Дом плоти

28

— Гребаные уроды… — Роберта Стил втянула воздух и с силой выдохнула. — Сколько времени?

Логан оттянул рукав халата и посмотрел:

— Почти половина седьмого.

Утро понедельника начиналось скверно — они здесь уже три часа, а солнце даже не показалось.

Инспектор застонала:

— Похоже, денек будет чертовски длинным. — Она отступила в сторону, чтобы пропустить техника с пластиковым пакетом в руках. — Что это такое, черт возьми?

— Все из морозильника, — сказал техник, поднимая пакет, чтобы ей было видно.

Стил быстро перечислила:

— Горошек, кукуруза, рыбные палочки… — Потом вытащила что-то твердое и коричневое, плотно завернутое в пленку, и сунула под нос Логану: — Ну, на что это похоже? Гуляш, мясная запеканка или карри?

— Может быть, фарш?

Стил швырнула кусок назад в пакет и, как фокусник, достала что-то розово-красное:

— Ай-ай-ай, это уже интереснее. Человеческие останки?

Логан пожал плечами. Ему это напоминало обычное мясо.

— Иди, иди, — сказала она парню, который держал пакет, — не стой здесь. Иди и проверь.

— Слушаюсь, мэм, — ответил парень, но Логан слышал, как он пробормотал под нос: — Глупая старая корова.

Стил порылась в карманах:

— Плохое у меня предчувствие насчет этого, Лаз, что-то жжет, как цистит. — Инспектор прошла в гостиную и принялась наблюдать за полицейскими, бродившими по комнате с пинцетами и порошком для снятия отпечатков. — Единственное, что останавливает прессу от приставаний к нам, так это факт, что все знают — виноват Вайзмен. — Она переступила с ноги на ногу. — Он ведь виноват, не правда ли?

— Фолдс говорит, двадцать лет назад они считали, что у Вайзмена есть подельник. Может, теперь он начал работать самостоятельно?

Стил нахмурилась:

— А я полагала, вы подельника уже поймали… Как там его звали? Его деверя или шурина?

— Ну да… — Логан откашлялся. — Может, это был и не он…

— Ты думаешь?

Инспектор повернулась на каблуках и затопала по лестнице. Логан поднялся вслед за ней. В хозяйской спальне она прежде всего открыла окно и закурила. Снаружи двое полицейских копались в кустах и под навесом. В сумеречном свете трава блестела от росы.

— Ублюдочные задницы… — Стил стряхнула серый пепел в холодное утро. — И как мне разобраться в этом деле?

— В половине двенадцатого пресс-конференция. Вы…

— Нет, только подумать, эти уроды годы возились, и чем все закончилось? Ты знаешь, что мне пришлось позвонить сегодня в половине третьего утра начальнику полиции и сказать, что в этом деле мы обосрались? Потому что Вайзмен вовсе не Мясник, мне очень жаль, старина. Чувствовала себя как мать Тереза в борделе…

Логан дал ей возможность постонать вволю, а сам тем временем рылся в комоде. В одном ящике носки, в другом трусы, еще в одном всякая ерунда, которую собирают обычно мужики: носовые платки, игральные карты, закладки для книг, маленькая заводная монахиня, которая должна была ходить, но теперь могла делать только непристойные движения. Рядом с лампой у кровати стояла фотография — Том и Хэйзел Стефен, последние жертвы Мясника. Они были сфотографированы на какой-то вечеринке: он в костюме и галстуке, она едва не выпадала из нарядного платья с большим декольте. Пара выглядела счастливой.

— Нет, но почему, черт возьми, эти обормоты не довели дело до конца двадцать лет назад? С чего это вдруг я попала в виноватые? — Стил села на край двуспальной кровати и опустила плечи. — И еще этот маленький уродец Алек таскается за мной как хвост. Куда бы я ни пошла, он тут как тут со своей долбаной камерой. Посрать не могу, чтобы Би-би-си не записала. — Она уронила на ковер цвета овсяной каши с дюйм пепла и растерла его голубым бахилом. — Еще пара таких дней, и я закончу так же, как Инш.

Стил легла на спину, закрыв руками лицо, но сигарета всё еще торчала изо рта, дым колечками поднимался к потолку.

— Ладно, валяй еще раз.

Логан поставил фотографию на место:

— А надо? — Да.

— Ладно… Ближайшая соседка позвонила по номеру 999 в час пятнадцать и пожаловалась, что лает собака Стефенов. Затем она позвонила в два… Она сообщила, что уже собиралась пойти к Стефенам и сказать, что она о них думает, когда случайно выглянула в окно и увидела, что какой-то тип в фартуке мясника и маске Маргарет Тэтчер грузит в багажник пластиковые мешки. В багажник машины Стефенов…

Стил молчала, и Логан подумал, уж не заснула ли она, но тут раздалось:

— И?..

— И ничего.

— Как он сюда попал? Он уехал на машине Стефенов, но как он сюда добрался? Если бы эта сволочь ехала на автобусе номер пятнадцать в своем окровавленном фартуке и маске, кто-нибудь обязательно заметил бы, так ведь?

— Я поручу проверить номерные знаки всех машин, припаркованных в пределах… скажем, трех улиц, да?

— Четырех. — Стил вынула окурок и закашлялась. — Хотя пользы от этого не будет никакой, уверена. Объяви на всякий случай машину Стефенов в розыск.

— Уже объявил.

Логан обошел кровать с другой стороны. На тумбочке Хэйзел рядом с будильником лежала стопка женских романов и брошюр по похудению.

— Ну хорошо… — Стил поднялась с кровати и потянулась. — Покомандуй тут пять минут. Я в сортир.

Логан выдвинул нижний ящик: цветные носки и колготки. Средний ящик — трусики и панталоны большого размера. Верхний ящик — лифчики, очки для чтения и рекламный буклет ассоциации «Блюстители веса».

Он взял буклет и полистал, разглядывая несчастных — до и счастливых — после. Как там Ренни сказал? «Выходит, Вайзмен предпочитает пухленьких»? Логан выудил мобильный, позвонил в участок и попросил, чтобы выяснили, посещала ли ассоциацию Хитер Инглис. Посещала. А как насчет Валери Лейт?

Небольшая пауза, кликанье клавиатуры.

— Понятия не имею. Я могу соединить вас со справочным отделом.

Еще пауза, какие-то звуки, затем:

— Алло? В смысле, сержант Макрай?

Логан повторил вопрос.

— Не думаю, но…

— Вы ведь можете спросить у мужа.

— Если бы! Он попал под программу защиты свидетелей. Вы знаете, как у них: сами законы устанавливают. Вот когда им что-то нужно, тогда: «Мы ведь одна команда», разве не так? Вот что я скажу…

— Хорошо, как насчет ее расписания? Есть хоть какие-нибудь данные, что она ходила на собрания?

— А? Да нет, никто из ее друзей ничего такого не говорил. И в дневнике ничего такого нет.

— Вы не могли бы связаться с сотрудниками программы защиты свидетелей и попросить их разрешение…

— Вообще-то да, но вы там губы не раскатывайте.

В спальню вошел Алек — видеокамера болтается в одной руке — и присел на подоконник:

— Не обижайся, но по телику все это будет выглядеть паршиво. Где Ее Величество Злючка?

— Пописать пошла. Они внизу закончили?

— Еще одно место преступления, везде кровь, и ничего больше. Если и дальше так будет продолжаться, половину этого гребаного фильма составят кадры, где люди в белых халатах что-то ищут.

— Прости, если наше расследование нагоняет на тебя тоску, Алек.

Оператор пожал плечами:

— Ты тут ни при чем. Но нам нужно…

— Ох, ради всего святого! — В дверях появилась Стил и уставилась на ковер цвета овсянки. По центру шла цепочка кровавых следов, заканчивавшаяся у ног оператора. — Алек!

— Упс… В кухне от этого некуда было деваться…

— А теперь это по всему гребаному дому!

— Простите.

— Ты хоть представляешь…

Логан остановил ее:

— Вроде бы зацепка нашлась. Хитер Инглис и Хэйзел Стефен ходили к «Блюстителям веса».

— А Валери Лейт?

— Пока сказать не могу. Жду, когда договорятся с парнями из программы защиты свидетелей.

— Ну да. К тому времени мы уже все выйдем на пенсию по старости. Если она ходила к «Блюстителям…», то на месте преступления должны быть какие-то следы. Обезжиренные продукты, анкеты для членов ассоциации, брюки до и брюки после, ну что-нибудь в этом роде. — Стил расстегнула свой халат. — Нам придется основательно пошуровать, ребятки.

— Главное… главное — не паниковать… — Крик Новичка доносился до нее с той стороны решетки, где умер Данкан, где сильнее всего была ТЬМА. — Слышите меня? Надо сохранять спокойствие…

По крайней мере, он перестал кричать.

Хитер взяла еще один эскалоп из фольги и откусила. Очень вкусно.

— Он у нас немного нытик, не правда ли?

— Оставь его в покое, он просто испугался.

Хитер слышала, как Новичок возится в темноте, хватается за прутья решетки.

— С кем вы разговариваете? Почему вы не скажете мне, с кем вы разговариваете? Что происходит? Что…

Она остановила накатывающую волну паники.

— Я разговариваю со своим мужем.

— А он… Привет… Почему?..

— Он не будет с вами разговаривать. Потому что он умер.

— О, мой бог… Меня заперли с сумасшедшей…

Хитер кивнула, хотя мужчина не мог ее видеть.

— Это верно, я сошла с ума.

Последовала долгая пауза… Затем Новичок спросил:

— Как вас зовут?

Хитер прожевала, проглотила и ответила.

— Вы Хитер Инглис? Хитер Инглис? Я о вас слышал… О господи… — Он начал плакать. — О господи, мать твою… тогда это был… он, верно? Мясник… О…

— Кто такой…

— Я его не видел! Я был… на заднем дворе и… О боже, Хэйзел… Что случилось с Хэйзел? Где она? ГДЕ МОЯ ЖЕНА ХЭЙЗЕЛ? — Он снова закричал: — ХЭЙЗЕЛ!

— Ну это уже начинает надоедать. — Данкан плюхнулся на матрас и принюхался к пакету из фольги, который держала Хитер. — Пахнет здорово.

— Хочешь?

— ХЭЙЗЕЛ!

— Не могу. Ведь я мертвый, забыла?

— ХЭЙЗЕЛ! — Крики сменились рыданиями. — Хэйзел…

Хитер стало его жалко.

— Вы есть не хотите, мистер Новичок? Хотите что-нибудь съесть? — Она поднесла один из эскалопов к решетке. — Очень вкусно.

— Хэйзел…

— Вам надо беречь силы.

— Хитер, не думаю, что тебе стоит так привыкать к этому парню.

Рыдания некоторое время продолжались, но вскоре мистер Новичок согласился выпить воды и съесть эскалоп. Она слышала, как он принюхивается, затем хрустит корочкой и бормочет:

— Что это? — Потом жует. — Телятина. Я так думаю… или свинина? В темноте не разберешь. Может быть…

Новичок уже давился, его рвало.

— Что с вами?

— Ааа… Боже милостивый. — Мокрый хлюпающий звук — его снова вырвало на металлический пол.

Затхлый воздух наполнила вонь, от которой выворачивало наизнанку.

— Ну не настолько же плохо.

Он снова рыдал:

— Это человечина. О господи… Разве вы не понимаете? Во всех газетах писали, что Мясник убивает людей и разрубает их на куски, как мясо. Мы едим людей…

Данкан кивнул:

— Знаешь, а ведь он прав.

Хитер почувствовала приступ тошноты.

— Но я это ем уже сто лет…

— У тебя не было выбора, так ведь, ты же понимаешь? Или это, или умереть с голода.

Хитер смотрела на Данкана и вспоминала, что Мясник с ним делал.

— Это был ты? Всё время… это был ты.

Он кивнул.

— Ох, Данкан.

Ее мертвый муж улыбнулся:

— Эй, по крайней мере, я был вкусным. — Он показал на пакет: — Не дай пропасть этому зазря…

— Но ведь это человечина…

— Это просто мясо. Солнышко, в конечном счете это всё только мясо.

Хитер взяла еще один кусок из пакета.

— Не могу…

— Можешь.

Данкан оказался прав.