Дорога длиною в жизнь

Глава 2

2.

Была и еще одна, наверное, самая веская причина. Осень, на Черном море — сезон штормов. И если летом еще есть какая-то надежда, что все обойдется благополучно, то чем ближе к зиме, тем остается ее все меньше. Загруженного на баркас угля, должно было хватить километров на двести, поэтому вначале, пока была относительно хорошая погода, мы шли под парусом. Выйдя из бухты, наше суденышко тут же повернуло на юг и пошло к Турецким берегам. Это был самый короткий путь, чтобы оказаться за кордоном. Тем более сейчас, когда ни о каких границах не шло и речи. Какие уж тут границы, когда непонятно от кого, и для кого, охранять территории.

Правда существовала некоторая вероятность в том, что турки попытаются напасть и захватить наш баркас, но чтобы этого не произошло, отойдя от берега километров на пятьдесят, Марк Леонтьевич, вывесил на корме Швейцарский флаг, а на носу судна, вдруг откуда не возьмись появился пулемет Хайрема Максима, на высокой треноге. Да и мы находящиеся на судне люди вдруг резко перешли на немецкий язык, начисто забыв, что еще пару дней назад общались по-русски.

Меня всегда удивляла способность Графа***, без особенных проблем, переходить с одного языка на другой. Порой казалось, что ему известны все языки мира. Позже во время путешествий, я не однажды наблюдал как приезжая в чужую страну, в Италии он свободно общается на Итальянском, в Лиссабоне, переходит на португальский, а в Швейцарии на немецкий, или же на местный диалект, который вообще представлял собой дикую смесь немецкого, французского и итальянского языков. И его речь все прекрасно понимают. Знание мною нескольких языков. Конечно не такого количества как у него, он воспринимал как должное. По его мнению, образованный человек просто обязан не испытывать никаких проблем с общением в любой стране. Ради интереса я как-то спросил у него, знает ли он Китайский?

— Какой именно, ты имеешь ввиду? — Его встречный вопрос поверг меня в изумление.

Оказалось, что на территории Китая имеется больше сотни самых разных диалектов языка, и порой люди даже, живущие в соседних районах, говорят на разных языках. Но самое интересное оказалось, в том, что граф действительно знал один из этих диалектов, называемый «Пекинским», который считался как бы общим языком. Правда, утверждать, что он владеет им в совершенстве было нельзя, но как сказал сам Марк Леонтьевич, выяснить некоторые вопросы был он все же был в состоянии. Мне не было доступно даже этого, А еще его здорово удивило то, что я совершенно не знаю французского.

Для него это было просто дико, особенно учитывая тот факт, что моя мать по его словам знала этот язык чуть ли не лучше своего родного русского, и в молодости даже писала на нем недурные стихи. Почему так произошло, совершенно вылетело из моей головы, зато мои знания немецкого, испанского и португальского, не вызвали у него никаких вопросов, хотя я прекрасно помнил, что ни один из этих языков в моей семье не знали.

Уже вблизи Турецкого побережья нас застиг небольшой шторм, правда мы находились уже буквально в десятке километров от него, и шли не под парусом, а на парах. Граф, сразу же загнал меня в трюм, чтобы исключить мое выпадение за борт, а сам встал у штурвала. Двухчасовая борьба со стихией окончилась вполне благополучно, Довольно скоро, удалось завести нашу скорлупку в какую-то бухту, и там переждать непогоду.

Дальнейшее путешествие вдоль берегов Турции проходило тихо и спокойно, лишь однажды, какой-то катер, видимо не разобравшись чей флаг развивается на нашей корме, попытался перерезать нам путь, но Сергей Юрьевич, быстро привет в чувство местных пиратов, буквально скосив их с палубы, а подоспевший полицейский катер, похоже прятавшийся где-то в прибрежной бухте, вначале попытался наехать на нас, но видимо довольно скоро там разглядели флаг и принадлежность судна, и решили не вмешиваться.

В проливы мы вошли достаточно спокойно, если не считать галдящей толпы плавучих торговцев, буквально облепивших баркас со всех сторон, и предлагающих купить все, что угодно. От аляповатых глиняных свистулек в виде птичек, до довольно потертых ковров, якобы некогда принадлежащих какому-то султану. Хуже всего было то, что все они не только вразнобой расхваливали свои товары, но при этом пытались влезть и на баркас, чтобы попутно чего-нибудь скрутить или просто подхватить какую-то плохо лежащую вещь. И поэтому, в то время, как Граф***, находился у штурвала, Сергею Юрьевичу, приходилось торчать на палубе, отгоняя особенно назойливых турок. Мне же, ничего не оставалось делать, как дежурить возле котла, поддерживая необходимое давление и подбрасывая уголек. К вечеру, их стало поменьше, но исчезли они только после выхода в Мраморное море, и то, далеко не сразу. Хорошо хоть проливы оказались не такими длинными как я думал, но все же почти девять часов постоянного шума выведут из себя кого угодно.

Выйдя в Мраморное море, мы стазу же повернули на запад, и пришвартовались уже у ближайшего пирса. Хотя пришлось и довольно много отдать за стоянку, но зато, баркас остался под охраной, а мы спокойно переночевали в местной гостинице, и даже попробовали турецкой еды. Следующий день, мы просто отдыхали, наслаждаясь хотя бы тем, что под ногами была твёрдая земля, а не качающаяся палуба. Граф*** о чем-то переговорил со своим товарищем, после спросил у меня, не надоело ли мне плавание на баркасе, на что я ответил, что согласен с любым его решением.

— Нет. — Воскликнул граф***. — У человека должно быть собственное мнение. Даже если оно и совпадает с мнением, кого-то другого, человек, должен озвучить его как свое. Возможно добавив пару существенных или не очень деталей. Если ты всегда будешь соглашаться с мнением остальных, то тебя либо сочтут слабаком, либо подкаблучником. И неизвестно что хуже.

— Я сейчас полностью завишу от вас, Марк Леонтьевич, поэтому просто не хочу портить с вами отношения идя вразрез с вашим мнением. Но если вы настаиваете, то я с удовольствием сменил бы транспорт. Например, на поезд, хотя не уверен, что отсюда проложена железнодорожная колея.

— Вот и прекрасно. Знаешь, Алексей, мне по большому счету тоже поднадоело это плавание. А учитывая то, что рано или поздно от баркаса все равно придется избавиться, хотя бы потому, что в Швейцарии нет моря, а на озере у меня имеется катер получше этого, то, наверное, сменить транспорт будет самое время.

Уже через какой-то час, нашелся и покупатель на нашу посудину, тут же появились грузчики, пара грузовиков и легковой автомобиль. И все, что было загружено на баркас из охотничьей избушки, тут же было перенесено в грузовики. И мы отправились на железнодорожную станцию, где граф взял в наше распоряжение целый пассажирский вагон. На мой удивленный вопрос зачем? Я услышал, что мой опекун привык к определенным удобствам, разумеется если их можно заполучить. А довольствоваться тем что есть, можно в походе, или тогда, когда ничего более комфортного добыть не удалось.

— Я достаточно богат, чтобы не экономить на такой мелочи.

Да уж подумал я номер двадцать семь, в списке самых богатых людей Европы, что-то да говорит. Еще большим изумлением для меня стало то, что это мы или вернее Длинный занимал эту позицию. Граф же стоит где-то на двенадцатом месте, и то если учитывать только Европейские счета. В общем-то это было немудрено, я имею ввиду то, что Длинный вступая в права наследника просто не знал, обо всех сбережениях графа, а банкиры, как-то не спешили ему об этом сообщать. В данный момент, все обстоит совсем иначе.

Следующие четыре дня мы путешествовали поездом, проехав насквозь несколько стран — Турцию, Болгарию, Сербию, Хорватию Австрию, Княжество Лихтенштейн, и наконец оказались в Швейцарии. Где и остановились на небольшой станции неподалеку от городка, давно ставшего мне родным. Путешествие на поезде мне понравилось куда больше, чем по морю. В моем распоряжении было отдельное купе с собственной ванной, и туалетом, я наконец смог полностью привести себя в порядок, и, наверное, впервые за все время путешествия, почувствовал себя человеком.

В замке, куда мы в итоге приехали, граф предложил выбрать для себя любые апартаменты, которые придутся мне по душе. И я, даже не сомневаясь, поселился там же, где жил в то время, как главой замка выступал Длинный. Как же мне все-таки не хватало его все это время. Очень хотелось узнать, куда именно попал он, и сможем ли мы когда-нибудь встретиться вновь. Хотя, где-то в глубине души жила надежда в том, что рано или поздно, мне удастся добраться до пирамиды, и перенестись обратно в тот день, чтобы встретиться со своим другом.

Уже на следующий день, мой опекун пригласил адвокатов и после примерно пары недель консультаций и подготовки документов, я занял место, в той жизни принадлежащее Длинному, став бароном Алексом фон Визен. Чуть позже Граф*** ввел меня в курс, относительно всех его счетов и состояния, чем привел меня в еще большее изумление, потому что даже в замке имелось несколько мест где хранились не только ценные бумаги, но и золото, драгоценности и деньги. И это, не считая счетов во многих банках Европы и Америки.

Как-то мне стало интересно откуда все это взялось. Мой опекун, ничуть не сомневаясь вполне искренне ответил, что он достаточно много путешествовал по миру, что-то находя, в процессе поездок. Кроме того, сюда же входит вовремя вывезенное состояние из России, а также приданное Эльзы фон Визен, моей супруги, от которой собственно и остался этот замок и земли баронства. Кроме того, как оказалось Марку Леонтьевичу принадлежат паи в Африканских рубиновых рудниках, изумрудных копях Бразилии. Одним словом, Граф***, очень даже не бедствует.

Следующие семь лет были отданы учебе. И хотя с высоты моего прежнего возраста все это чистописание, арифметика и прочие науки смотрелись как бы несколько с иронией, но неожиданно мне это понравилось. Особенно учитывая то, что в прошлой жизни, большая часть этого времени, была отдана бродяжничеству. Сейчас же я вдруг понял, какие огромные пробелы, имелись в моем образовании, и с огромным усердием окунулся в учебу. При этом, даже не стояло вопроса, где именно я буду постигать все эти знания. Мой опекун, сказал, что будет гораздо лучше, если это будет происходить в обычной городской школе.

И дело даже не в том, что кто-то мог бы подумать о скаредности графа. Просто проходя обучение я в этом случае общался бы со своими, не просто сверстниками, а фактически со своими подданными. Конечно сейчас, это зовется несколько иначе, все-таки феодализм давно канул в лету, но так или иначе, все эти люди живут на землях баронства Визен, а я являюсь их фактическим владельцем. Как бы то ни было, а строить отношение с людьми лучше с самого детства, и граф мне объяснил это очень доходчиво. Впрочем, я даже и не пытался возражать. Раньше, мне хватало общения с Длинным, сейчас же я наслаждался тем, что могу общаться и дружить с теми, о ком раньше даже не подозревал. И скажу честно все это меня радовало.

Во время каникул, мы с графом отправлялись в какое-нибудь путешествие. Причем, какое именно всегда выбирал именно я. Единственным ограничением, было время. Все же не везде можно успеть, за время отдыха с сегодняшними скоростями. Но тем не менее, мы смогли побывать в большинстве стран Европы, посетить Лондон, и даже во время летних вакаций, добрались до Соединенных Штатов.

Раз в год, чаще всего к Рождеству, в нашем замке появлялся довольно странный человек. Всегда в форме, с полковничьими погонами интендантской службы рейхсвера, так называлась армия Германии, после первой мировой войны. Полковник Вальгер, гостил у нас обычно три дня, чаще всего проводя это время, за беседами с графом. Затем получал от него некую сумму денег, и довольный уезжал обратно. Как-то мне стало интересно, за что-же такое платит мой приемный отец этому человеку. С некоторых пор я называл графа отцом, и тот похоже был очень рад такому обращению. Мне кажется он в первую очередь находил во мне черты моей матери, которую когда-то любил, а может любил и сейчас, хотя та давно уже была не с нами.

Оказалось, все довольно просто и прозаично. После поражения в Первой Мировой Войне Германии пришлось отказаться от своих колоний в пользу других государств. Полковник Вальгер, тогда еще будучи майором, курировал передачу рудников Британии. И очень сожалел о том, что такое богатство уплывает из его рук. Мой приемный отец в это время путешествовал по Африке, случайно познакомился с этим человеком, который предложил ему оформить рудник на его имя. Подумав граф***, дал свое согласие, правда не на всю добычу, а на двадцать процентов. Заранее предполагая, что Британия в противном случае, просто отберет весь рудник, и самое многое даст какую-то мизерную компенсацию.

В случае же двадцатипроцентного пая, надежды на то, что этого не произойдет были гораздо большими. Тем более, что контроль добычи оставался в руках англичан, и они могли самостоятельно определять в чем выражаются эти самые двадцать процентов. И в тоже время ссориться с таким человеком как Граф***, было не слишком выгодно, хотя бы потому, что у него еще имелся и титул барона фон Визен, то есть одного из основателей Швейцарской Конфедерации. Это разумеется не королевский род, но тем не менее что-то близкое по значимости. Особенно учитывая то, что Швейцарские банки, занимали довольно весомое положение в мировом сообществе.

Одним словом, пятая часть рудника, задним числом была оформлена на Графа***, и согласно неофициального договора, половину получаемого дохода, он раз в год передавал херру Вальгеру. Британцы разумеется некоторое время пытались отжать рудник полностью под себя, но в итоге получили окрик откуда-то сверху и успокоились. Правда выделяемые суммы дивидендов каждый год были разными, но тем не менее, все же стоили того, чтобы за них бороться.

Интендант же, который помог оформить его получал ежегодно фиксированные десять тысяч швейцарских франков, и похоже был более чем доволен. К тому же, как я понял, он был очень словоохотливым, и порой выбалтывал графу такие вещи, что дойди эти слухи до ненужных ужей, ему бы сильно не поздоровилось. Впрочем, как оказалось эти слухи все же доходили куда-то на сторону, посредством стараний Марка Леонтьевича. На мой недоуменный вопрос, был дан достаточно циничный ответ.

— За все нужно платить мой мальчик! Вспомни, наш беспрепятственный выезд из России. Если бы не те бумаги, вряд ли нам бы удалось так свободно передвигаться, и уж тем более вывезти большую часть принадлежащего нам имущества.

С некоторых пор граф, воспринимал меня именно как сына, и потому не делил имущество на его и мое, все что имелось было нашим.

— Поэтому, отправка неких слухов в Россию, или скажем в Британию, совсем небольшая цена за то, чтобы жить, спокойно ничего не опасаясь со стороны большевиков, или же англичан, которые до сих пор облизываются на прииски, доставшиеся мне практически даром.

В последний свой приезд, полковник Вальгер, предложил очередную аферу, на которую мы с отцом, предварительно посовещавшись, можно сказать с радостью согласились. Предложение состояло в том, чтобы записать меня в армию Германии — Рейхсвер. При этом, мне сразу же присваивалось звание фенриха, то есть чего-то среднего между старшим унтер-офицером и низшим офицерским званием. Это звание получали в императорской армии выпускники военных училищ, ожидающих освобождения должности с последующим присвоением лейтенантского звания.

Я же, только числился в армии, и считалось, что по семейным обстоятельствам нахожусь в долгосрочном отпуске. И по большому счету, никакая должность мне была не нужна. Но с другой стороны выслуга шла, и может быть когда-нибудь это могло пригодиться.