но почему? — удивился Димка.

— Давным-давно мы нарушили это требование. И тотчас совершенно неожиданно наши силы и способности стали слабеть. Люди, узнав о нас, начали нам завидовать и даже ненавидеть. Они объединились против нас, а мы не смогли дать им отпор. За нами стали охотиться и сжигать на кострах.

Николай Александрович, видя изрядно погрустневшего Димку, постарался его успокоить:

— Давай так, Дмитрий: на каникулах ты сможешь их навещать, если захочешь, только ни слова о волшебниках, хорошо? Ну а остальное я как-нибудь организую. Договорились?

Димка был вне себя от радости.

— Спасибо, дедушка! — воскликнул он, запнувшись немного на последнем слове, ведь перед ним стоял далеко не старый человек. — Я так рад, что у меня теперь есть дедушка с бабушкой!.. И дядя, — добавил он, глянув на весело ухмыльнувшегося Михаила Николаевича.

Все сразу забыли о своих разногласиях, расселись по местам и продолжили веселье. Светлана Николаевна весь остаток вечера показывала сыну фамильный фотоальбом и рассказывала историю семьи. Димка же, изрядно устав от всего, случившегося с ним за этот день, вскоре начал клевать носом и даже немного задремал под тихий мамин голос. Наконец, его отвели в просторную комнату на втором этаже, где стояла огромная мягкая постель, обессилено свалившись на которую, он тут же крепко заснул.