Дождь в наших сердцах

29 глава. И в радости, и в горе

В моей груди уже давно зародилось какое-то негативное предчувствие. Не совсем волнение… Даже не знаю, как объяснить! Просто чувствую, что что-то не так. Когда мы гуляли, у Эрики с Аароном что-то случилось, — они мне не говорили ничего, но я чувствовала. Видела их взгляды, которые были какими-то ядовитыми. Видела, как Аарон вечно старался не идти рядом с ней. Они поссорились? Не смогли найти общий язык?

В квартире совсем холодает. Мне приходится ходить в двух свитерах, чтобы чувствовать себя более-менее в тепле, а ещё и накидывать сверху плед и ходить как пингвин по дому.

Нырнув в тёплые тапки, в которых я готова спать, я последовала на кухню. Лили сидела за столом и пила в одиночестве кофе. Она мне так и не рассказала, что было в тот день. Как ей этот мужчина, понравился ли, не обидел ли?

— Доброе утро, — кидаю я тёте, подходя к столешнице.

— Доброе, Гномик. Как спалось, замёрзла?

— Ага, — поёжившись, ответила я, хватая свою кружку, чтобы сделать чай. — Но спалось хорошо. А ты как?

— Да тоже неплохо, — совершенно обычно ответила Лили, пожимая плечами.

— А ты не хочешь рассказать мне, как прошёл вечер с твоим ухажёром?

Тётя вспыхивает. Брови резко ползут вверх, а глаза округляются, и голова поворачивается в мою сторону. Согнутая бровь словно спрашивает меня, что я хочу услышать. А я хочу всё! В мельчайших подробностях!

— Лаура, — её тон какой-то одёргивающий. — Ничего такого. Просто поужинали.

— Ну и? — подталкиваю к продолжению.

— Что и?

— Что дальше?! Поужинали, а пото-о-ом? — любопытно протягиваю я, задерживая на ней свой заинтересованный взгляд.

— Суп с котом!

— Не пугай Мурзика! — рассмеиваюсь я.

Чайник закипел и прервал на несколько минут этот разговор, который в любом случае я возобновлю. Наливая в кружку кипятка, мои мысли меня снова переносят к Аарону. Без него не проходит ни один мой день, а тут мы не видимся уже дня три после той самой прогулки втроём. С Эрикой тоже как-то резко перестали общаться. И это всё меня напрягает.

Я силюсь не думать об этом всём. Возможно, я как обычно всё напридумывала и всех вокруг делаю виноватыми. Мисс Стейси всегда говорила мне, что, если у меня прокрадываются какие-либо сомнения в чём-либо или в ком-либо, всегда нужно спросить на прямую. Никогда нельзя гадать. Будет лучше, если я спрошу лично и меня разочарует ответ, чем буду выдумывать себе то, чего нет, и грустить из-за несуществующей проблемы.

И, зациклившись, на своих же мыслях и советах психолога, я решила, что спрошу у Аарона. Может, даже приеду к нему сегодня, не сказав, и устрою сюрприз!

— Так что? — вновь возвращаюсь к тёте, которая уже допила своё кофе и старалась быстро удрать от меня.

— Знаешь, что любопытной Варваре…

Я перебиваю и продолжаю за неё, закатывая глаза:

— На базаре нос оторвали, да-да, — негодую. — Но мне же интересно! Ну, пожалуйста! Он тебе хотя бы понравился?

— Да, — скромно, опустив голову, ответила тётя, словно перед ней сейчас сидела не я, а тот самый ухажёр! — Он очень хороший мужчина, кажется. Заплатил за ужин, который явно был дорогим, подвёз домой, ещё и до подъезда довёл. Приятный собеседник. У нас на многие темы совпали взгляды.

— И он что-то сказал или сделал на прощание?

— Лаура! — возмущённым тоном, восклицает Лили, но тем не менее смеётся.

— Поцеловал? — выпячиваю глаза.

— В руку. И сказал, что хочет ещё встречи.

— А ты?

— Согласилась.

На радостях я захлопала в ладони, искренне радуясь за неё. Замечая её улыбку и мерцание в глазах, когда она про него говорила, невозможно не радоваться за неё. Она впервые за многие годы выглядит по-настоящему счастливой.

— Ну, раз мы развели сплетни с утра, можно и я кое-что спрошу у тебя?

Я слегка замаялась.

— Ну да, конечно.

— Как у вас с Аароном?

— Всё хорошо. Счастливы.

— Лаура… — теперь замаялась тётя. Она подняла на меня нерешительный взгляд, а губа дрогнула, точно желая что-то спросить. — А вы… Ну, у вас?..

Сведя брови к переносице, я долго не могла понять, к чему она клонит. Но когда до меня дошло, то я так сильно покраснела, что моё горящие щёки можно было увидеть, наверное, даже в темноте!

— Лили! Что за вопросы!

— А что?! Я просто хочу быть спокойна.

— Можешь быть спокойна. Я не маленькая девочка.

— Не правда, — надула губы тётя. — Ты всё ещё маленькая девочка. По крайней мере для меня.

— Ладно, я в комнате позавтракаю…

Теперь сбежать от неловких расспросов хотелось мне… И Лили задерживать не стала. Лишь засмеялась мне в спину. Но её смех сразу стих, когда я закрыла двери в своей комнате.

Взяв в руки телефон, я зашла на чат с Эрикой. Последние сообщения были три дня назад. Кручу этот телефон в руке несколько минут, прежде чем соизволив что-то написать.

Я: Привет, Эрика! Как твои дела? Не пишешь, не звонишь… Что-то произошло? Может, тебя что-то обидело?

Отпиваю чай, смотрю в телефон. Ничего не меняется. Жду пять минут. Жду десять. Ответа нет, и в сеть подруга тоже не заходит. Блин, что же это такое!

Зайдя в чат с парнем, я захотела написать хотя бы ему:

Я: Привет, малыш. Ты в порядке?

Хотя бы от него ответа ждать долго не пришлось.

Я всегда поражаюсь тому, с какой скоростью он отвечает мне!

Аарон: Привет. Немного занят. Позже отпишусь.

Работает, должно быть…

На какое-то мгновение я загрустила. Все заняты. Никому нет до меня дела. Ну и хорошо, мне и самой неплохо!

И снова накрывшись тёплым шерстяным пледом, согревая замёрзшие руки о горячую кружку, я умостилась в удобную для себя позу и включила на ноутбуке «Сплетницу». При просмотре какого-либо фильма или сериала у меня очищаются все мысли, и я ни о чём не думаю. Стараюсь отстраниться от всех своих проблем, забыть на время о них.

Сообщение от Аарона так и не пришло. Он всё ещё, видимо, не нашёл на меня время. Я не должна винить его в этом, обижаться на это.

Когда серия закончилась, я непроизвольно задумалась о Юджине и о тех мужчинах, которые вымогали денег. Куда они все пропали? Или просто ждут удобного повода, чтобы снова атаковать меня?

Тишина и спокойствие не могут длиться долго. Это невозможно. Скоро снова что-то случится. Если уже не случилось.

Моё внимание привлекает телефонный звонок. Не отрывая взгляда от ноутбука, рукой стараюсь нащупать смартфон, который где-то потерялся в пледе. И, найдя, сразу отвечаю, даже забыв посмотреть на экран, чтобы понять кто мне звонит.

Но я чувствовала, что должна ответить.

— Привет, родная, — голос Аарона тотчас успокаивает моё внутреннее беспокойство, и я вынужденно ставлю серию на паузу, чтобы пообщаться с любимым человеком, без которого чувствую себя слишком одиноко.

— Привет, Аарон, как ты? Чем был занят?

— На работе был, сейчас перерыв небольшой. У тебя всё в порядке или что-то случилось, поэтому ты и писала?

— Нет-нет, — живо отвечаю я, не желая заставить его беспокоиться. — У меня всё в порядке. Я просто соскучилась. Когда ты будешь дома?

— После шести или восьми вечера, а что?

Моя мысль, вернее желание приехать к нему, теряется. Меня накрывает грусть.

— Ничего… неважно. Просто хотела увидеться.

— Родная, — устало и опечаленно протягивает парень, — я тоже очень скучаю, и мне хотелось бы большое времени проводить с тобой. Но сейчас я правда не могу. У меня сегодня, скорее всего, не будет сил, чтобы приехать к тебе после восьми. Может, завтра? У меня выходной.

— Завтра школа, — напоминаю я нравоучительным тоном, как самая прилежная ученица, хотя ею не являюсь.

— И что?

— Не то настроение будет.

На самом деле, сейчас я просто стараюсь оправдать свой каприз. Мне всего лишь хотелось увидеть его сегодня, вот отсюда пришла грусть.

— Лаура, — парень издаёт короткий смешок, после которого ненадолго замолкает. — Не капризничай, пожалуйста. Я сейчас не в настроении.

— Я тебя раздражаю, да?

— Нет. Просто я не готов сейчас выслушивать капризы. Извини, любимая, если я тебя расстраиваю, но мне правда сейчас тяжело. Устал.

— Хорошо, я отключаюсь.

Силюсь заставить себя сдержать этот бешеный порыв эмоций, который уже проскакивает в нотках моего голоса. Аарон замечает его.

— Родная? Ты плачешь?

— Нет, — закусываю губу и закрываю глаза, а с ресниц срывается слеза и катится по бледной щеке.

— Лаура, если ты плачешь…

— Я же сказала нет, всё в порядке. Работай.

Не хватило сил, чтобы услышать его прощание и сдержать в себе всхлип, поэтому я быстро сбрасываю трубку и кидаю телефон куда-то на кровать, а может он и вовсе упал на пол — не знаю, мне всё равно.

Поджимаю к себе колени и медленно опускаю голову, закрывая ладонями лицо.

Вот так в один момент всё может измениться. И весёлое утро превратилось в самое мрачное и неприятное.

♡⁠♡⁠♡

Семь тридцать на часах в клубе у барной стойки, и я уже собираюсь на выход. У меня дрожит сердце — оно не стучит, оно едва пульсирует. Я так сильно переживаю за свою девочку, которую сегодня, по всей видимости, ненароком обидел. Когда Лаура отключалась, я отчётливо слышал, как мгновенно изменился её голос, он стал тише и дрожащим. Но девушка старательно пыталась это скрыть, а я, идиот, не нашёл ничего лучше, чем вернуться к работе.

В последнее время мне становится всё тяжелее. В квартире, пустой квартире, в которой почти каждая вещь пахнет сестрой, но её рядом нет, становится находиться всё тяжелее. Я начинаю превращаться в того Аарона, который был многие годы подряд. И я очень не хочу этого, потому что Лаура этого не заслуживает. Эта светлая, любимая мною девочка не заслуживает такого отношения к себе. И то, что я сейчас довёл её до слёз, вымораживает меня. Я начинаю так сильно ненавидеть себя за утреннюю ситуацию, винить, потому что позволил себе сказать что-то в её адрес, что прорвало её на слёзы.

И самое обидное и страшное — я не могу контролировать эти изменения в себе.

На самом деле, сдерживаю себя довольно часто, стараюсь молчать. Но из раза в раз, сосуд внутри меня наполняется и иногда трескается, пуская наружу на кого-либо свой яд. И сегодня этот яд прыснул на Лауру. Меньше всего я желал ей причинить боль. Да, блядь, не меньше всего, я вообще не собирался причинять ей боль! Я же обещал ей, что со мной она никогда не будет плакать, а что в итоге? Сколько времени в наших отношениях прошло, как она заплакала из-за меня?

В размышлениях проходит ещё полчаса, я дожидаюсь сменщика и собираюсь на выход. Прощаюсь с коллегами, которые кидают на меня волнительный взгляд, все вокруг заметили моё изменение. Но мне всё равно на всех, мне не всё равно на Лауру.

Бруклин уже давным-давно накрыла темнота, а звёзды почти полностью застелили собой ночное небо. Я усаживаюсь на водительское сидение, откидываюсь на спинку и устало закрываю глаза. Как мне всё исправить и не наделать бед? Как не разочаровать Лауру? Лишь эти вопросы крутятся в голове всё то время, что я еду к себе домой.

Царапающее изнутри желание едва ли не заставило меня сейчас повернуть руль в другую сторону от нужной мне дороги к своему дому и поехать к Лауре. Но в нужный момент я прогнал его. Что-то в голове заставило меня это не сделать. Должно быть, я ещё не полностью потерял рассудок, чтобы сделать это. Я осознавал, что, если поеду к Лауре, если увижу её, могу снова сказать что-то не то, потому что моё внутреннее равновесие ещё не настало, я всё ещё в подвешенном состоянии и могу сказать что-то лишнее.

По дороге домой попал в пробку и разозлился ещё больше. Моим успокоительным стала Лаура. Я сразу думаю о ней. Успокаиваюсь. Решаю зайти в наш чат. Девушка не появлялась в сети с самого утра, с того самого момента. Мой палец предательски охватывает тремор, когда он нависает над уровнем клавиатуры, невероятно желая написать ей, но я вновь одёргиваю себя, едва ли не ударяя палец о руль в знак наказания.

Со мной происходит что-то неладное.

Что она сейчас чувствует? Плачет ли до сих пор?

Блядь, какое я чмо… Самый последний урод.

Не нужно было говорить ей этого.

«Я не готов сейчас выслушивать твои капризы», — проносится в моей голове.

Теперь Лаура будет бояться сказать мне что угодно, нет сомнений, я же знаю её. Теперь она будет думать, что всё, что она рассказывает мне, не имеет никакого для меня значения. Я нарушаю её доверие ко мне.

Я рушу всё.

Пробка рассасывается, и я вновь начинаю сосредотачиваться на дороге, а не на своих переживаниях. На какое-то время меня это спасает, помогает. Приоткрываю чуть окно, потому что мне становится душно, я сильно нервничаю, должно быть.

Лаура, Лаура, Лаура…

В голове нет никаких других мыслей, кроме всех тех, что касаются её.

В глазах начинает расплываться дорога, но я потираю уголки пальцами и всё становится на свои места. Однако за дорогой я всё же не так внимательно слежу, как обычно. Это опасно, понимаю. Но не могу думать о безопасности или ещё чём-то. Думаю только о том, как больно моей девушке.

Заехав на свою улицу, я паркую машину у подъезда и выхожу, захватывая свой телефон. Мне всё ещё хочется набрать номер Лауры и попросить прощения, сказать, что я люблю её больше всего на свете, но не думаю, что она пока готова со мной разговаривать. Да и я тоже.

Зайдя в подъезд, я неспеша начинаю подниматься по ступенькам на свой этаж, но на какие-то секунды останавливаюсь, потому что слышу чьи-то шаги. Кажется, это даже на моём этаже. Кто-то шагает туда-обратно, в попытке скоротать время или унять нервозность, которая только повышается.

И, поднявшись, я молниеносно сталкиваюсь с уже родными мне зелёными глазами, которые уставились на меня в упор. Лаура сглатывает. Я просто бегаю глазами по её телу, сразу рассматривая. Беглым взглядом прохожусь по её лицу, словно пытаясь считать её эмоции.

— Почему ты здесь? — мой голос должен звучать куда нежнее, особенно после того, как я заставил её плакать утром. Но он остаётся грубым. А девушка сжимается, будто думает, что я сейчас отчитаю её за то, что она приехала и отправлю обратно.

Достаю с карман брюк ключи. Немного вожусь, потому что они упали на самое дно. А потом быстро открываю дверь, впуская девушку внутрь, потому что, предполагаю, она здесь ждёт уже давно, а в подъезде очень холодно. Вновь кидаю взор на её красное лицо, замечаю засохшие в уголках глаз слёзы. И понимаю, как начинаю ломаться. Разваливаться.

Сняв с себя куртку, Лаура отвечает:

— Я… просто решила приехать. Мешаю?

Голос снова дрожит, ждёт оплеухи. Как мы дошли до того, что она боится меня? Боится моей реакции?

— Нет, конечно, — резво отвечаю я, сгибаясь. Я присаживаюсь на корточки, и беру тонкую ногу Лауры, после чего ставлю себе на колено. Пока она отрешённо смотрит на меня, наблюдая за тем, как я снимаю её обувь, у нас есть время, чтобы расслабиться и снова привыкнуть друг к другу.

Закончив, я поставил обувь девушки на полку, а сам направился на кухню, зовя её за собой.

— Ты не рад мне, да?.. — глухо спрашивает Лаура, и я жмурюсь, не зная, что ей ответить. — Аарон, что происходит? Что с тобой происходит?

Что со мной происходит? Я сам не знаю на этот вопрос ответа, любимая.

— Сначала ты был диким на той вечеринке, потом каким-то отстранённым на прогулке с Эрикой, а сегодня снова. И всё это происходит, когда рядом с тобой я.

Я кусаю губу, мысленно прося не произносить то, что она собирается.

Но Лаура ослушалась:

— Дело во мне? Скажи честно, ты больше не чувствуешь ничего ко мне?

— Перестань ставить такие тупые вопросы! — я злюсь. По-настоящему.

И почти сразу замечаю, как Лаура вздрагивает и прирастает ногами к земле — не движется. Лишь стоит и неотрывно смотрит в мою сторону или куда-то сзади меня.

— Если я не права, — упрямо продолжает зеленоглазая, — тогда расскажи мне, в чём причина твоего поведения? Это из-за отца?

Это из-за отца?

Это из-за отца?

Это из-за отца?

На протяжении десяти секунд в моей голове эхом звенел этот вопрос, который вызвал тремор во всём теле.

— Почему ты стал таким злым? — отчётливо слышу, как она сдерживает всхлип, подавляя его.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выдох.

— Я не знаю, Лаура. Мне очень тяжело. После того, как он, — отвечаю я, не желая называть его отцом, — забрал у меня Софи, мне стало тяжело. Я стал медленно превращаться в плохую версию себя, коим был до этого июня. Всё время я был тем самым задиристым придурком, который всё, что умел — это хамить всем подряд, расстраивать всех подряд. И сейчас он снова возвращается. Мне этого не хочется, но я… я не знаю, что мне делать.

В комнате повисло минутное молчание. После я снова продолжаю:

— Я чувствую себя не собой. Мне всё меньше хочется проводить время дома, с друзьями, с тобой. Я хочу упасть в купол, созданный мной, и остаться там самому на неопределённое время. Хочу исчезнуть на какое-то время.

Лаура исследует меня взглядом и медленно шагает ко мне.

— Меньше всего, Лаура, я хочу причинять тебе вред. Я говорил, что люблю тебя и буду любить вечность, что никогда не причиню тебе боли, а в итоге я уже начал её причинять, даже не осознавая этого.

— Ничего страшного, — выдаёт девушка. — Всё это — ничего страшного. У каждого из нас есть свои чувства, которые рано или поздно достигают того предела, когда хочется плакать, кричать и не делать, не чувствовать ничего. Главное — пройти этот период и не отбрасывать от себя любимых людей. Я стерплю все твои эмоции, потому что понимаю, что это лишь всплеск. Это не ты настоящий. Это ты на данный момент, всего лишь на какой-то момент. Я буду с тобой и в радости, и в горе, Аарон. Ты можешь думать, что угодно, но я не брошу тебя. Даже если ты сейчас скажешь мне убираться, проваливать, исчезнуть, я всё равно останусь, потому что не смогу бросить тебя в таком состоянии. Ты не бросил меня, когда мне было плохо осенью, помнишь? И я не брошу тебя сейчас.

С полной глаз пелены я стоял и слушал её речь, которая делала из неё намного старшую девушку, чем она есть на самом деле. А потом Лаура просто подошла ко мне и прижала свою голову к моей груди, обвивая своими руками моё тело. Стояла и обнимала. Несмотря на все мои слова, на её слёзы этим утром из-за моих слов.

«Я буду с тобой и в радости, и в горе», — звучит в моей голове, не прекращаясь.

Лишь через какое-то время мне удаётся прийти в себя, и я возвращаюсь в реальность, где рядом моя любимая девушка, от которой приятно пахнет ванилью. И этот запах ударяет мне в голову. Я прижимаю её к себе ещё ближе, накрывая своей большой ладонью её крошечную спину.

— Мы пройдём через это. Вместе, — последние её слова, и мы снова молчим.

Пройдём через это. Вместе.