Дракон и Судья

ГЛАВА 11

Дни под солнцем пустыни быстро вошли в привычный ритм. На рассвете Джека будила Три-Один-Шесть-Пять, он принимал душ и ел, а затем отправлялся в Большой зал на утреннюю сессию судейства. В полдень наступал перерыв на обед, во время которого мальчик иногда спокойно обсуждал более сложные дела со своим тайным спутником К’да. После обеда начиналось дневное заседание, а затем Джек возвращался в свои апартаменты, чтобы поужинать, провести тихий вечер за разговорами и, возможно, немного позаниматься спортом, чтобы поддерживать себя в форме.

Именно по вечерам белые камни и световые лучи наконец вступали в свои права. Отражатели на вершине колонны, очевидно, были расположены под углом, чтобы ловить лучи солнца, когда оно опускалось по западному небу, посылая свет вниз по шахтам, заставляя белый камень сиять. Этот эффект продолжался почти два часа, прежде чем солнце окончательно скрывалось за горизонтом, давая желанный дополнительный свет там, где на дно каньона уже опустились сумерки.

Как только сияние белых камней угасало, обычно наступало время сна. Восход солнца… и Джек приступал к обязанностям Судьи-Паладина.

А когда Джек и остальные жители каньона засыпали, Дрейкос отправлялся на ночное патрулирование.

К’да занимался этим с их второй ночи в каньоне, хотя ещё не говорил об этом Джеку. Его первоначальной целью после инцидента с шаттлом в первую ночь было наблюдение за дальнейшей активностью Че-Во-Но-Два или других возможных информаторов.

Но с тех пор Че-Во-Но-Два держался подальше от неприятностей. По крайней мере, он не попадался на глаза Дрейкосу.

И никто из других Голвинов, судя по всему, тоже не проявлял чрезмерной активности, когда на закате они расходились по своим домам. Это и неудивительно, учитывая, какой долгий подъём приходилось преодолевать большинству из них, чтобы добраться до своих жилищ.

Поэтому, поскольку дно каньона было пустынным, после первых трёх ночей Дрейкос переключился с поиска возможных проблем на поиски выхода из каньона.

Только для того, чтобы обнаружить, что его нет.

Безусловно, крутые склоны каньона были проходимы, по крайней мере для самого Дрейкоса. Плющ, покрывавший каменные столбы, не рос на большей части скал, но в самом камне было достаточно трещин и углублений для когтей, чтобы обеспечить терпеливому К’да путь на поверхность.

Но без альпинистского снаряжения у Джека, нет надежды что он сможет это повторить. Дрейкос мог нести его, на короткие расстояния, но, они с Джеком уже пришли к выводу, — он ни за что не смог бы преодолеть триста футов скалы с мальчиком на плечах. В пятидесяти футах от восточного обрыва находилась линия небольших пещер, но они были слишком низкими, чтобы устроить удобное место для отдыха на полпути. Дрейкос не забирался наверх, чтобы осмотреть их, но по дорожкам из сетки — плюща, которые были устроены между ними и поверхностью, было ясно, что Голвины их для чего-то используют.

Там где каньон сужался было не лучше. В верхнем течении река падала с уступов, превращаясь в ряд непроходимых водопадов, а в нижнем — прорезала узость, взобраться на которую было бы не менее сложно, чем на сами скалы.

Во время своей первой ночной разведки Дрейкос потратил так много времени на хождение взад-вперёд по каньону, что едва не оказался на открытом месте, когда небо начало светлеть. Во вторую ночь он постарался не терять времени и вернулся в апартаменты Джека задолго до рассвета.

Когда он пришёл, в апартаментах было светлее, чем когда он уходил, белые камни в стене излучали мягкое сияние, а отражатели наверху посылали свет от большей из двух лун Семалина. Дрейкос проскользнул в дверной проём и уже направился в спальню, когда свет неуловимо изменился.

Он повернулся, ожидая увидеть кого-то позади себя в дверном проёме. Но там никого не было.

И тут он увидел это. Один из светящихся камней в стене потемнел.

Кто-то, или что-то, находилось в шахте.

Молча он подошёл к отверстию. Сузив глаза до щелей, чтобы скрыть большую часть их собственного блеска, он посмотрел вверх.

В шахте была кромешная тьма, не было видно даже неба. Обычный поток воздуха тоже был сильно ослаблен. Что-то, очевидно, блокировало большую часть или всё отверстие.

Дрейкос высунул язык. У него ещё не было большого опыта в распознавании индивидуальных запахов Голвинов, но если тот, кто спускался по шахте, был кем-то, кого он встречал, скорее всего, он сможет его опознать.

Но, к его удивлению, он почувствовал на языке не запах Голвина.

Это был запах человека.

Дрейкос почувствовал, как напрягся его шейный гребень, когда он снова и снова пробовал воздух. Но ошибки не было. Где-то над ним находился человек.

Более того, человек, о котором Голвины старались не упоминать при Джеке.

Сверху до него донёсся слабый звук, более мягкий, чем царапанье, которое он услышал в первое утро в апартаментах. Мгновение спустя, когда в шахте возобновился нормальный поток воздуха, высоко над головой появилась одинокая звезда.

Препятствие исчезло. Исчез и человеческий запах.

Вопрос был в том, куда он делся?

Дрейкос не знал. Но он собирался это выяснить.

Он подождал, пока Джек примет душ и позавтракает, и только потом рассказал мальчику о своих ночных открытиях. Его открытиях и его планах.

— Мне это не нравится, — сказал Джек, когда К’да закончил. А если они не разрешат мне вернуться в апартаменты к обеду?

— Кто тебя остановит? — резонно возразил Дрейкос, — Первый не присутствовал там, не наблюдал со второго дня. Я не могу себе представить, чтобы кто-то из остальных имел право отказать в простой просьбе своему Судье-Паладину.

— Если ты не можешь себе этого представить, это не значит, что этого не может произойти, — возразил Джек. Эти инопланетные культуры могут сделать неожиданный пируэт, обычно в тот момент, когда ты думаешь, что всё идет прекрасно.

Он махнул рукой в сторону окаймлённого бахромой дверного проёма. — Тем более что никто даже не намекнул, что я не единственный человек в каньоне, — добавил он. Это уже само по себе подозрительно.

— Хотя, возможно, это потому, что ты никогда не спрашивал, — заметил Дрейкос. В некоторых культурах предпочитают придерживать информацию.

Джек поморщился, но кивнул. — Вероятно — сказал он. — Может быть, мне стоит задать Три-Один-Шесть-Пять вопрос по существу, прежде чем ты отправишься на поиски?

— Было бы разумнее самостоятельно получить информацию, прежде чем обращаться к Голвинам, — сказал Дрейкос. Особенно если они намерены лгать тебе.

— Я думал, ты только что сказал, что они просто предпочитают придерживать информацию.

— Я сказал, что есть такие культуры, — поправил его Дрейкос. Я не говорил, что эта обязательно одна из них.

Джек отвернулся, глядя через всю комнату на подозрительную световую шахту. — Я застряну в Большом зале и могу не успеть вернуться, — предупредил он. Ты застрянешь там и можешь не успеть вернуться.

— Я понимаю риск, — сказал Дрейкос. Но мы должны отыскать истину.

Джек глубоко вздохнул. — Я вернусь к обеду, — сказал он, резко встав из-за стола. Нужно всё подготовить.

Через десять минут его уже не было. Дрейкос наблюдал из-за двери, как Три-Один-Шесть-Пять и два стражника проводили мальчика в Большой зал, где его ждала работа. Затем, стараясь не думать о тикающих часах, он занялся делом.

Световая шахта была чиста, её сверкающий белый камень уходил в небо; препятствий не было. Перекатившись в проёме на спину, Дрейкос вытянул шею и изучил внутреннюю поверхность.

Хотя белая облицовка, похоже, была из одного и того же камня, её собрали из многочисленных отдельных кусков, точно так же, как мостик, который Голвины построили к апартаментам Джека. Подобная техника оставляла множество щелей и зазоров, достаточно больших, чтобы в них мог просунуться свои когти К’да.

Был ли белый камень достаточно прочным, чтобы выдержать вес К’да? Но выяснить это можно было только одним способом. Просунув передние лапы в шахту, Дрейкос нашёл несколько зацепок для когтей и начал карабкаться.

К счастью, камень оказался достаточно прочным. Нащупывая новые щели и радуясь, что это происходит при свете дня, а не в темноте, он продолжил подъём.

Он преодолел около ста пятидесяти футов, когда наткнулся на пролом в стене.

Причём пролом был немалых размеров, достаточно большой, чтобы через него мог пролезть Дрейкос. Даже Джеку не составило бы труда, хотя некоторые выступы могли оцарапать его плечи.

Сам пролом, казалось, достигал кладки внутренней стены, но его дальний конец был заблокирован чем-то, что выглядело как камень, но явно им не являлось.

Дрейкос осмотрел пролом, сначала понюхав, а затем осторожно потрогав. Материал был мягким и чуть гибким, скорее похожим на плотную бумагу или картон. Он был основательно втиснут в отверстие, его края загнуты внутрь и плотно прижаты к камню.

Вытянув язык, он слегка коснулся им одной из складок. Это был в основном зерновой материал, похожий на хлеб Голвинов, но со следами других зерновых. Возможно, что-то вроде самодельного папье-маше. Цвет был очень близок к цвету камня в апартаментах Джека, а по линиям, слабо различимым сквозь материал, он догадался, что другая сторона была сделана так, чтобы ещё больше сливаться с камнем.

Кто-то кропотливо прорезал отверстие в стене, к его апартаментам, что, вероятно, строго противоречило правилам каньона. И этот кто-то скрывал этот факт с помощью самодельной маскировки.

Но кто? Человек, запах которого он почувствовал прошлой ночью?

И, что ещё важнее, зачем?

Для него не составило бы труда отодвинуть маскировку — фальшстену в сторону. Но по слабым звукам, доносящимся с другой стороны отверстия, он понял, что жилец всё ещё дома. Возможно, позже, когда тот уйдёт, у него будет возможность проверить это место.

И тут, к ужасу Дрейкоса, с той стороны папье-маше появились два пальца, осторожно протискивающиеся по её краям. Они ухватились за папье-маше и начали тянуть.

Времени на раздумья не было. Последние четыре месяца, с тех пор как передовой отряд был уничтожен, первым правилом жизни Дрейкоса было держать своё существование в глубоком секрете. Лишь дважды за всё это время он нарушил это правило, и оба раза это были ситуации, связанные с жизнью и смертью.

Собравшись с духом, он отпустил камень.

Вероятно, первые полсекунды он падал свободно, обдуваемый потоком прохладного ветра. Затем он ударился спиной о стену.

Внезапно он потерял контроль, его тело отскакивало от четырёх сторон шахты, и каждый удар — отскок вызывал в нём новую вспышку боли.

А тем временем дно шахты неслось на него со смертоносной скоростью. Собравшись с силами, он выбросил вперёд все четыре лапы.

Они упёрлись в стены шахты и начали скользить вниз, трение о неровный камень пронзало их мучительным огнём. Но, по крайней мере, он замедлился. Сжав челюсти, не обращая внимания на боль, он надавил сильнее.

И через секунду, едва не ударившись, он мешком приземлился на отражающий камень.

Он подтянул, прижал горящие лапы к чешуе живота, чтобы охладить их. Всё его тело пульсировало от боли, каждая чешуйка, каждый мускул и сустав выражали свой протест против его бездумного обращения с ними.

Но он был жив. Только это имело значение. И ещё.

Он посмотрел вверх. Свечение вокруг шахты затрудняло обзор, но ему показалось, что он смог разглядеть тёмную смутную фигуру, склонившуюся в воздухе. Возможно, лицо, смотрящее на него сверху вниз.

Дрейкос замер. Он знал, что мешающее свечение из шахты действует в обе стороны. Если бы он оставался совершенно неподвижным, кто бы там ни был, ему было бы трудно что-либо разобрать.

Тем не менее, смутная фигура оставалась на месте ещё долгую минуту. Возможно, он надеялся, что Дрейкос его не заметил, и ждал, когда его визитёр сделает какое-нибудь движение.

Но Дрейкос обладал терпением поэта-война К’да. Тот другой не выдержал. Через минуту он зашевелился и исчез из шахты.

Дрейкос не двигался, пока не почувствовал едва уловимое изменение потока воздуха, свидетельствующее о том, что фальшстена снова установлена в пролом. Затем, морщась при каждом движении, он выбрался из шахты и направился в ванную.

Прохладный душ был бы полезен для его покрытой синяками чешуи. Но хотя Джек думал, что душевая система, вероятно, была автономной, у них не было доказательств этого. Меньше всего ему хотелось, чтобы какой-нибудь Голвин, следящий за расходом воды в каньоне, вдруг заметил активность в якобы пустых апартаментах.

Вместо этого он удовлетворился тем, что намочил мочалку водой из лужи на полу душевой и оттёр большую часть чёрной крови, просочившейся сквозь его новую коллекцию потрескавшихся чешуек.

Закончив, он отправился на камбуз и заставил себя съесть немного холодного мяса из холодильника. Сейчас ему не хотелось есть, из-за боли, пронизывающей его. Но его организму понадобятся дополнительные питательные вещества во время процесса заживления.

Покончив с едой, он вернулся в спальню и осторожно опустился на каменный пол за кроватью. Если кто-то из Голвинов случайно забредёт сюда… он не хотел, чтобы его сразу заметили.

Джек сказал, что вернётся к обеду. Горячо надеясь, что мальчик решит, что проголодался сегодня чуть раньше, Дрейкос улёгся и стал ждать.