Дожить до ноября

Глава 9. Не дыши

Август.

Сразу после звонка я вызвал такси и приехал к Ленор. Ее комната находилась на втором этаже старинного дома, и, несмотря на яркое утреннее солнце, здесь царила мрачная атмосфера. Тяжелые шторы были сдвинуты в сторону, обнажая панорамное арочное окно, которое сейчас было приоткрыто. На подоконнике лежали потёки растаявшего снега, впитавшиеся в тёмное дерево. Видимо, ночью был сильный снегопад, но теперь на улице всё замерло в ледяной тишине, нарушаемой лишь редким щебетом птиц.

Ленор сидела на кровати, обняв колени, словно пыталась защитить себя от окружающего мира. Её тонкая фигура слегка покачивалась, словно под гнетом невидимой угрозы. Губы дрожали, и сложно было понять, что сильнее её трясло — холод, всё ещё просачивающийся через открытое окно, или страх.

Я бросил быстрый взгляд на комнату. Всё было на своих местах: аккуратно сложенные книги на тумбе, чашка с остатками остывшего чая, плед, небрежно сброшенный на кресло. Но этот порядок казался слишком… правильным, как будто всё специально подготовили для чужого взгляда.

Я подошёл к окну и начал внимательно осматривать раму. Масло на петлях было свежим — явный признак того, что створки недавно смазывали. Замки… спилены. Неровные следы от ножовки бросались в глаза. Спилить их бесшумно невозможно. Скрип металла был бы слышен даже на первом этаже.

— Всё ясно, — пробормотал я себе под нос, отстранившись от окна и повернувшись к Ленор. Она продолжала раскачиваться, уткнувшись лицом в колени, но по её плечам было видно, что она тихо всхлипывает.

— Специально подстроила, чтобы я приехал? — спросил я, приподняв бровь и чуть улыбнувшись.

Ленор замерла и медленно подняла на меня глаза, полные ужаса и растерянности.

— Что?.. Ты думаешь… — её голос дрожал.

— Ты действительно хочешь, чтобы я поверил в то, что можно спокойно спать, когда распиливают твои замки? — Я кивнул на окно.

— Что ты имеешь в виду? — Она нахмурилась, страх в её взгляде уступил место недоумению.

— Подойди и посмотри.

Ленор соскользнула с кровати и подошла ко мне. В её движениях была осторожность, словно она боялась увидеть что-то, что навсегда изменит её восприятие реальности. Наклонившись к оконной раме, она сразу заметила глубокие следы от ножовки.

— Но… Это сделала не я! — поспешно заговорила она, её голос стал выше, а слова вырывались одно за другим, будто она старалась убедить не только меня, но и саму себя. — Кто вообще мог такое сотворить? Это же второй этаж! Как я не услышала этого?

Я внимательно смотрел на её лицо, пытаясь уловить признаки лжи, но видел только искренний страх и растерянность.

— Вот и мне интересно, — тихо произнёс я

Я внимательно посмотрел на её лицо. Кожа была бледной, словно покрытой тонким слоем воска, а под глазами темнели синяки. Усталость читалась во всём её облике: в тусклом взгляде, в медленных движениях, в слабом голосе.

— Сколько ты спала? — спросил я, пытаясь понять, что могло вызвать такую слабость.

— Часов девять или десять, — она потерла лоб, словно пытаясь прогнать ноющее давление в висках. — Я вырубилась после ужина, даже не помню, как до кровати добралась.

— И как ты сейчас себя чувствуешь?

— Разбито, — хрипло ответила она, прижимая ладони к животу. — И тошнит ещё. К чему вообще все эти вопросы?

Я наклонился ближе, внимательно изучая её реакцию.

— Думаю, кто-то подсыпал тебе в еду приличную дозу снотворного, чтобы ты не проснулась от шума.

Её глаза расширились.

— Кто-то мог иметь доступ к твоей еде?

— Нет… — она задумалась, и её взгляд заметно потеплел, словно нашла ответ. — Только тётя Леваль. Она работает у нас в доме, готовит нам уже двадцать лет. Но она не могла совершить преступление!

Я чуть прищурился, пытаясь оценить её уверенность.

— Это мы сейчас узнаем, — сказал я спокойно, направляясь к выходу из комнаты. — Где она?

Ленор встала и, босая, прошла за мной по холодному деревянному полу. Мы спустились в кухню — просторное помещение с массивным дубовым столом посередине. Тётя Леваль раскатывала тесто, её руки были покрыты мукой, а в воздухе пахло свежим хлебом и специями.

— Тётушка, это Август. Он частный детектив, — начала Ленор, пытаясь сохранить нейтральный тон.

Женщина подняла на меня добродушный взгляд и слегка улыбнулась, приветствуя меня кивком.

— Он хотел поговорить с вами по поводу ночного ограбления, — продолжила Ленор.

Леваль отложила скалку, вытирая руки о передник, и посмотрела мне в лицо, слегка нахмурив брови.

— Миссис Леваль, вы что-нибудь слышали этой ночью? — Я задал самый очевидный вопрос.

— Нет, — её ответ прозвучал слишком быстро, будто заученный.

— То есть, спали вы хорошо?

— Конечно! Я всегда сплю крепко, — она улыбнулась, но её руки слегка дрогнули.

Я на мгновение задумался, а затем спросил напрямую:

— А не подскажете, зачем вы подсыпали Ленор снотворное?

Лицо женщины мгновенно изменилось: добродушное выражение уступило место панике. Она закрыла лицо кухонным полотенцем и разразилась слезами.

— Тетушка! — Ленор поспешила к ней, обняв за плечи, но тут же бросила на меня укоризненный взгляд. — Мы вас не обвиняем! Не переживайте!

— Нет… — Леваль отстранилась и начала вытирать слёзы. — Мне так стыдно. Это ужасно…

— Что случилось? — Ленор сделала шаг назад, напряженно вглядываясь в лицо женщины.

— Они сказали, что моего сына убьют, если я этого не сделаю! — выдохнула Леваль, рыдая ещё сильнее. — Они сказали, что выгонят меня из дома, оставят на улице!

— Кто вам угрожал? — спросил я, сохраняя спокойствие, хотя внутри всё сжалось от осознания, что ситуация куда серьезнее, чем я думал.

— Я не знаю! — Она покачала головой, всхлипывая. — Они позвонили мне вчера вечером. Голос был мужской, глухой. Они сказали, чтобы я положила снотворное в ужин Ленор и не выходила из своей комнаты до утра!

Её взгляд умоляюще обратился к Ленор.

— Милая, прости меня! Это ужасно, но я не могла иначе!

Ленор замерла, словно она превратилась в куклу. Её глаза наполнились слезами, но она сдержалась, посмотрев на Леваль, затем на меня.

— Это было ради моего сына… — продолжала женщина, её голос дрожал, а руки снова начали теребить полотенце. — Я не знала, что делать…

Я глубоко вдохнул, заставляя себя не давить на неё ещё сильнее.

— Мы разберёмся, кто это сделал, — твёрдо сказал я, встречая взгляд Ленор. — Но теперь нужно понять, что они хотели этим добиться.

Ленор кивнула, её губы дрожали, но в глазах мелькнуло понимание.

Я отвёл ошарашенную Ленор в сторону, оглядываясь, чтобы убедиться, что нас никто не слышит.

— Послушай. Эй! — мне пришлось осторожно взять её за плечи и немного встряхнуть, чтобы вывести из ступора. Её взгляд был рассеянным, а губы чуть дрожали. — Тот, кто украл ноутбук, явно считал, что там есть какие-то улики. Можешь вспомнить, что там могло быть?

Ленор растерянно огляделась, как будто искала ответ где-то в окружающем её пространстве. Затем она мельком посмотрела в окно, перевела взгляд на домработницу, после чего неожиданно схватила меня за руку.

— Я… кое-что поняла, — проговорила она почти шёпотом, глаза расширились от внезапного осознания.

Не говоря больше ни слова, она потащила меня вверх по лестнице, в свою комнату, быстрым шагом, не давая мне задать лишних вопросов. Войдя, она тут же направилась к столу, достала оттуда скотч и поспешно начала заклеивать раму окна, как будто это могло защитить её от чего-то неизвестного.

Затем она осмотрела шкаф, заглянула под кровать и даже чуть приоткрыла занавески, выглядывая наружу. Её движения были нервными, хаотичными, как у человека, начинающего поддаваться паранойе. Закончив этот странный ритуал, она замерла и, повернувшись ко мне, выдохнула.

— Перед тем, как Сара пропала, у неё тоже исчез ноутбук, — её голос звучал отрывисто, будто ей трудно было собраться с мыслями. — Но потом… когда она пропала… ноутбук вернулся и спокойно лежал на столе, как будто ничего не произошло.

Она замолчала, обхватив себя за плечи, словно пыталась согреться.

— Сейчас, кажется, происходит то же самое.

Я нахмурился, обдумывая её слова.

— Ты говорила, что переписываешься с человеком, который общался с твоей сестрой. Вспомни, в вашем последнем общении было что-то необычное?

Её лицо побледнело, как у человека, вдруг вспомнившего что-то ужасное. Она начала мелко дрожать.

— Да… — её голос сорвался на шепот. — Мы договорились о встрече завтра.

Она крепче обхватила себя руками, как будто от этого могло прекратить дрожь. На глазах появились слёзы, которые тут же потекли ручьями, когда её охватило осознание ситуации.

— Тебе нельзя оставаться здесь, — твёрдо сказал я, стараясь говорить так спокойно, как только мог.

— Мне больше некуда идти… — её голос дрожал, а взгляд стал ещё более отчаянным.

Я сделал шаг ближе и мягко, но настойчиво сказал:

— Поживешь у меня, пока мы не найдем виновного.

Ленор замерла, её брови слегка дрогнули от удивления. Я видел, как её щёки медленно наливались румянцем, и её реакция заставила меня внутренне усмехнуться — похоже, моё предложение её смутило.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — наконец спросила она, нервно вытирая слёзы с лица.

— Да, уверен, — ответил я твёрдо, слегка наклонившись к ней, чтобы она почувствовала мою уверенность. — Ты не можешь оставаться одна, особенно сейчас. Это слишком большой риск.

Она опустила глаза, но в её лице появилось что-то новое — слабая искра надежды.

— Хорошо, — тихо произнесла она после короткой паузы. — Но только на время.

— Договорились, — я кивнул, стараясь придать голосу уверенности. — Мы разберёмся с этим.

Она посмотрела на меня, и я заметил, как её плечи слегка расслабились. Но её следующая фраза заставила меня насторожиться.

— А что насчёт встречи? — спросила она, глядя в пол. — Я не знаю, что делать.

— Мы подготовимся, — твёрдо сказал я, стараясь скрыть волнение. — Я помогу тебе. Если этот человек действительно связан с исчезновением Сары, мы должны быть осторожны.

Ее взгляд поднялся. Я увидел в нем решимость, которая начала вытеснять страх.

— Хорошо, — прошептала она. — Давай сделаем это.

И в этот момент мне показалось, что я увидел в её глазах ту самую силу, которая до этого скрывалась за тревогой.

Я дождался, пока Ленор собрала вещи. Она перекинула через плечо небольшую сумку, и мы вышли из дома. Улица встретила нас холодным воздухом и едва слышным скрипом снега под ногами. Сев в её машину, мы двинулись прочь от её дома, погруженного в тревожную тишину ночи.

Проезжая коттеджный посёлок, я смотрел в окно, отмечая яркий свет фонарей, который заливал улицы почти как в центре города. Всё выглядело идеально — слишком идеально. Я пытался уловить что-то странное, что могло выбиваться из этой показной идиллии, но мне это давалось с трудом. Эти современные здания с ровными фасадами и строгими линиями, перемешанные с викторианскими особняками, путали мой взгляд. Всё это казалось мне хаотичной смесью эпох, архитектурных смыслов и, если честно, отсутствием вкуса.

— Красиво тут. Правда? — неожиданно проговорила Ленор, и я впервые заметил, как её лицо озарилось лёгкой улыбкой.

— Музей дешёвого пафоса. Не больше, — буркнул я, не отрывая взгляда от окна.

— Ну ничего себе! Дешёвого? — она фыркнула, но, похоже, была больше удивлена, чем обижена. — Весь этот район строили лучшие архитекторы Франции!

— Значит, это плохие архитекторы, — я пожал плечами. Я видел, как она с трудом сдерживает своё несогласие. — Смотри.

Я указал на один из роскошных домов с высокими окнами, украшенными сложной лепниной и витражами.

— Вот этот дом, например. Архитектор хотел показать готику — видно по количеству витражей, резьбы, лепнины, — но он забыл о самом главном: в готике всё здание стремится вверх, к небу, к богу. Здесь же комнаты явно маленькие, потолки недостаточно высокие, чтобы создать эффект устремленности. Здание просто застряло в своей статике, не давая ощущения полёта.

Ленор, заинтересованная моими словами, даже остановила машину и пристально посмотрела на дом.

— А витражи? Почему они здесь кажутся неуместными?

— Потому что витражи — это не просто украшение. Когда солнечный свет проходит через них, помещение наполняется особым светом, атмосферой сказки, если угодно. Их располагают там, где солнечный свет будет падать прямо на стекло. А здесь… — я указал на темную сторону дома. — Солнце сюда никогда не попадёт. Это просто бутафория, попытка произвести впечатление на тех, кто не знает, как это работает.

Ленор выглядела пораженной. Её взгляд светился смесью восхищения и легкой зависти.

— Откуда ты столько знаешь? — тихо спросила она, слегка наклоняясь ко мне.

— Я живу долго, — усмехнулся я, переводя взгляд обратно на окно. — Я видел и читал достаточно, чтобы понимать такие вещи.

— Ооо… — выдохнула она с удивлением. Её взгляд смягчился, и она завела машину, возвращаясь на дорогу.

Мы ехали дальше. Улицы постепенно становились всё тише, редкие машины проносились мимо, оставляя после себя короткие всполохи света. Ленор вдруг заговорила, не отрывая глаз от дороги:

— Август, я хотела спросить.

— М? — я посмотрел на неё из-за края пальто, поправляя воротник.

— Почему ты не водишь машину?

— Не умею, — коротко ответил я.

Она удивлённо взглянула на меня, но тут же вернула взгляд на дорогу.

— А почему не научишься?

— Зачем? — я откинулся на сиденье, посмотрев на неё с лёгкой ухмылкой. — Пока есть люди, готовые довезти меня из точки А в точку Б, я могу не усложнять себе жизнь получением нового неприятного опыта.

Ленор хмыкнула, слегка покачав головой, но спорить не стала. Свет фар выхватывал из темноты дорогу, а я думал о том, что впереди нас ждёт не просто очередная загадка. Это уже становилось личным.

Мы подъехали к моему дому — скромному, но довольно просторному зданию с высокими окнами и облупившейся краской на дверях. Ленор выскочила из машины первой, обойдя её, чтобы открыть багажник. Там оказалась настоящая кладезь вещей — казалось, её багаж мог бы занять половину моей гостиной.

— Кхм-кхм! — раздалось за моей спиной, когда я уже взялся за ключи, чтобы открыть входную дверь.

— Что, заболела? — я обернулся и посмотрел на неё через плечо.

— Нет! Ты помочь не хочешь? — раздраженно выпалила она, обнимая одну из сумок, которая явно весила больше, чем она сама.

Я сдержал вздох. Если мне придётся какое-то время делить дом с капризной девчонкой, то стоит ускорить поиск тех, кто похитил ее сестру. Я собирался ответить, что не горю желанием таскать её баулы, но вместо этого подошёл и забрал у неё несколько пакетов.

— Я же сказал, чтобы ты взяла только самое необходимое, а не перевозила ко мне весь дом.

— Это и есть всё необходимое, — Ленор указала на один из огромных баулов у меня в руках. — Здесь всё для ухода за собой, в этих — одежда, а вон в тех — еда и книги.

— У меня уже есть книги, — заметил я, пытаясь уместить пакеты в одной руке, чтобы открыть дверь второй. — А еду можно было бы купить завтра.

— У тебя нет таких книг, — парировала она. — И чем я вообще должна питаться до завтра? У тебя же в холодильнике мышь повесилась.

Я посмотрел на нее, оценивая масштабы её голода. Удивительно, как в такую маленькую девушку влезает столько еды, чтобы ей понадобилось перевозить её ящиками.

Мы вошли в дом. Я провёл её через прихожую в комнату для гостей — небольшую, но уютную. В старинной кровати с высоким изголовьем давно никто не спал. Пыль я убрал ещё утром, а на прикроватный столик поставил кувшин воды и стакан.

— Вот, это твоя комната, — коротко бросил я и оставил сумки на полу.

Ленор тут же взялась за распаковку, но ее энтузиазм не ограничивался одной комнатой. Я наблюдал, как она снует то на кухню, то обратно, перегружая шкафчики едой и книгами. Наконец, я решил, что этого шума на сегодня мне хватит.

Схватив из подвала бутылку виски, я закрылся в кабинете. Здесь, в уютном полумраке, среди старых книг и бумаги, я мог хотя бы немного почувствовать себя в своей стихии. Однако тишина меня не спасла. Через двери доносился топот Ленор по лестнице, шуршание пакетов и что-то похожее на тихие фырканья — вероятно, она боролась с застрявшими молниями или расстегнула неподатливые замки.

Сидя в глубоком кресле у окна, я слушал её шаги. В темноте кабинета пахло виски и тлеющим табаком из давно потушенной трубки. В этих звуках и запахах я пытался найти отголоски привычного уюта. Но с каждым шагом Ленор по лестнице в голове мелькали образы ее жизни здесь. Ощущение новой неопределённости, переплетённое с её надеждой и страхами, медленно вытесняло мои мысли о спокойных днях, которые теперь, казалось, остались в прошлом.

"Всё это ради её безопасности," напомнил я себе, делая глоток виски. "Но жаль, что за это приходится платить своим комфортом."