Доктор Крюк 2

Глава 12

Ночь на Тортуге была густой, как ром в бочке, стоящий в трюме у хорошего капитана — темной и липкой. Я шагал брусчатке, ведущей от губернаторского дома вниз, к пирсам, где ждала моя «Принцесса Карибов». Шаги мои гулко отдавались в тишине, смешиваясь с далеким гомоном таверн да редкими вскриками чаек, которые не могли угомониться даже в такой час. Рядом топал Генри Морган с сажей на щеках и этой своей ухмылкой, которая делала его похожим то ли на сорвиголову, то ли на шута, который вот-вот выкинет что-то дерзкое. Он пах дымом. Я пока не решил, доверять ли ему до конца, но держать рядом стоило. Такие, как он, либо поднимают тебя к славе, либо топят вместе с кораблем. Вопрос только в том, как направить их ветер.

— Слушай, Крюк, — чуть запнувшись, обратился Морган. — Я тебе обязан. Если бы не ты, было бы тяжко. Ты вытащил меня и я это ценю. Но вот квартирмейстер… Это не мое, знаешь ли.

Я глянул на него искоса, не сбавляя шага. Фонари вдоль пирса бросали тусклый свет на его лицо и я заметил, как он морщит нос. Я молчал, давая ему выговориться. Пусть выложит все, что на уме, — так легче понять, с кем имеешь дело.

— Я не против быть в твоей команде, — продолжал он, шагая чуть быстрее, чтобы не отставать. — Ты дело знаешь, это видно. И корабль у тебя — не какая-то дырявая лохань, может дать фору любому испанцу. Но квартирмейстер… Это все подсчеты, споры с командой, дележ добычи. Я не для этого рожден, Крюк. Мне бы боцманом — орать на матросов, держать их в узде, да шпагой махать, когда надо. Вот это по мне.

Я усмехнулся, не удержался. Звук получился хриплый. Морган, значит, хочет быть боцманом. Ну что ж, парень честен, этого не отнять. Но я-то видел в нем больше, чем он сам в себе. Я бы назвал это потенциалом. Или просто чутье врача, знающего, где рана еще заживет, а где уже гниет. Ну или банальное послезнание.

— Морган, — я замедлил шаг. — Ты себя недооцениваешь. Боцман — это хорошо, спору нет. Кричать, держать строй, размахивать клинком — дело нужное. Но ты не боцман по натуре. Ты капитан, парень. В тебе это есть, я вижу.

Он замер, будто я ему не слова сказал, а крюком по башке заехал. Глаза его округлились, рот приоткрылся и даже эта его дурацкая ухмылка куда-то делась. В свете фонаря он выглядел почти мальчишкой — лет двадцати, не больше, с растрепанными волосами и этой дикой искрой в глазах. Я смотрел на него и думал: вот ведь судьба какая. Генри Морган, тот самый, что потом станет легендой, стоит передо мной и хлопает глазами, как юнга.

— Капитан? — переспросил он наконец дрогнувшим голосом. — Ты серьезно, Крюк? Я? Да я даже корабля своего не держал никогда, только на чужих палубах ошивался! Ты дашь мне свой корабль?

Я рассмеялся. Морган смотрел на меня, явно не понимая, что тут смешного, но я уже не мог остановиться. Картина была уж больно забавная.

— Спокойно, парень. Свой корабль я тебе не отдам, не надейся. «Принцесса Карибов» — моя, и я ее никому не уступлю, хоть ты трижды Морган. Но вот что я тебе скажу: первый же корабль, что мы захватим, — твой. Под твоим командованием пойдет. Слово даю. А там посмотрим, какой из тебя капитан выйдет.

Он моргнул, потом еще раз, будто пытался уложить это в голове. А потом ухмылка вернулась. Он выпрямился. В нем загорелось что-то новое, тот самый азарт, который я видел у пиратов перед боем, когда они чуют добычу.

— Ловлю тебя на слове, Крюк. Первый корабль — мой. И я докажу, что не зря ты это сказал. Увидишь, я не просто так тут с тобой шагаю.

— Увижу, — кивнул я, и мы чуть ускорили шаг. — Главное, не спали мне бриг раньше времени, поджигатель ты наш.

Он хмыкнул, но ничего не ответил. Дальше мы шагали молча, погруженные в свои мысли. Морган рядом, живой, довольный и это было хорошо. Я не врал ему — он действительно мог стать капитаном, и не просто каким-то там шкипером на утлой шхуне, а настоящим. Я же читал про него — Генри Морган, пират, ставший кошмаром для испанцев, а потом и вовсе губернатором Ямайки. И вот он тут, рядом, еще зеленый, но уже с той искрой, что потом разгорится в пожар. Да и кто не читал про Моргана?

Пирс скрипел под ногами, запах моря бил в ноздри.

Мы свернули к причалу, где покачивалась «Принцесса». Ее стройный силуэт вырисовывался в темноте — легкий, с новыми парусами от Томаса Редвуда, который поставил их мне на Сент-Китсе.

Я остановился на миг, глядя на нее. Мой корабль. Моя ставка в этой игре. А рядом — Морган. Я вижу в нем не просто помощника, а того, кто может однажды встать рядом со мной на равных. Но это потом.

— Ну что, будущий капитан Морган, — сказал я с ухмылкой, глядя на него. — Готов к первому дню в моей команде?

— Готов, капитан Крюк, — уверенно ответил он. — Только не забудь про свое обещание, Крюк.

Мы с Морганом поднялись по сходням на «Принцессу Карибов». Ночь обнимала корабль, фонари на пирсе бросали дрожащие блики на доски. Морган шел за мной, все еще переваривая мое обещание, и я видел, как он то и дело косится на мачты, паруса, канаты — будто уже примеряет на себя роль того, кому это все достанется. Парень был доволен, это точно. Его ухмылка светилась каким-то внутренним огнем. И я тоже был доволен. Не каждый день к тебе в команду вливается такая легенда, пусть пока и в зародыше. Генри Морган — это не просто пара рук или шпага, это имя, которое я смогу направить, как ветер в паруса. Если, конечно, он не решит однажды повернуть против меня. Но это риск, без которого в нашем деле не обойтись.

— Хороший бриг, — бросил он, оглядывая палубу. — Легкий, быстрый. Сколько с тебя взяли за эти паруса?

— Не так много, как могли бы, — ответил я, шагая к штурвалу. — Это делал мастер старой закалки, ему гордость дороже дублонов. А паруса — да, хороши.

Морган хмыкнул, но ничего не сказал.

— Ладно, пора звать команду, — сказал я, поворачиваясь к Моргану. — Надо их познакомить с новым квартирмейстером. И заодно кое-что уладить.

Он кивнул, и позвал Сэма, крутящегося рядом:

— Сэм! Зови всех на палубу, живо!

Сэм улыбнулся и начал орать как умалишенный. Его голос разнесся над кораблем, и вскоре послышался топот ног. Из трюма, с кормы, из кубрика начали высыпать люди — заспанные, но любопытные. Стив вышел первым, потирая глаза, за ним канонир Джек Гром. Юнга Пит и рулевой Гарри Киль тоже сразу появились. Эта компашка неплохо спелась, видать, вместе сидели, ром попивали.

Остальные тоже подтянулись, глядя на меня с интересом. Я обвел их взглядом. Внутри растет что-то теплое. Моя команда. Не шайка оборванцев, а люди, что уже доказали свою верность — кто в бою, кто в дележке добычи с Монито. И теперь их станет больше.

— Слушайте все, — повысил я голос, чтобы слышали даже те, кто стоял у кормы. — Сегодня у нас новость. Этот парень, — я кивнул на Моргана, — Генри Морган, теперь с нами. И не просто матросом, а квартирмейстером. Он будет следить за порядком, за дележкой добычи и за тем, чтобы всем воздалось по справедливости. Ясно?

Команда загомонила — не то чтобы в восторге, но и без недовольства. Кто-то кивнул, кто-то просто пожал плечами. Морган шагнул вперед, выпрямился и бросил на них тот самый уверенный взгляд, который я уже видел. Он не сказал ни слова, но этого и не требовалось. Его поза и взгляд сказали тем кто умел видеть.

А он хорош.

— И еще, — продолжил я. — Стив, ты теперь официально боцман. Давно пора было это сказать. Ты держишь этих лентяев в узде лучше, чем я ожидал, так что носи это звание с гордостью.

Стив ухмыльнулся, сверкнув зубами в полумраке. А вот теперь команда зашумела очень радостно. Стив был из тех, кто не гонится за славой, но ценит, когда его труд замечают. Команда загудела громче, кто-то хлопнул Стива по плечу, кто-то крикнул что-то про ром. Я поднял руку, призывая к тишине.

— Сегодня хороший день, — сказал я, глядя на них. — Новый квартирмейстер, новый боцман. Есть еще одна новость. Мы теперь под флагом Франции, с грамотой капера. Это значит, что впереди нас ждет добыча, золото и слава. Так что идите в таверну, отметьте это дело. Каждый берет по три дублона из сундука — моя доля с Монито вам на угощение. Но чтобы к утру все были на борту, живые и хотя бы немного трезвые. Ясно?

Рев одобрения был мне ответом. Они загалдели, засуетились, побежали к своим вещам, в трюм. Стив остался на миг, бросил на меня взгляд. На его лице читалось: точно ли отпускать всех? Я кивнул ему и он, пожав плечами, пошел за остальными. Чуть позже Стив зайдет ко мне и заберет деньги, чтобы раздать пиратам.

Морган тоже двинулся было с ними, но я поймал его за рукав.

— Ты тоже иди, — сказал я тихо. — Пусть привыкают к тебе. Квартирмейстер должен быть с командой, а не только со мной.

Он улыбнулся и согласился со мной. Неподалеку стоял Кит. Я и ему кивнул, разрешая сходить отвлечься.

Через час я смотрел, как они спускаются по сходням, как их голоса растворяются в ночи. На корабле воцарилась тишина. Пустота палубы обняла меня, как старый плащ, — знакомо и даже приятно. Я не пошел с ними не потому, что не хотел рома или веселья. Нет, я знал, что им лучше сплотиться без меня. Капитан — это фигура, которая стоит чуть в стороне, тот, кто направляет, но не растворяется в толпе. Пусть пьют, смеются, рассказывают байки про Монито и про то, как Морган спалил склад. Думаю, он не забудет преподнести это как героический поступок. Все это их свяжет крепче, чем мои приказы.

Я прошелся по палубе. «Принцесса» поскрипывала, словно жаловалась на одиночество. Я улыбнулся в темноту. Хороший день, и правда. Франция за спиной, карта в кармане, команда растет. Что еще нужно пирату, который еще вчера был стариком на пенсии?

Я остановился у штурвала, глядя на звезды. Морган хочет корабль — пусть докажет, что достоин. Стив хочет порядка — я дам ему власть, чтобы установить этот порядок.

А я? Я хочу того, что прячет карта Дрейка.

Команда вернется к утру — может, пьяная, может, с синяками от драк, но крепче, чем была до того.

Я отошел от мачты и направился к капитанской каюте. Дверь скрипнула, когда я ее толкнул и тусклый свет фонаря лег на стол, заваленный всяким хламом — старыми картами, ножом, парой дублонов, что я не успел убрать. Я повесил куртку на крюк у стены. Мой взгляд упал на карман куртки. Там лежали два фрагмента карты Дрейка — потрепанные, пожелтевшие. Я до сих пор не посмотрел их толком, не свел вместе, не разобрался, что там за тайна, о которой говорил губернатор. Все время что-то мешало. Но сейчас — самое время.

Сев за стол, я вытащил оба куска из кармана. Бумага шуршала под пальцами, пахла старостью и морем — тем самым запахом, что пропитал все вокруг с тех пор, как я попал сюда после кораблекрушения. Первый фрагмент — тот, что я нашел в сокровищах на Монито. Второй — от де Лонвийе. На картах какими-то джунгли, пирамиды и озеро. Я положил их рядом, пытаясь совместить края, но в полумраке было плохо видно. Подвинул фонарь ближе, и свет упал на выцветшие чернила, выхватывая детали второго куска, которого я впервые разглядывал. Сердце забилось чуть быстрее.

Но тут я услышал шум. Сначала тихий, а потом громче. Я прислушался. Голос был женский:

— Крюк! Доктор Крюк! Ты там?

Я встал, сунув карты обратно в карман.

Кто это в такой час? Команда в таверне, Морган с ними, Стив тоже. Я схватил абордажный крюк и шагнул к двери. Открыл ее, выглянул на палубу. Ночь была все такой же густой, но у сходен, на причале, стоял женский силуэт в длинном платье, с распущенными волосами, блестящими в свете фонаря. А за спиной — темная карета с резными боками. И двое в плащах, которые держались чуть позади. Охрана, сразу видно.

— Крюк, — повторила фигура и я узнал голос. Изабелла. — Будешь ли ты столь любезен, что поможешь мне подняться на твой корабль?

Я моргнул, пытаясь понять, что она тут делает. Одна, ночью, с каретой и охраной? Это было странно, даже для Тортуги, где странности — дело привычное. Она глядела на меня снизу вверх. Я не знал, чего она хочет, но интуиция подсказывала: это не просто визит вежливости. Врач во мне привык читать людей, как симптомы, и тут что-то было не так. Или слишком так.

— Изабелла? Что ты тут делаешь в такой час?

— Подними меня, и узнаешь, — ответила она с легкой улыбкой, что могла значить что угодно — от игры до угрозы.

Я вздохнул, повесил крюк на пояс и начал спускаться по сходням. Ночь стала еще гуще. Охрана у кареты не шевелилась. Дойдя до девушки, я протянул руку. Она вложила в мою ладонь свою — легкую, теплую, с тонкими пальцами. Я помог ей подняться и гадал, что же она задумала. И почему именно сейчас.

Ее шаги по доскам отдавались легким стуком, почти неуместным в этой тишине. Свет от пирса падал на нее и я невольно разглядывал ее. Она была красива — не просто хороша, как девки в тавернах, а настоящая, с этой своей аристократической выправкой. Темно-зеленое платье, с вышивкой по краям, облегало ее, а распущенные волосы блестели, будто мокрые от морского ветра. Я бы сказал, что она выглядит, как модель с обложки.

— Ну что, Крюк, — сказала она, оглядывая палубу с легкой улыбкой. — Покажешь мне свой корабль? Я столько слышала о твоей «Принцессе», а видела только издалека. Хочу понять, что это за зверь, что носит тебя по морям.

Я хмыкнул, все еще не понимая, чего она хочет. Экскурсия? Ночью? После всего, что было в кабинете ее отца? Это звучало как шутка, но я решил подыграть. Может, она просто любопытна. А может, за этим что-то большее.

— Ладно, — я пожал плечами. — Пойдем. Только не жди, что я буду петь оды каждому канату. Это корабль, а не дворец твоего отца.

Она мелодично рассмеялась. Я повел ее по палубе, показывая основное. Штурвал — гладкий, отполированный моими руками и руками Гарри. Пушки — молчаливые, но готовые заговорить, когда Джек Гром возьмется за дело. Паруса — новые, легкие. Я говорил коротко, без лишних слов, но она слушала внимательно, то и дело касаясь борта или канатов своими тонкими пальцами. Вопросы ее были простые, но точные — сколько узлов выжимает бриг, как держит шторм, сколько человек в команде. Я отвечал, поглядывая на нее искоса, и гадал, зачем ей это. Дочь губернатора, а интересуется, как штурман перед рейдом. Странно.

— А трюм? — спросила она, когда мы дошли до кормы. — Там ведь добыча с Монито, да? Или ты все уже спрятал?

— Часть спрятал, часть отдал команде, — ответил я, усмехнувшись. — Хочешь посмотреть? Там темно, пахнет рыбой и ромом. Не для твоего платья, Изабелла.

Она снова засмеялась. Я повел ее дальше, к кубрику, где спали матросы. Дверь была приоткрыта, внутри пусто — все ушли в таверну, оставив только запах пота да пару свернутых гамаков. Она заглянула внутрь, сморщила нос, но ничего не сказала. Я ждал, что она устанет от этого, скажет, что пора назад, к карете, но — нет. Вроде все показал. Осталась капитанская каюта. Последний пункт. Пусть посмотрит и уходит. Ночь не для долгих прогулок.

Дверь каюты скрипнула, когда я ее открыл. Свет фонаря упал на стол, на кровать, на стены. Изабелла вошла следом. Стало тесно в этом маленьком пространстве. Она огляделась, провела рукой по краю стола.

— Вот значит, где живет Доктор Крюк, — сказала она, поворачиваясь ко мне. — Скромно для пирата, который торгуется с моим отцом за шестьдесят процентов добычи. Я думала, тут будет сундук с золотом или хотя бы карта на стене.

— Карта в надежном месте. А золото не держу под рукой — слишком много желающих его взять.

Она шагнула ближе. Ее запах — не море, не ром, а что-то легкое, цветочное — ударил в ноздри. Она была совсем рядом. Я напрягся, не понимая, что происходит. Она смотрела на меня.

— Ты интересный, Крюк, — сказала она мягко. — Не такой, как другие. Пират, а думаешь, как… не знаю, как кто-то из другого мира. Я хотела понять, что ты за человек. Потому и отвела тебя к картам.

— И поняла? — спросил я немного настороженно.

Она стояла слишком близко. Я чувствовал тепло ее дыхания.

— Не совсем, — ответила она, ее улыбка стала шире. — Но мне нравится разбираться.

А потом все случилось слишком быстро. Она шагнула еще ближе, положила руку мне на грудь. Я не успел ничего сказать, как она толкнула меня назад. Я упал на койку — не ждал этого, черт возьми. Матрас скрипнул подо мной, а она оказалась сверху, ее волосы упали мне на лицо. Я услышал, как она шепчет:

— Ну наконец-то.

И прежде чем я успел что-то сказать, ее губы накрыли мои.