Дубовая Гряда

9

Вначале Сергеев был против ухода молодежи в лес. Он хотел прежде провести подпольное комсомольское собрание. Но, выслушав доводы Володи, согласился. По предложению Володи родители всех хлопцев и девчат, собиравшихся покинуть деревню, должны были говорить, что их дети уехали на работу в Германию.

В ту же ночь Володя постучался в дверь Савкиной избы, попросил завесить окно в кухне и зажечь лампу. Староста остолбенел: перед ним стоял красноармеец в шинели, сапогах и в пилотке с красной звездочкой. За плечами у юноши, стволом вниз, висел немецкий автомат, на ремне — пистолет, гранаты, нож, на спине — вещевой мешок.

— Не волнуйтесь, дядя, я пришел предупредить, что мы, — Володя перечислил всех парней, — и ваша Зина с этой ночи партизаны. К этому нас призывает специальное обращение Центрального комитета комсомола из Москвы.

— Вам что, — грустно ответил староста, — вы хлопцы. А она девушка…

— Зина не одна.

— А что будет с нами, с родителями, если Василь проверит на бирже, были ли все вы там?

Парень смутился: этого он не учел. «Убить», — мелькнула мысль. Но пришлось тут же отказаться от нее: уничтожение Василя усилит подозрения.

— Лида тоже с вами?

— Нет, немного подождет: может, удастся освободить Миколу.

— Та-ак, — протянул Савка. — А кто работает на бирже? Вот бы подкупить, чтобы вас внесли в списки людей, отбывших со станции.

— Правильно, дядечка, очень правильно. Сделайте, если удастся. А нам пора. Прощайте.

— Присматривай за Зиной, сынок.

Так он назвал Володю впервые.

Собравшись в дубняке, партизаны двинулись на встречу с Сергеевым. Их было семеро. Шли тихо. В Волчьём Логе остановились. Как и договорились с политруком, Володя дважды прошипел, подражая тетереву на току, и обе группы тотчас соединились. Командиром отряда с общего согласия стал Сергеев.

Несколько дней пробыли в Волчьем Логе. За это время Володя и Анатолий сходили к Ярошеву и принесли медикаменты. Доктор порекомендовал в партизаны еще трех парней. Один из них сибиряк, пулеметчик, бежал из плена, а двое местных. Все трое комсомольцы, славные ребята, но винтовка оказалась лишь у одного.

Получив разрешение командира, Володя с двумя партизанами отправился в Дубовую Гряду за оружием, спрятанным на дне реки. Вместе с ними отправилась Зина, чтобы зайти в деревню.

Как грустно и горько бывает на душе, когда оторвешься от родной матери, от родного угла. Сменить мягкую постель на ложе из еловых лап, конечно, трудновато. Но сознание, что это необходимо, придает силы. Особенно тосковали Анатолий, Иван и Зина. Хотя Сергеев и говорил, что из Вепрят вот-вот должна прийти еще одна девушка, Зина продолжала грустить, особенно когда рядом не было Володи. Анатолий очень жалел мать, оставшуюся в деревне с тремя младшими детьми. А Ивану, чтобы отвести душу, не хватало привычной балалайки.

Хлопцы долго ощупывали речное дно, пока, наконец, не нашли пулемет и две винтовки. Когда стемнело, Володя направился к матери. Увидев сына, Мария крепко обняла его и поцеловала. Хорошо, что было темно, иначе она впервые за время войны заметила бы слезы на глазах сына. Чиркнув спичкой, Володя посмотрел на сестру, младшего брата и дедушку, которые уже спали.

— Съешь что-нибудь, — тихо сказала Мария.

— Хорошо. И еще, мамочка, может, портянки какие-нибудь найдешь, переобуться надо.

— Сейчас, сейчас, — засуетилась мать. Открыв сундук, она начала перебирать белье. Схватила одну рубашку, другую. Наконец выбрала, разорвала на части.

— Возьми, сынок, они не крепкие, зато мягкие, не будут натирать ноги.

Володя перекусил и по огородам направился за Зиной. Староста еще не спал. Он рассказал, что на бирже удалось установить связь с одним человеком, но при второй встрече тот заявил, что ничем помочь не может: кто-то из слободской полиции уже копался в бумагах, искал какие-то фамилии.

А это оказался Василь. Возможно, он и не начал бы расследование так быстро, если бы не один случай. Несколько дней назад Бодягин с группой немцев ехал в одну из деревень через Алес — глухой болотистый лес. Неожиданно с одной стороны гравийки по ним открыли огонь. Савка не знал подробностей, но, по рассказу переводчика из комендатуры, Бодягин отличился в бою. Под градом пуль он подхватил раненого офицера и по болоту вывел остальных немцев. Только двое были убиты. Бодягина наградили крестом. В нападении на фашистов Василь заподозрил хлопцев из Дубовой Гряды и, чтобы убедиться в этом, решил все детально проверить и доложить начальству.

— Нужно как можно скорее уничтожить его, — сказал Володя.

Он позвал Зину, и они отправились в заранее условленное место сбора. Иван и Анатолий уже ожидали их. По дороге завернули к Ярошеву, взяли с собой его парней и уже на рассвете пришли в Волчий Лог.

Володя рассказал командиру о нападении на бургомистра и фашистов.

— Так это же чудесно! Мы здесь не одни! — вскочил Сергеев с пня, на котором сидел во время рассказа. — Нужно поскорее разыскать ту группу и объединиться. Сегодня переберемся в Алес и оттуда вместе сделаем налет на слободскую полицию, чтобы предотвратить расправу с вашими семьями.

В тот же день партизаны разрушили свои шалаши, замаскировали временную стоянку и с наступлением сумерек двинулись в поход. Двадцать два человека насчитывалось в это время в отряде Сергеева. Хлопцы успели и познакомиться, и подружиться. Не грустила больше и Зина: в отряд пришла еще одна девушка, и они держались вместе.

Найти человека в болотном Алесе не так-то просто. Но отряду повезло: в деревне Ольховка жил дед одного из партизан, долгое время работавший лесником. Он и сказал внуку, что знает, где находятся партизаны. Но увидав, сколько людей пришло с внуком, наотрез отказался вести их. Мол, внука с друзьями повел бы, а всех — нет. Мало ли кто может оказаться в такой толпе…

Но уже было известно, куда нужно идти. Вскоре партизаны наткнулись на часового. Он и провел их в расположение народных мстителей.

Из землянки вышел средних лет человек в военной форме. По количеству партизан трудно было определить, какой отряд вливается в какой. Зато вся молодежь из отряда Сергеева поняла, что она пошла по правильному пути. Встретивший их человек оказался секретарем подпольного райкома партии и одновременно командиром партизанского отряда «Буденовец».

Илья Карпович Ядловец, поздоровавшись, пригласил Сергеева в землянку. Пробыли они там долго, наконец политрук вышел и позвал Володю.

В углу землянки, возле рации, сидел радист. На самодельном столике лежало несколько типов противопехотных мин, а рядом со столом стоял Илья Карпович. Увидев Володю, он сказал:

— Политрук рассказал мне кое-что о тебе. Ты его давно знаешь?

— С августа сорок первого года. Он с бойцами в нашей деревне стоял. А потом его раненого подобрали и прятали сельчане.

— Ты из какой деревни?

— Из Дубовой Гряды.

— А чей?

— Сын Петра Бойкача.

— Как ты решился стрелять в полицая?

— Так ведь один на один. Винтовка подвела, иначе убил бы.

— Ну, а хлопцев, которых привел в отряд, хорошо знаешь?

— Конечно. Только двое не комсомольцы. Нужно принять их.

— Они комсомольцы с той поры, как написали первую листовку.

Ядловец расспросил, кто у партизан остался дома, в Дубовой Гряде, какая опасность угрожает их семьям, и сказал:

— Пойдем в столовую, я распоряжусь, чтобы вас накормили. А потом сделаем шалаши, отдохнете.

Вышли из землянки, и Илья Карпович направился по тропинке к костру, горевшему неподалеку. Хлопцы встали. Володя подал Зине руку. Девушка натерла ногу и немножко прихрамывала.

Володя думал, что в лагере действительно есть что-то похожее на столовую, и удивился, когда подошел к костру. Женщина черпала половником суп из большого чугуна и разливала во все, что ей подставляли. Володя вытащил из вещмешка котелок, Зина — мисочку.

— Я отдам ее тому парню, — сказала она, — у него ничего нет.

— Отдай, нам с тобой котелка хватит, — согласился Володя и подставил котелок под черпак, — на двоих.

Лес неласково встретил ребят. Незаметно наползла туча, хлынул дождь. Топоров оказалось мало, но строительство шалашей двигалось быстро. Для девчат в самом центре соорудили небольшой отдельный шалаш. Илья Карпович снова пригласил в землянку Сергеева и Володю, познакомил их с командиром роты и начальником штаба.

— Вот что, товарищи, — заговорил он, — количество людей у нас удвоилось, и теперь мы можем ликвидировать эту злокачественную опухоль — слободскую полицию. После этого будем контролировать всю здешнюю зону: до сих пор мешали полицаи. Как только мы их парализуем, население поймет, что советская власть жива. По данным разведки, предателей там один взвод, человек двадцать. Операцию проведем через пару дней, когда отдохнут вновь прибывшие.

— Нет, товарищ командир, — возразил Сергеев, — если мы опоздаем хотя бы на день, в Дубовой Гряде может произойти трагедия. Там есть один выродок, командир полицейского взвода. Он поможет недобитому вами Бодягину, который получил награду, закрепить ее кровью патриотов.

— Предлагаете выступить завтра?

— Да.

— А остальные как думают?

Предложение Сергеева поддержали все, и командир согласился. План операции разработали быстро. Полиция находилась в помещении бывшей школы, где Володя учился до войны, и теперь юноша набросал на бумаге детальный план подходов к зданию, расположения комнат, отметил каждое дерево вокруг дома, колодец. Одного он не знал: в какой комнате живет Кичка, а в какой Василь. Предполагалось окружить помещение, снять часового и забросать полицейских гранатами через окна.

Ядловец предложил Сергееву и Володе спать в землянке, но они предпочли шалаш.

Володя долго не мог уснуть. Всех комаров в шалаше переловил, но все равно не спалось.

Ночью каждое место в лесу звучит по-своему. На возвышенностях деревья шумят не так, как в низинах, — порывисто, со свистом. Иной раз слышно, как шишка упадет. Пролетит ветер, качнет могучие ели, и земля под тобой словно вздохнет от движения пружинистых корней.

В низинах лес шумит глуше. Под его монотонный гул лучше спится. Временами в такт этому гулу закугукает сова, замычит косуля или залает лисица. Ночью все они тоже предпочитают прятаться в тихих местах.

Днем в лесу гораздо больше звуков, но они сливаются и не так отчетливо, как по ночам, воспринимаются человеком.

Долго слушал Володя таинственную симфонию ночного леса и не заметил, как уснул.

А на следующий день, после полудня, тридцать партизан покинули лагерь. Всю дорогу до Слободы они могли пройти довольно быстро, опасных мест не предвиделось. Многие впервые должны были участвовать в бою. Но сегодняшнюю операцию Ядловец считал не очень серьезной и на выполнение ее разрешил отправиться и необстрелянным парням.

Незадолго до сумерек отряд уже находился в трех километрах от Слободы. Остановились в кустарнике на опушке леса. Разведку решили не посылать: было известно, что у входа стоит один полицай. Чтобы снять его, выделили двух человек: бывшего красноармейца-разведчика Петра и Анатолия Зубенка из Дубовой Гряды. Одна группа получила приказ обойти помещение полиции с севера и на западной стороне сомкнуться с группой Сергеева. А Володя со своими хлопцами должен был подобраться к самой школе, бросить гранаты в окна, сразу отойти и залечь. Командир отряда находился на восточной стороне, откуда партизаны начинали наступление. Один пулемет предстояло установить за цементированным колодцем, второй за ближайшим от входа деревом, чтобы оба они могли вести огонь по врагу.

Ровно в двенадцать часов ночи партизаны направились к деревне. Недалеко от пришкольного участка разбились на группы, но как ни планируй, как ни учитывай все мелочи операции, бой зачастую вносит свои поправки. Так случилось и сейчас. Группа Сергеева, двигавшаяся со стороны улицы, не достигнув места назначения, наткнулась на человека. Увидав партизан, он круто повернул и шмыгнул в переулок, ведущий к школе. Ночную тишину разорвал истошный вопль:

— О-ой, бандиты! Нас окружи-ли!

Часовой выстрелил, когда ни одна группа еще не достигла назначенного места. Петр и Анатолий прижались к земле метрах в десяти от часового, не зная, что делать, и не видя его. Но как только один за другим грянули выстрелы, часовой соскочил с крыльца, и Петр тут же «снял» его. Сразу же в окна полицейского участка полетели гранаты.

Из дверей дома выскочили несколько полураздетых полицаев и рухнули, скошенные пулеметными очередями. В ответ из дверного проема затрещал вражеский пулемет.

— Ты куда? — вдруг крикнул Анатолий и схватил за плечи пытавшегося спастись бегством полицая. Тот успел выстрелить из пистолета в землю, но подбежавший Петр ударил его прикладом по голове, и предатель, выпустив оружие, упал на колени.

— Отведи его, — крикнул Петр, поворачиваясь к крыльцу. В это мгновение там взорвалась граната, и вражеский пулемет умолк.

— Хлопцы, давай сюда! — закричал Володя, уничтоживший гранатой пулеметчика, и партизаны со всех сторон бросились к дому. Нужно было действовать как можно быстрее, чтобы Бодягин не успел привести со станции подмогу. Двух полицаев нашли в маленькой комнате, где они затаились под школьными партами. Собрали оружие.

— Отходи! — скомандовал Ядловец, и его приказание повторили командиры всех групп. Не повезло только Грише, вместе с которым Володя спустил под откос поезд, где ехал старый Шайдоб. Пулеметная очередь перебила парню руку выше локтя. Наскоро сделали перевязку, и Гриша, превозмогая боль, молча зашагал вместе со всеми.

Два партизана вели трех полицаев. Никому и в голову не пришло заглянуть им в лица. И лишь позднее, когда начало светать, походка одного из пленных показалась Володе знакомой.

Забежал вперед, глянул:

— Братцы! Да у нас же сам Кичка! Товарищ командир, давайте сделаем привал и послушаем господина начальника полиции. Вот смеху будет!

— Пока не время. Придем на место, там и послушаем, — сказал Илья Карпович.

Кичка, слыша этот разговор, злобно посмотрел по сторонам. Вдруг он остановился и, как норовистый конь, — ни с места. А попробовали конвоиры подтолкнуть прикладами, совсем уселся на землю.

— Позвольте, я подгоню, — попросил Анатолий, вытаскивая шомпол из винтовки. — Он же своими подкованными сапогами прыгнул из окна прямо мне на голову.

Эти слова подействовали: вскочил и пошел. Тем более что Илья Карпович предупредил:

— Если постараешься, еще сможешь искупить вину.

На допросе в землянке Кичка начал просить:

— Отпустите, и я убью Бодягина и немецкого коменданта.

Только тут, во время допроса, выяснилось, что в ходе нападения партизан Василь находился в комнате, обращенной окнами на запад, и успел удрать. Удалось унести ноги и еще шестерым полицейским, а все остальные полегли. Кичка признался, что Василь еще раньше докладывал ему об участии в засаде на Бодягина и немцев Анатолия Зубенка из Дубовой Гряды. Мол, об этом и Савка знает, да прикрывает бандита. Одного никто не мог понять: почему молодой Шайдоб не выдал всех хлопцев? Побоялся за свою мать и сестру? Сам же Кичка не мог взять в толк, почему бургомистр отклонил его предложение об аресте семей Зубенка и Савки. Вместо этого он с немцами на следующее утро нагрянул в деревню, где прямо в избе расстреляли мать, двух сестренок и брата Анатолия. Савку пощадили: связали руки и увезли в Жлобин.

«Не смогли мы предупредить расправу», — с горечью подумал Илья Карпович и взглянул на Володю.

— Не нужно пока говорить об этом Толику Зине, — сказал хлопец.

— Почему? — не согласился командир. — Зачем скрывать правду? Скажем и им, и всему отряду: пускай люди увидят звериное лицо фашистов!

Допрос закончился, но все продолжали сидеть на своих местах. В углу попискивала рация, а снаружи глухо шумели старые ели.