Другой сценарий

Глава 41

В череде дней незаметно наступил октябрь. И быт и жизнь, вполне устаканились, и обрели размеренность. Я даже стал бегать по утрам. Этому сильно способствовала Тамара. Появляется утром в шесть тридцать, и спать уже невозможно. На кухне гремит и шкворчит, по комнатам шаркает и топчется. Софья Игоревна все это воспринимала с удовлетворением. Я так понял, основной причиной её хандры как раз и было вот это. Неубранный дом, завтрак — чем придется, на кухне, а не в столовой, и некого послать на рынок.

Зато теперь все как положено. Завтракаем в столовой, на фарфоровой посуде, с крахмальными салфетками, не торопясь обсуждая разную ерунду. Мне было интересно и тревожно наблюдать за Тамарой. Насколько я понял, она такая типичная деревенская женщина. Которая, взявшись за работу, делает её от и до. И не очень понимает, что еще может быть кроме работы. Поэтому она все время занята, и что-то трет, моет или готовит. И очень довольна. Ну, то есть, бухать вроде не собирается. Строго по часам они ходят гулять, и на почту за пенсией. Много разговоров о новом театральном сезоне. То есть Софья Игоревна задумчиво роняет, что нужно бы сходить в Александринку. А Тамара, натирающая рядом мельхиор, бурчит, что да, нужно бы балет посмотреть. И я ухожу собираться в институт.

В институте весело. Ленивое любопытство старшекурсников, возникшее было после моих эскапад, сошло на нет. С парнями потока я сходил в пивбар «Очки», что-то типа институтского мужского клуба. Одногруппниц Ленку Овчинникову и Галю Беридзе, я пару раз сводил в кафе-мороженое. Где мы прекрасно провели время, сплетничая об однокурсниках и преподах. Это укрепило в массах мнение обо мне как об обычном провинциале, что не знает питерских соблазнов. Потому что чоткий парень повел бы девушек в Европейскую! Там, кстати, любят бывать некоторые девицы с нашего потока и из нашего института. Но я в это все стараюсь не вникать. В остальном — учиться мне интересно, и не напряжно.

Документы на паспорт я сдал. Валерия Васильевна заверила, что к концу декабря паспорт с визой уже будет. Сейчас получением визы занимается ОВИР.

Из ярких событий, стоит упомянуть приглашение нашего друга Фреда. Он позвал нас с Сурковым и Иво на первый концерт новой андеграундной группы. ДДТ называется. Вы еще не слышали, они из Уфы. И один чувак будет, Башлачов. Бешеного таланта парень — поэт и певец.

Мероприятие стоило бы назвать презентацией. В детском саду, в Веселом Поселке, работает сторожем один деятель. Он и предоставил этот детсад для музицирования. Народу было сравнительно немного, человек сорок. Аппаратура вызывала жалость от одного взгляда. Зато музыка, песни, и публика — это было что-то! Здесь были Коля Васин, Тропило, Майк, Панкер, и куча других смутно узнаваемых персонажей. В воздухе висел запах травы, и пиво лилось рекой. Мы получили удовольствие. Судя по публике, Сашбаш зрителей порвал. А ДДТ — всего лишь понравился. Тем более, что Шевчук, после выступления назюзюкался и с кем-то подрался в сортире. Я так понимаю, исполнялось то, что вошло в альбом «Время». Дополнительным бонусом было то, что мы увезли оттуда троих девиц. Они нам представились журналистками подпольных изданий «Ухо» и «Урлайт». Парни поехали на Фонтанку. А я почти до утра обсуждал с девушкой Оксаной тонкости альтернативной журналистики. Она меня просто заездила, если честно.

Утром, будучи представлена старухе и Тамаре, девица оробела, и, к моему облегчению, быстро собралась и ускакала в «Сайгон». Софья Игоревна весьма светски поинтересовалась, не невеста ли у меня ночевала. Тамара, вполне добродушно пробурчала, что Колька — он кобель. И не волнуйся, Игоревна, на той, что будет завтракать с нами по утрам, после того как орала всю ночь, он никогда не женится.

Все это происходило на фоне напряженной дискуссии, что мы вели с Сурковым. Он встретился с Фюлером, и сказал мне, что у того есть два МП, и один ППШ. С патронами все хорошо. Но я уверен, если осечка может случиться, она обязательно случится. И пытался убедить в этом Серегу. Он фонтанировал, и мне это надоело. В субботу, пятого октября, вечером, я сел в авто и поехал в Выру.

Полк РВСН, с которым располагалась и наша часть, распложен в тридцати километрах от города. Полностью оборудован для пусков, все дела. Но, на всякий случай, есть еще одна, запасная позиция. Расположена недалеко от Алуксне, что в Латвии. Предполагается, что если что, полк снимается, переезжает туда и разворачивается. Исходя из этого, на этой запасной позиции, у нас ее называли «пятая площадка», заскладировано имущество. Сама площадка достаточно плотно охраняется. Наблюдательные вышки, обнесена колючкой, сигнальные растяжки, КСП, и сетка П-100 под напряжением. А имущество нашей части, вдобавок, располагается еще на одной зоне, уже внутри этой. Тоже колючка. Но всего один пост. Трехсменный. Караул заступает на неделю. Смену, караулу, по четвергам доставляют от нас на машине. В одном из сооружений на этой зоне, старшина нашей бригады держит невостребованное оружие, закрепленное за подразделением. Списочный состав рядовых — восемьдесят человек. А реально — пятьдесят. Но я знаю, у него там еще стволов сто разных.

После зачетных стрельб, у нас постоянно оставалось по двести-триста патронов. Я слышал, в других частях их просто отстреливали, чтоб не возится со сдачей. Но не таков наш старшина, прапорщик Митин! Он это все, как суслик, тащил в норку. В общем, я знаю место, где есть автоматы и патроны. И я знаю, как туда проникнуть.

Как-то осенью, мы привезли как раз патроны и оборудование на эту зону. Капитан Коломиец и прапорщик Митин, припахали меня с товарищами на переноске тяжестей в сооружение. Потом дали команду — идите, наберите грибов. Нажарим с картохой. Это у нас в части традиция. На лесных зонах грибы растут как сумасшедшие, и мы частенько жарили грибы с картошкой. В каждой машине есть запас соли, жира, противень.

И вот, собираю я грибы вокруг сооружения. Сооружение, это такие бетонные полукольца, стоящие на земле, и ей же засыпанные. С торца — дверь, что запирается, опломбируется и что там еще… Оно сильно заросло низкорослым кустарником, я как раз шел к соседнему, как вдруг услышал, как разговаривают, находящиеся вроде бы внутри, офицер и прапорщик. Беглым исследованием выяснил. Промоина. Подмыла слегка одно из полуколец. И теперь совершенно не сложно туда проникнуть. За кустами и не видно. Я не поленился и таки залез. Полюбовался на Митина и Коломийца, к моему удивлению, чистящих пистолеты. Да и вылез обратно. Докладывать не стал. Нет, я тогда и не думал, ничего такого. Просто знал, что в ответ на сообщение, мне вручат в руки лопату, парням дадут тачки, и заставят это все засыпать. Оно мне надо?

Что касается остальной охраны и величественных прибамбасов типа сетки под напряжением, то я просто-напросто знаю, что её включают изредка, по ночам, и, как правило, при проверках. В общем, я знаю, как незамеченным туда проникнуть и выбраться. Что и намерен сделать. Больше того, после акции я хочу оружие вернуть на место.

Выру я проехал ещё в темноте. Алуксне я миновал уже утром в воскресенье. От него еще двадцать километров на юг. Остановился в лесу, переоделся. Да и побежал. До пятой площадки отсюда еще три километра. Само проникновение не вызвало никаких проблем. Я умею. Вдобавок знаю, что в бронированной будке с окошками, что стоит на самом большом сооружении в нашей зоне, сейчас или Вася Турку, или молдаванин Мериуца. Вася наверняка пришивает какую-нибудь фигню к дембельскому кителю, а Мериуца и вовсе спит, скорее всего.

Так это или нет, бог весть. Но уже через час я переодевался у машины. В багажнике лежали два ствола. И четыре полных магазина. Теперь главное не налететь на въедливого гаишника…

Несмотря на то, что в выходные я подустал, в институт в понедельник я пришел после утренней пробежки. Лицом свеж, никто и не подумает. На лекции по кредитным операциям, как всегда устроил пикировку с Проничевой. Как-то так вышло, но свои лекции она теперь начинает с вопроса, ну что, Андреев, как настроение? В первый раз она обратилась ко всем. А я, раздраженный нескончаемым дождем, и кучей дел, что нужно было сделать, совершенно не думая, вполголоса пробурчал:

— Хочется взять бутылку водки, и уехать в соседнюю деревню на дискотеку.

Народ принялся ржать, а Проничева, с тех пор, перед лекцией у меня осведомляется о настроении. С учетом бесчисленных интернет-мемов, я неиссякаем.

Так что я был готов.

— Хочется, Наталья Олеговна, надеть халат с кистями, крикнуть прислуге, чтоб подали коньяка и развели камин. И сидеть, задумчиво глядя в окно, ожидая маркизу.

— Мне нравится твой настрой, Коля, — засмеялась Проничева. — После лекции подойди, есть поручение.

Выйдя из аудитории, она взяла меня под руку, и мы пошли по коридору, в окна которого светило солнце.

— Так говоришь, Кеке Росберг, Андреев? — лицо у нее было серьезным, но глаза смеялись.

— Опровергните меня, Наталья Олеговна! Вы-то точно знаете членов политбюро КПФ поименно и в лицо. Только вот, а есть ли у КПФ политбюро?

— Не пытайся меня подловить, Андреев. В Филяндию хочешь ты. А я слабая женщина.

— То есть мне не отвертеться?

— Правильно, Коля. Не отвертеться.

Мы остановились у окна, и она рассказала, что к выпуску готовится ежегодная брошюра с работами студентов. Она считает, что работа группы студентов, что она возглавит, украсит эту брошюру. Вопросительно покосилась на меня.

— То есть, вы хотите, чтоб я написал статью?

— Как ты плохо обо мне думаешь! У тебя будут помощники. Лена Овчинникова! Леночка, поди сюда, пожалуйста, — позвала она.

— И все?

— Мало? Хорошо! Вика, Лишова! Иди сюда, детка.

Подошедшим девчонкам она объяснила, что мы, трое, должны в течение трех недель написать статью про Международный валютный фонд. Я недовольно посмотрел на Лишову. Она так же посмотрела на меня.

— Буду честен, Наталья Олеговна. Я со студенткой Лишовой плохо знаком, мы перекинулись едва парой фраз. А в итоге — два студента перевелись в другой институт. В результате нашей совместной работы возможны крупные разрушения. Или именно в этом цель вашего смелого эксперимента?

— Ага! Значит вас не нужно знакомить? — засмеялась Проничева.

— Конечно нет! — недовольно процедила Лишова. — Это Николай Андреев из параллельной группы. Силён как бык. И такой же умный.

— Это у тебя, Виктория, комплексы. Обидно, когда не ты, а кто-то другой — умный, сильный и красивый.

— Не выдумывай за меня обиды!

— Тогда старайся не скрипеть зубами, когда со мной разговариваешь!

— Я завтра косу сделаю, лучше ее дергай, чем языком трепать. А то как рот откроешь, стыдно за дурдом, что тебя отпустил.

— Вы видите, Наталья Олеговна, в каких условиях мне придётся создавать серьезную, взвешенную статью? Нападки, агрессия…

— Подождите! — Проничева нескрываемо веселилась. Овчинникова тихо хихикала. — Объясни, Коля, как ты намерен работать?

— Все просто. Лена соберёт материалы про Бреттон-Вудскую конференцию. Лишова по теории плавающих курсов. Потом я пройдусь по их писанине рукой мастера. Скомпилирую. Уберу излишнюю Ленкину основательность, и Лишовскую беспомощность. Добавлю современные примеры. Вам не стыдно будет ставить свою подпись!

— Надо же, ты и вправду знаешь, о чем речь. Отлично! Через неделю, покажете то, что получается.

Она, благосклонно кивнув, удалилась по коридору оставив меня с девчонками. Не дав им открыть рот, я заявил:

— Приступайте, девушки! Я хочу, чтоб Наталье Олеговне было не стыдно поставить мне пятёрку за ваши труды. Завтра, после третьей пары доложите, что и как будете делать. Не стесняйтесь, — добавил я Лишовой персонально, — откровенные глупости я поправлю. Пока!

И, не дожидаясь скандала, по быстрому ссыпался вниз по лестнице. В голове вертелась неясная мысль, что кажется это какая интрига.