ДНИЩЕ: Отрывая лица

Глава 18 — В костях у сказки

Безумие: 60 %

Ярость: 60 %

Наспех сооружённая постройка походила на эшафот.

Это был отличный день для похорон. Погода стояла безветренная, Днище притихло, а Воронка, кажется, была спокойна. Единственное, что изредка нарушало тишину — издалека доносился гулкий звон. Он словно бы брался из ниоткуда, наполнял голову, и снова удалялся, так и не оставив после себя никакой информации, ничего. Как и умирающие люди.

Гроб был сделан из большой бочки, литров на двести. У неё была вырезана верхушка, чтобы можно было поместить туда то, что осталось от тела, и вместо неё приделана закрывающаяся пластиковая дверца. Естественно, содержимого бочки не было видно, да оно и к лучшему.

Затягивать с расставаниями не стали, всё было организовано буквально в тот же день, поэтому я и стал свидетелем этой мрачной сцены. Парень, который был столь щедр, что выдал мне бронекостюм, похлопал меня по плечу. Эта привычка могла и его однажды свести в могилу.

— У нас спокойно относятся к смерти, — сказал он мне, — но, когда это происходит с детьми… Это неправильно.

Для того, чтобы поучаствовать в ритуале, из своих нор повылезало большинство местных жителей — по крайней мере я видел намного больше людей, чем до этого присутствовало на пиру.

— Кстати, меня зовут Тим, — сказал парень и настойчиво протянул мне руку.

Я не стал отказывать ему и в ответ пожал руку. Я не знаю, что сегодня означал этот жест, скреплял ли он каким-то мифическим образом взаимоотношения, или имел магическую силу в умах людей — мне было плевать. Тим выжидающе смотрел на меня, но потом отпустил руку и просто стал молча наблюдать за происходящим. До меня не сразу дошло, что в ответ я должен был ему представиться. Да, неловко вышло… Но момент был упущен. Чёрт с ним.

— У вас большое поселение, — заметил я.

— Раньше было намного больше, — охотливо ответил паренёк, увидев, что я иду на контакт, — но со временем нас всё меньше. Да и в округе не так много людей, которые с радостью заглянули бы к нам… На огонёк.

Он отчего-то рассмеялся, но я не понял его шутки. На него посмотрело несколько человек, после чего он замолчал.

Я услышал звук воткнутой в землю лопаты. Наконец яма была готова. Её вырыл сам Бром, отказавшись от любой помощи. Даже отсюда было видно, что он перестарался, так как яма была излишне большой для бочки. Похоже, что брался он за это дело с пристрастием. Ему помогли выбраться, после чего он вытер землю прямо об одежду. Белая рубашка и так была грязной донельзя, но появившиеся на ней следы земли теперь навряд ли когда-нибудь отмоются.

— Веди, — сказал Бром кому-то, отдышался и поднялся на пристройку, на которой стояла бочка.

Некоторое время он задумчиво смотрел на самодельный гроб, но потом окинул взглядом собравшуюся толпу по головам. По моим прикидкам здесь сейчас присутствовало по меньшей мере человек двести.

— Как вы знаете, — сказал Бром, — мой сын трагически погиб, не успев узнать, что такое быть взрослым… Стать мужчиной. Испить крови врагов!

Бром прервался, потому что на эшафот привели человека с мешком на голове. Руки его были связаны за его спиной. Нетрудно было догадаться, что это был виновник произошедших событий. Мутный. Люди удалились, оставив на сцене лишь Брома, Мутного и «гроб», подошли к лопатам и принялись ждать у ямы.

— Мой сын погиб по неосторожности.

Бром стянул мешок с головы Мутного. Тот выглядел помято и угрюмо. Полностью отражая свою кличку. Он молчал и смотрел в пол.

— Я приказал привести тебя сюда, чтобы ты видел, как мы хороним человека. Как я похороню своего сына! — Горечь в голосе Брома было сложно сдержать, но он продолжил, — я хочу, чтобы ты до последней минуты своей жизни помнил, что ты наделал!

Бром отвернулся от него, не желая смотреть в лицо виновного.

— Но не будем затягивать, — сказал Бром, — мы не имеем права жить прошлым. Нам нужно строить будущее. А потому…

Бром наклонился над гробом.

— Прощай, сын, — сказал он и осторожно толкнул бочку, чтобы она перекатилась через подложенные под неё доски и упала с пристройки прямо в вырытую яму.

Когда она ударилась о землю, все услышали, как внутри загремели куски тела. Некоторое время Бром свысока смотрел в яму, но затем оторвался от собственных размышлений.

— Смерть моего сына — ошибка, — сказал он, поднимая глаза, — ведь целью был я. И я хочу спросить каждого из вас: неужели я настолько плохой человек, что нужно лишать меня самого дорогого? Хотите ли вы сказать мне, что я заслуживаю смерти, как никто другой?

Он выждал секунду.

— Всё, что я делаю для нашей общины — позволяет нам всем выживать! Вы все знаете, что это так. И, если есть те, кто думает иначе, я прошу, умоляю вас, скажите, что я не прав! Я хочу знать об этом прежде, чем погибнет кто-то ещё из наших… Ваших близких!

Но никто не посмел сказать ни слова.

— Спасибо, — сказал Бром, не скрывая печали, — спасибо всем вам за вашу поддержку.

Выражение его лица изменилось, когда он вновь посмотрел на Мутного.

— Вы понимаете, что оставлять такое преступление нельзя безнаказанным.

Он взял Мутного за шею и притянул к себе, отчего тот подкосился.

— Я делаю это не потому, что хочу. А потому, что нельзя иначе. Ты предал нас, ты предал меня! Ты виновен. И сдохнешь за это!

Рывком он отбросил от себя парня, тот не удержался на ногах, споткнулся о доску и по инерции подался вперёд. Не удержавшись на сцене, он оступился и кубарем свалился в яму, в которой лежала бочка.

— Что вы делаете! — Воскликнул он, — помогите выбраться!

Но никто не сделал и шагу. Бром кивнул людям с лопатами, и те начали зачерпывать землю и сбрасывать её вниз.

— Остановитесь! — В отчаянии закричал парень, понимая, что это произошло у всех на виду, и что никто не собирался бросаться ему на помощь.

— Мы должны похоронить зло, поселившееся в наших сердцах, — сказал Бром, обращаясь к толпе, — ведь нам нужны силы, чтобы идти дальше. Чтобы жить!

— Эй, — не унимался парень, на лицо которого прилетела горсть земли.

Он отплевался и закашлял, извиваясь и пытаясь подняться, но связанные руки мешали ему. Локтями он стал опираться на бочку, чтобы приподняться над землёй, которой стала наполняться яма.

— Не делайте этого, — взмолился он, — так нельзя!

Лопаты черпали землю в ужасающе ровном ритме. Бром свысока смотрел на то, как земля покрывала тело Мутного.

— Я знаю, где находится продуктовый склад! — Начал торговлю за свою жизнь Мутный, — я всё расскажу, только вытащите меня отсюда!

Но на лицо его вновь упали комки земли, перемешанные с мусором.

— Почему вы слушаете этого психа! — Неистово прокричал Мутный, — он всех вас убьёт!

Гора земли рядом с платформой стала заметно уменьшаться.

— Я хо…

Он подавился.

— …я хотел спасти вас всех! Ост…

В рот ему стало попадать все больше земли, но он корчился, пытаясь вылезти наружу. Один из копателей бросил взгляд на Брома, и тот кивнул ему в ответ. После этого человек с лопатой спрыгнул в яму и прижал ногой голову Мутного к земле.

— Ост… тесь… Я же… я же… Я же так умру!

Звуки стали неразборчивыми, а после стали стихать.

Яма была заполнена настолько, что человеку с лопатой уже не потребовалась помощь, чтобы вылезти. Оказавшись на поверхности, он вновь принялся за чёрную работу, и вскоре всё закончилось.

В завершение лопаты похлопали по поверхности, утрамбовывая землю до тех пор, пока она не сравнялась с асфальтом дороги. Когда дело было сделано, Бром медленно спустился и встал на землю, под которой покоился теперь его сын. Ему поднесли самодельный крест, сделанный буквально только что из палок и тряпки, которая их перематывала. Не знаю, какой смысл они вкладывали в этот образ. Возможно, что-то обрядовое ещё сохранялось в памяти людей, хоть они уже и позабыли давным-давно, что значит крест, и зачем он вообще нужен.

Бром воткнул крест в землю и постоял так некоторое время, раздумывая о чём-то своём.

— Расходитесь! — Приказал он.

Его послушались. Ни слова не говоря, люди стали разбредаться в разные стороны, оставляя пустынным это странное поле на свалке.

Я обратил внимание на то, что с крестом особенно никто не заморачивался. Да и других вокруг не было. Возможно, это было сделано специально, чтобы уже через несколько дней никто не мог опознать могилу и таким образом вычислить месторасположение поселения. А, может быть, эти люди просто не так часто кого-то хоронили. И в этом не было ничего удивительного, так как в моей памяти ещё было свежим воспоминание о метро.

— Вот и всё, — сказал Бром как будто самому себе.

Издалека вновь пришёл звон, наполнивший тишину, и, как и обычно, стих вдали.

В глубокой задумчивости он почесал подбородок кулаком, а затем посмотрел на меня и стоящего рядом Тима.

— Друзья, — обратился он к нам, — пойдёмте со мной. Мне нужно отдать вам то, что обещал.

Признаться, это меня несколько насторожило. Я любил разговаривать здесь и сейчас. А точнее не разговаривать, а получать ответы. Но мне не хотелось в данный момент перечить Брому. К тому же я не видел для себя угрозы в окружающих меня людях. Даже суровый Бром не был для меня опасным человеком, и, думаю, он это понимал.

Бросив лопаты в гору хлама, ещё двое присоединились к нам, и мы покинули кладбище, на котором одиноко стоял хлипкий крестик из двух сухих палок.

Мы вернулись очень быстро. Меня удивило то, как выглядело пустое поселение — ничто здесь не намекало на присутствие людей. И людей, кроме нас, на свалке не присутствовало. Когда мы подошли к заваленному почти по крышу дому, у которого черепица крыши съехала таким образом, что без тщательного исследования найти вход было практически невозможно, Тим начал нервничать.

— Зачем мы пришли сюда? — Спросил он у Брома, замедляя шаг.

Но Бром был не из тех, кто отвечал на вопросы подчинённых. Он молча посмотрел на нас и пролез в щель, ведущую внутрь здания. Один из тех, кто шёл с нами, подтолкнул Тима вперёд, и ему пришлось последовать за командиром. Затем они скрылись из виду и сами, оставив меня одного.

Я подумал, что мне уже достаточно странностей этого места, что давно уже мне пора бы идти по своим делам, а потому нужно как можно скорее расспросить Брома о том, что знает, и в путь.

— Хер с вами, — согласился я с собой, протискиваясь в пролом.

Внутри было светло из-за дырявой крыши. Несколько несущих стен было снесено, судя по всему, по незнанию, и потому здание дало трещины, а кое-где я увидел и признаки грядущего неминуемого разрушения. Стены были убраны с конкретной целью — организовать просторное помещение, заставленное по периметру стеллажами. На полках стеллажей лежали человеческие черепа и кости. Много костей. Если бы не прошедшие только что похороны, я мог бы решить, что это усыпальница. Гробница. Склад мертвецов.

Однако посреди помещения ещё также стоял пьедестал, собранный из нескольких стульев, обломков керамики и с округлой раковиной от умывальника на вершине. Около этого пьедестала стоял Бром. В руках он держал графин, который я видел на пиру.

— У нас нет секретов от Хранителя, — сказал Бром, — и в знак нашего сотрудничества, я покажу, на чём основана наша община.

Бром вытянул руку и поманил Тима подойти к нему.

— За что? — Спросил Тим, не двигаясь с места.

Бром вздохнул. Он выдержал паузу, зажмурился и отрицательно покачал головой, поражённый, что всем всё приходится объяснять.

— Давайте его сюда, — сказал он.

Двое мужчин схватили Тима и против его воли подтащили к Брому. Один из них наклонил парня над раковиной, а другой схватил за волосы и оттянул назад голову, обнажив горло.

— Эй-эй, — вступился я, — что здесь происходит?

— Не вмешивайся, — грозно сказал Бром.

— Я же ничего не сделал! — С трудом проговорил Тим, пытаясь удержаться на ногах.

— Именно в этом и дело, — подтвердил Бром.

Затем он обратился ко мне.

— Видишь ли, у нас здесь есть свод правил, которых мы должны придерживаться. Без правил мы — просто животные. Разве нет?

— Что тебе от него нужно? — Спросил я.

— Мне? Ничего, — ответил Бром, — но он должен ответить за свою провинность.

— Какую! — В страхе вскрикнул Тим.

— Как это какую? — Удивился Бром, чуть было не вспылил, но успокоил себя, — ты и сам прекрасно знаешь. Ты же был дозорным в ночь, когда это произошло. Когда произошло убийство моего сына!

— О нет, — проглатывая воздух, произнёс Тим, но замолчал, видимо, поняв, что больше ему говорить не нужно.

— Как ты можешь охранять целое поселение, если не можешь уследить даже за собственным сотоварищем? Хмурый… Он же был тебе другом, братом по оружию, разве нет? И ты просто так прохлопал момент, когда кто-то завладел оружием и открыл стрельбу по мирным жителям!

Бром не заметил, как повысил голос.

— Но такому больше не бывать. Я в ответе за всех нас, и ты знаешь, что для выживания каждый из нас делает многое.

— Я… Я… — Тиму нечего было сказать, — простите меня.

— Мы все уже давно прощены, — сказал Бром, завершая объяснения, — и на этот раз жеребьёвки не будет. Ты будешь тем, кто послужит во благо общины.

Бром достал необычный нож. Это даже не было похоже на оружие из-за своей аляповатости и излишней броскости дешёвых украшений из стекла. Сувенир.

— Ты пригласил меня посмотреть, как убиваешь своих? — Спросил я, догадываясь, к чему всё идёт.

— Я пригласил тебя, чтобы ты понял, что ты теперь один из нас! — Восторженно сказал Бром.

Удивительно, как быстро он отошёл от своей мрачной задумчивости и быстро переключился на беседы о сакральном.

— Я не один из вас, — сказал я.

— Прошу тебя, отнесись с пониманием. Мы так живём. И по-другому выжить нельзя, — сказал Бром и перестал обращать на меня всякое внимание

Одним движением он вынул нож из ножен и полоснул им по шее Тима. Сувенир оказался хорошо заточенным, так как горло растянулось, и парень забулькал. Не теряя времени, Бром подставил графин над раковиной, наполняя его кровью. Я даже не успел ничего предпринять, как уже смотрел на то, что происходило.

Поток крови стал бить тише, но держащий за волосы Тима мужик отклонил голову сильнее назад, и фонтан возобновился, окропляя руки Брома кровью неуправляемыми брызгами. Графин потихоньку наполнялся.

Поняв, что уже ничем не помогу Тиму, я решил не вмешиваться. Разве что держал руку около своего отнюдь не сувенирного, а боевого ножа. Ремешок ножен был расстегнут ещё на улице.

— Вы что, думаете, что вы какие-нибудь вампиры? — Насмешливо, но без улыбки спросил я.

— Хо! Хо-хо, — наигранно посмеялся Бром, но лицо его вдруг стало доброжелательным, — конечно нет. Подожди минуту, я всё тебе объясню.

Он увлечённо ковырялся с горлом и графином, пытаясь выдавить побольше крови в сосуд.

Я бросил взгляд на стеллажи. На кости. Как антропологу мне мгновенно всё стало понятно. Следы на останках сообщали мне о многом. Рубцы, зазубрины и прочие отметины говорили о том, что человеческие тела подвергались разделке. На некоторых даже были следы от зубов. Мне вспомнился вкус мяса, которое я ел на пиршестве, вспомнились слова про кровь. У этих людей не было своего кладбища. Всё указывало на то, что я находился в обществе каннибалов.

— Унесите, — скомандовал Бром, вручая графин мужику.

Тело Тима отпустили, и оно безвольно упало рядом с пьедесталом.

— И подготовьте его, — он указал на мёртвого Тима.

— Теперь я готов ответить на твои вопросы, — сказал Бром, обращаясь ко мне.

Я с грустью смотрел на тело парня. Бром вытер нож о свою рубашку и убрал его в ножны.

— У меня нет вопросов, — сказал я, поворачиваясь спиной.

— А как же Культ Вечности? — Поинтересовался Бром.

Я остановился перед разломом, который вёл на улицу.

— Сам разберусь, — ответил я и вышел.

О том, чтобы забрать ружьё, я не стал ни у кого интересоваться. Дозорный проследил за тем, как я сложил ножки оружия, перекинул ремешок себе через плечо и стал удаляться. В оружии должно было оставаться как минимум ещё четыре патрона, если они держали ружьё наготове. Когда я покидал свалку, никто ничего не сказал мне.

— И ты ничего не сделаешь, чтобы устранить угрозу? — Спросил меня нежный женский голос из моего значка.

Оракул видела, где я. Я был под наблюдением.

— Нет, — ответил я, — с этим они успешно разберутся сами.

Уходя всё дальше в сторону промышленных районов, я вновь услышал протяжный искусственный вой, который ненадолго заполнил тишину и, как и обычно, незаметно оставил её. Моя дорога лежала через чёрную территорию карты.

И на этот раз мне было известно, по ком сегодня звонил этот колокол.