Дом плоти

54

— Эй! Кто-нибудь меня слышит? Эй! Пожалуйста! Я офицер полиции! Эй!

Новый голос был женским, доносился он с другой стороны стены. Хитер очень надеялась, что новенькая визжать не будет.

Она перевернулась на бок.

— Келли? — Молчание. — Келли, ты…

— Они будут меня искать!

Между прутьями скользнула прохладная рука, коснулась ее щеки.

— Как ты себя чувствуешь, Хитер?

— Немного не в себе, еще плохо ориентируюсь…

— Я — офицер полиции, твою мать! Ясно?

— Может, это из-за лекарства? Ты вчера много таблеток выпила.

— ЭЙ!

— Я так устала…

— ВЫ МЕНЯ СЛЫШИТЕ? ОНИ ЗА ВАМИ ПРИДУТ! Я — ОФИЦЕР ПОЛИЦИИ!

— Может, тебе не стоит их больше пить?

— ПОЧЕМУ МНЕ НИКТО НЕ ОТВЕЧАЕТ?

Хитер подвинулась немного вперед, ближе к решетке, где легла, пристроив голову на руке Келли.

— Я не хочу, чтобы он тебя наказывал.

— ПОЖАЛУЙСТА! — Крик перешел в рыдания. — Пожалуйста…

Хитер закрыла глаза.

— Как ты думаешь, она так и будет продолжать?

— Шшш… лучше спи.

— Я неважно себя чувствую…

— Спи. Скоро все будет хорошо, вот увидишь. Я обещаю. Тебе просто надо отдохнуть.

И Хитер заснула под испуганные рыдания.

Доктор Фрейзер как раз стаскивал с себя зеленый хирургический халат, когда Логан вошел в стерильное отделение полицейского морга. Без десяти пять, а вскрытие уже закончено — все части тела убраны. Приятно, ради разнообразия.

— Как прошло?

Старый патологоанатом пожал плечами и кинул свои провощенные брюки в пластиковый контейнер для отправки в прачечную. Оставшись в одном белье «Ай-фронт» — серые носки сползли на щиколотки, мучнисто-белые ноги покрыты красными нарывчиками, — он показал на дверцы холодильных камер:

— Хочешь взглянуть?

— Не очень. — Но ящик все равно вытянул.

Это был старик: длинная седая борода, нос пьяницы, кожа бледная, покрытая коростой. Все одним куском, за исключением безобразного свежего шрама вдоль живота.

— Не этот, другой. — Доктор Фрейзер задвинул труп назад в холодильник. — Этого мы назвали Грязный Фредди, еще один несчастный бомж. Каждый год одно и то же — как только погода портится, они начинают много пить и засыпают у входа в магазин, чтобы не проснуться. Это такая беда — о бездомных никто не заботится.

Патологоанатом выкатил другой ящик.

— Вот. Маркус Янг. Странно, что тело почти не тронуто, хотя и здесь мясо начали нарезать на куски. — Доктор почесал живот с двух сторон. — Да… удивительно.

— Не могли бы вы объяснить, что значит «удивительно»? Фолдсу нужны подробности.

Доктор Фрейзер вздохнул и сунул ноги в носках в сабо, в которых ходил в морге.

— Если бы он потрудился перевернуть труп, ему бы никаких подробностей не потребовалось.

— Ну, возможно, он торопился на обед с начальством…

— Да? А я вот съел бутерброд с сыром и соленым огурцом, в котором не оказалось этого гребаного огурца.

Закрыв дверцу холодильника, Фрезер зашаркал по коридору в свой кабинет. Логан пошел за ним и, пока доктор надевал брюки, полосатую рубашку и натягивал джемпер сверху, позаботился о чае.

— Мне два кусочка сахара и молоко, — сказал патологоанатом, усаживаясь за письменный стол. — Я бы предложил тебе печенье, но его кто-то уже слопал. — Он достал стопку бланков и начал писать. — Вики и Маркус Янг почти наверняка убиты одним и тем же ножом: примерно восемь дюймов длиной, остро заточенный. Мужа сначала избили до потери сознания, затем перерезали горло вертикально, отсюда досюда… — Он показал, проведя пальцем по своей шее. — Затем прошлись по артериям и венам, задеты практически всё. Он истек кровью за несколько секунд, если учесть, что его положили вниз лицом. Голова отсечена сзади, что несколько необычно, одним ударом.

— Готово, — сказал Логан, ставя чашку с чаем на стол, — молоко, два кусочка.

— Ох, замечательно. Во всяком случае, надо искать человека, у которого была уйма практики. Это профессиональная работа, мастерская. Взять хотя бы снятие кожи. — Он сделал глоток. — Могу предположить, что наша жертва, в данном случае Маркус Янг, превратилась из живого существа в кусок мяса примерно за тридцать минут. Никаких колебаний при разрезании суставов: пробные надрезы и всё такое, — только экономичные, чистые разрезы.

— А что насчет женщины?

— Гм? О… она — совсем другое дело. Тот же нож, но здесь уже не такая точность. Горло у нее распорото, а не разрезано. Не самая лучшая работа Мясника. Могу высказать резонное предположение: нашему убийце помешали.

— Помешали? — повторил голос от двери. — Это еще слабо сказано, не так ли? Скорее Мясника напугали до усрачки. — На пороге стояла Джекки Уотсон. При виде Логана с ее лица сползла улыбка. — Мой начальник желал бы услышать последние данные по вскрытию.

— Видишь? — Доктор Фрейзер сунул в чай кончик ручки и помешал. — Никто больше не желает присутствовать при вскрытии, им требуется только хорошо отредактированный отчет. Куда подевалась профессиональная гордость?

Джекки окинула Логана тяжелым взглядом:

— Если хотите, я могу прийти позже.

— Не глупи. — Патологоанатом показал на стулья для посетителей. — Опускай свою попку, а сержант Логан сделает для тебя славную чашечку чаю.

Так начались одни из самых неловких для Логана полчаса за последние три месяца. В какой-то момент — когда доктор что-то говорил насчет рисунка крови — нога Логана случайно коснулась ноги мисс Уотсон. Джекки открыто поморщилась.

Затем, когда всё закончилось и патологоанатом выпроводил их из своего кабинета, они остановились в коридоре, не глядя друг на друга.

Логан:

— Я был…

Джекки:

— Это не…

Пауза.

Она кашлянула:

— Ты первый.

— Мне предложили должность инспектора…

— В самом деле? — Похоже, это сообщение произвело на нее впечатление.

— К Фолдсу, в Бирмингем.

— Бирмингем?

— Полиция Уэст Мидлендс.

— Я в курсе, что там в этом гребаном Бирмингеме. А еще дальше ты сбежать не мог?

— Не надо так. Я…

— Ой, да ради бога. Ты, наверное, решил, что мне не всё равно, куда ты там переедешь. Валяй двигай в свой Бирмингем. Бросай всех.

— Я никого не бросаю!

— Нет? А как насчет Инша? — Джекки начала загибать пальцы: — Жены нет, детей нет, работы нет…

— Не я проводил служебное расследование, не я писал на него докладные! И не я завис в этом проклятом Статклайде на три месяца.

— Слушай, ты такая жопа!

Доктор Фрейзер высунул голову:

— Слушайте, или вы заткнетесь, или убирайтесь отсюда. Это морг, а не площадка для любовных игр. Такой шум подняли, мертвых того и гляди разбудят!

— Я ОФИЦЕР ПОЛИЦИИ! МЕНЯ БУДУТ ИСКАТЬ!

— Господи, — сказал Данкан, садясь на матрас, — она никак не хочет сдаваться, верно?

— Я ОФИЦЕР ПОЛИЦИИ!

— МЫ ЗНАЕМ! ЗАТКНИСЬ К ЧЕРТЯМ СОБАЧЬИМ! — Данкан покачал головой. — Интересно, она что, думает, Мясник скажет: «Упс, ужасно извиняюсь, моя дорогая. Ну не знал я, что вы служите в полиции. В таком случае я не буду делать из вас гамбургеры. Вы можете идти. Только держите язык за зубами»? Противно слушать!

Хитер посмотрела на него:

— Напомни-ка мне, что я такого в тебе увидела?

— Я умел заставить тебя смеяться, я хорош в койке, я готовлю прекрасное мясо в красном вине. А еще я тебя спаивал и трахал.

— ПОМОГИТЕ!

— Я не могу уснуть.

— Ничего удивительного при таких воплях.

— ПОЖАЛУЙСТА! — Голос новой женщины охрип от всех этих криков.

— Рано или поздно она замолчит.

— Данкан. — Хитер потянулась к нему, взяла за руку. — Данкан, я тут все думала… Я хочу, чтобы ты шел дальше.

— Не говори глупости. Я…

— Я серьезно. Ты должен быть с Джастином, ему нужен отец. Присмотри за ним.

— И оставить тебя наедине с ТЬМОЙ?

— Я не одна. У меня есть Келли. — Она улыбнулась. — Всё хорошо. Я больше не сумасшедшая.

Данкан посмотрел вниз, свет от дыры в его голове сиял как миллион умирающих солнц.

— Я боюсь.

— Я знаю, мой милый.

— Если ты… ну знаешь, если я тебе когда-нибудь понадоблюсь…

Она заставила его замолчать поцелуем. Когда она открыла глаза, Данкана уже не было. И у Хитер появилось ощущение, что он никогда не вернется.