ДНИЩЕ: Отрывая лица

Глава 24 — Худший день, чтобы умереть

Глава 24

Худший день, чтобы умереть

Хаос: 80 %

Безумие: 100 %

Ярость: 100 %

Я постучал в дверь и тут же отбежал от неё. Как я и думал, тут же последовало два выстрела с другой стороны, но эти тупицы не учли того, что дверь была металлическая, и потому на её поверхности появились только несколько выпуклостей. По их форме я понял, что стреляли из дробовика.

— Ты чё, тупой? — Вполне закономерно спросил кто-то кого-то там.

Я находился внизу винтовой лестницы. Варю я попросил держаться от меня метрах в десяти, не терять эту дистанцию, и помогать по возможности. Я, конечно, не ожидал, что он сможет сделать что-либо полезное, и, тем не менее, никогда не следовало исключать случайности и непредсказуемые ситуации, а именно из них состояла вся моя жизнь.

Ещё где-то неподалёку за всем этим наблюдал невидимка. Я бы смог его отследить, если бы не было так темно. Но, пока он не нападал по какой-то неведомой или, если пожелаете, невидимой мне причине — приходилось ему доверять.

Дверь была железной, однако, это был вход в предбанник. Я бывал в убежищах, которые были построены для того, чтобы выдержать ядерный взрыв. Всё выглядело очень похоже, и, как мне кажется, я догадывался, как всё устроено дальше. Особенно меня интриговали бронированные двери, которые полностью изолировали внутреннее помещение от окружающей среды так, как мечтал бы любой сраный интроверт.

— У меня к вам предложение, — громко сказал я, и мои слова эхом разнеслись по колодцу с винтовой лестницей.

В ответ на это рядом со мной из стены вылез металлический меч. Точнее, конечно, это был не меч, а сплюснутая конечность робота. Судя по всему, машина определила моё положение по звуку, и меня спасла погрешность. Но второго такого шанса быть не могло, поэтому я отскочил от стены. И именно в том самом месте была проделана ещё дыра.

Я сделал страдальческий звук, полный драматизма и театральности. Варя смотрел на меня с лестницы как на идиота. Но молчал, как я и сказал ему. И сам тоже заткнулся. Не знаю, что показывали их тепловизоры, если они, конечно, у них были. Однако, я также не знал, какой защитой обладал мой костюм, и от каких систем мог меня скрывать.

Когда конечность робота втянулась в стену, очевидно было, что они догадаются по тому, что на конечности робота нет крови, что он не повредил меня.

— Какое? — Крикнул кто-то с другой стороны.

Возможно, они были тупы и таким образом проверяли, мёртв ли я. Но надеяться на это было глупо.

— У тебя ничего нет. Наши на подходе, — продолжил человек за дверью, — ты в ловушке.

А вот в этом я ничуть не сомневался. Действительно не следовало надеяться, что ребята сверху ничего не заметят. Да, то, что я видел, было мощно. Но не до такой степени, чтобы разнести к чертям весь завод. Естественно, им требовалось время для организации, которой они, скорее всего сейчас и занимались, а потому момент, когда начнётся наступление сверху подступал и был неминуем.

И, если верить словам Вари, роботов на поверхности было намного больше, чем внизу. Это значило только одно: путь был только вперёд.

Ждать смысла не было. Я должен был наступать. К счастью, у меня для этого кое-что было.

Когда я достал слегка святящийся камешек, он некоторое время мерцал. Это был артефакт, который я заполучил в метро. Я чувствовал, что каким-то образом связывалось моё психическое состояние и его эффект. Пока мне было не до конца ясно, как это работает, но из практики я знал, что, когда я был зол, он был способен возгораться. В глазах зарябило, однако через некоторое время он начал светить ярче и перестал моргать. И это было не просто так. Внутри я действительно закипал.

Мне приходилось драться за каждое мгновение своей жизни. Мне нужно было вызволять близких мне людей из мест, полных вооружённых людей и неведомой дичи. Этот мир достал меня. Я был в бешенстве! Стоило лишь слегка кольнуть меня, чтобы я взорвался.

— Отойдите от двери, — громко сказал я, — я не хочу, чтобы кто-то пострадал.

За дверью раздался хохот. Что ж. весёлые ребята!

Я взмахнул рукой со светящимся камнем и на миг он стал светиться ещё ярче. А затем я бросил его прямо под дверь. То, что произошло, я бы не назвал взрывом. Скорее, дверь просто смяло и отшвырнуло в случайном направлении, то есть в моём, и мне пришлось отскочить от того места, где стоял. При этом разнеслись искры, красивые, но совершенно безвредные.

Вдруг неведомая сила заставила меня протянуть руку вперёд, раскрыв ладонь. Я совершенно не понимал, почему сделал это действие, однако, как только рука оказалась в таком положении, камень, который только что сломал дверь, поднялся с пола и вернулся ко мне. И теперь я вновь держал его между своими пальцами. Ничего себе!

— Твою мать! — Послышалось из развороченного пролома.

Сколько раз я это уже слышал… Ну почему они никогда не идут на переговоры? Ведь все мы знаем, чем это закончится. Мне всегда… Немного грустного из-за этого. Из-за того, что люди не меняются. Из-за того, что ничему их не учит ни жизнь, ни история. Ни даже собственные ошибки. Так с какой стати мне жалеть их? В каше, которая сейчас начнётся, я буду действовать жёстко, агрессивно, стараясь стремиться поразить, обезвредить, убить противника. В этой свалке не будет плохих или хороших. Будут только они и я.

— Роботов вперёд! — Услышал я логичный приказ.

В сторону пролома стали надвигаться роботы. Они были такого же типа, как мне уже доводилось видеть — антропоморфные, тучные, устрашающие и со взглядом, который ничего не выражал, потому что длился вертикально по всему лицу. Машины выстроились не друг за другом, как я думал, они начнут наступление через пролом, а немного иначе. Они построились в ряд. Но ведь таким образом они точно не пройдут в проём. Да и один-то не пройдёт…

Чёрт! Пока до меня доходило, стена подверглась удару и покрылась трещинами. А потом в стене появилось ещё два пролома. Проще всего было проникнуть наружу тому роботу, что был посередине, ведь ему всего лишь нужно было разворотить ещё больше дыру, которую сделали ещё до него. Я закрылся рукой от вставшей пыли, но постарался проморгаться как можно скорее, потому что теперь всё начинало происходить очень быстро.

Главным для меня было определить степень угрозы. Трое роботов проломили стену. Прямо за ними стояло ещё двое. Они создавали пятиконечное построение — весьма удобное при защите от больших групп. Следом за ними стояли люди. Одет из них был кто как — это тоже было важно подметить. Некоторые успели нацепить каски, кто-то был в шлемах, но некоторые были с непокрытой головой. Одеты люди были в военную форму, но военными они лишь выглядели. Не хватало в них какой-то слаженности в действиях, что ли. Вооружение авангарда впечатляло, но не вызывало восторга: да, у каждого по автомату с подствольником, у двоих ружья разных видов, причём одно — помповое, что применялось скорее для защиты, нежели для нападения, а кое-где я даже заметил гранатомёт, но навряд ли его будут использовать в закрытом пространстве. Хотя, кто знает, что у людей бывает на уме…

Роботы не стали размышлять и обдумывать свои действия. Они мгновенно зафиксировали меня как цель и теперь время было сочтено. Но у меня была контрмера, которую я использовал ещё до того, как произошло что-то, что могло произойти. Я осторожно подбросил кубик в центр роботов, не представляя, в который из моментов он может сработать.

Едва коснувшись пола, артефакт сработал именно так, как я этого ожидал. Единственное, что было неожиданным для меня, так это то, что выстрел лазерами произошёл единовременно, а не как в тот раз, когда в переговорке артефакт расстреливал присутствующих по очереди. Ожидая лазерного шоу, я бросился на пол и стал наблюдать за всем, прикрыв голову руками.

Лучи выстрелили по роботам в совершенно разных, для меня непонятно выбранных направлениях. Это остановило роботов, то ли оценивающих ситуацию по-новому, то ли и вовсе будучи выведенными из строя. По одной вспышке этого я понять не мог, но не прошло и секунды, как началось такое, от чего я думал, заденет и меня.

Кубик разразился лучами, играя ими, как поливалка перед домом, который сгорел во время апокалипсиса вместе с этой самой поливалкой. Волнистые линии заиграли, вырисовывая танец то вверх, то вниз, то по диагонали, то и вовсе пересекаясь друг с другом. После того, как ещё пара ровных лучей очертили по верху некое подобие воронки, всё прекратилось.

Я поднял голову, чтобы понять, как изменилось положение.

Части роботов стали отваливаться. Я видел остывающие швы, которые остались на металле после того, как кубик завершил своё дело. И ими роботы были испещрены, словно на них набросили рыболовную сеть, и она расплавилась. Затем все пять роботов очень быстро превратились в груду металлолома, разбираясь на неровные части прямо на глазах. Головы-шлемы покатились с тяжёлым гулом, как шары в боулинге, а туловища, которые ещё держались некоторое время на отрубленных ногах, всё же покосились и начали падать, разлетаясь в полёте на мелкие куски. При этом тёмная жидкость брызнула на пол из повреждённых шлангов, которые в свою очередь тоже были разрезаны на части.

Затем всё рухнуло в груду, и я только и успел схватить кубик перед тем, как металл навалил такую кучу, которая могла похоронить под собой меня и всех присутствующих.

Думаю, произошедшее должно было заставить задуматься о чём-то всех присутствующих, поэтому, не теряя осторожности и особенно не высовываясь, я громко задал вопрос.

— Ребята, ну что? Может, теперь поговорим?

Похоже, все были в таком шоке, что отвечать мне не спешили.

— Ау, — позвал я и приподнял голову, уже готовый схлопотать пулю между глаз.

Однако, поверх кучи металлолома я увидел картину, которая сообщила мне о том, что переговоры заведомо будут неудачными.

Не выжил никто.

Тела некоторых людей были так сильно изуродованы, что в них было сложно признать человеческое существо. По какой-то нелепой причине я предполагал, что кубик расстреляет роботов, а с остальными я разберусь сам и, возможно, даже мирно. Конечно, я не мог знать, с какой концентрацией и температурой артефакт выстреливает лучи, но теперь он наглядно мне это показал.

Оружие было перерезано так же, как и тела. Отвалившиеся ноги частями лежали в луже крови, хотя некоторые туловища прикипели к стенам и так и остались висеть, сохраняя некоторую цельность, хотя в некоторых и отсутствовали выпавшие фрагменты. Без боли смотреть на это было нельзя. Вспоминается эксперимент антропологов, которые давали шимпанзе формы треугольника, квадрата и звезды, и полые их копии, в которые можно было поместить фигуры. Вот, глядя на тела отчего-то вспоминался этот чудовищный эксперимент.

Меня передёрнуло.

Постаравшись абстрагироваться от ужасной картины размазанных по стенам людей, я обратил внимание на две вещи. Во-первых, гранатомёт был цел. Во-вторых, массивная дверь, которая следовала далее и уже представляла из себя серьёзное препятствие, была открыта. Похоже, никто всерьёз и не думал, что я попаду даже в это помещение. И для этих предположений у них были веские основания. Откуда же им было знать, что у меня есть штучки-дрючки!

Я схватил гранатомёт за ремень и поволок его с собой. Краем глаза я увидел, как что-то шмыгнуло в приоткрытую дверь вперёд меня. Варя плёлся где-то сзади, и думаю, он уже сообразил, на каком расстоянии следует держаться, чтобы не попасть в переплёт. К тому же он мог оповестить меня о надвигающейся угрозе сзади, но, пока что, оттуда вестей не поступало.

Здесь в тоннеле было темно, но довольно просторно. Если бы я не знал, где нахожусь, то решил бы, что это некое ответвление метро с его подсобными служебными помещениями, куда в обычные времена приличных граждан не пускали. Возможно, что для бурения этих тоннелей они использовали те же буры. Страшно представить, сколько трудностей им пришлось преодолеть, чтобы всё это организовать. Хотя… У них же были роботы.

Лишь маленькая тонкая полоска света тянулась по левую руку вдоль проводов. Светильники работали не на всю силу, но подаваемого света было достаточно для того, чтобы я мог разглядеть всё, что мне было необходимо для убийства любого человека и, возможно, любого существа. Эта база действительно была достаточно богатой. Не говоря о сверхсовременном вооружении и о том, что они обладали неограниченными ресурсами, едой и электричеством, я бы всерьёз мог задуматься о том, что эти люди, при должной подготовке, и впрямь могли составить конкуренцию пришельцам.

Хотя что я мог об этом знать.

Силы, которыми обладали пришельцы, позволили им парализовать наш мир. Технологии, которыми они так охотно делились с нами, по всей видимости, были настолько ничтожны, что для них ничего не стоило бросить нам оружие массового уничтожения как гранату в клетку с обезьянами. И, когда речь зашла об оружии против пришельцев, я готов был рассмеяться этим людям в лица, пока эти лица не разорвались на кусочки. Понимали ли люди, что такое пришельцы? Понимали ли мы, что такое оружие?

— Все на изготовку!

По туннелю стали распространяться крики. Ну наконец-то, а то меня начало посещать гнетущее чувство одиночества. К тому же ответвления туннелей меня озадачивало, так как было не совсем понятно, в какую сторону направляться, чтобы найти Мирту. А вот с людьми всё становилось понятно! Сразу ясно — откуда они приходят, где они есть, куда идти, кого убивать.

— Быстрей. Быстрей. Быстрей!

Ого, кажется их было реально много. Они растекались по тоннелям как ручейки, которые я мог только слышать, но пока не мог видеть. Я слушал шум шагов, шорох костюмов, клацанье оружия, постукивание брони. По тому, как они двигались, я мог сделать несколько выводов. Они были кое-как организованы, хотя до армейской слаженности им всё же было далеко. И в этом — ничего удивительного. Прошло слишком много времени для того, чтобы люди помнили о том, что такое настоящая дисциплина.

Любой особи важно занять своё место в системе. Человеку очень важно понимать своё предназначение в иерархии. Но к дисциплине это имеет очень посредственное отношение, потому что для неё требуется кое-что ещё. А именно — выбивание из башки, что ты являешься редкой и исключительно уникальной личностью. К сожалению, это удаётся выбить из людей не всегда.

— Запускай всех Р-18 и Б-7!

— Б-7?

— Да, ты всё правильно слышал!

Не знаю, что это значило, но чувствовал, что собирались некие серьёзные силы, которые не часто задействовали для дела. Оно и понятно — я видел, на что способен и один робот. Он и в одиночку готов был зачистить от монстров всю окружающую территорию. Если бы этого требовалось.

И в голосах, которые я слышал, было уже кое-что другое. Мне нравилось это! Это была неуверенность. Страх. Ужас.

Я шёл к ним, и я был хорошо подготовлен, замотивирован, вооружён и психически устойчив к любым стрессовым ситуациям. Более того, я прекрасно разбирался в человеческой психике и умел манипулировать животными реакциями. А ещё я был в ярости и был готов убивать.

Кроме того, в одной руке я держал гранатомёт, в другой руке играл пальцами двумя артефактами, при умелом использовании которые превращались в поистине устрашающую мощь. Я был пуленепробиваем, а вместе со мной им навстречу надвигалось невидимое чудовище, о котором они даже не догадывались.

Ну…

И ещё у меня был нож.

Да, им стоило меня бояться.

Вскоре я увидел, как вереницей потянулась группа людей. Они бежали, держа оружие у груди. Облачены в броню. Впереди них бежал паренёк, который время от времени бил по каске, потому что на ней то включался, то выключался свет.

— Первый, в чём дело? — Поинтересовался тот, кто бежал за ним.

— Какие-то проблемы со светом, — констатировал парень, — всем стоять.

— Боишься встретиться с монстром в темноте? — Отпустил шутку кто-то.

Парень, что был впереди, сделал ещё несколько ударов, но фонарь на каске окончательно погас. Всегда меня умиляла эта картина. Столько лет прошло, а люди до сих пор уверены, что приборы будут работать, если применить к ним силу. А, и ещё можно накричать.

Но произошла какая-то магия, и при следующем его щелчке фонарик на каске всё же включился. Свет осветил моё лицо.

— Вот мы и встретились, — сказал я, вонзив нож ему в артерию.