Дневники безработного

Глава 35. Переплетение путей

Хироши нервно переставлял вазы с полевыми цветами, которые они с Мидори собрали рано утром. Окна бунгало были распахнуты настежь, впуская свежий океанский бриз и неумолимо приближающий момент встречи с родителями Мидори.

— Ты уверена, что им понравится? — спросил он, оглядывая пространство их общего дома. — Может, стоило забронировать им номер в гостевом доме Изаму и Рей?

Мидори улыбнулась, наблюдая за его суетой. Она никогда не видела Хироши таким взволнованным — даже когда он впервые пытался встать на доску для сёрфинга в штормовую погоду.

— Они настояли на том, чтобы остановиться у нас, — ответила она, мягко поправляя косынку на голове. — Хотят увидеть, как мы живём на самом деле, а не туристическую версию.

Хироши кивнул, понимая логику, но это не уменьшило его тревогу. Профессор экономики и его жена — люди из совершенно другого мира, мира, который он оставил позади. Родители Мидори долго не могли принять её решение оставить престижную работу в банке, стать художником и переехать в маленький приморский городок. Что они подумают о человеке, который прошёл похожий путь и увлёк за собой их дочь ещё дальше от "правильной жизни"?

Мидори словно прочитала его мысли:

— Они уже не те, что раньше, — сказала она, подходя ближе и поправляя воротник его рубашки. — Мои картины в галерее Токио и публикации о "Умиюки" в журналах немного изменили их представление о моём выборе.

Звук подъезжающего такси прервал их разговор. Хироши глубоко вдохнул, готовясь к встрече.

***

— Это... довольно примитивно, — первые слова отца Мидори, Кадзуо Ямамото, прозвучали именно так, как и опасался Хироши. Профессор экономики оглядывал бунгало с нескрываемым скептицизмом, пока его жена, Ханако, вежливо улыбалась, принимая чашку чая от дочери.

— Отец, — с легким упрёком произнесла Мидори.

— Что? Я просто констатирую факт, — пожал плечами Кадзуо, но всё же смягчился, увидев расстроенное лицо дочери. — Хотя вид на океан, безусловно, впечатляет.

— Может быть, сначала покажем вам окрестности? — предложил Хироши, желая разрядить напряжение. — Думаю, после долгой дороги приятно будет прогуляться.

К его облегчению, родители Мидори согласились. Они направились к берегу, где золотистый песок мягко хрустел под ногами. Океан расстилался перед ними бескрайним синим полотном, сверкающим под полуденным солнцем.

— Мидори говорила, что вы были успешным маркетологом в Токио, Такаяма-сан, — начала разговор Ханако, когда они неспешно брели вдоль кромки воды.

— Да, работал в маркетинговом отделе "Сакура Технолоджи", — ответил Хироши. — Но после одного... инцидента мне пришлось переосмыслить свою жизнь.

— Инцидента? — поднял бровь Кадзуо.

Хироши коротко рассказал историю с презентацией, котами и своим увольнением. К его удивлению, профессор Ямамото не выглядел осуждающе — скорее, заинтересованно.

— И вы решили просто... бросить всё и переехать сюда? — спросил он.

— Не сразу, — честно ответил Хироши. — Сначала я был потерян. Но потом понял, что это шанс пойти по пути, о котором всегда мечтал, но не решался выбрать.

Они дошли до рыбацкой пристани, где местные жители разгружали утренний улов. Такеши-сан, заметив их, помахал рукой и пригласил посмотреть на особенно крупную рыбу. Хироши представил родителей Мидори, и Такеши-сан, с присущей ему прямотой, заявил:

— А, так это родители нашей Мидори! Должно быть, вы очень гордитесь дочерью. Её картины — настоящее сокровище.

Ханако заметно смягчилась, а Кадзуо с удивлением посмотрел на старого рыбака.

— Вы видели работы моей дочери?

— Конечно! — воскликнул Такеши-сан. — Одна висит в нашем общинном центре. А ещё она нарисовала мой портрет — говорит, что мои морщины рассказывают историю океана.

Мидори слегка покраснела, но Хироши заметил, как изменилось выражение лица её отца — в нём появилось что-то похожее на гордость.

***

Следующей остановкой была галерея "Хамамори", где куратор, узнав родителей Мидори, провела для них специальную экскурсию, рассказывая о растущей популярности работ их дочери.

— Мы получили запрос из Киото, — сообщила она. — Хотят организовать выставку в следующем сезоне.

Хироши заметил, как Ханако украдкой сжала руку мужа, а тот выпрямился ещё больше, словно пытаясь скрыть гордость за внешней строгостью.

После галереи они посетили кафе Акико, где Такео приготовил для них особый обед из свежайших морепродуктов. Родители Мидори заметно расслабились, особенно когда Акико рассказала им, как работы их дочери привлекают посетителей в кафе.

— Люди специально приезжают, чтобы увидеть её морские пейзажи, — сказала она, подавая десерт. — А потом остаются и возвращаются снова.

К вечеру, когда они вернулись в бунгало, атмосфера заметно изменилась. Кадзуо и Ханако с интересом рассматривали интерьер, обращая внимание на детали, которые раньше ускользнули от их внимания — искусно вырезанные Хироши фигурки морских обитателей, уютные подушки, расшитые руками Мидори, фотографии местных жителей на стенах.

— Что это за здание? — спросил Кадзуо, указывая на фотографию строящегося Центра океанской культуры.

Хироши рассказал о проекте, о том, как всё сообщество объединилось, чтобы воплотить мечту Джина. Он говорил о планах на будущее, о том, как они с Мидори надеются сохранить традиции этого места и одновременно вдохнуть в него новую жизнь.

— И вы верите, что это может быть... устойчивым? — осторожно спросила Ханако. — В финансовом плане, я имею в виду.

Мидори тихо рассмеялась:

— Мама всё ещё беспокоится, что мы умрём с голоду.

Вместо того чтобы обидеться, Ханако улыбнулась:

— Материнское беспокойство никогда не исчезает, дорогая.

— На самом деле, — вступил Хироши, — "Умиюки" стал довольно успешным. Мы начали с малого, но теперь у нас есть постоянные клиенты по всей Японии и даже за границей. — Он открыл ноутбук и показал родителям Мидори сайт, статистику продаж, публикации в журналах. — Мы используем мой опыт в маркетинге и художественное видение Мидори. Это... своего рода синергия.

Кадзуо внимательно изучал цифры, и Хироши видел, как в глазах профессора экономики мелькнуло невольное уважение.

— Впечатляет, — признал он наконец. — Хотя всё ещё рискованно.

— Жизнь всегда связана с риском, — мягко ответил Хироши. — Знаете, это напомнило мне историю моей семьи.

Все повернулись к нему, и Хироши, сам не зная почему, начал рассказывать о своём деде:

— Мой дед всю жизнь проработал банковским служащим. Каждый день он надевал тот же костюм, садился на тот же поезд и выполнял ту же работу. Но у него была мечта — стать писателем и открыть маленький ресторан, где он мог бы рассказывать свои истории посетителям. Он даже написал несколько рассказов, но они так и остались в ящике его стола.

Хироши сделал паузу, собираясь с мыслями:

— Мой отец унаследовал эту мечту. Он тоже хотел открыть ресторан, но, как и дед, не решился. Ради семьи, ради стабильности, ради... безопасности. И я не могу винить их за это. У каждого человека свой путь и свои обстоятельства.

Он посмотрел на Мидори, которая слушала его с лёгкой улыбкой — она уже слышала эту историю, но, казалось, никогда не уставала от неё.

— Но именно их выбор привёл меня туда, где я сейчас. Без их жертв и решений я бы не получил образование, не попал бы в "Сакура Технолоджи", не был бы уволен и не оказался бы здесь. Не встретил бы Мидори.

Кадзуо задумчиво кивнул:

— Вы говорите о цепи событий, которые привели вас к текущей точке.

— Я говорю о том, что у людей разные пути, и нет "правильных" или "неправильных". Есть только те, которые приводят нас туда, где мы должны быть, — Хироши осторожно подбирал слова. — Мой отец долго не мог принять мой выбор. Он видел в нём отрицание своего собственного пути. Но дело не в этом. Дело в том, что каждое поколение строит свою жизнь на фундаменте, заложенном предыдущим, но имеет право добавить что-то своё.

В комнате воцарилась тишина. Через открытые окна доносился шум прибоя и отдалённые голоса рыбаков, возвращающихся с вечернего улова. Наконец, Кадзуо нарушил молчание:

— Вы мудрый человек, Такаяма-сан, — сказал он, и в его голосе звучало искреннее уважение. — Я не уверен, что полностью согласен с вами, но... я понимаю вашу точку зрения.

Ханако положила руку на плечо дочери:

— Мы просто хотим, чтобы ты была счастлива, Мидори. И... кажется, ты действительно счастлива здесь.

Мидори кивнула, её глаза блестели от непролитых слёз:

— Очень. Больше, чем когда-либо.

— И вы звоните нам почаще, — добавила Ханако с лёгкой улыбкой. — Ваши истории об этом месте гораздо интереснее слушать, чем читать в электронных письмах.

— Обещаю, — сказала Мидори, обнимая мать.

Кадзуо откашлялся, пытаясь скрыть эмоции:

— Что ж, Такаяма-сан, кажется, моя дочь в надёжных руках. Хотя мне всё ещё трудно представить, как можно жить без приличного кондиционера.

Все рассмеялись, и напряжение окончательно растаяло. Хироши поймал взгляд Мидори через комнату — в её глазах читалась благодарность и любовь. В этот момент он почувствовал, что их пути окончательно переплелись в один, и что родители Мидори, пусть и с оговорками, приняли это переплетение.

Позже, когда Кадзуо и Ханако отправились спать в маленькую гостевую комнату, Хироши и Мидори вышли на веранду. Полная луна отражалась в океане, создавая серебристую дорожку от горизонта до самого берега.

— Спасибо, — тихо сказала Мидори, прижимаясь к нему. — За то, что нашёл нужные слова.

Хироши обнял её за плечи, вдыхая запах её волос, смешанный с солёным ароматом океана.

— Я просто сказал то, во что верю, — ответил Хироши, глядя на лунную дорожку на воде. — Думаю, твой отец начинает понимать, что есть разные способы измерить успех.

Мидори тихо рассмеялась:

— Это большой шаг для человека, который всю жизнь оценивал всё по таблицам и графикам.

Они стояли в тишине, слушая мерный шум волн. Вечерний бриз становился прохладнее, и Хироши накинул на плечи Мидори лёгкий плед, который они всегда держали на веранде.

— Знаешь, — задумчиво произнесла Мидори, — я впервые видела, чтобы отец так внимательно слушал кого-то, кто не имеет учёной степени.

— У меня есть степень по сёрфингу, — шутливо ответил Хироши, — просто она не признаётся академическими кругами.

Они тихо смеялись, наслаждаясь моментом близости и понимания, который не требовал слов.

***

Следующие три дня пролетели незаметно. Вопреки опасениям Хироши, Кадзуо и Ханако с удивительным энтузиазмом погрузились в жизнь приморского городка. Каждое утро профессор Ямамото просыпался с рассветом и отправлялся на небольшую прогулку вдоль берега. Однажды Хироши составил ему компанию, и они долго беседовали о японской экономике, глобальных трендах и, к удивлению Хироши, о философии прибрежной жизни.

— В экономике есть понятие «альтернативная стоимость», — сказал Кадзуо, наблюдая за рассветом. — То, от чего вы отказываетесь, выбирая что-то другое. Я всегда думал, что Мидори платит слишком высокую цену, отказываясь от карьеры в финансах. Но теперь я вижу, что стоимость того, что она получила взамен, возможно, намного выше.

Ханако тем временем нашла общий язык с Мидори в её студии. Она с искренним интересом наблюдала за процессом создания картин, задавала вопросы о техниках и материалах. Однажды Мидори даже уговорила мать попробовать нарисовать что-то самой, и результат — небольшой этюд заката — Ханако с гордостью показывала всем за ужином.

— У тебя талант, мама, — улыбнулась Мидори.

— Всегда любила рисовать, — призналась Ханако. — Но после колледжа забросила. Слишком много других обязанностей появилось.

Хироши заметил, как Кадзуо внимательно посмотрел на жену, словно впервые услышал об этом.

Они посетили строящийся Центр океанской культуры, где Кадзуо, к удивлению всех, завязал оживленную беседу с Нао о системах сбора дождевой воды и экономической эффективности экологичных решений. Родители Мидори были представлены всем ключевым фигурам сообщества — Кейте и Акико, сёстрам Харуке и Юки, Акире, Такео, Изаму и Рей и конечно Такеши-сану, который настоял на проведении мини-мастер-класса по вырезанию фигурок из дерева.

К всеобщему удивлению, профессор Ямамото проявил неожиданный талант к этому ремеслу, создав небольшую, но изящную фигурку морской черепахи.

— У вас природный талант, профессор, — похвалил его Такеши-сан. — Видимо, в вашей семье это передаётся по наследству.

Кадзуо с нескрываемой гордостью посмотрел на свою работу, а затем на дочь.

Вечера они проводили на веранде бунгало, наслаждаясь закатами и беседами. Кадзуо расспрашивал о бизнес-модели "Умиюки", давал советы по оптимизации налогов и инвестиционным стратегиям. Хироши внимательно слушал, понимая ценность этих рекомендаций.

В последний вечер перед отъездом родителей Мидори они устроили небольшой праздник у костра на пляже. Пришли почти все местные жители, принеся с собой еду, напитки и музыкальные инструменты. Хироши, преодолев смущение, сыграл несколько мелодий на укулеле, которое раньше принадлежало Джину.

— Он учится у всех лучших, — с улыбкой пояснила Мидори родителям. — Харука даёт ему уроки раз в неделю.

Ханако с материнской теплотой наблюдала за дочерью и её избранником, а Кадзуо, к удивлению всех, даже попросил Хироши научить его нескольким аккордам.

— Всегда хотел научиться играть на каком-нибудь инструменте, — признался он, неуклюже перебирая струны. — Но всё откладывал на потом. Сначала университет, потом карьера, потом дети...

— Никогда не поздно начать, — улыбнулся Хироши, показывая правильное положение пальцев.

Когда костёр начал угасать, Такеши-сан предложил провести традиционную церемонию фонариков. Ханако и Кадзуо получили свои фонарики и после краткого объяснения ритуала отпустили их в ночное небо, загадав желания.

— О чём ты загадала, мама? — спросила Мидори, когда они наблюдали, как фонарики поднимаются всё выше, превращаясь в маленькие звёзды.

— Это секрет, — улыбнулась Ханако. — Но, возможно, оно связано с более частыми визитами в этот удивительный уголок мира.

***

Утро отъезда выдалось на удивление ясным и безветренным. Океан лежал перед ними гладким зеркалом, отражая безоблачное небо. Такси должно было прибыть через полчаса, и они сидели на веранде, наслаждаясь последними моментами вместе.

— Знаете, — неожиданно произнёс Кадзуо, отставляя чашку с чаем, — я всегда считал, что успех измеряется конкретными достижениями: должностью, зарплатой, публикациями. — Он посмотрел на дочь. — Когда ты оставила банк, я думал, что ты совершаешь ошибку. Отказываешься от блестящего будущего ради... неопределённости.

Мидори начала было что-то говорить, но отец мягко остановил её жестом:

— Позволь мне закончить, дорогая. Эти несколько дней были... поучительными. Я увидел, что ты создала здесь настоящую жизнь. Не просто существование, а именно жизнь — полную смысла, красоты и связей с другими людьми. — Он сделал паузу, подбирая слова. — Возможно, я был слишком строг в своих суждениях.

Ханако положила руку на плечо мужа, молчаливо поддерживая его.

— Ваш бизнес впечатляет, — продолжил Кадзуо, обращаясь уже к обоим. — Он экономически жизнеспособен и имеет значительный потенциал роста. Но что более важно — он отражает ваши ценности и позволяет вам жить так, как вы хотите.

— Спасибо, папа, — тихо сказала Мидори, её глаза блестели от непролитых слёз. — Это так много для меня значит.

Кадзуо неловко кашлянул, явно смущённый проявлением эмоций:

— Ну, я всё ещё считаю, что вам не помешал бы кондиционер.

Все рассмеялись, и напряжение момента рассеялось.

— Кстати, о кондиционере, — сказала Ханако, доставая из сумки конверт. — Мы хотели сделать вам небольшой подарок. Называйте это инвестицией в ваше будущее.

Мидори взяла конверт с удивлением:

— Мама, это...

— Просто открой, — мягко сказала Ханако.

В конверте оказался чек на значительную сумму.

— Мы не можем принять это, — начал Хироши, но Кадзуо остановил его:

— Можете и примете. Считайте это инвестицией профессора экономики в перспективный стартап, — он позволил себе редкую улыбку. — А ещё это моё извинение за то, что я не верил в тебя, Мидори. И в ваше общее дело.

Мидори обняла отца, а затем мать. Хироши стоял рядом, чувствуя неожиданное тепло и принятие со стороны этих людей, которых он так боялся не впечатлить.

— Только звоните нам почаще, — сказала Ханако, когда они услышали звук подъезжающего такси. — И, может быть, научите нас пользоваться видеозвонками? Я хочу видеть, как продвигается строительство Центра.

— И, Такаяма-сан, — добавил Кадзуо, протягивая руку Хироши, — позаботьтесь о моей дочери. Хотя, судя по всему, — он оглянулся на бунгало, на океан, на весь этот маленький мир, который они создали, — она в очень надёжных руках.

— Обещаю, — серьёзно ответил Хироши, пожимая руку профессора.

Они проводили Кадзуо и Ханако до такси, помогли загрузить багаж и долго махали вслед удаляющейся машине. Когда такси скрылось за поворотом, Мидори повернулась к Хироши, её лицо светилось от счастья:

— Не могу поверить, что это произошло, — сказала она, обнимая его. — Они действительно... приняли нас. Приняли всё это.

Хироши крепко обнял её в ответ, вдыхая запах её волос, смешанный с солёным ароматом океана:

— Иногда людям просто нужно увидеть, чтобы поверить, — сказал он. — Они увидели, что ты счастлива. Что мы счастливы. И в конечном счёте, разве не это самое главное?

Мидори кивнула, не в силах говорить от переполнявших её эмоций. Они стояли так некоторое время, обнявшись посреди дороги, слушая шум прибоя и крики чаек.

— Ну что, — наконец сказал Хироши, целуя Мидори в макушку, — займёмся установкой кондиционера?

Мидори рассмеялась:

— Сначала кофе на веранде. А потом можно и кондиционер.

Они направились обратно к бунгало, держась за руки. Солнце поднималось всё выше, океан искрился, обещая ещё один прекрасный день в их маленьком раю. И теперь этот рай стал чуточку больше, включив в себя ещё двух людей, которые наконец увидели и приняли их выбор, их путь, их жизнь.

А родители Мидори, сидя в такси, которое увозило их обратно в большой город, смотрели в окно на проплывающие мимо пейзажи. Ханако достала из сумочки маленький рисунок заката, который она нарисовала под руководством дочери, и с улыбкой показала его мужу.

— Знаешь, — задумчиво сказал Кадзуо, рассматривая рисунок, — возможно, нам стоит приезжать сюда почаще. Этот маленький городок... в нём что-то есть.

— Да, — согласилась Ханако, бережно убирая рисунок обратно в сумочку. — В нём есть наша дочь. И человек, который делает её счастливой. Что может быть важнее?

Они ехали дальше, унося с собой не только воспоминания о проведённых днях, но и крупицу той простой мудрости, которой их научил этот маленький приморский городок: иногда нужно отпустить старые представления, чтобы освободить место для новых открытий. И, возможно, счастье действительно измеряется не достижениями и должностями, а полнотой проживания каждого момента и глубиной связей с теми, кто по настоящему дорог.