Дорога на Тортугу

Глава 13. Река

Телефон Гвоздик не взял. Побоялся, что не выдержит и позвонит домой. На грязном столе (Папашина работа) под тарелкой для бутербродов он оставил записку, чтобы его не искали, он станет свободным пиратом!

Только Гвоздик не знал, что Папаша сгреб со стола всю посуду, сложил в раковину и залил водой отмокать. Там вместе с хлебными крошками, пробками от бутылок, обрезками колбасы плавала и размокшая записка.

«Интересно, они уже пробовали мне позвонить или еще не хватились?» — думал Гвоздик, болтая ногами в прохладной воде. Ему было сразу и легко, и одиноко.

Течение медленно несло плот вперед. Справа тянулся лес, слева — луга. Шкипер варил на туристической горелке кофе. Солоноватый речной дух и теплый кофейный аромат сплетались в удивительный запах — и знакомый, и новый одновременно. Так пахнет первый день лета, первый день новой жизни.

Но во всей этой утренней тишине одна мысль не давала мальчику покоя.

— Как думаешь, Шкипер, почему мы никому не нужны? — отчего-то спросил Гвоздик.

Шкипер будто ждал этого вопроса. Он уселся рядом с Гвоздиком, протянул ему кружку кофе и бутерброд.

— Семья — это не всегда просто. А родная кровь — не всегда семья.

— А кто тогда семья?

— Те, кому ты дорог.

— А как понять, что ты кому-то дорог?

— Наверное, когда о тебе заботятся.

Гвоздик глянул на Шкипера, на протянутую кружку и подумал, что, пожалуй, семья у него все-таки есть.

Иногда по реке проплывали рыбачьи лодки или баркасы. Больше всего Гвоздик радовался, когда какой-нибудь баркас или баржа гудели «Ласточке». Тогда он вставал на самый край плота и махал красной толстовкой.

Пообедали бутербродами. Шкипер сказал, нужно экономить газ для горелки, вряд ли посреди лесистых берегов попадется туристический магазин. Но Гвоздик не возражал. Он привык жить на бутербродах.

А вот Бородатая Мэри не могла привыкнуть к путешествию. Козочка жалобно мекала, бродила от одного края плота до другого и один раз чуть не свалилась в воду. Пришлось ее привязать. Хорошо, что Шкипер ее любимых яблок захватил.

Странная штука — река. В городе она неживая, закована в бетонные стены, опоясана мостами. Не река, а так, декорация. А здесь, на воле, где ветер гуляет во всю ширь, река просыпается. Каждую минуту меняется. Спряталось солнце за облака — и перед тобой уже совсем другая река.

Плывешь целый день, а не скучно совсем. Монотонно тянутся берега — лес да поле, поле да лес. Иногда попадались дачные поселки с красивыми домами и причалами. Дачники на катерах и водных лыжах. А ты мимо плывешь, ни за что не цепляешься, никуда тебе не надо. Только вперед! Так легко становится, когда знаешь, куда идти.

К вечеру плот причалил к пустынному лесному берегу. Шкипер принялся разбивать лагерь. Кое-как они вдвоем с Гвоздиком поставили допотопную брезентовую палатку. И как бы он, интересно знать, один справился? Пустили Бородатую Мэри погулять, пощипать травы. Ух, как она обрадовалась! Шкипер разжег костер. Совсем как в походе, в котором Гвоздик никогда не был.

Солнце упало за лес. Небо горит. Оранжевое, розовое, желтое. Костер трещит. Золотыми бабочками в небо улетают искры. В котелке — каша. А внутри — тишина.

— Сегодня Бог слушает джаз, — сказал Шкипер. — Сидит себе на облаке, покуривает трубку, пускает облачка сиреневого дыма и слушает джаз.

— Откуда ты знаешь, что делает Бог? — удивился Гвоздик.

— А ты посмотри вокруг, — Шкипер огляделся по сторонам, — нетрудно догадаться.

Мальчик так и сделал. На него уставилось небо — лицо добродушного великана с сиреневыми бровями. Первые звезды, робкие и колючие, повисли на ниточках и легонько раскачивались. Великан дунул на Гвоздика, и легкий ветерок принес запах реки и ночного леса.

— Кажется, я понимаю.

— Вот в такие вечера Бог смотрит на землю и думает: «А я, черт возьми, неплохо постарался», — кивнул Шкипер и протянул Гвоздику тарелку гречки.

На небо выкатила желтая луна. Костер потух, и как-то совсем по-осеннему похолодало, но уходить Гвоздику не хотелось. Не каждый день выпадает возможность послушать джаз вместе с Богом.