Дождь в наших сердцах

11 глава. Я ясно выразился?

Сентябрь почти подходил к концу, и за этот месяц не произошло ничего хорошего. В воскресенье днём отец забрал Софи к себе. Я крайне не хотел ему отдавать её, но, к сожалению, не могу ему запретить видеться с ней, общаться и проводить время вместе. У меня нет таких полномочий. Не знаю, насколько серьёзно звучали мои угрозы отцу, но я хотел надеяться, что он чётко понял меня. Я предупредил, чтобы он не отходил от ребёнка ни на шаг. И что, если с сестрой что-то случится, я собственноручно сверну ему шею и совершенно не пожалею об этом, и не побоюсь сесть за решетку.

Весь оставшийся вечер и ночь я должен был провести в одиночестве. И каждый раз, когда я остаюсь наедине, без Софи, без друзей, я начинаю впадать в какую-то затяжную депрессию. Думаю о матери, вытираю большими пальцами уголки своих глаз, в которых уже скопились слёзы лишь при мысли о ней. И я решил сходить к ней, проведать. Я давно у неё не был. Весь сентябрь не мог сходить, потому что не было свободного времени совершенно.

Мне было абсолютно плевать, что я жил в совсем другом районе и добираться до кладбища мне было больше часа — я всё равно хотел приехать к ней прямо сейчас. Посидеть часик хотя бы, поговорить. Я накинул на себя чёрную оверсайз толстовку и вышел из дома. Вечером были небольшие пробки, поэтому на машине я добирался полтора часа.

Просидел там час, вылил душу, так сказать. Я редко плачу, но, когда вспоминаю маму, не могу сдерживаться, расклеиваюсь, как маленький мальчик. В голове туман, но туда всё же прокрадываются воспоминания с мамой. Последний раз я видел её в апреле, когда провожал. Последний раз смотрел в её глаза. Последний раз слышал её нежный голос. И последний раз обнимал её. Жаль, что я тогда не сказал, что люблю её. Мне всегда было стыдно говорить эти три слова, говорить в принципе какие-то подобные слова. А сейчас жалею об этом. Я так сильно хотел бы сейчас обнять и сказать, как сильно её люблю и как сильно благодарен за все годы, что она была со мной, за всё, что она делала для меня. У меня навеки останется в голове её образ, я никогда его не забуду. Я навсегда запомню все моменты с ней. Я буду помнить её всю жизнь и даже больше. Я буду беречь Софи так сильно, как только могу, ведь в ней всегда будет жить частичка мамы.

Оторвав взгляд от могилы, я невзначай посмотрел куда-то в сторону, собираясь идти на выход, как вдруг увидел вдалеке знакомый силуэт девушки. На улице было темно, а фонари светили тускло-тускло, я не особо мог что-либо увидеть, однако её заметить я смог. Её большие зелёные глаза. И даже темнота вокруг не помешала мне разглядеть их.

Мне много всего хотелось спросить, узнать. А она начала убегать. Когда я догнал Лауру, она не была настроена на разговор со мной, а позже и вовсе заявила, что ненавидит меня. Тогда я почувствовал, как напряглись мышцы во всём теле. А когда она сказала, что я виноват в том, что сделала Ким, растерялся. Отчасти она была права, я понял это лишь после слов, сорвавшихся с женских уст. И теперь всё оставшееся время я буду винить себя в случившемся. Одна неудача за другой.

Я шёл на выход из кладбища к парковке и долго думал о своём идиотском поступке. Я правда мог предотвратить случившееся. Я мог заткнуть Кимберли, как сказала Лаура, но я просто не сделал этого. Даже не думал об этом. Идиот. Самый конченый идиот. Не страшно даже признавать это.

Я почти дошёл до парковки, как вдруг остановился, заметив далеко-далеко Лауру. Рядом с ней стоял парень и держал за руку. Она что-то гневно кричала, но я не мог расслышать с такого расстояния. Однако даже издалека я видел её огромные испуганные глазища.

Собравшись подойти, решив, что ей очень нужна помощь, я вдруг заметил, что дверь её подъезда открылась, и она вошла внутрь, а парень остался снаружи. Я неосознанно выдохнул, радуясь, что она теперь в безопасности. Странно, что она в принципе меня волнует, особенно после тех слов, что Лаура высказала мне не так давно.

Утром мне пришлось опоздать в школу, поскольку нужно было забрать у отца-героя свою маленькую девочку, собрать её и поехать вместе с ней. Пришлось встать в пять, чтобы успеть всё сделать. И я снова не выспался… Кажется, скоро я просто потеряю сознание от нехватки сна.

Зато Софи была довольная. Она ребёнок и пока что не понимает всех действий отца и любит его. Поэтому провести с ним время было ей лишь в радость. Настолько в радость, что в школу мы впервые за долгое время ехали с улыбкой на лице. У неё улыбка была из-за отца, а у меня — из-за неё.

Лаура избегала меня теперь на постоянной основе и совершенно не случайно — принципиально. Она не хотела меня видеть. Я её понимал. Хотелось сказать: «Ну и к чёрту тебя! Думаешь, мне нужно бегать за тобой и разговаривать с тобой? Хрена с два». Однако рот не открывался, чтобы сказать такое. Он незапрограммированный на такие фразы, тем более в её адрес.

♡⁠♡⁠♡

Дёргая подол футболки, я закатываю ткань к верху, чтобы вытереть свой лоб, с которого стекает пот. Очередная тренировка. Элай хлопает меня по плечу, говоря, что сегодня на поле я был какой-то рассеянный, сам не свой.

— Всё ок, — коротко ответил я, не желая изливать сейчас ему душу. Не сейчас, не при всех, по крайней мере.

— Потом поговорим, да?

Я киваю и, захватывая своё белое полотенце, ухожу в душ.

У нас выдался свободный час, который мы решили провести вместе в столовой. Я был удивлён в своём друге. И как же много я о нём не знал!

— Ты говоришь о своей Элизе уже несколько уроков подряд, — усмехаюсь я, находя в этом действительно что-то забавное. Раньше в нём я такого не замечал. Неужели эта девушка ему и вправду понравилась?

— Когда это я о ней говорил?

— Когда мы заходили в школу и встретили их в вестибюле. Ты потом говорил о том, какая она сегодня красивая. Потом ты просто увидел её фото в инсте и показывал мне, а в твоих глазах я видел пылающий огонь. Чувак, скажи честно, она тебе запала в душу?

— А почему бы и нет?! Она милая девушка. Хорошенькая. А вот у тебя с Лаурой, как я вижу, всё хуже и хуже.

— Она мне не нравится, так что говорить про меня и Лауру — бессмысленно.

— Не нравится? — он смерил меня своим хитрым взглядом.

— Совершенно.

— Ну-ну.

На этом наш диалог кончился, и мы направились в столовую. За нашим столом, где обычно сидели мы, находились какие-то девушки. Тревожить их мы, конечно, не стали, просто решили сесть за другой столик. Глаза Элая заметили лишь один столик, не трудно догадаться какой, да?

За ним сидели две подружки. Вернее… Элиза переползла на сторону Лауры и крепко обнимала её за шею, пока лицо той было спрятано в дружеском плече. Сначала до меня не доходило. Я отнюдь не хотел смотреть на Лауру. Решил, что, если она меня ненавидит и так открыто показывает свою неприязнь ко мне, то пусть — я также буду делать. Но когда Элай пристально смотрел в их глаза, а после спросил, почему они плакали, я не смог сдерживать своё притворное равнодушие. Моя голова почему-то на автомате развернулась к лицу брюнетки, чтобы посмотреть, правда ли это. И да, она плакала. Хотелось узнать почему, чем я могу помочь, но это ведь было лишним. Её ненависть ко мне отбивала всё желание спрашивать, да и толку, если это будет монолог.

У друга вышла небольшая перепалка с Лаурой — девушка явно была не в настроении и решила всем показать свой характер. Тогда зеленоглазая не выдержала и поняла, что ей лучше уйти, нежели продолжать сидеть здесь и вести этот странный, напряжённый диалог.

Я смотрел вслед уходящей девушки. Смотрел на вьющиеся волосы, разлетающиеся в разные стороны, словно ход маятника, из-за быстрого шага. У выхода она столкнулась с Кимберли. Было сразу ясно: беды не миновать. И, когда Ким в очередной раз показала себя и вылила на блузку Лауры какой-то напиток, мои кулаки сжались. Пусть Лаура меня и ненавидит, но я не могу смотреть на то, как ей кто-то вредит. Не понимаю, что со мной происходит?

Я подорвался из-за стола, когда Лаура уже скрылась за дверьми столовой. Кимберли продолжала стоять на месте, громко смеясь со своими подругами, гордясь своим поступком, гордясь собой. Я схватил резко её за руку и без лишних слов вывел из помещения. Я вёл её в раздевалку, где смог бы поговорить с ней, ведь это единственное место, где я могу это сделать.

Кимберли улыбалась, будто думала, что я веду сюда для чего-то другого…

— Что это было? — рявкаю я.

— Было что? — хмурится рыжеволосая девушка, складывая руки на груди.

— Зачем ты издеваешься над этой девушкой?

Её взгляд набрал обороты — стал ещё более хмурым, раздражённым.

— А тебе-то что, я не поняла? Почему ты так взъелся на меня за то, что я просто показываю ей её место?

— Ты никто, чтобы показывать ей её место. Ты не имеешь никакого права этого делать.

— Я никто? — строго и с ноткой грусти спросила она с отвисшей челюстью.

— Ты прекрасно понимаешь, в каком значении это было сказано. То, что делаешь ты — низко, Кимберли. Прекрати задирать новенькую, ты слышишь меня? Что ты устроила? Это был твой план — опозорить перед всеми, чтобы все издевались, а ты, как обычно, ликовала? Только вот всем всё равно, потому что их это не касается. У каждого человека своя жизнь, и все слишком зациклены на своих проблемах, чтобы капаться в чужих. Таковы реалии. Ты слишком глупая, и, видимо, я тебя недооценивал. Недооценивал твое гнильё.

— Что ты говоришь? — не веря своим ушам, спрашивает Ким. — Ты осуждаешь меня, правильный мальчик? А это не ты ещё в прошлом году избивал за школой парня, потому что я так попросила? А это не ты дружил со мной и тебе нравилась каждая моя, как ты сказал, гнилая идея? Что случилось Аарон, а? Решил стать хорошим пай-мальчиком и поставить всех на место? Решил установить справедливость в этом мире?

Я не мог поверить, что раньше я общался с ней, дружил с ней. Плясал под её дудку. Но я сполна расплатился за всё, что творил.

— Я осознал содеянное и расплатился, уж поверь. А ты, видимо, всё никак не поймёшь, насколько низки твои поступки.

— Уж кому-кому, но только не тебе осуждать меня за поступки, Аарон Родригес.

— Просто прекращай так себя вести, Кимберли. Иначе я поставлю тебя на место.

— Не сможешь, — уверенно хмыкнула она.

— Думаешь, не смогу?

— Нет. Ты любишь меня, как и любил раньше. Сейчас лишь спрятал эти чувства за маской хорошего мальчика.

— Закрой свой рот, — я приблизился к ней, жалея, что она не парень, иначе летела бы уже в стенку. — Я по нормальному прошу тебя, Кимберли, отцепись от Лауры. Не трожь её. Иначе в игру вступлю я, который знает о тебе слишком многое и имеет на тебя слишком большой компромат. Подумай, нужен ли тебе такой враг, как я.

— Ты мне угрожаешь, Родригес?

— Предупреждаю и просто прошу не трогать Лауру.

— Не трогать Лауру… — медленно проговаривает она, начиная тихо смеяться. — Аарон, ты что, запал на неё? На эту больную на голову?

— Главное, что ты здоровая. Не лезь к ней, я ясно выразился?

Ответа я не стал ждать, это был риторический вопрос, после которого я покинул раздевалку и вернулся к Элаю в столовую. Я хотел бы отыскать Лауру, предложить помощь, но разве она примет её от меня? Нет, конечно. Лаура до последнего будет оставаться смелой, храброй девочкой, которая сделает всё сама.

Элай косо пялился на меня.

— Что такое? — спросил я, мотыля головой.

— Не узнаю тебя, — улыбается он.

— Я сам себя не узнаю, — уставши, выдохнул я.