ДНИЩЕ: Отрывая лица

Глава 17 — Самый страшный монстр

Безумие: 50 %

Ярость: 50 %

Сцену, которую я наблюдал, была одновременно страшной и трогательной.

Брутальный мужик, местами перемазанный сажей, маслом и кровью, местами обгоревший, в ссадинах и ранах, в полном боевом облачении, в каске, с гранатами на поясе — сурово встретил взглядом вышедшую из двери красивую женщину. В руках она держала кучерявого ребёнка, которому едва исполнилось два года. Увидев военного, ребёнок стал извиваться в руках матери, но, поняв, что убежать не получится, начал капризничать и разревелся. Бром остановился в шаге от жены и сбросил каску прямо на землю. Он вытер грязными руками лицо, на котором проявилась скупая улыбка. Обратив внимание на изменения, ребёнок моментально прекратил истерику, успокоился, а затем потянул руки к отцу.

— Где остальные? — Спросила женщина.

Бром помрачнел, и вопрос остался не отвеченным. В этот момент появился ещё один ребёнок — это был мальчик лет пяти. Я был поражён тем, что уже видел похожую сцену. Встречу Брома с этим мальцом нам показывала Оракул. И, похоже, об этом вспомнил не только я.

Командир потерянного отряда очевидно был рад видеть сына, но на лице его выразилась очень странная гамма эмоций.

— Папа! — Воскликнул мальчик и побежал к Брому.

Я видел, как глаза военного расширились, а рот раскрылся, чтобы крикнуть что-то в ответ. В этот момент мальчик как будто оступился…

…подбежал поближе, вскинул руки и бросился обнимать отца.

— Ты что-нибудь мне принёс? — Первым же делом спросил он.

Бром некоторое время стоял в замешательстве, видимо, приходя в себя.

— Бром? — Настороженно спросила женщина.

Глаза Брома сконцентрировались на жене, и взгляд медленно стал меняться, словно всё это время происходящее было только в страшном сне, о чём стало понятно только что.

— Иди сюда, сорванец! — наконец отреагировал Бром, подхватив сына на руки.

Не выпуская мальчика из рук, он бросил на меня взгляд и стёр улыбку с лица.

— Готовьте жрать, — сказал он, повернулся и пошёл прочь.

Женщина смерила меня взглядом, притянула к себе дитя и ушла обратно.

— Тебе здесь понравится, — сказал парень, у которого на шлеме помадой было написано «Кэт».

— Эй, — окликнул я его, и он обернулся, — а где Кэт?

Он постучал пальцем по своей каске.

— Это — всё, что у меня от неё осталось, — ответил он, но решил, что ещё не всё сказал, что хотел, — её убили твои люди. Надеюсь, ты рад.

Мои люди… Он и не подозревал, как сильно я ненавидел людей Хранителя. Людей, ставших олицетворением беспредела и безнаказанности. Людей, во главу которых меня поставил Оракул. Но я не мог ему возразить. И навряд ли ему были нужны мои слова. Как и кому-либо вообще.

— И не говори мне, что я многого не знаю, — сказал он, заранее отрицая всё, что я могу объяснить.

— Мне не нужны твои слёзы, зайчик, — лишь ответил я.

В конце концов никто не запрещал мне оставаться мудаком. И мою голову сейчас занимали совершенно другие мысли. Первая и главная из них — это Мирта. Мне нужно было выяснить у этих людей, знали ли они что-нибудь о Культе Вечности, и где у этих бандитов слабое место. Я собирался выбить из здешних всё дерьмо вместе с нужной мне информацией, даже если они ошибочно предполагали, что не смогут сообщить мне ничего интересного. Даже если этой информации у них не было.

К моему счастью парень больше не стал со мной разговаривать. Он догнал своего командира, остановил его, и они начали о чём-то разговаривать. По лицу Брома я понял, что ему не нравился ход беседы, и это подтвердилось тем, что он повысил голос, отмахнулся от попытки его остановить и даже выпустил из рук сына, чтобы показать, что ждёт, когда от него отстанут.

Кто-то похлопал меня по плечу, за что чуть не схлопотал по роже, но я вовремя остановился, вспомнив, что нахожусь в мирном поселении. Я медленно повернул голову к тому, кто это сделал. Это был один из счастливчиков, выбравшихся из метро.

— Не обращай внимания на Мутного, — сказал мне этот молокосос.

— Мутного? — Переспросил я.

Зачем я это спросил? Ах да, нужно же поддерживать видимость доброжелательности.

— Да, — усмехнулся парень, — так его прозвали. Вообще, он нормальный тип. Просто слишком много думает. Не по делу.

— А.

Я хотел остановиться на этом, но передумал.

— Слушай, а что ты знаешь о Культе Вечности?

— А чего о них не знать? — Усмехнулся парень, — больные во всю голову. У них база около окраин. Наверное, они потому и ждут не дождутся, когда мы все сдохнем вместе с ними. И им совершенно насрать, что у нас другие планы…

— У окраин — это где? — Я изобразил подобие ответной усмешки.

Но в ответ на это паренёк перестал улыбаться, и взгляд его сверкнул. Ну, не умею я разговаривать с людьми, что тут поделать!

— Там завод цементный когда-то был. Это их база. Храм — как они называют.

В голове я по памяти нарисовал карту города и отметил, где примерно должен был находиться этот завод. Проблема заключалась в том, что карта отображала город прошлого, и мне приходилось её каждый раз дорисовывать все эти долгие годы. Не совру себе, территория, на которой нам с Миртой приходилось выживать, и которую мы знали, была скромной по сравнению с масштабами Днища. И та часть, где должен был находиться сраный завод, и вся дорога до него начиная от этого самого места для меня была чёрным пятном. Единственное, о чём мне доводилось слышать, так это о неких чудовищах, которые обитают на окраинах и плетут гигантские коконы для своих гигантских личинок, рядом с которыми складируют живых парализованных людей и не только. А всё для чего? Верно.

Не удивительно, что Культ Вечности хотел скорейшей кончины этого мира.

— А у вас здесь двое не пробегали, — продолжил с расспросами я, — красивая девчонка с яркими рыжими волосами, вот такого роста, с чёрным макияжем, родинка слева под губой. И с ней какой-то хер.

— Если и пробегали, то вряд ли забегали. Нас не так-то просто найти. Да и наши не любят высовываться.

Вообще, они выбрали действительно классное место для того, чтобы не попадаться на глаза. Свалка — отличное прикрытие. Хоть и образовалась она прямо посреди жилого района.

Я почувствовал жар углей. Кажется, что-то готовили, правда запах потащил такой, что жрать перехотелось.

— Пойдём, — сказал паренёк, — ты спас меня. У меня кое-что есть. Костюмчик, но для меня великоват, да и странный какой-то. Необычная хреновина, ты оценишь.

Вот чего стоила сегодня человеческая жизнь.

— Мне нужно поговорить с Бромом, — задумчиво сказал я, размышляя о том, какие вопросы ему задать, чтобы как можно скорее свалить отсюда.

— Сейчас к нему лучше не соваться. Он будет на пиру.

— А этой штукой вы пользуетесь?

Я обратил внимание на прикрытую несколькими железными ржавыми листами пушку на подставках, дуло которой было направлено в сторону центра города. Хоть я и хреново стрелял, но противотанковое ружьё распознал сразу по длине ствола, увенчанного массивным набалдашником. Эта бодяга на конце нужна была не просто так, а для уменьшения отдачи.

— Я — нет, — сказал паренёк.

Значит, заберу.

Честно говоря, этот монах из сраного Культа сраной Вечности меня порядком взбесил. Он говорил какую-то херню, из которой я понял, что одна бандитская группировка собирается напасть на другую — мою — бандитскую группировку, и в центре этого потрясающего скандала была замешана лапуля Мирта. Вот что было единственно важным сейчас. Поэтому я не исключал варианта, что мне придётся пойти на переговоры со сбрендившими фанатиками. А на переговоры без такого ружья соваться бессмысленно — иначе могут не понять. В любом случае, что по их, что по моему мнению — дорога у этого Культа вела определённо в Вечность.

— У нас сегодня гость! — Объявил Бром, когда я вышел умытый, чистый и в новом костюме.

Бронекостюме. Парнишка оказался не промах. Я даже поинтересовался, где он раздобыл такой, на что он мне сказал, что снял с трупа военного, когда они совершали очередную вылазку. Я о таких вещах ничего не слышал: напоминало что-то вроде костюма аквалангиста с капюшоном. Материал был грубый, но двигаться в нём было можно свободно. Поначалу я думал, что будет мешать ребристая структура, но привык уже через несколько минут. Ластов к костюму не прилагалось, поэтому я отмыл сапоги, напялил свою куртку и пошёл на застолье прямо так. У меня не было привычки оставлять свои вещи где попало. Поэтому всё, что теперь было моим, было при мне. Кроме ружья.

— Внимание, дамы и господа, я с радостью представлю вам друга нашего поселения!

Бром говорил торжественно. Ещё при первой встрече я обратил внимание на его изысканную речь. Я чувствовал себя быдлом на слёте литераторов. А ведь я был учёным!

— Это Хранитель! — Представил он меня.

Восторженные возгласы ошеломительного удивления волной пронеслись вокруг стола, который соорудили из чего-попало, что валялось на свалке и можно было обратить обратно в мусор при малейшем признаке опасности. А пожрать было бы неплохо!

— Всем привет, — сказал я.

— Мы сегодня потеряли много людей, — подхватил Бром, видя, что я толкать речугу не собираюсь.

К моему удивлению всем было глубоко похер на то, что из отряда в человек двадцать вернулось только четверо с неизвестной личностью, которая называла себя Хранителем. Но я понимал почему. К этому привыкаешь.

— Но наш новый союз предвещает рассвет цивилизации и процветание нашей общины! — не унимался оратор.

Я никак не мог понять, кто был этот Бром. По виду он походил на матёрого вояку, но по слогу я мог сравнить его разве что с почившим насмерть преподавателем по философии, с которым мы изредка прибухивали после лекций.

— За жизнь и за кровь! — Объявил он, поднимая чашку над столом.

При этом он взял со стола красивый стеклянный графин, за который на улице могли бы и глотку порвать, и плеснул мне, а затем и себе в стаканы по капле жидкости. По виду медленно стекавшей по стенке массы я понял, что тост был буквальным. Что ж. У каждых свои порядки. Не мне им рассказывать, как выживать. И хлопнул залпом вместе со всеми присутствующими.

Вкус крови мне был хорошо знаком, в том числе и с алкоголем, но обычно я не додумывался смешивать эти ингредиенты до того, как они вместе оказывались на языке.

После ещё нескольких речей, от которых у меня откровенно завяли уши, мы всё-таки приступили к еде. Мясо было приготовленным на углях и имел приятный вкус дымка, хотя и отдавал какой-то дрянью. Возможно, это было мясо крысы или мутанта. Мне было плевать, мне нужен был белок. Какая разница, что это было, главное, что вскоре это станет частью меня. В прямом, совершенно, смысле: чужеродный белок будет расщеплён на аминокислоты и вновь собран моим организмом уже для самого себя.

— За Хранителя! — Среди галдежа воскликнул уже нетрезвый голос Мутного.

Я понял, что сыт по горло во всех смыслах, и потому удалился без всяких предлогов. Мне нужно было перевести дух, я был уставшим. Заканчивалась ночь, сквозь пелену облаков пробивался лишь грязный мазок луны, но пока было довольно темно. Поэтому я нашёл такое местечко, где был незаметен, присел и стал наблюдать за происходящим издалека. Да, людей можно любить только издалека. На расстоянии они очень даже ничего. Весёлые!

Я не мог действовать без отдыха, но и спать я себе не позволял. Каждая минута, каждое мгновение были на счету, и я не имел права терять времени. К тому же мне не давала покоя тревога. Я знал, как глушить её простыми психологическими уловками, но стоило признать — я был всего лишь человеком, и со своей природой бороться не мог. Мирта была где-то там, хер знает где, а я обожрался, напился и сижу смотрю, как веселятся другие. Да я же в жизни себе не прощу, если с ней что-то случится!

И хотел было уже исчезнуть, как меня остановили возгласы. Я не разобрал, в чём именно заключался спор, но люди всегда начинали бучку, если были не тверёзы.

Бром перебил Мутного, с которым они вступили в перепалку, и вывел его из-за стола. Они прошли мимо меня и даже не заметили, что я был рядом. Хороший капюшон, сливается с местностью.

— Успокойся и иди спать, — спокойно предложил Бром.

Парень нетвёрдо стоял на ногах. Он развёл руками, пытаясь показать, что владеет собой, но показал обратное.

— Как ты не понимаешь, — продолжил Мутный мысль, которая тянулась от самого стола, — нельзя этого делать. Я никуда не пойду, пока ты мне не скажешь!

— Что тебе сказать? — Терпеливо спросил Бром, понимая, что спорить с пьяным бессмысленно.

— Да не сказать! Ты пойми, что дерьмо всё это! Хранитель… Все эти ублюдки — слуги пришельцев. Ты что, встал на сторону пришельцев?!

— Нет, — ответил Бром, — никто не встал ни на чью сторону.

— Кэт погибла из-за них! — Он крикнул, но Брому удалось одним жестом умерить его голос.

Но не остановить.

— Вот увидишь, — договорил Мутный, — пришельцы припомнят нам эту дружбу. Всё это просто так не закончится!

— Ты спать пойдёшь? — Прямо спросил Бром.

— Ты предал нас, — заплетающимся языком сказал парень.

Этого Бром не стерпел и вырубил парня одним ударом. Сделав глубокий вдох, Бром поправил свою одежду, выдохнул и отправился обратно. Начинало светать, а они всё не собирались расходиться. Они ели много мяса, и, кажется, всё только начиналось. Слабоват оказался Мутный на выпивку.

Но я прекрасно понимал, что он чувствовал. Если бы я был на его месте, я бы испытывал то же самое. И держать в себе такое очень сложно. Почти невозможно. Вот только не следует об этом разговаривать ни с кем. Тем более в пьяном угаре. Синька — чмо, что тут сказать.

Когда я открыл глаза, первое, что пришло мне в голову — что я просрал всё на свете. Встрепенувшись, я быстро понял, где я и кто я. Мутный больше не пускал слюни на землю. Видимо, уполз в свою нору. Или где они тут живут…

— Папа, смотри! — Послышался детский крик.

В поле зрения появился мальчуган Брома, который делал «колесо». У него выходило кривовато, что очень забавляло Брома, который стоял и смотрел за этим действием у груды хлама, немного отдалившись от общего веселья. Они праздновали так долго, что я уже успел выспаться, игнорируя их вопли. И эта картина была мила моему сердцу.

— А ты знаешь… Я всё же тебе кое-что принёс! — Сказал Бром, с загадочной улыбкой смотря на сына.

— Да?! — Обрадовался ребёнок, тут же бросив упражнения в гимнастике.

— Да-да, смотри!

И Бром протянул ладонь, на которой лежала игрушка — разноцветный робот в нелепейшей броне.

— А-а-а-а-а-а-а-а!!! — Завизжал от восторга мальчишка так звонко, как это умеют делать только дети.

И побежал к отцу. Лицо Брома растянулось в улыбке. Я прекрасно знал, каково это — радовать своих детей. Не было ничего прекраснее, чем удивление и восторг близких.

Но в этот момент пацан словно оступился. Я лишь успел заметить, как совсем рядом раздался хлопок, после которого невероятная сила ворвалась в тело бегущего ребёнка. Мощь была настолько сокрушительной, что на моих глазах произошло ужасное. Туловище разворотило молниеносно и необратимо. Руки отлетели, и к любящему отцу неслось уже то, что никак не напоминало человека. Спустя какой-то лишь миг на Брома налетели брызги, и волна крови окатила его с ног до головы.

Ещё улыбаясь, Бром пытался понять, что произошло. И я тоже.

Но потом до него дошло, и улыбка медленно стала искажаться на его лице. Я отвернулся, не в силах смотреть на него. Я видел многое, но такое…

Признаться, я умел справляться с шоком, но в этот раз меня отпускало очень долго. Невозможно было понять, что происходило внутри меня. Что происходило внутри Брома. Это был кошмар.

Придя в себя, я сообразил, что же всё-таки случилось.

Странно, но ничего из этого не видел никто из пирующих людей. Они также продолжали есть мясо и галдеть, пока Бром стоял на коленях с открытым ртом, весь облитый кровью и покрытый ошмётками нежной плоти.

Такое могло сделать только оружие большого калибра.

— Пейте кровь! Пейте кровь!!! — Доносились крики с буйного пиршества.

С отвисшей челюстью Мутный лежал за ружьём. Именно из этого оружия и был сделан выстрел, превративший ребёнка в куски мяса, разбросанные по площадке. Мутный не двигался, потому что и сам не мог поверить в то, что только что сделал.

— Ты промазал, — сказал я и схватил его за горло.