Дороги Средоточия

Глава 14

Они напоролись на патруль.

Пытаясь придать бою толику осмысленности и перехватить инициативу, Лаони высвободила подготовленные ранее заклинания. Серый маг оказался крепким орешком — он с успехом выбрался из Белой Паутины, разбил Холод Предков и погасил Дуновение Звезд. Преодолев себя, Мистерия бросила в противника Обнаженную Смерть и… застонала. По белой мантии скользнула радуга, отдаваясь болью в каждой частичке тела.

Служитель Серых Равнин демонстрировал впечатляющее Искусство. Сосредоточенный, неприступный, хладнокровный… И не готовый к полутораметровому лезвию, пронзившему сердце.

Выдернув Тиг-Лог из спины врага, Четрн подмигнул женщине, подхватил Ка и метнулся под защиту кустарниковых плетений. Затрещали ветви.

— Мне бы так. — Чарна в глубоком выпаде достала врага, распрямилась и сильно пожалела, что не умеет летать. Среди бесновавшихся тел мелькнула Рэя… Девушка яростно полосовала воздух мечом, подставляя спину тусклым жалам копий.

— Рэя!

Сета развернуло от удара. Копье оцарапало плечо, расплескав по руке онемение. Наплевав на боль, он завершил контратаку — теряя внутренности, противник опустился на колени.

— Спасибо, — выдохнула Рэя.

Удар кованой перчаткой едва не свернул ей шею. Довершить начатое врагу помешал тонкий луч, ударивший из-под лесных сводов. Легкий разноцветный узор обратил серого в невзрачную кляксу.

Ласковый коршуном пал вниз. Атаковавший Настройщика Серый попытался остановить разбег и не смог, лишенный нижней половины тела. По траве закувыркался обрубок человека.

Борясь с тошнотой, Михаил приблизился к повозке, над которой яростным божеством возвышалась Чарна. Женщина улыбалась. На лету перехватив копье, она с улыбкой метнула оружие во тьму.

— Абыр, попала! — раздался вопль невидимого Четрна. — Пригнись, малышка!

Сет поймал таура и, взметнувшись в седло, огляделся.

— Не теряйте тауров! Держитесь в седлах.

— Стараемся. — Михаил стащил врага с телеги. Не глядя ткнул в него мечом и залюбовался Чарной. Сквозь кровавую пелену она смотрелась достойно.

— Шевелись!! — Женщина втянула димпа на козлы. — Некогда мне с тобой…

— Я и не просил. — Михаил полоснул клинком по оскаленным лицам. Бледные пятна залило алым.

— Я свой! — Один из солдат разразился потоком брани. — Смотри, куда бьешь…

— Левее, Бэрит! — Ийк суетливо прыгал на нижних ветвях дерева. — Нагнись…

Тэки метко плюнул в напавшего на гнома бойца. Воин Союза отвлекся и с пробитой грудиной завалился на обочину.

Ночь пахла болью и кровью. Яростные крики сменились стонами.

— Не сейчас! — крикнул Сет, отрывая Лаони от песнопения.

— Но…

— Я сказал, нет! Вперед!

Проблеском сознания Михаил уловил — он пытается удержаться на повозке, мчавшейся в темень и дождь. Хлесткими ударами над телом глумились ветви и непогода. Выл ветер. Дорога затерялась в чаще.

— Хорошая задумка с дождем, Лаони, — пробился сквозь ненастье голос Сета.

— Спасибо, Белая! — Чет плотнее прижал к груди девочку, стараясь укрыться за холкой таура — Мечтал о ливне…

— Я знала!

— Неужто ты настолько слаб? — прокричала Чарна в ухо Михаила.

— Сгинь.

Он подставил лицо дождю. Благословенная прохлада смыла боль, отдалила невзрачные перспективы бешеной скачки. Ласковый деловито забрался под куртку друга. Высунув оттуда острый носик, он удовлетворенно фыркнул.

Отряд уходил в ночь. Пятеро раненых не смогли удержаться в седлах — двое умерли, не достигнув земли, троих успели погрузить на телегу. Лаони дважды пыталась начать целительную песнь и лишь досадливо морщилась, сбиваемая неровным ходом тауров.

— Левее! — Чарна натянула вожжи. Бугристое, поросшее мхом дерево тенью мелькнуло по борту.

— Ты правишь!

— А то…

— Правее бери!

— Пытаюсь!

Переплетение акаций раздалось изломанной стеной. Молодая сосенка с треском легла под повозку — днище пропахал скребущий звук. Лес расступился, выпуская отряд в холмистые луга, оттененные живописными рощами.

Небо на востоке посерело. Ливень прекратился, дав возможность Михаилу осмотреться. В предрассветном сумраке пейзаж выглядел уныло. Тревожно и молчаливо.

— Стоп! — отдал приказ Сет. — Отдохнем. Полчаса. Лаони, отметь время.

Мистерия молча кивнула. Спешилась и торопливо заковыляла к повозке.

***

Над серой сотней висело угрюмое молчание. Тадал свирепо оглядел воинов.

— Мы упустили босоррцев — нам их и ловить.

— Задача не из легких, — осмелился сказать один из камадалов.

По знаку командира серый маг лишил смельчака сердца. Мужчина удивленно охнул, прижал руки к груди и упал.

— Еще вопросы? Нет? Тогда по таурам. И дракона разбудите кто-нибудь…

Далекий рев заставил Лаони насторожиться. Плавно завершив целительную песнь, она вопросительно посмотрела на Сета. Сет нахмурился и переадресовал взгляд Чарне. На Рыжей игра в гляделки закончилась.

— Без проблем, — Воительница спрыгнула с козел и слегка пробежалась по усеянной капельками траве. — Рэя заменит меня.

— Мик… — Лаони потупилась.

— Я справлюсь одна, — быстро сказала Чарна.

Михаил неторопливо сполз на землю, уступая место Рэе и незнакомому воину.

— Меня что? Не поняли? — грозно нахмурилась Рыжеволосая.

Юная Рэя посмотрела на Чарну и всхлипнула:

— Останьтесь. Они все равно не догонят.

— В путь. — Сет повелительно взмахнул рукой. — Мы оставим вам тауров.

Безликими призраками воины отряда пропали в тумане, клубившемся меж деревьев. Курьер чуть задержался, непонятно кивнул Михаилу и исчез.

— Бери животину и за мной. — Чарна, склонившись к земле, осмотрела следы отряда.

— В чем проблема? — осведомился Михаил, не трогаясь с места. Тело нудно и беспрестанно ныло, требуя покоя.

— Следы. Затрем старые и проложим новые — к Саторе. С точки зрения Серых — нам сподручней уходить по реке. И мы их не разочаруем.

— Ты самоуверенна.

— Не в первой. — Чарна усмехнулась и вздрогнула, хватаясь за меч. — Что это?

— Дракон. Ласковый, наблюдай.

Зверек незамедлительно воспарил над деревьями — презабавный летающий енот, несущий смерть.

— Хватит глазеть по сторонам, — одернула Настройщика Чарна. Распотрошив оставленный отрядом громоздкий тюк, она быстро собрала незамысловатый конструкт, схожий с ручным катком. — Надеюсь, Лаони догадается…

Вновь ударил ливень. Настроение у Михаила окончательно испортилось.

***

В грохоте копыт и звоне стали серая сотня мчалась сквозь лес. Комья грязи хлестали заросли черными кометами.

— Отставшие встретят рассвет на Серых Равнинах! — гаркнул тадал.

Воины с дружным хеканьем подхлестнули хрипевших тауров.

Михаил заехал «катком» в кусты. Чарна выругалась.

— Делай свои дела, я справлюсь…

Недоверчиво хмыкнув, женщина занялась ветвями акаций.

— Четче след.

— Стараюсь… — Настройщик, цепляясь за сучья и корни, двинулся вперед. Позади недовольно посвистывал таур. Дождь неприятно холодил разгоряченное тело — благо планомерно превращалось в досадную помеху.

— Замри, — вскинула руку Чарна.

Над деревьями промелькнула огромная тень. Шум листвы на секунду притих, солидарный с затаившими дыхание людьми. Выплеск адреналина заставил Михаила содрогнуться. Он прислушался. Хлопанье крыльев удалилось в сторону гор.

— Быстрее! — заторопилась женщина. Она метнулась в одну сторону, в другую. — Готово! Разбирай хреновину и к реке.

— Как разбирать?!

— Да как угодно, но не так! Бестолочь…

— Не зли меня, — предупредил Михаил. Таур обдал щеку горячим дыханием.

— Веди животину правее… Берегись, скользко…

— Знаю. — Настройщик опрокинулся на спину и съехал с холма. У подножия замер, философски отмечая хлюпавшую в сапогах воду. Слуха, помимо гневного пыхтения Рыжей, коснулся мерный плеск.

— Сатора. — Чарна замерла на берегу. Присоединившись к ней, Михаил оглядел речную излучину с галечным полумесяцем отмели, желтоватой травой и редкими разлапистыми деревцами. Сельская пастораль.

— Здесь мы разделимся. — Женщина проверила подпругу и махнула рукой в сторону восхода. — Тебе туда. Когда убедишься, что нет погони, догоняй отряд. Я двинусь вдоль берега. Пусть Серые побегают. И не тупи.

— Уже, — устало ответил Михаил. Порыв ветра заставил его вздрогнуть. Вскочив на таура, он канул в серость утра.

— Надеюсь, что нет, — усмехнулась Чарна. Наскоро обустроив укрытие в раскинувшейся неподалеку роще, она затаилась. В случае неудачи она предоставит врагу искомое — живую добычу, за которой столь упоительно гнаться.

Серые слетелись к реке хищными птицами и засуетились, выискивая добычу. Командный рев тадала мог поспорить с драконьим. Определившись, воины Союза ожидаемо двинулись вниз по течению — по кратчайшему пути, к столице Алазы. Покуда Алаза хранила нейтралитет, но любой нейтралитет — потенциальная возможность.

Довольная собой и миром Чарна определилась с направлением и, покинув берега реки, вернулась в лесные угодья. Через несколько часов наполненных буреломами, топкими лощинами и цепкими сучьями она наткнулась на проторенную телегой колею. Следы притоплены, размыты, свежие отпечатки отсутствовали — Мик еще в пути. Женщина нахмурилась — она не могла опередить его. Никак не могла.

Внимание ее привлекло хлопанье крыльев…

Плотнее укутавшись в плащ, Михаил в сотый раз изучил окрестности — омываемый дождем сосновый бор и блестевшие влагой холмы.

Никого и ничего.

Совесть чиста — Серые не появились. Он выбрался из укрытия и передернул плечами. За пазухой чихнул потревоженный солий.

— Я полностью разделяю твое мнение, Ласковый.

Вода повсюду — в мире, на одежде, под одеждой. И ни малейшей возможности развести радующий глаз костерок. Стерев с лица капли, Настройщик отвязал таура, забрался в седло и удивленно хмыкнул, осененный простой мыслью.

— А где отряд?

Лес не ответил, свято храня доверенные ему тайны. И с указателями не очень. Растоптав первые искры тревоги, Михаил прикинул вероятный маршрут Сета и компании. Они собирались ехать вдоль гор, шпили которых отчетливо видны по правую руку.

— Выдвигаемся, Ласковый.

Зверек высунулся из-под куртки, утвердительно пискнул и залез обратно. Для определенности Михаил узнал который час. Десять утра — и неизменная хмарь вокруг.

В полдень ливень сменился моросью, тонкой вуалью висевшей в воздухе. Видимость ухудшилась, являя путнику отдельные фрагменты реальности. В дымке непонятного тумана чернели кривобокие деревья. Легкое поскрипывание, до боли знакомое кваканье, редкое хлопанье крыльев заставили Михаила насторожиться. Гнетущее чувство обреченности — последнего шага в бездну — при отсутствии внешних мотиваторов пустило в душе необъяснимо глубокие корни.

Таур оступился. Яростно всхрапнул и рухнул на бок. Забарахтался, расплескивая мутную жижу. Откатившись метра на три, Михаил громко выругался — животина завязла в болотной топи. Запахло тухлятиной. С чавкающим звуком в грязи лопнул десяток пузырей. Соваться в клоаку не хотелось.

Выбирая на вид крепкие кочки, Настройщик попробовал добраться до таура и не смог.

Стремительные бурые щупальца взметнулись над топью — часть оплела животное, часть — димпа.

Издав напоследок отчаянный свист, таур канул в небытие — над ним сомкнулась ржавая пленка воды. Пронзительно заверещал солий, боясь повредить Михаилу…

Меч! Оплетенные пульсировавшей плотью руки бездействовали. Напрягая остатки сил, Настройщик на мгновение ослабил хватку сокрытой в бездне твари и смог ухватиться за эфес. Ему катастрофически не хватало воздуха, сердце билось под горлом…

Одно из щупалец, отсеченное сталью, упало на траву, расплескивая по бурым кочкам белесую жижу. Почва всколыхнулась от могучего вздоха боли. Опознав цель, Ласковый атаковал…

— Хватит! — Михаил барахтался на дне огромной ямы, исходившей сизыми дымками вони. Легкие отказывались принимать отравленный кислород. Он привалился к склону, потянулся вверх, оскальзываясь на оползнях, слепленных дождем. В груди раскручивался маховик злости. Безрадостное место, безрадостное положение, хреновая роль. Перевалившись через край ямы, Настройщик судорожно вздохнул и замер, приходя в себя.

Дождь равнодушно сыпал, омывая закоченевшее тело, — плел бесконечность, соединяя небо и землю.

— Ласковый, — окликнул Михаил. Солий ткнулся ему в щеку. — Остались мы без коника. Нам холодно и голодно. Свои неизвестно где. Твои предложения?

Ласковый занял позицию на димповских плечах, демонстрируя готовность к любым передрягам. Опасность разливалась в воздухе густым зловонием.

— Понял тебя.

Михаил встал и охнул. Под ребрами, намятыми тварью, толкнулась боль. Свыкшийся с ней разум отреагировал вяло — отметил и переключился на более актуальные задачи. Срезав слегу, Михаил нащупал твердую почву и осторожно побрел вперед. Болотная грязь засосала по колени, превращая каждый шаг в акт воли.

Настройщик готов был сдаться. Просто лечь и не подняться — от сего момента и до скончания веков. Болото тянулось бескрайним ковром, жадно вытягивая силы.

Он шел…

Отыскав не столько сухой, сколько менее мокрый клочок суши, устроил привал. Наломал веток, раздобыл сухие спички взамен промокших и попытался развести огонь. С тысячной попытки ему удалось — темнота отступила, вкупе с тварями, что прятались в ней.

— Какой смысл? — Димп придвинулся к огню. От одежды повалил пар. Амбре не радовало.

Ласковый безмолвно скрылся в тумане и вскоре вернулся, сжимая в лапках крупную ящерицу омерзительной землистой расцветки. Ободрав и порубив тушку, Михаил водрузил добычу над костром. Амбре усилилось.

Утолив голод, Михаил привалился к дереву и достал пачку сигарет. «Лора Долл» размокла в бурую кашу… Печаль.

Хриплый рев потряс воздух. Тварь, способную на столь громкие проявления чувств, следовало опасаться. Михаил стиснул меч, вглядываясь в непроницаемый купол тьмы. Ночь притихла.

— Проклятье! — Сигареты лизнуло пламя. Спасти удалось только три. Подбросив веток в костер, Михаил зыркнул по сторонам и глубоко затянулся. Нервная дрожь пошла на убыль.

Застрекотал солий, пять лучей разноцветным веером прорезали ночь. Напуганные неожиданной иллюминацией громадные тени с треском рванули прочь. Подавив готовый вырваться крик, Михаил плотнее прижался к древесной коре. Тылы прикрыты. Но заснуть сегодня не удастся.

Новое утро добавило тумана, дождь стих. Позавтракав остатками ящерицы, Михаил, попутно борясь с тошнотой, ступил в холодный сумрак леса. Болотная жижа поглотила человека по пояс — любое движение требовало предельной концентрации и усилий. Ближе к вечеру Михаил вымотался настолько, что с трудом понимал, где находится. И если бы не солий, время от времени приводивший его в чувство, он бы отдался на милость топи.

В безликое мгновение сознание дало сбой — когда невесомое облако тьмы рассеялось, Михаил осознал, что, рыча, ползет в неизвестность. Ласковый радостно пискнул.

— Пройдем…

Ноги Настройщика коснулась холодная и шершавая плоть. С криком он извернулся и долго лупил по грязи мечом. Нога медленно наливалась огненной болью… Яд. В черном небе закувыркались отвратительные твари с человеческими лицами. Они призывно улыбались, обещая покой. Продемонстрировав им полузабытый жест, Михаил потревожил остатки бэргов. Спасенный ими вновь запылал крохотный огонек сознания.

Вспомнилась Тейра — зеленоглазая эльфийка, валькирия, дева битвы. Ее вид не принес облегчения. Следом в снедаемом лихорадкой мозгу проявился образ Линээ. Маленькая, хрупкая ваарка, способная противостоять любой напасти. Именно она вытащила Михаила на твердую почву. Он огляделся — кривобокие чистые деревца, кустарник и сухая желтая трава танцевали перед глазами смутными образами земли обетованной.

Тонкий лучик солнца позолотил пелену тумана.

— Выбрался. — Настройщик с облегчением потерял сознание.

Из забытья его выдернул удар хвоста. Во рту чувствовался странный привкус — Ласковый поил друга кровью убитой птицы.

— Где я? — Постанывая, Михаил сел. Чувствовал он себя муторно, но не смертельно. — Какой сегодня день?

Солий, неопределенно фыркнув, занялся добычей. Позавидовав его аппетиту, Михаил отыскал подходящее место у корней поваленного дерева, наплевал на легкие протесты разума и достал из Средоточия таговский нагревательный элемент. Собранные сучья занялись жарким пламенем, гоня из мышц арктический холод. Наспех обжаренное мясо с кровью провалилось в желудок до обидного незаметно.

— Останемся здесь до утра. — Ласковый не возражал.

Остатки дня и бесконечная ночь разлились окрест тревожными шорохами, скрипами и стонами. Вокруг одинокого костра, не решаясь переступить границу светового круга, вкрадчиво стелились неясные тени.

Нервы зашкаливали, туманя рассудок. Адреналин лился потоком — ни вздохнуть, ни расслабиться. И нет сил терпеть изматывавшую неизвестность. Глухо зарычав, Михаил подхватил меч и прыгнул в темноту. Успел коснуться чего-то обжигающе холодного, получил могучий удар в грудь и в падении вернулся к огню.

Ласковый взорвался лучами. Перекрывая невообразимый грохот, Михаил крикнул:

— Берите!! Давайте твари! Я не жадный!

Устало пискнув, солий прекратил рушить мир и опустился на плечи другу. Настройщик подавился криком — не за горами час, когда Ласковый испустит последний луч. Вместе с духом.

— Отдыхай, не бойся, — как можно увереннее сказал Михаил. Солий поверил.

С рассветом Настройщик осмотрел поле недавней битвы — поваленные деревья, курившиеся дымком ямы и останки ночных гостей. Рассеченные на части громадные кожаные «мешки» демонстрировал миру нежно розовые внутренности.

Михаил осторожно приблизился к грудам плоти. Ему требовалось мясо.

— Съедобно, нет… Ласковый, твое мнение?

Зверек утвердительно пискнул.

После обильного завтрака, чуть скрасившего общий отрицательный настрой бытия, Михаил пристроился в сумраке вывороченных корней и оценил свое состояние. Раны, гематомы, растяжения, нулевой мышечный тонус — широкое поле деятельности для бэргов. Умирать в подобной клоаке, мягко говоря, не хотелось.

— Бывало и хуже. — Настройщик, стиснув зубы, поднялся на ноги. Завернул в плащ кусок вырезки, проверил амуницию и отправился в путь.

Секунды и минуты. Минуты и часы. Однообразные движения, звуки и запахи. Вне пространства — лишь туман и тени деревьев.

В очередной попытке выяснить, где находится запад, Михаил прозевал овраг. Рухнув с трехметровой высоты, он несколько минут приходил в себя, цедя невнятные проклятия… Демонстративные жалобы пресекло шипение Ласкового.

Овраг наполняли кости. Непередаваемо белые они пугали изломанными формами и количеством. Вздрогнула земля.

— А ведь идут… — Забыв про усталость, Михаил попытался сходу одолеть склон.

Шаги приближались… Затрещали сучья.

Овраг остался позади. Не глядя по сторонам, Настройщик сконцентрировался на беге. Неизвестный хищник мчался следом, хриплым ревом недвусмысленно намекая на незавидную судьбу димпа.

Цепкие сучья, пни, буреломы растворились в клочьях тумана. С натугой вздохнув, Михаил распластался на земле — мелькание пейзажей прекратилось. Далекий рык стих.

— Не тебе… меня… догнать. Млекопитающее.

Ласковый присвистнул в знак солидарности. Отдышавшись, Михаил глянул на мутное пятно солнца в зените. Требовалось отвлечься — сосредоточиться на простом и незамысловатом действе. Прочувствовать толику радости. А без обеда и война — не война.

— Славная погодка. Туман фигня. Сыровато, конечно… Ласковый, ты прикинь массу гнавшейся за нами твари. Отожрала ж… — Михаил задумчиво прожевал кусочек безвкусного мяса. Молчание угнетало. — Ласковый, прекрати.

Солий с невинным видом подобрал хвост.

— Отряд ждать не будет… и никто ждать не будет.

Настройщик представил ехидную физиономию Чета, пессимистично хмыкнул и отогнал образ. Сила Курьера — в быстроте маневра. И никаких родственных чувств.

— Я выберусь.

Едва вечерние тени заполнили лес, Михаил остановился. Весело, по-домашнему, запылал костерок, окрашивая изломы коры золотистыми бликами.

— Иди сюда, — раздался шепот в темноте.

Настройщик выхватил меч. Отодвинулся от огня, давая глазам привыкнуть к ночным теням, и обмер. В гости пожаловали призраки. Белые одежды развивались от потустороннего ветра, тела струились туманными переливами, руки тянулись к теплу человеческой плоти — в полном соответствии с канонами мистицизма. И они были отчетливо женского пола.

— Приди к нам, димп.

— Хрен вам! — Михаил наотмашь рубанул призрак клинком и вскрикнул — руку сковало холодом.

Ледяная игла вонзилась в бок, затем в бедро. Выпустив пробный луч, солий недоуменно пискнул — враги не спешили умирать.

— Брысь! — Михаил увернулся от алчущих белых рук. Тело, пожираемое холодом, слушалось плохо. Разум отказывался воспринимать спектр демонов — противился, хрустел…

Вьюга ширилась.

Настройщик, выворачиваемый судорогой, распластался на земле. Собравшись, ухватил излучение врага и слегка видоизменил… Ослепительная вспышка превратила лес в черно-белое контрастное фото.

— Ласковый, перестань. — Михаила трясло. Левая половина тела воспринималась куском льда. — Я в норме.

Солий предупреждающе заверещал, вторя яростному рычанию, наполнившему ночь. Спину димпа располосовали когти. Он хотел встать и не смог — ночная тварь налегла немалым весом. Тьмой в сознание ударила бездна.