Дождь в наших сердцах

18 глава. Я счастлива

Мне тяжело. Каждый мой день начинается с дрожи, со страха. Я боюсь, что каждый день может стать последним. Я пообещала Аарону, что всё расскажу. Если не ему, то хотя бы тёте. Но я не могу сдержать даже этого обещания. Мне просто-напросто страшно. Я боюсь, что всё ухудшится. Что в опасности буду не только я, а и Лили, у которой своих долгов куча, не говоря уже о тех, что набрал мой отец. Я поставлю в опасность всех, кто об этом узнает. Может, мне лучше умереть и всем станет легче жить?

Эти гнетущие мысли в моей голове меня добивают. Мне всё чаще начинает казаться, что я схожу с ума, что моё лечение в психбольнице нужно было продлевать. Меня начинают мучить голоса в моей голове, особенно они усиливаются ночью, когда я закрываю глаза и остаюсь в полной тишине.

Я одёргиваю себя от всех плохих мыслей, потому что одна часть меня говорит, что я со всем справлюсь. Мне нужна лишь небольшая помощь. А другая часть меня отказывается от любой помощи, которую мне предлагают.

В этом году ноябрь стал слишком холодным, предвещая ещё похуже зиму. Я сплю под двумя одеялами, и меня часто лихорадит — кидает то в жар, то в холод. Возможно, я простудилась, а возможно — это всё от лекарств. Сегодня воскресенье — очередной поход к моему психотерапевту. Задумываюсь над тем, чтобы попросить мисс Стейси прописать мне ещё какие-то лекарства, потому что, предполагаю, эти голоса до добра меня не доведут. Я хочу ещё немного пожить.

Сообщения от тех людей больше не беспокоили меня. С одной стороны — это хорошо, а с другой — это меня пугает. Может, они уже ждут подходящее время?

Моё физическое состояние снова ухудшилось, поэтому, когда я встала с кровати, мне пришлось постоять около неё ещё секунд пятнадцать, чтобы по пути на кухню не упасть и не разбить себе лоб. На кухне уже стояла Лили. У меня немели губы — мне так сильно хотелось кричать о своей боли, но я всё заглушала, проглатывала. Я не хочу нагружать её этой ношей, ведь долг моего отца — далеко не её проблема. Она не должна знать об этом, думать и бояться. Это не её брат даже, чтобы она что-то предпринимала. Я должна разобраться со всем сама, ведь это как никак проблема моего отца.

— Гномик, доброе утречко, — у неё было хорошее настроение, и мне правда хотелось улыбаться, но это было слишком трудно сделать. — Я приготовила сырники, и мне уже пора убегать на работу! Не забудь про поход к Стейси, — торопясь тараторила тётя, подхватывая в пакетике сырники, которые она берёт на работу как тормозок.

— Хорошего тебе дня, — это было всё, что я смогла вымолвить.

— Приглядывай за бабушкой, хорошо? — Лили подбегает ко мне, берёт моё лицо в свои ладони и целует в нос, а я на миг закрываю глаза и в этот мимолётный миг меня окутывает спокойствие. Но оно так же быстро исчезает, когда тётя отстраняется и идёт в небольшую прихожею.

Я возвращаюсь на кухню, чтобы поставить кипятиться чайник. Аппетита нет даже на сырники, и мне кажется, что за последнюю неделю я похудела на несколько килограммов. Не могу вспомнить, когда в последний раз полноценно ела, не считая мелких и редких перекусов: печенья, чая или хлеба. Доставая кружку, я слышу, как тётя кричит из прихожей, открывая входную дверь:

— Милая, я ушла.

Я кричу ей в след обычное «пока» и возвращаюсь к приготовлению чая. У меня резко появляется желание зайти к бабушке. Думаю, что она может что-то знать про моего отца и маму, может, знает об их проблемах… Я просто хочу узнать, чтобы в чём-то начать разбираться.

Отдаляясь от кухни, я подхожу к её спальне и медленно приоткрываю дверь, которая неприятно скрипит. Бабушка лежит в постели. Кажется, она совсем не встаёт. Это меня пугает. Я так боюсь её потерять. Боюсь потерять ещё одного человека в своей жизни.

— Доброе утро, — тихо произношу я. Голова бабушки лениво поворачивается в мою сторону. Её высохшие губы расплываются в морщинистой улыбке. Бабушка слишком изменилась за последние месяцы. Вся её кожа стала ещё больше дряблой, высохшей. Я стала чаще замечать, как дрожат её руки в состоянии покоя, как тяжело она дышит. Я осознавала, что это может означать лишь одно. Мои глаза намокают всего за секунду, когда я задумываюсь об этом.

— Привет, моя девочка, — даже голос стал тихим, осипшим, почти неживым. Её рука медленно приподнялась и похлопала по месту рядом с собой, приглашая меня присесть.

— Как ты? — боязно спрашиваю я. Меня страшит ответ.

— Плохо. Я чувствую, что смерть приближается ко мне.

Я сильно кусаю губу, чтобы прямо сейчас не заплакать. Нет, бабушка, пожалуйста, не говори мне таких слов! Скажи, что у тебя всё хорошо!

— Но ты не переживай, ведь это нормально. Я прожила долгую жизнь, когда-то она должна была закончиться. Лучше расскажи, как у тебя дела? — она говорила так спокойно о смерти, словно совсем не боялась её… Не боялась уходить.

— Нормально…

— Моя милая девочка, я вижу, какой скрытной ты стала, — я сглатываю, ведь она попадает в самую цель. — Я не прошу тебя рассказывать мне всё о своей жизни. Я хоть и не современная бабушка, но понимаю, что не хочется делиться всем, что у тебя на душе. Но ты должна поделиться самым важным — тем, что дерёт твою душу и съедает всю тебя изнутри. Мы с Лили очень тебя любим, и ты знаешь, что мы всегда поможем тебе, насколько бы твоя проблема ни была капитальной…

Я чувствую, как меня сейчас прорвёт на слёзы. Эти слова так сильно бьют по мне, что у меня начинает щипать в глазах. Мне так не хватает этой поддержки…

— Можно я кое-что спрошу у тебя? — нерешительно начинаю я, и бабушка кивает. — У моего отца… был долг, верно?

— Был. Страшный долг у него был.

Если в то время долг был страшным, то боюсь представить, какой он сейчас…

— Из-за долга его?..

— Почему ты спрашиваешь меня об этом? — бабушка парирует и рассматривает моё лицо, стараясь найти в нём ответ.

— Просто. Вспомнилось как-то.

— Твой отец сам обрёк на себя всё то, что с ним случилось. Только вот от его бед пострадала и ты, и твоя мать.

Я услышала негромкий щелчок, доносящийся из кухни, который означал, что чайник закипел.

— Беги, — сказала бабушка. — Ты, наверное, уже опаздываешь в школу?

— Бабушка, сегодня воскресенье.

У неё весьма часто происходит дезориентация. Недавно мы с Лили были шокированы и встревожены, когда бабушка спросила, чья эта комната и почему она тут лежит. В тот день я проплакала почти всю ночь.

— Разве? — удивляется она.

— Ага. Ты помнишь, куда я хожу по воскресеньям?

— Не помню… — отчаянно вздыхает бабушка, и я поджимаю губы. — Куда ты ходишь?

— К репетиторам.

— А, точно!

Я улыбаюсь. Пусть она будет верить в это, чем в то, что её внучка ходит к психотерапевту, потому что у неё проблемы с головой. И, может, это даже к лучшему, что бабушка не помнит того, что я лежала в психбольнице. Может, это не усугубляет её здоровье.

— Тебе принести что-то? — спрашиваю я, когда встаю с кровати.

— Нет. Лили перед уходом накормила меня вкусными сырниками. Так что не переживай и занимайся своими делами, — она протянула руку к пульту и включила телевизор. Я ещё немного посмотрела на неё и, сбивчиво вздохнув, точно едва сдерживая себя от всхлипа, открыла дверь.

За завтраком я проверяла социальные сети. И всё время смотрела на значок директа в инстаграме. Аарон не писал мне ни разу за эту неделю. Мы встречались в школе, здоровались и могли перекинуться парочкой фраз, но тесного общения не происходило.

Мне стало казаться, что я больше не интересна ему, что он больше не хочет со мной общаться. В его глазах читалось безразличие или я себя просто накручивала. Может, он просто не хочет давить на меня, поэтому не начинает говорить о той теме?

Мне пришло уведомление, и я дернулась, — на секунду мне хотелось, чтобы это сообщение было от него. Наперекор моим желаниям это сообщение было от Эрики. Её сообщению я тоже обрадовалась — врать не стану!

Эрика: Доброе утро, крошка. У меня для тебя улётная новость. Присядь, если стоишь!

Своё сообщение она снабдила кучей улыбающихся смайликов, и я расслабилась. Это значит, что новость хорошая. Иначе ещё одной плохой новости я бы просто не пережила бы.

Я: Доброе! Я тебя слушаю, что там за новость?

Эрика: Помнишь, я говорила, что приеду в декабре?

Я: Ну… помню…

Эрика: Родители решили выезжать раньше! А это значит, что я увижу тебя совсем-совсем скоро!

Я готова была подорваться со стула прямо сейчас, ведь новость о том, что я смогу увидеть подругу, которую не видела очень долгое время, радовала меня! Мне казалось, что, если рядом будет Эрика, моя жизнь станет проще… Или мне хотелось, чтобы так было.

Я: Не могу поверить в это! Я очень рада. И очень жду тебя.

Эрика: Жди-жди. Я сделаю сюрприз тебе — не скажу, когда именно приеду. Хочу увидеть твои искренние эмоции.

Я: Они в любом случае будут искренними.

Эрика: Созвонимся вечерком?

Я: Пока неуверенна. Надеюсь, получится.

Эрика: Ок, напишешь тогда.

Я выключаю телефон и кладу его на стол. До выхода к мисс Стейси у меня оставалось ещё три часа. Всё это оставшееся время я провела в своей комнате. Я лежала на кровати и просто смотрела в потолок, как душевнобольная, желая скоротать время, но оно, наоборот, тянулось ещё медленнее в паутине моих собственных мыслей.

Поскольку ноябрь был уже весьма холодным, в одном худи выходить было рискованно. Я надела обычные широкие штаны и свитер, а сверху куртку. Я снова не красилась. Мне заново стало всё равно, как я выгляжу и кто как обо мне думает. Мне хотелось просто побыстрее добраться туда, отсидеть несчастный час и вернуться домой. Может, без макияжа я и страшная, но мне так чертовски похер.

Такси сегодня было вопиюще медленным. В какой-то момент я уже разозлилась и хотела попросить ехать быстрее, ведь я, кажется, почти опаздывала на сеанс, но потом зассала — мужчина была вдвое старше меня, а значит мог и гаркнуть так, что я стану заикой.

Я приехала в самую тютельку — за пять минут до сеанса. Мне просто повезло. Меня вновь встречает девушка на ресепшене, предлагая мне леденец, которых у неё полно в стеклянном шарике. Я вежливо отказываюсь, потому что мне абсолютно ничего не лезет в горло — даже несчастная конфетка.

Мисс Стейси ждала меня в своём кабинете, к слову, как было всегда. Она, впрочем, как обычно, вежливо улыбнулась мне и указала ладонью на стул, призывая меня присесть. И сеанс начался почти сразу. Она снова спрашивала меня о моём самочувствии, о моих мыслях и переживаниях. Я рассказала ей всего лишь треть из того, что чувствую на самом деле, а почему — понять не могу. Это ведь мой психотерапевт, я должна делиться с ней всем, ведь именно для этого она мне и нужна — чтобы решала мои душевные проблемы или хотя бы помогала справляться с ними частично. Но навряд ли психотерапевт поможет мне справиться с денежной потребностью… А ещё, наверное, я боялась ей рассказывать всё потому, что она напрямую общается с Лили и рассказывает ей почти всё, что происходит на сеансе — тётя сама попросила её об этом. Нет, конечно, мисс Стейси рассказывает какие-то основные тезисы, описывающие моё состояние. Ведь всё, что происходит в этом кабинете, должно быть конфиденциально. Но Лили, поскольку является моим опекуном и несёт полную ответственность за меня, просит рассказывать ей хотя бы что-то… Чтобы она хотя бы чуть-чуть знала обо мне и моём состоянии.

— В последние дни я стала слышать голоса, — признаюсь я, мысленно хваля себя за этот поступок. — И я бы хотела попросить вас прописать мне какие-то таблетки.

Мисс Стейси выглядела несколько напуганной. Словно она не понимала, почему от тех препаратов, что я принимаю уже больше полугода, нет никакого эффекта, а появляются лишь новые дефекты. По её взгляду я понимала, что это плохо… Только не понимала, насколько.

— И что тебе говорят эти голоса?

— Разное.

— Например? — всё ещё с опаской интересуется она. — К чему они тебя склоняют?

— Ни к чему, — честно отвечаю я. — Просто… они говорят о разном, о самом плохом и болезненном. И самое страшное — я не могу заткнуть их.

— Когда это случается?

— Когда я ложусь спать. Когда гробовая тишина, и я полностью одна.

— Это игры твоего разума, — с более спокойным лицом сказала она.

— Это хорошо, что ли?

— Разумеется, нет. Я пропишу тебе препараты… И, знаешь, давай попробуем другие вообще. Не те, что у тебя дома, хорошо?

Мисс Стейси быстро оторвала листочек и написала туда три препарата.

— Эти голоса появляются только тогда, когда ты остаешься одна, но в другое время они тебя не посещают?

— Нет.

Она сомкнула губы, кивнула, словно подытоживая что-то для себя.

— Это могут быть слуховые галлюцинации, связанные как раз таки с приёмом тех таблеток. Скорее всего, именно так оно и есть. Не думай, что у тебя уже шизофрения, Лаура, хорошо? Ты обычная, здоровая девочка, с тобой всё хорошо, — женщина нежно коснулась моей ладони, и это внушило в меня какую-то уверенность и небольшое спокойствие. — Мы попробуем сменить препараты и посмотрим, что будет дальше. Только начни принимать их уже сегодня вечером желательно! И на следующем сеансе вернёмся к этому разговору.

Всё подошло к концу, и я встала со стула. Прощаясь, я выхожу из кабинета. Махнув мисс Стейси в последний раз, закрываю за собой дверь. Я повернулась и увиденное заставило меня вздрогнуть.

Вдалеке лёгкой походкой идёт Аарон, держа за руку Софи. Она что-то тараторит ему, а он снисходительно улыбается сестре и кивает. Я и забыла, что уже видела их в этом центре. И совсем не учла того факта, что мы можем столкнуться.

Софи первая подняла голову, и мы встретились взглядом. Сначала она всматривалась в моё лицо, а потом улыбнулась и закричала:

— Лаура, привет!

И уже потом меня заметил Аарон. Только вот он не улыбнулся мне. И от этого моё хорошее настроение, которое продлилось всего несколько минут, спало.

— Привет, — я нагибаюсь, чтобы обнять маленькую девочку, и глажу по спине.

— Привет, Лаура, — подал голос парень, и я кивнула ему. — Софи, беги вниз к тёте и возьми у неё конфеты, и жди меня там, — отдал приказ Аарон, и сестра беспрекословно послушалась его. Пойти взять конфеты было ну уж очень тяжёлым заданием, но, я думаю, она справится с ним.

Аарон молчал ещё несколько секунд, смотря вслед убегающей крошке, а когда поднял свой взор на меня, на моей коже образовались мурашки.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Аарон, смотря куда-то сзади меня. Он смотрел на дверь кабинета Стейси.

— Не знаю…

— Ты одна здесь? Без тёти?

— Да.

Его голос начинает становиться нежнее, будто подстраиваясь под тот, что нужен мне, и я начинаю успокаиваться. Мне снова становится хорошо в его присутствии. С ним я словно автоматически чувствую себя в безопасности. Почему-то именно рядом с Аароном я моментально забываю про все проблемы и страхи, будто он решит любую мою проблему, и мне не нужно ничего бояться. Я знаю, что это далеко не так, но мне очень хочется так думать…

— Я могу подвезти тебя, — предлагает блондин, и я улыбчиво киваю.

— А ты как? — решаю спросить я.

— Нормально.

Пока парень опустил взгляд вниз, я украдкой разглядываю его лицо. Под глазами снова мешки, а взгляд дико поникший.

— Выглядишь уставшим, — он хмыкает от моей наблюдательности. — Ты хотя бы спишь?

— Иногда мне просто некогда спать.

Я сжимаю руки. Мне жаль его. Он не должен играть роль отца для своей сестры. Он не должен пахать, как конь в свои восемнадцать.

— Аарон, ты ведь должен жить как обычный подросток, а не работать с утра до ночи ежедневно.

— Лаура, если бы я мог, поверь, я бы жил как обычный подросток. Но, к большому сожалению, такой возможности у меня нет.

Мне тоже хотелось расспросить его о многом, но мне казалось, что мы недостаточно близки для таких обсуждений. Мы медленно стали спускаться вниз. Аарон шёл сзади и боковым зрением я замечала его руку возле моей спины или талии, совсем не касающуюся. Он подстраховывал меня на случай, если я упаду. Я заулыбалась как дура.

Софи набрала горсть леденцов и насыпала Аарону в карман, веля донести их в целости и сохранности до дома. Когда мы прошли к машине в почти тишине, то я собиралась сесть на заднее — почему-то по привычке какой-то, но Аарон предложил сесть на переднее, и я согласилась.

— Ты сегодня очень… — он облизнул губу, рассматривая моё лицо.

— Страшная? — хохоча, продолжила за него.

Он с укоризной взглянул на меня и качнул головой.

— Красивая.

— Я без единой косметики на лице, Аарон.

— И это делает тебя красивее в разы. Верь мне, как мужчине.

Я притупила взгляд и опустила его на свои колени. Кажется, в машине стало чуть жарковато. И я могу поклясться, что мои щёки пылали ярким красным пламенем всего-навсего от его слов.

— Спасибо, — выдавила из себя я уже каким-то дрожащим голосом.

Софи попросила включить брата какую-то песенку, чтобы было не так скучно ехать. И он включил какую-то детскую, и я где-то её слышала. Кажется, это из какого-то детского мультфильма.

— Откуда эта песня? — оборачиваясь к Софи, задаю вопрос.

— Из «Моаны». Ты смотрела его?

— Нет, — отвечаю я, махая головой. — Значит, слышала где-то в интернете.

— Жаль. Посмотри обязательно!

Я гляжу на Аарона и замечаю, как он улыбается. Его это либо забавляет, либо умиляет. Мы едем в тишине, не считая мелодии, играющую во всю. Мне так хотелось поговорить с парнем, послушать его спокойный голос, который обволакивает всегда уютом и спокойствием. Могу предположить, что и Аарону хочется того же, учитывая, что я обещала ему рассказать многое. Но из-за маленькой букашки, которую не хочется нагружать сказанным, мы тонем в молчании.

Когда машина останавливается из-за какой-то небольшой пробки, мы пересекаемся взглядом и сразу расплываемся в улыбке. А Софи улыбается за компанию, наблюдая за нами.

Мы проезжаем ещё несколько кварталов и останавливаемся в одном из них. Днём мне выпадает возможность рассмотреть всё получше, ведь в прошлый раз я была тут уже поздно вечером. Это красивый район, получше моего. Могу предположить, что это вообще новостройка. Мы выходим из машины, и я плетусь за Аароном до тех пор, пока он не оборачивается — тогда я замираю.

— Зайдёшь к нам? — спрашивает парень.

Я растеряно кусаю губу.

— Если это не будет слишком?

— Слишком что? Что ты зайдешь к нам домой? — Аарон издает смешок. — Не дури, Гномик. Тем более что ты уже была у нас. А потом я верну тебя домой.

— Ладно. — Соглашаюсь я, и мы входим в подъезд.

Его квартира встречает меня с приятным запахом — так всегда пахнет Аарон. Его духи невероятно стойкие и пахучие. Аарон пропускает меня вперёд, и я снимаю с себя обувь, а куртку с меня снимает уже он, как истинный джентльмен.

— Я в комнату, пока, — сообщает Софи, и я замечаю, как Аарон выдыхает. Только этого он и ждал.

— Чай будешь? — медленными шагами, Аарон проходит на кухню.

— Это предлог, чтобы заговорить меня, да?

— Я не собираюсь тебя заговаривать, — равнодушно ответил он. — Если ты не хочешь со мной говорить об этом — я не буду настаивать, потому что я устал, Лаура.

— От меня? — дрожащим голосом, выдаю я.

Меня накрывает слабость. Я сажусь на стул, боясь упасть. Аарон молчит. Это значит, что я его достала, да?

— Может, мне уйти?

— Нет, Лаура. Я никогда не устану от тебя, — его массивное тело приближается ко мне. И, оказавшись рядом, он присаживается на корточки. — Но я устал вытягивать из тебя хоть что-то, понимаешь? Я не буду стараться спасать тебя, если ты отказываешься от этого спасения. Но это не значит, что ты меня бесишь или я устал от тебя.

Я видела, как губы дрогнули в чём-то недосказанном, но он одёрнул себя, плотно сжав их. Он хотел что-то досказать, но остановился — наверное, решил, что время ещё не пришло.

— Но, Лаура, — его рука неуверенно коснулась моей коленки, и моя нога тотчас напряглась. Это приятный, неожиданный и не знакомый мне жест. — Если ты готова со мной поговорить, я буду только рад. Я за, чтобы узнать тебя получше, узнать всё, что тебя волнует. Но для этого тебе нужно говорить со мной, а не закрываться, ясно?

Я прикрываю глаза, отгоняя слёзы, подступившие к глазам. И, когда я кивнула, он снова поднялся на ноги и вернулся к приготовлению чая.

Долгое время я думала, что не смогу найти утешение одиночеству и тревоге. Но моим утешением стал никто иной как Аарон Родригес. В нашу первую встречу я готова была придушить его, а сейчас готова сделать многое, чтобы он просто побыл немного рядом и поболтал со мной о чём-нибудь, даже если это будет самый глупый разговор в жизни.

— Здесь будем говорить или пойдём в мою комнату? — спрашивает Аарон, и я говорю, что лучше пойти в его комнату. Почему-то на кухне стены давят на меня, а в его комнате я чувствую себя спокойнее.

Аарон сел за свой рабочий стол, а я села на кровать. Согревая руки о чашку, я молчала, обдумывая с чего мне вообще стоит начать? С какого момента в моей жизни?

И, словно прочитав мои мысли, Аарон произносит:

— Я не прошу тебя рассказывать мне абсолютно всё в своей жизни за раз. Всего то, что тебя волнует на данный момент. У нас много времени Лаура. У нас впереди вся жизнь, я успею узнать о тебе всё. Не обязательно изливать мне душу в один день. Тем более что сейчас уже вечереет, я предполагаю, что тебе нужно скоро домой, да?

— Да. Через полчаса буду выходить.

— Я тебя подвезу, это не обсуждается, — эта его позиция будоражит во мне странные чувства. Он всегда ведёт себя как настоящий мужчина, несмотря на то, что ему всего восемнадцать. Аарон значительно отличается от всех сверстников.

— Спасибо… — замаявшись, я подняла на него свой слегка растерянный взгляд. — Спроси меня о чём-то. Задай наводящий вопрос, ибо я правда не знаю, о чём тебе рассказать.

— Мы начнём в странном порядке, но сейчас меня волнует именно это. Этот парень… как его…

— Юджин? — его имя из моих уст вылилось с брезгливостью. Я старалась о нём не вспоминать, и мне удалось, потому что его перекрыли люди, которые требуют денег. Теперь я боюсь их, а не его.

— Да, Юджин. Он тебя больше не трогал?

— Если ты спрашиваешь о том, караулил ли он меня, то нет. Не писал даже.

— Отлично. Это несомненно хорошая новость.

— Я могу задать тебе тоже вопрос?

— Разумеется.

Сдвинув губы в сторону, я отвела взгляд, обдумывая, не слишком ли это личный вопрос?

— Почему вы живте с сестрой отдельно от родителей?

— У меня есть только отец, я об этом уже говорил?

Я замерла.

— Нет. Ты говорил об отце, я помню, кажется. Но ты не говорил, что лишь он у тебя остался. Будет некультурно, если я спрошу, что случилось с твоей?..

— Моя мама разбилась в этом году. Авария. Первого июня.

Его голос стал тише. Слышалась слабость и боль. Отчаяние и страдание.

— Мне так жаль, Аарон…

— Всё в порядке. Я отпускаю это. У меня не было времени горевать и расклеиваться, как сделал это мой отец. Он просто забухал, понимаешь? Несмотря на то, что у него есть дети. Ладно я — мне восемнадцать, с горем пополам я бы нашёл деньги на проживание. Но он наплевал на Софи, на семилетнего ребёнка, который ничего не может в этом мире без родительской опоры.

Аарон склонил голову, словно боялся, что я могу увидеть его намокшие глаза.

— А сейчас что?

— Он вышел на работу. Типа оправился. Побухал и бросил. Но я-то уверен в том, что, приходя после работы, он выпивает полбутылки виски или коньяка, а может и ещё чего похуже. Но, хвала Богу, отец стал зарабатывать хотя бы на себя. Я больше не нуждаюсь в его помощи, и Софи — тоже. Я сам научился работать и обеспечивать свою сестру.

Он говорит с такой самоотверженностью, с таким напором, словно доказывает кому-то что-то. Ему не легче, чем мне. Ему так же тяжело, только в другом направлении.

— Но ты молодец, Аарон, — я почему-то встала с кровати, чувствуя, как прогибается матрас. Мне захотелось обнять его, чтобы он почувствовал тепло и заботу, которую не чувствовал, полагаю, очень давно. — Я никто и мои слова могут ничего не значить для тебя, но я горжусь тобой, веришь?

— Верю, — он накрыл мою ладонь, что покоилась на его плече, своею. — А почему ты живёшь с тётей?

Я прочистила горло.

— Не хочу говорить об этом, хорошо?

— Конечно. Извини, — его большой палец стал вытворять странные манипуляции, которые по какой-то причине нравились мне, и я не хотела убирать свою руку. — Ты не никто, Лаура.

Я нахмурилась, не понимая, что он сказал. Я и забыла, что произнесла минуту назад.

— Ты моя подруга, Лаура. Я считаю тебя своим другом. И ты не можешь представить, что значат для меня твои слова и поддержка. Я знаю, что наша первая встреча не задалась, а потом и следующие. И мне очень жаль, что я вовремя не заткнул тогда Кимберли, правда. Веришь или нет, но я жалею об этом. Но сейчас, Лаура, я счастлив, что ты рядом.

Я улыбнулась, смахивая скатившуюся слезу со щеки. Аарон усмехнулся и приподнял брови.

— Ты растрогалась?

— Немного. Мне не хватает этого.

— Чего? Я могу дать тебе многое.

Ох, Аарон, будь поосторожнее…

— Такого друга, как ты. Не хватало мне этого. Поддержки и понимания. Вернее, — осеклась я, — у меня есть поддержка от Лили, но это не то.

— Я дам тебе всё, только если ты попросишь, — его рука взлетала вверх и большой палец потёр мою щеку, делая вид, что стирает слезу, которой там уже давным-давно не было…

— Сейчас я попрошу отвезти меня домой, сможешь? — лукаво улыбаясь, спрашиваю я.

Он моргает и кивает, и мы направляемся на выход.

♡⁠♡⁠♡

Атмосфера в машине, когда мы остались одни, чувствуется по-иному. Она чуть напрягающая. Чуть смущающая. И невероятно комфортная. Пока взгляд парня полностью сосредоточен на дороге и ни на чём другом, я смотрю на него. Позволяю себе задержать внимание на его руках. Венки чуть вздуты и напряжены, когда его руки сжимают руль. Кадык изредка подрагивает, а взгляд острый и уверенный.

Никогда не подумала бы, что со мной может общаться кто-то подобный Аарону. Я не его уровень, но тем не менее он нашёл во мне что-то…

— Не холодно? — я немного вздрогнула от того, что тишина прервалась.

— Нет, — ответила я, ловя себя на мысли, что мне очень неловко сейчас. Мне не было так неловко даже когда мы застряли в лифте, хотя, казалось бы, там ситуация куда хуже.

В плейлисте Аарона появляется песня The Weeknd — Church, и на моём лице появляется довольная улыбка. Это не одна из моих любимых песен данного исполнителя, но она так же нравится мне. Хотя, признаюсь, мне нравятся абсолютно все его песни.

Была бы я сама — мои губы уже бы открывались, чтобы напеть слова песни. Но мне неловко это делать в присутствии блондина, поэтому я просто качаю головой и всё же открываю губы в немом пении.

Аарону тоже нравится эта песня — я замечаю, как он стучит пальцами по рулю в такт мелодии.

— Когда мы сможем встретиться в следующий раз? — наверное, я никогда не привыкну к тому, как Аарон резко начинает говорить.

— А когда ты хочешь? — я улыбаюсь и гляжу на него. На секунду мне кажется, что я кокетничаю с ним.

— Я хочу всегда. Поэтому всё зависит от твоих возможностей.

— Ну, давай завтра после школы, — протягивая, предлагаю я. — Но это не точно, так как я не знаю, что будет дома…

— У тебя проблемы дома? — волнительно интересуется он.

— Не совсем. Или да. Я не знаю, как объяснить.

— Понял, — кивнул Аарон, — не буду лезть. Я буду ждать окончательного твоего решения завтра.

— Хорошо.

Я удивлялась тому, как быстро я успокаивалась в его присутствии. Нет, конечно, порой мне было неловко, но за всё то время, что я была с ним, ко мне ни разу не пришли плохие мысли в голову. Аарон слово был каким-то мощным энергетическим потоком, который не позволяет проникнуть плохим мыслям. Я понимала, что проблемы никуда не делись, но с ним мне было легче справляться со всем.

В воздухе стало холоднее с приходом сумерек. А когда мы доехали до моего подъезда, везде уже было темно. Я очень не люблю зиму именно потому, что темнеет слишком рано, и я не могу вдоволь насладиться солнцем. Но, кажется, солнце и не нужно, когда рядом Аарон, ведь он светит намного ярче него.

Аарон, продолжая быть истинным джентльменом, вышел из салона автомобиля первым, чтобы открыть мне дверь. Я лишь пустила короткий смешок, благодаря его за такую галантность.

— Лаура, — говорит Аарон, когда мы подошли к массивным дверям подъезда. — Я могу забрать тебя перед школой, если хочешь?

— Как подругу? — я готова была влепить себе тысячу оплеух за то, что только что вылетело из моего рта. Какого чёрта я спросила это?! А как кого, Лаура? Он же сказал, что ты ему, как подруга, о чём ты думаешь вообще?!

На его лице промелькнуло лёгкое смятение, а потом он улыбнулся мне. Аарон, кажется, всё понимал. Чувствовал мои потаённые чувства к нему, которые я и сама до конца не могу признать.

— Как подругу.

Я вздохнула и прикрыла глаза, сгорая со стыда.

— Тогда я пойду? — я кидаю взгляд на подъезд, в котором мне просто не терпится скрыться.

— Конечно. Сладких снов, Гномик.

Мне начинает казаться, что он специально смущает меня. Особенно это детское, милое прозвище, которым он зачастил меня называть, смущает сильнее всего.

— Спасибо, что подвёз. Спокойной ночи.

Мне хотелось обнять его на прощание. Но ещё больше мне хотелось сбежать, чтобы не закричать от своей собственной глупости. Заходя в подъезд, я оборачиваюсь и машу ему рукой, а он лишь подмигивает и направляется к своей тачке.

Я позволяю себе ещё немного поглядеть на него, а затем скрываюсь за большой железной дверью.

Зайдя в свою комнату, я падаю на кровать и зарываюсь лицом в подушку, чтобы издать радостный и в то же время смущенный писк. Лили зашла ко мне в комнату почти сразу и опёрлась плечом о дверной косяк.

— Ты была с ним, — делает вывод тётя, хитро улыбаясь. — Я смотрела в окно, видела, как он уезжает.

Я закусываю губу, чтобы не расплыться в широчайшей улыбке. Никогда не подумала бы, что у меня когда-нибудь вызовет такую бурную реакцию какой-то парень. Тётя отталкивается плечом от дверного косяка и подходит к кровати, на которой беззаботно распласталось моё тело.

— Кто тебе Аарон? — прямо в лоб спрашивает она, и я теряюсь в ответе, хотя ответ ведь очевидный — он мне друг.

— Друг.

Сердце начинает ныть и, не соглашаясь с моим ответом, болеть.

— Если Аарон был бы твоим другом, ты бы вряд ли говорила о нём с таким взглядом и улыбкой. Обманываешь меня?

— Да нет же! — выкрикиваю я. — Он правда мой друг.

— Но ты тайно любишь его? — Лили подкрадывается ко мне ещё ближе, буравя меня своим взглядом.

— Отстань! — отмахиваюсь я. — Не хочу говорить об этом.

— Знаю, что любишь, — в её голосе даже не мелькало сомнение. — Скажи ему об этом. Думаю, он тоже.

— Не хочу говорить об этом, Лили!

— Как скажешь, всё! — она взмахивает руками вверх, сдаваясь. — Возьмёшь у меня в сумке таблетки, что тебе прописала Стейси, я зашла в аптеку после работы.

— Спасибо.

Я провожаю её взглядом. И, когда дверь моей комнаты закрылась с той стороны, я взяла телефон в руки и зашла в инстаграм. Аарон был в сети — я сразу обратила внимание на это. И я, нехотя признаюсь, очень ждала его сообщения, но его так и не было.

И когда приходит сообщение, я подпрыгиваю, но оно было от Эрики. И мы, недолго переписываясь, решили созвониться. Болтали без умолку до часу ночи, а потом вспомнили, что нам обеим вставать весьма рано. И попрощались, но, как сказала подруга, не на долгое время.

Я ложилась спать впервые за долгое время с хорошим настроением. С мыслями о нём.