Доктор Крюк 2

Глава 17

Я спускался по скрипучим ступеням в трюм «Принцессы Карибов», крепко сжимая абордажный крюк, который давно стал моим верным спутником. Здесь, внизу, было темно и сыро. Единственный фонарь, подвешенный к балке, качался от движения корабля, бросая тусклый свет на деревянные стены и цепи, звякающие в углу. Пятый день шел с тех пор, как мы потопили тот проклятый английский галеон, а вместе с ним заполучили груз, который я до сих пор не знал, как разгадать: Филиппа Сидни и Маргарет де Бошан, моих бывших товарищей, ныне — пленных. Их молчание злило меня, но пора переходить к жесткому методу добычи информации и вытрясти из них хоть что-то.

Мой боцман уже ждал внизу, держа в руках второй фонарь. Его угрюмая физиономия казалась еще мрачнее в полумраке. Он молча кивнул мне и отодвинул засов на тяжелой двери, за которой сидели пленники. Я шагнул внутрь, стукнул крюком по косяку — звук эхом разнесся по трюму, — и рявкнул:

— Ну что, дамы и господа, поговорим? Что вы знаете о сокровищах Дрейка? Зачем вас сюда занесло? И не вздумайте юлить — я не в настроении для игр!

Филипп ощерился. Его худое лицо, покрытое щетиной, исказилось от злости. Он выпрямился и бросил с издевкой:

— Ты, Крюк, все тот же наглец. Думаешь, раз нацепил капитанскую треуголку, то можешь нас запугать? После того, как ты нас кинул на Монито, оставив с жалкими огрызками золота, я тебе ни слова не скажу.

Его голос дрожал от обиды. Монито — тот остров, на котором мы раскопали сундук с сокровищами и ящик Дрейка, — до сих пор стоял между нами костью в горле. Я тогда поделил добычу по-своему, вернее по условленному уговору: золото — всем, драгоценности — мне. И это они еще про ящик Пандоры не знали. Для Филиппа это было предательство, а для меня — справедливость. Я сдержал желание врезать ему и повернулся к Маргарет. Она сидела на ящике в углу, скрестив руки, ее волосы утратили лоск, а на губах играла холодная усмешка. Она выглядела спокойной, почти равнодушной. А ведь ей тут было очень плохо. Она даже в «уборную» шла под конвоем. А чтобы умыться и причесаться — надо было помечтать.

— А ты, Марго? — процедил я, шагнув к ней. — Или тоже будешь молчать, как твой барон? Ты всегда была умнее, чем пыталась казаться. Скажи, что вам нужно? Что вы затеяли? Вы же явно меня преследовали. Еще и на галлеоне. Откуда только достали?

Она медленно подняла взгляд, и ее голос, ледяной и четкий, прорезал сырость трюма:

— Ты сам не знаешь, во что ввязался, Крюк. Думаешь, Дрейк — это просто сундуки с золотом? Это игра другого порядка. Кромвель знает больше, чем ты можешь вообразить, но я не стану тебе помогать. Копайся сам.

Я замер, словно истукан. Кромвель? Какой еще Кромвель? Кто это, черт возьми, такой? Какой-то английский главарь? Я ничего о нем не знал. Или это тот самый Кромвель? Тот, что сверг короля, разгромил роялистов и стал лордом-протектором? Да ладно! Неужели я попал в эпоху, когда этот человек, чье имя я смутно помнил из учебников истории, уже стал кем-то значимым? Или, может, его звезда еще только восходит?

Маргарет, похоже, проболталась, сама того не заметив. Ее слова повисли в воздухе. По ее лицу было видно, что она сказала больше, чем хотела. Губы ее слегка дрогнули, а глаза метнулись в сторону, будто она пыталась поймать свои слова и вернуть их обратно. Но выпытывать дальше было бесполезно — они оба уперлись, как ослы, дальше будет только хуже.

Пожалуй, не буду заниматься пытками. Да и не по мне это — пытать. Марго уже проболталась, и теперь мне нужно было осмыслить, что это значит.

Кромвель… Оливер Кромвель. Человек, который сверг монархию. Если он уже на слуху, значит, Англия, должно быть, погружается в хаос гражданской войны. Король против парламента, роялисты против круглоголовых.

Маргарет смотрела на меня с подозрением.

Я скрипнул зубами и махнул Стиву:

— Запри их. И глаз не спускать — эти змеи еще кусаются.

Стив кивнул, подтолкнул Филиппа к стене, а тот, злорадно бросил в спину:

— Роджерс доберется до тебя, Крюк. И тогда посмотрим, кто будет смеяться последним.

Дверь захлопнулась с глухим стуком. Я направился на палубу. Тишина давила трюма давила, только плеск волн за бортом и скрип дерева напоминали, что корабль живой. Я прислонился к стене, провел рукой по лицу и уставился в пол. Маргарет упомянула Кромвеля — это было неожиданно. А еще Роджерс где-то там, за горизонтом. Я должен был двигаться дальше, найти третью часть карты Дрейка, о которой говорил губернатор Тортуги. Портобелло.

Я поднялся по трапу на палубу.

Паруса захлопали, команда суетилась, и корабль рвал вперед, рассекая волны. Я стоял у борта, глядя на море. Филипп и Маргарет не дали ничего, кроме новых загадок. Как Кромвель связан с Дрейком? Я пока не знал. А ведь Де Лонвийе говорил про то, что полмира следит за сокровищами Дрейка. Неужели и англичане включились в игру? Это получается, что Роджерс теперь не столько пират, но и представитель Кромвеля на Карибах. Если, конечно, его посвятили во все эти танцы с сокровищами Дрейка.

Я стоял у борта «Принцессы Карибов», вцепившись в поручень, пока соленый ветер хлестал мне в лицо. Корабль резал волны, паруса трещали под напором, а команда металась по палубе, выполняя мой приказ держать курс на Портобелло. Гарри Киль орал что-то матросам и его голос тонул в шуме моря. Я бросил последний взгляд на черный горизонт, где растворялась ночь.

Допрос в трюме оставил меня с пустыми руками и кучей вопросов. Филипп и Маргарет — два упрямых осла, которые скорее сгниют в цепях, чем скажут что-то полезное. Но слова Марго про этого Кромвеля и эта ее холодная уверенность — «игры другого порядка». Может, и правда я влез не туда, только вот правил этой игры я пока не понимал.

Я провел рукой по волосам — густым, темным, как в молодости.

— Стив! — крикнул я.

Боцман появился почти мгновенно, его тяжелые шаги загрохотали по палубе. Он остановился передо мной, и буркнул:

— Чего надо, капитан?

— Пленных проверил? — спросил я, глядя ему в глаза.

— Да, сидят крепко, — кивнул он. — Филипп все матерится, Маргарет молчит, как рыба. Охрана на месте.

— Хорошо, — бросил я. — Пусть сидят. И скажи Гарри, чтоб не сбавлял ход. Нам надо быть в Портобелло как можно скорее.

Стив кивнул и полез обратно.

Портобелло — испанский город, полный золота. Я знал, что там меня не встретят с распростертыми объятиями, особенно с моим двойным флагом — французским и пиратским. Но если третья часть карты там, я ее найду. Не хотелось бы в гроб этот лезть. Да и как его посреди моря найти?

Корабль слегка накренился — ветер крепчал. За размышлениями я не заметил, как ночь уже вступила в свои права. Звезды сверкали над головой, а море шумело, как живое. Я подошел к Гарри, который стоял у штурвала, и хлопнул его по плечу.

— Как дела, старина?

— Идем ровно, капитан, — ответил он. — Если ветер не стихнет, через пять дней увидим Портобелло.

— Отлично, — кивнул я. — Держи так.

Я отошел к борту, вдохнул поглубже и посмотрел вперед, туда, где чернота моря сливалась с небом. В Портобелло решится многое — может, даже все.

Ветер дул ровно, корабль уверенно шел на юг, к Портобелло. Пять дней пути — не так много, но достаточно, чтобы нервы начали сдавать.

На следующий день я чувствовал себя как выжатый лимон. Я вышел из капитанской каюты и решил пройтись по кораблю, проверить, как дела у команды, а заодно отвлечься от мрачных мыслей. Но тут началось такое, что я чуть не пожалел о своем решении.

Сначала я услышал громкий, металлический грохот, будто кто-то уронил пушку. Я рванул к камбузу, откуда доносились звуки, и застал картину, достойную таверны на Тортуге. Наш юнга Пит Шустрый стоял посреди хаоса с перепачканным лицом и виноватым видом, а рядом валялся опрокинутый котел. Каша — если это вообще можно было так назвать — растекалась по палубе жирной лужей, а запах горелого бил в нос похлеще порохового дыма. Рядом стоял канонир Джек Гром, который размахивал черпаком и орал на Пита, будто тот поджег корабль.

— Ты что творишь, щенок? — ревел Джек, тыча черпаком в юнгу. — Это ж не еда, а отрава! Я лучше порох жрать буду, чем твою бурду!

Красный как рак Пит пытался оправдаться, вытирая рукавом лицо:

— Я не виноват, Джек! Оно само сгорело! Я только отвернулся, а тут — бац! И котел на пол!

Я шагнул вперед, стукнул крюком по доскам, чтобы привлечь внимание:

— Что за бардак тут у вас?

Джек обернулся ко мне, бросил черпак на стол и буркнул:

— Да какой еще бардак, капитан? Это наказание, а не камбуз! Меня за то, что рома на ночь хряпнул, сюда загнали, а Пита — за то, что он канат плохо закрепил. Вот и готовим теперь. Только толку-то?

Я нахмурился, глядя на них. Проштрафившиеся матросы на камбузе — это, конечно, не новость. На пиратских кораблях так часто делали: косяк сделал — иди кашу варить. Но чтоб такой бардак устроить — это уже перебор.

Я вдохнул поглубже:

— А кто вас вообще сюда отправил? Стив, что ли?

— Ага, он самый, — кивнул Пит, понурив голову. — Сказал, чтоб мы отработали, пока нормального кока не найдем.

Я скрипнул зубами. Готовка на корабле стала настоящей головной болью. Если бы только Ли пошел тогда со мной. Он умел из солонины и сухарей сделать почти пир, а эти двое…

Я посмотрел на лужу каши и покачал головой. Надо что-то менять. Еда — это не только брюхо набить, это настроение команды. А с таким настроением мы до Портобелло либо взбунтуемся, либо передохнем от голода.

— Ладно, — бросил я. — Уберите тут все. И чтоб завтра я не видел такого. Джек, ты за старшего, следи за этим обормотом. А я поговорю со Стивом.

Я развернулся и пошел искать боцмана. Стив отдавал команды матросам, которые подтягивали паруса. Я хлопнул его по плечу, он обернулся, вытирая пот со лба.

— Стив, какого черта ты творишь? — начал я без предисловий. — Ты зачем Джека с Питом на камбуз засунул? Они там котел уронили, всю палубу загадили, а еда — как подошва горелая!

Он почесал затылок, глядя на меня с легкой ухмылкой.

— А что делать, капитан? У нас кока нет, а эти двое напортачили. Джек с ромом чуть всю команду не споил, а Пит канат чуть не упустил в море. Пусть отрабатывают. Или мне готовить? Я ж травану тут всех.

Я закатил глаза. Стив был прав, но его правота меня только сильнее злила. Без кока мы как без рук, а проштрафившихся на камбузе держать — это все равно что крысу склад охранять поставить. Я вздохнул и сказал:

— Надо найти кого-то нормального. В Портобелло завербуем кока, надо еще камбуз подправить. Чтоб очаг не дымил, а котлы не падали. А пока следи, чтоб эти клоуны корабль не спалили.

— Будет сделано, — слишком бодро кивнул Стив и вернулся к своим делам.

Я отошел к борту, прислонился к нему и стал смотреть на воду. Солнце уже почти село и море потемнело, отражая последние красные полосы. Хаос на камбузе немного отвлек меня от тяжелых мыслей, даже заставил ухмыльнуться. Пит с его виноватой рожей и Джек с черпаком — это было почти смешно. Но смех быстро улетучился, когда я вспомнил про Кромвеля.

Матросы работали слаженно, паруса держали ветер. Гарри у штурвала что-то напевал себе под нос, а Стив гонял новичков, чтоб не ленились. Все было под контролем, но я чувствовал некое беспокойство. Портобелло приближалось, а с ним — новые беды. Или новые шансы. Я пошел к своей каюте, решив, что пора хоть немного поспать. Завтра будет новый день.

Я проснулся на своей кровати в каюте, когда первые лучи солнца пробились через щели. Корабль слегка покачивался, волны шлепали о борт, а где-то наверху скрипели канаты. Пять дней пути до Портобелло — я отсчитывал их в голове и вот он, последний. Я потянулся и провел рукой по лицу. Ни седины, ни морщин, только сила в теле, которой у меня не было даже в тридцать. Я встал, накинул куртку, прицепил крюк к поясу и вышел на палубу, готовый встретить этот день.

Воздух был свежий. Солнце поднималось над горизонтом, заливая море золотом, а ветер крепчал, наполняя паруса. Команда уже была на ногах: Гарри стоял у штурвала, Морган гонял матросов, проверяя канаты, а Пит с виноватым видом после вчерашнего, теребил какую-то веревку. Я подошел к борту и бросил взгляд вперед. Там, вдали, уже маячила тонкая полоска земли — Портобелло.

— Гарри! — крикнул я, повернувшись к рулевому. — Сколько еще до берега?

Он прищурился, глядя на горизонт, и ответил, не отрываясь от штурвала:

— Склянок семь-восемь, капитан, если ветер не стихнет. К полудню будем на месте.

— Хорошо, — кивнул я. — Держи курс ровно. И скажи Джеку, чтоб подготовил пушки — на всякий случай.

Гарри ухмыльнулся и крикнул что-то канониру, а я остался глядеть на приближающуюся землю.

Портобелло — испанский порт. Мой двойной флаг — французский и пиратский «веселый Роджер» — мог сыграть со мной злую шутку. Франция и Испания вроде бы не воевали сейчас, но в этих водах правила менялись быстрее, чем погода.

Еще и цель у меня непростая. Я должен был найти третью часть карты Дрейка. Но как? Испанцы не любили чужаков, особенно таких, как я — с отсутствующей репутацией и каперским свидетельством.

Я спустился к Моргану, который уже отдавал команды канонирам. Вчерашний повар-неудачник Джек Гром, теперь выглядел куда увереннее, проверяя фитили у пушек. Я хлопнул Моргана по плечу и сказал:

— Генри, чтоб все было наготове. Если испанцы решат нас встретить свинцом, я хочу ответить тем же.

— Не вопрос, капитан, — кивнул он. — Пушки заряжены, команда на местах. Только бы эти чертовы испанцы не начали палить сразу.

— Надеюсь, до этого не дойдет, — буркнул я. — Но с ними никогда не угадаешь.

Я вернулся к борту, достал подзорную трубу и приставил ее к глазу. Портобелло приближался: уже виднелись очертания крепости, белые стены домов и мачты кораблей в гавани. Вот он, город, следующий шаг к сокровищам Дрейка.

Часы тянулись медленно. Солнце поднялось выше, жара начинала давить, а команда работала молча, словно тоже ощущала, что впереди нас ждет что-то серьезное. Я то и дело хватался за трубу, проверяя, не появился ли кто на горизонте. Один раз мне показалось, что вдали мелькнули черные паруса — «Гроза Морей», корабль Роджерса, — но это оказался просто торговый бриг. Нервы были на пределе.

Наконец, ближе к полудню, Портобелло вырос перед нами во всей своей величественной красе. Солнце стояло высоко, его лучи отражались от волн, как золотые стрелы, а на горизонте четко вырисовывались очертания крепости Сан-Фелипе. Она возвышалась над гаванью, как каменный страж, а ее мощные стены и башни казались неприступными. Пушки, направленные в сторону моря, напоминали о том, что это место — не просто порт, а твердыня испанской власти в Новом Свете. В гавани покачивались на волнах галеоны и шхуны.

Я убрал подзорную трубу. Сжав крюк покрепче, я повернулся к Стиву, который стоял рядом, ожидая приказа.

— Поднимай флаги, — бросил я. — Пусть видят, с кем имеют дело.

Стив кивнул и быстро отдал распоряжение матросам. Через минуту два флага затрепетали на мачте, развеваясь на теплом карибском ветру. Синий с золотыми лилиями — символ французской короны, и черный с черепом — наш собственный знак. Сочетание, которое должно было заставить испанцев задуматься.

Я прищурился, глядя на приближающийся берег. Ну, испанцы, как вы меня встретите? С распростертыми объятиями или с мушкетами наизготовку?

Корабль замедлил ход, входя в гавань. Вода вокруг нас стала спокойнее, но напряжение на борту только росло. С пирса к нам направилась лодка с солдатами. Их мундиры ярко выделялись на фоне синего моря, а мушкеты, которые они держали наготове, блестели на солнце. Лица солдат были суровы, они явно не настроены на дружелюбный прием.

Я выпрямился. Это был момент истины.

— Что ж, Портобелло, — прошептал я себе под нос, — давай сыграем.

Лодка приближалась, высокий мужчина с усами и в шляпе с пером, крикнул на ломаном французском:

— Назовись, капитан! И объясни, какого черта ты здесь делаешь!

Я шагнул к борту, сжал крюк покрепче и ухмыльнулся.