Дороги Средоточия

Глава 2

— Какого хрена ты мне толкуешь о доме!!

Вложив душу в крик, Михаил яростно вздохнул и обратился в зрение.

Город. Старик правильно сказал — будущий. На переднем плане не менее тысячи мастеровых трудились над возведением городской стены. Михаил несколько секунд раздумывал о национальной принадлежности работяг. По первому взгляду — либо Фо-ригийцы, которых по заверениям Тейры истребили, либо яроттцы, что тоже странно и проблематично.

Раздался грохот. Каменная глыба, сорвавшись с четырехметровой высоты, ухнула в песок, породив фонтан черной пыли. Воздух наполнили крики и яростная ругань.

— Варварские условия, — словно извиняясь, сказал Старик.

Нельзя не согласиться. Дгорские подъемники, натужно скрипя, укладывали каменные блоки и бревна на предназначенные места — и далеко не всегда попадали куда следует. Ошибки техники исправляли люди посредством молотов, ломов и такой-то матери.

— Усыпите меня. — Михаил удивленно хмыкнул. — Они замешивают…

— Цемент. Ты не представляешь, каких трудов мне стоило доставить сюда необходимые стройматериалы. А потом уберечь от Дэма с его борьбой за чистоту идеи.

— Не представляю. Да и не хочу, — признался Михаил.

За недостроенной городской стеной виднелись дома — белый камень, четкие, стройные, устремленные к небу линии…

— Мрамор и эльфийское влияние, — прокомментировал Старик. Михаил никак не отреагировал на замечание. На фронтоне одного из домов яркими красками пылала узорная лепка.

— Не дороговато? — взглянул Михаил на спутника.

— Ты про материал? Сырьевая база — не проблема. Созданные месторождения…

— Созданные?

— Да. Той, что начала любезно озеленять Фо-риг.

Михаил вознамерился было узнать имя столь удивительной особы и внезапно передумал — он не хочет этого знать. По абсолютно необъяснимой причине.

— Караван. — Старик махнул рукой.

Взгляд в указанном направлении открыл Михаилу вид на укутанную тонкой дымкой вереницу телег, транспортируемых четверками лошадей. Судя по тому, как животные тяжело переставляли ноги, груз они везли не малый. Михаил разглядел камни, бревна, мешки — в многообразии форм и размеров.

Бег изменил направление движения и, прижимаясь к земле, заскользил вдоль городской стены. Никто из рабочих и глазом не моргнул на столь вопиющее культурное противоречие.

— Они привыкли к странностям. Для них мы — приближенные бога, — пояснил Старик. — Это и твой дом. Обрати внимание.

Михаил обратил. Почти законченный дворцовый комплекс о тринадцати башнях. В нем отсутствовала эльфийская утонченность, наоборот, он производил впечатление чего-то основательного, построенного на века… И вместе с тем, легкого, словно взлетающий на волну корабль под полными парусами. В чем причина эффекта Михаил не разобрал. Возможно, в отделке стен — клинья света, пронзающие друг друга, — серебро, темный фиолет и алое пламя. Возможно в тонком шпиле единственной достроенной башни. Луч солнца коснулся ее… и в небо устремилась золотая стрела.

— Для вас что деньги, что хетч. — Михаил пожал плечами. — Куда мы летим?

— У меня разбит лагерь неподалеку.

— И кого вы, любезный, представляете в лагере?

— Повелителя возрожденного Фо-рига со всеми вытекающими — прислуга, жилье, полный пансион. Тебе понравится. Мои гости живут на зависть королям…

— Кому на зависть?

— Король — верховный правитель автономной территориальной единицы. Вечная путаница с терминами… — досадливо поморщился старик.

— Согласен. К примеру, с термином «гость»… Гостей не приглашают ударом в табло.

— Ты не воспринял приглашение в звуковом диапазоне.

Тип еще и шутит. Сплюнув, Михаил вернулся к изучению достопримечательностей Ладора.

С десяток всклокоченных чумазых ребятишек возились в песке. Они что-то сажали, отдавая делу все силы и внимание. Пацан лет восьми высыпал горстку песка на макушку соседки — белокурой дамы того же возраста. Девочка вздрогнула — две маленькие, с мышиный хвостик, косички забавно мотнулись из стороны в сторону.

Дальнейшее напоминало бой двух петухов — мелькавшие тонкие руки и ноги, столбы пыли… И звонкий смех.

Михаил улыбнулся:

— Чего сажают?

— Цветы.

— Были прецеденты, что проросло?

— У них прорастет…

— А где нимбы?

— Когда мы разберемся с делами, Мик, я тебе отвечу. Разом и за все. — Старик устало вздохнул — сотня лет прикоснулась к его сединам. А действительно, сколько ему лет? За семьдесят? Вспомнив, каким образом попал сюда, Михаил криво усмехнулся. Держи карман шире, старичок резв как двадцатилетний.

— Прибыли.

Повелитель плавно выкрутил штурвал. Бег удалился от Ладора, держа курс к серой громаде, имеющей четкие прямоугольные очертания. Растревожив память, Михаил решил, что строение напоминает бункер времен Конфликта Двух — маленькой войны его родного мира.

— Ангар, — Старик коснулся сенсора на приборной панели, и монолитная серость треснула — ангар открывался, дозволяя свету отвоевывать у темноты аппараты, ящики, приборы.

— Очаг высокой технологии, — вновь подал голос Повелитель, уверенной рукой направляя бег внутрь. Автоматически или по каким иным причинам включилось освещение.

Бег прибыл в точку назначения — коротко звякнули фиксаторы на стапелях, защитное поле кабины свернулось, пассажиры ступили на пол.

С наслаждением разминая ноги, Михаил огляделся:

— Чувствую себя статистом…

— Да, — рассеяно отозвался Старик. Его внимание сосредоточилось на четырех — ныне пустующих — ячейках для паркинга бегов.

— Заар!

Из серебристого хаоса приборов, вынырнул невысокий, похожий на верткую лису, ваарец. Его хитрая физиономия лучилась виноватостью:

— Да, Повелитель.

— Именем Эфга, где беги?

— Лорд Дэм, — кратко ответил Заар.

— Когда это случилось? — Глаза Старика яростно сверкнули.

— Два дня назад. Он навещал Ладор.

— Будь проклят тот день, когда я… — Повелитель осекся. Взглянул на любопытствующего Михаила и закончил: — Террорист хренов.

— Грубо, — с удовольствием сказал Михаил.

— Заар, при осмотре бега обрати внимание на передний блок генераторов. Я устал компенсировать крен.

— Да, Повелитель. Займусь немедленно.

— Позже я загляну к тебе, — Старик развернулся к Михаилу: — Идем, димп.

— Я не люблю незнакомые слова, — на всякий случай сказал Михаил, пристраиваясь к седовласому поводырю.

Они пересекли ангар, пользуясь узкими тропками в хитросплетении аппаратуры, миновали дверь в противоположной стене и вновь вышли под открытое небо. Первым делом Михаил ощутил запахи: горький — пустыни; дымный, пряный, экзотический — лагеря; потный — двух стражников подле ангара. Стражники браво отсалютовали.

— Как тебе? — Старик широким жестом обвел лагерь.

С десяток куполообразных шатров светились яркой белизной во тьме пустыни. Чуть в стороне раскинулись бивуаки охраны… Сейчас там готовили обед — жаркое, щедро сдобренное пряностями. Желудок Михаила вопросительно пискнул.

Неотъемлемой частью лагеря фланировали патрули, обвешанные смертоносной амуницией. Более миролюбиво выглядела группа богато одетых господ, спешивших навстречу Повелителю. Пока они не добрались до цели, Михаил успел спросить:

— Почему невидно та-годов? В лагере можно обойтись и без них, но на стройке…

— Фо-риг — официально мертвое государство. До недавнего времени та-годы и годоки принимали участие в яроттском конфликте, а его эпицентры, если помнишь, дислоцировались…

— Я-то помню, — процедил Михаил. — Скоро я узнаю, что помнишь ты.

— Не сомневаюсь. — Старик улыбнулся. И обратился к приблизившейся делегации: — Приветствую вас.

— Повелитель. — Вперед выступил почтенного возраста мужчина с благообразным ликом урожденного сановника. — Мы рады вашему возвращению. Советники подготовили отчет о ходе работ, и если вы…

— Не спеши, Тай. Позволь представить моего гостя… моего родственника — Владетеля Мика.

— Крайне рад встрече. — Михаил слегка кивнул в ответ на приветствия. С возмущением касательно внезапного расширения семейных уз он решил повременить. Будет время — будет повод.

— Ларн, проводи гостя, — молвил Старик. Означенный поданный спокойно, даже несколько холодно, поклонился. — Мик, вечером я загляну к тебе, отвечу на вопросы.

— Везет мне. — Михаил направился вслед за Ларном. Догнал, подозрительно оглядел. — Когда вы успели подготовить шатер для меня?

— У нас часто бывают гости, — чопорно ответил мужчина. — Один шатер всегда готов к их приему.

При некотором размышлении, Михаил подавил желание забросать Ларна вопросами. Все необходимое он узнает у первоисточника — старика.

— Ну и какого спрашивается? Что за банкет? — поинтересовался Михаил у слуги, деловито сервировавшего стол на две персоны. Аппетитные запахи блюд и витиеватые столовые приборы из серебра радовали глаз, но столь желанной красотой Михаил предпочел бы наслаждаться в одиночестве.

— Повелитель разделит с вами ужин.

Слуга, закончив колдовать над столом, поклонился и безмолвной тенью выскользнул из шатра.

Немного подумав, Михаил закрыл рот. Слова, готовые сорваться с губ, не принесли бы пользы. Оставалось молча сесть за стол и ждать.

Голод.

В очередной раз обведя яства тоскливым взглядом, Михаил попытался пристроить взор на чем-то более нейтральном. Обстановка не радовала — свет масляных ламп, незамысловатая металлическая кровать, белый табурет и столь же белый стол, вместительный, но запертый сундук, поразительный, выполненный в красновато-желтых тонах ковер с неясным эротическим рисунком и электронные часы.

Заметив часы, Михаил удивился. А спустя мгновение удивился своему удивлению — одичал.

— Извилиста твоя тропа… — Михаил взялся за ложку.

— Извини, государственные дела.

В шатер тихо проник Старик.

— Вы приоделись. Надеюсь, мой скромный наряд не внесет дисбаланс в дружескую атмосферу… — Михаил осекся. Терпение у старика на грани.

— Я злюсь не на тебя, — усмехнулся Повелитель. Фантастическая интуиция. — Давай, налетай.

— И вы будьте любезны откушать.

С минуту Старик внимательно смотрел на Михаила. Потом рассмеялся. Облегченно вздохнув, Михаил набросился на еду. Попробовал вина.

— Это что?

— «Чизо». Аналог алькарийского.

— Неплохо, — признал Михаил. Остаток ужина он хранил молчание. Копил вопросы в преддверии беседы.

Старик дождался, когда прислуга уберет со стола, налил вина и со вкусом истинного ценителя раскурил сигару.

— Не возражаешь? — Повелитель любовно стряхнул пепел. Ленточка голубоватого дыма свила в воздухе замысловатый узор.

— Я жду, — тонко намекнул Михаил.

— Не знаю с чего начать… В который раз, а не знаю. — Старик задумчиво пригубил вина и одобрительно кивнул. — Честно говоря, мне трудно объяснить. Поймешь ли…

— Попробуй. В моем мире даже у дворников высшее образование.

— Я сам многого не понимаю. Приходится оперировать понятиями, которые формировались на ходу — в пику всем научным изысканиям и представлениям… Иногда они звучат настолько неправдоподобно…

— Начните с начала, — посоветовал Михаил.

— Хорошо, — пробормотал Старик. — Что это?

Повелитель протянул руку над столом. Раскрыл ладонь — через мгновение на ладони запульсировал белый комочек, столь похожий на одуванчик. Михаил вздрогнул — он готовился к чему угодно, только не к снам, обретшим реальность в подобной обстановке — огонек сигары, приятное вино, золотистый полумрак… Все… просто.

— Одуванчик, — с трудом сказал он.

— Запомни концепт, позже мы к нему вернемся. Подлить тебе? Не торопись… Наберись терпения, я постараюсь объяснять доступно. Возьмем, к примеру, человеческий глаз. Он может различать до ста пятидесяти различных оттенков. Теперь опиши, что ты держишь в руке.

— Веселящая вода… — Михаил на секунду задумался. — Дымчатое стекло, рубиновый напиток — цветовая гамма…

— Великолепно. Для некоторых мне пришлось рисовать. Дважды. В определенной комбинации цветов ты видишь бокал вина, в ином сочетании ты увидишь…

— Промолчу.

— Цветовые комбинации открывают перед тобой мир. Но что будет, если я смешаю краски?

— Абстракционизм? — не удержался Михаил. От последующего взгляда собеседника он смутился. — Ну… хаос, наверное. Ты подводишь меня к понятию «хаоса»?

— Именно. — Старик расцвел улыбкой. — Беспорядочное сочетание упомянутых красок представляет великое Ничто — Хаос. Из хаоса я могу брать любые цвета и рисовать мир. Вот начало начал. Представь Хаос как парящий в нигде строительный материал… Лол, вина! — это слуге, чутко ждущему за пологом шатра. — Из чего ты сделан? Только без шуток.

— Из тела и головы. И это не шутка. — Михаил мысленно поблагодарил вино за оказанную поддержку. — Из молекул.

— Абсолютно верно. Для простоты мы не будем углубляться в теорию элементарных частиц и остановимся именно на атомах и молекулах. — Старик кивнул. — Что отличает тебя от меня?

— Я не ворую людей из дома.

— Правильно, комбинация молекул. Как думаешь, сколько их составляет тебя?

— Не считал.

— Если честно, я сам не помню. Итак, определенный набор молекул формирует некое абстрактное создание — меня, тебя, кого угодно. Определенная комбинация молекул в наборе придает созданию индивидуальность. Доступно?

— Вполне. Такова природа вещей.

— Отлично. Как ты знаешь, молекулам требуется управляющая информация.

— ДНК, генокод и тому подобное…

— В точку. — Повелитель ткнул огненным кончиком сигары едва ли не в лицо Михаила и не заметил этого. Михаил отодвинулся.

— К чему мы пришли? — провозгласил Старик. — В упрощенном варианте имеется граничное число атомов, образующих молекулы, которые в свою очередь, под управлением набора генов, формируют индивидуума.

— Вот бы мама узнала, — буркнул Михаил. Зря он это сказал — для себя зря.

— Теперь, примем вместо индивидуума мир.

Собеседники умолкли. Ночные звуки — звон, далекий говор, смех, стрекотание чего-то живого пробрались в шатер.

— И что в гипотетическом мире выступает в качестве генов?

— Верный вопрос. — Старик одобрительно улыбнулся. — Ответ я попытаюсь дать, максимально упростив теорию… Существует два типа основополагающих наборов генов — гены «альфа» и гены «бета», как я их называю. Прости мою вольную адаптацию концепций генетики. В качестве альфа-генов выступают физические законы. Ты должен помнить — законы о взаимодействии и взаимопревращении масс и энергий.

Старик тщательно затушил сигару, промочил горло глотком «чизо» и продолжил:

— Вернемся к Хаосу и к абстрактным ста пятидесяти краскам. Что же выступает в роли красок?

— Законы… — Михаил искренне поразился глубине собственного ума.

— Не только, но в целом, верно… Альфа-гены — беспорядочные, несвязанные между собой гены. Мне они представляются радужными шарами, парящими во тьме.

— Вы инфантильны.

— Теперь возьмем нечто большее — Вселенную… Как же формируется генокод, определяющий ее в целом?

Михаил усмехнулся. Старые добрые времена — институт, аудитория, лекции… Призрак прошлого и счастья.

— Введем новое понятие «критической совокупности генов». Только определенная комбинация альфа-генов, собранная воедино, начинает взаимодействовать, образуя, как бы это сказать… энергокаркас вселенной… Ее первичную управляющую цепочку ДНК. Образование комбинации случайно. Сформировавшись, она стабилизируется и вытягивает из Хаоса вторую разновидность генов — «бета», которые формируют отдельные планетарные системы.

Что представляют такие системы? Логично предположить, что они есть совокупность невообразимого числа кирпичиков — классических элементарных частиц. Из них созданы планеты, спутники, солнца. Так?

— Так, — покорно ответил Михаил. — Вот только я ни хрена…

— Значит, для получения планетарной системы нам необходимо собрать воедино и скомбинировать определенное количество частиц.

— Но их число не может быть постоянным.

— Об этом позже. Планетарная система — есть определенная бета-кодом комбинация некоторого количества частиц. Скажем — двухсот условных единиц, чтобы не запутаться в цифрах. Соединенные в определенном порядке они образуют систему. Поменяв местами две частицы, мы получим новую систему. Таким образом, мы можем получить две в двухсотой степени комбинаций. Следовательно, вариантов бета-кода, определяющих эти комбинации, должно быть два в двухсотой степени. Конечно не все комбинации могут быть реализованы на практике…

Идем далее. Все жизнеспособные комбинации прописаны в альфа-ДНК. Имеется ядро из набора альфа-генов — законов. Оно формирует вокруг себя «оболочку» из бета-генов, которые складываются во вторичную ДНК, определяющие конкретные системы.

Остальное довольно просто и конструктивно похоже на одуванчик. Вторичные ДНК синтезируют с помощью материи Хаоса планетарные системы…

— А как быть… — Михаил щелкнул пальцами, пытаясь подыскать формулировку. Он забыл обо всем, захваченный масштабами картины. — Как быть с динамикой? Планетарная система не может быть статична…

Старик хлопнул рукой по столу, жалобно звякнули бокалы.

— Идеальный вопрос. Обрисованная мной система изначально стабильна, иначе говоря, мертва. С другой стороны она — эталон… Возьмем воображаемые двести частиц и рассмотрим их контакт с Хаосом. Что такое Хаос? Это полная неопределенность или абсолютная случайность. Представь, частицы, которые могут быть одновременно всем. Именно из них соткано Ничто, как ни парадоксально это звучит.

— Тогда материя систем…

— Это частицы, которые зафиксировали свое состояние, — кивнул старик. — Заменив любую из означенных частиц частицей хаоса, что предусмотрено генетическим кодом, мы получим систему, которая отличается от эталона и может видоизменяться в пределах, установленных рамками законов — новый слой «оболочки».

— Я понял. — Михаил с трудом перевел дух. — Следующий слой — система, условно содержащая две частицы Хаоса.

— Верно. В результате мы получим луч — от абсолютно стабильной системы, до абсолютно хаотичной.

— Одуванчик. — Михаил залпом осушил бокал. Снова налил. — Получился хренов одуванчик. Созревший.

— Такова упрощенная концепция бытия.

— Наука для чайников. Но это по-прежнему не объясняет, что за хетч творится со мной.

— Тогда приступим к главному…

— Главному? А до этого была лирика?

— Назови мне один из основных признаков жизни.

— Секс?

— Иногда я жалею, что у димпов чувство юмора пробуждается первым.

— Оно у меня и не засыпало.

— Ты не фони, ты лучше пей. Один из основных признаков жизни — движение. Если точнее — колебания, ибо, в конечном счете, любое движение сводится к ним. Частицы колеблются. Колеблясь, они порождают энергетические волны. Мы рассмотрим группы частиц и их излучения. Следующий момент — излучение характеризуется спектром. В курсе, да?

— Так точно.

— Следовательно, любую совокупность частиц можно идентифицировать спектральной картиной. Пустой бокал имеет свой многомерный спектр. Бокал, наполненный вином, обладает спектром, слагаемым из взаимодействия спектров бокала и вина…

— Но даже у крошки хлеба будет чертовски сложный спектр.

— Крайне сложный, — подтвердил Повелитель. — А представь спектр планеты или системы. Именно с такими нам и предстоит работать. Но давай по порядку. Ты был рожден на определенном луче… Мы пробовали ввести точки отчета, чтобы пространственно упорядочить расположение миров, но…

— Облажались.

— Да. Мы смогли принять только общие координаты. Первый слой — стабильные миры, где частицы Хаоса в меньшинстве, второй — средние миры или миры равновесия, третий — случайные миры, где Хаос превалирует. — Взглянув на открытый рот Михаила, Старик предупредил вопрос: — Ты был рожден в среднем мире.

— Погоди… Я тут… Ведь луч — фактически один мир?

— Это варианты развития одного мира. Соседние миры любого луча крайне схожи. Легко ошибиться. Только со временем замечаешь — трава зеленее, деревья выше, люди по утрам не бреются…

— А миры соседних лучей?

— На что похож фулон? — ответил вопросом Старик.

— На яблоко, будь оно проклято.

— Потому что это яблоко. Движение — великая диффузия. Иногда далеко от родного мира встречаешь удивительно знакомые вещи. Впрочем, мы отвлеклись. — Повелитель на секунду задумался. — Рассмотрим колебания материи в масштабах нескольких лучей. Картина получится довольно безумная. Но поскольку под воздействием Хаоса параметры колебаний меняются, может случиться, что их частоты совпадут. Сперва у двух частиц, потом еще у двух. Далее процесс пойдет лавинообразно — наступит резонанс. Луч породит импульс. Если за мгновения существования импульс пройдет через живое существо, например человека, родится димп — дитя импульса…

Энергия резонанса лишит тебя связи с родным миром — как ластик, сотрет определенные спектральные составляющие твоего излучения. Ты станешь вольной птицей, способной впитать спектр любого мира, тем самым переместившись в него.

— Ты хочешь сказать, я по щелчку могу оказаться дома? — Михаил привстал со стула. Костяшки пальцев побелели, так сильно он сжал кулаки.

— Нет. После Импульса ты сырой материал — заготовка. — Лицо старика непонятно скривилось. — Далее следует этап становления, который ты прошел, сформировав или вернее отточив свой психофизический спектр. Все это необходимо только для одного…

— Для чего? — Михаил облизнул пересохшие губы. Глотнул вина. И не почувствовал вкуса.

— Пройти Врата Вечности. Набор альфа-генов генерирует собственное излучение — строго направленными пучками на фиксированные расстояния. Образуется постоянно действующий канал — между альфа-ядром и миром, в котором проведена граница… Врата Вечности. На местности это полусфера белого тумана.

— Я помню спектральный значок на карте…

— Врата метрах в пятистах от города.

— И ты предлагаешь…

— Вечность ждет тебя.

— И как там?

— Хреново. — Старик вздрогнул. — Как бы тебя не готовили, все впустую.

Повелитель тяжело вздохнул.

— Надеюсь, ты поймешь… Я могу рассказать только о характере некоторых изменений. Ты обретешь способность теоретически безгранично дополнять свой спектр.

— Теоретически? — Михаил прикинул, чем он обзаведется для начала. Вариантов на удивление мало.

— Закон сохранения… Я называю энергию димпа — биологической энергией. Единица измерения — бэрг. Маленькая вольность с моей стороны. Димп обладает резервом в четыреста семьдесят пять бэргов — максимум. Перенос массы в пятьдесят грамм из соседнего мира расходует пять сотых бэрга, перенос себя в любой мир одного луча — пятнадцать бэргов, переход в иной луч — восемьдесят пять бэргов… Ты можешь путешествовать не один, и тогда тебе придется корректировать спектр попутчиков. Затраты возрастут экспоненциально.

Энергия восстанавливается, в среднем, по десять бэргов за три суточных цикла. Как только на твоем счетчике ноль ты умрешь, но… — Старик невесело глянул на Михаила. — Что самое мерзкое… потом ты, скорее всего, возродишься.

— Скорее всего?

— Мы отнюдь не бессмертны, есть и для нас дорога в ад. Сейчас ты меня не поймешь. Чувства, испытываемые при возрождении, повторяют удовольствие, получаемое от Врат. Тебе надо попробовать. — Старик передернул плечами. И сменил тему: — Ядро даст тебе имя. Твой личный спектр, после пройденного тобой цикла, неповторим. Исходя из него, Врата даруют некую способность, присущую только тебе… Вижу, не понял. Помнишь, я говорил о Дэме? Он димп — твой… э-э… родственник и обладает способностью видоизменять материю. И как ярый борец за чистоту Груэлла использует ее для превращения бегов в хетч.

— Тогда вопрос… Маги? В чем разница между нами?

— Магия — сторонняя сила, подчиненная воле. А бэрги всегда с тобой. Димпы, помимо прочего, могут быть магами. Тот же Дэм за полсотни бэргов в мгновение ока превратит Великий Арк в годокскую отраву… Что он как-то и пытался проделать, его крылатого собутыльника мучила жажда. Нас спасло только то, что они были в хлам.

— Свои люди, — кивнул Михаил. — А что можешь ты?

— Время имен еще не настало. Завтра, когда пройдешь Врата…

— Если, а не когда.

— Все… Давно я так долго не говорил. — Старик тяжеловато поднялся. Шагнул к выходу. — Чуть не забыл, вот ключ от сундука. Там кое-какая одежда, меч… Скоро ты официально войдешь в правящую династию Фо-рига и должен выглядеть подобающе.

Уловив легкую иронию в голосе собеседника, Михаил нахмурился:

— Какого черта? У меня тысячи вопросов. Я хочу знать подробности! Война, Яротта, Ночной Ветер, спутники… Мои друзья…

— Спутники? — Повелитель удивленно моргнул. — Ты имеешь ввиду орбитальные… Из хайтека на Груэлле только беги.

— Но я видел…

— Любопытно. — Старик выглядел озадаченным. — Мик, я устал. Давай я отвечу на твои вопросы как-нибудь потом.

— Ты не сказал самого главного, — усмехнулся Михаил. — Как называется «одуванчик» в целом.

— Средоточие Мира.

— А почему в единственном числе? Почему не «миров»?

— Мир он вроде как один. — Повелитель пожал плечами. Кивнул на прощание и удалился.

— И вам спокойной ночи. — Михаил растеряно огляделся. Все также изменчиво мерцали лампады, исправно отмеряли время электронные часы, играл пологом легкий ветер…

Мир изменился. И в этом совершенно новом мире надо как-то жить.

— Утро, лорд Мик, — разбил сон голос слуги.

Михаил приоткрыл глаз, оценивая степень освещенности мира.

— Ты что, обалдел? Рань ведь еще несусветная.

— Простите, но Повелитель ждет вас.

— Ладно… Иди передай, я скоро буду.

Михаил нехотя сел на кровати. Мрак в душе и теле. Тяжелым взглядом Михаил обвел шатер. Пустота и неопределенность. Чуть дрогнул полог, пропитанный дождем воздух подкрался к Михаилу, заставив передернуть плечами. Зябко.

Чтобы разом покончить с сонной одурью, Михаил резко вскочил. Сделал пару наклонов, приседаний. Открыл сундук и заглянул внутрь… Спустя пять минут высокопоставленный Лорд облачился в белую рубашку, замшевую темно-синюю куртку, брюки, сапоги и перевязь, хранящую меч, в котором удачно сочетались изящество отделки и боевые качества стали. Себе Михаил понравился.

Удовлетворенно кивнув, он выбрался на открытый воздух. Алое зарево восхода, перечеркнутое у горизонта сизыми облаками, точно соответствовало моменту. Михаил вдохнул полной грудью. Притопнул ногой, подняв облачко пыли, и решил, что готов.

— Где, черт побери, мой завтрак? — рявкнул он, обращаясь к Старику.

— Поверь мне, лучше обойтись без еды.

— Меня будет рвать? — возмущенно спросил Михаил. Повелитель утвердительно кивнул. — А гори все…

Они направились в неизвестность, имя которой — Врата Вечности. Путь их лежал прочь от города — к темному куполу, возвышающемуся над барханами не далее, чем в полукилометре…

— Старик, я хотел спросить…

— Спрашивай.

— Часто Средоточие Мира порождает димпов?

Старик непонятно отчего замялся:

— Крайне редко. Резонанс сам по себе почти невозможное явление. А вероятность попадания импульса в разумное создание… Ты можешь успокоиться, родни у тебя немного.

— Они мне не родня, — ощетинился Михаил. Чуть погодя добавил: — Во всяком случае, пока я их не узнаю…

Повелитель обрадовался. И вновь неясно почему. Чересчур много неясностей. «Я получу ответы», — решил Михаил, целиком сосредотачиваясь на предстоявшем действе. Чем ближе становился черный, отливающий металлом купол, тем сильнее это не нравилось Михаилу.

— Стоп, — Старик замер метрах в пяти от пресловутых Врат.

Черный монолит. И только замкнутая в эллипс белая полоса указывала на вход.

— Мне нырять? — Михаил подобрался. Адская неизвестность.

— Как… — Старик не договорил. Замер, прислушиваясь…

К чему — Михаил понял через секунду. Привычный образ штормового океана, возникающий при контакте со Стариком, дополнился образами пыли и исхлестанного молниями мира.

К Вратам приближалась сокрытая тьмой фигура, зыбкой тенью скользя по равнине. Черное на черном. Ночной Ветер собственной персоной.