Думские речи. Войны темных сил

Заключение

Все справки и выдержки из церковных положений, канонов и распоряжений Высшей Церковной Власти устанавливают, что каноническая правда – на стороне Заграничного Собора Епископов в Карловцах, а не на стороне Митрополита Евлогия в Париже.

Не только каноническая – также и жизненная правда, простая житейская целесообразность свидетельствует о недопустимости бессоборного митрополичьего единовластия. Представим себе на минуту, что осуществились чаяния парижских бессоборных церковников, и над всеми Заграничными Церквами безраздельно, бесконтрольно и безотчетно властвует Владыка Евлогий… И вот, упаси Боже, происходит несчастье: или тяжкий душевный недуг, или паралич, сковавший язык и руку, или внезапная кончина… Как тогда быть?

Какая законная власть окажется тогда в праве и в силе признать недееспособность заболевшего, тем более назначить преемника почившему? Иные, беззаботные по части законов церковных, разрешают такой вопрос сплеча: Владыка все это сам предусмотрит и вперед укажет себе преемника. Но люди, в законах осведомленные, легко разобьют такое легкомысленное предположение и укажут на 23 Правило Антиохийского Собора, в котором об этом ясно сказано: «Епископу не позволяется вместо себя поставляти другого в преемники себе, хотя бы он был и при конце жизни; аще же таковое соделано будет, то поставление да будет недействительно. Но да соблюдается постановление церковное, определяющее, что епископа должно поставляти не инако, разве с Собором и по суду Епископов, имеющих власть произвести достойного по кончине преставившегося».

Ссылаться на подчинение зарубежных Митрополитов Местоблюстителю Патриаршего Престола, заточенному в подвалах бывшего Спасо-Евфимьевского монастыря в Суздале, или Митрополиту Сергию15, лишенному свободы в Нижнем Новгороде, можно ради одной только «словесности». Реального общения Зарубежья с центральной Высшей Церковной Властью в России фактически нет вот уже четыре года. Если бы и удалось сообщиться, то все-таки никакого Указа оттуда за границу не пошлют, как ни разу не посылали за все эти годы, несмотря на бывшие отсюда засылы и запросы. Ведь находящимся в полной власти злобных богоборцев и слуг антихристовых, стоящих ежедневно на грани между опасной жизнью и насильной смертью Иерархам Церкви Российской просто невозможно посылать за границу письменные доказательства своих сношений, тем более своего управления зарубежными «контрреволюционерами». Нельзя не возмущаться этой настойчивостью некоторых заграничных епископов, которые ради скорейшего достижения желательных им целей подвергают явной опасности жизнь исповедников православия в СССР и продолжают тревожить своими неуместными просьбами страждущих в неволе предстоятелей Высшей Церковной Власти в России.

Такой образ действий тем более заслуживает сурового осуждения верующих, что всем заграничным епископам хорошо известен приведенный нами московский указ Святейшего Патриарха, Священного Синода и Высшего Церковного Совета от 20 ноября 1920 г. за № 362. В этом постановлении всем оторванным внешнею силою от церковного центра областям точно и определенно указано управляться в особом временном порядке, своими местными соборными силами и в Москву обращаться не во время разрухи церковного управления в России, а по восстановлении там законного церковного порядка (См. п. 10 Постановления). Есть и такие среди нас, которые на все доказательства необходимости соблюдения соборного строя Заграничной Православной Церкви машут рукой и говорят: «Нам все равно, кто из архиереев кому подчиняется и кого из них будут поминать на ектенье, мы-де миряне, в эти архиерейские споры не входим и будем себе по-прежнему ходить в храм Божий и молиться…». Такое мнение глубоко неправославно. Православная Церковь состоит из епископов, клириков и мирян, а не из одного духовенства. Православие тем и отличается от папизма, что дело святой Церкви отнюдь не сдается на попечение одних епископов, тем более одного епископа, но соборно творится епископами, клириками и мирянами. А потому отказ мирян от деятельного и законного соучастия в строе жизни церковной не согласуется с духом Православия. И уже совсем неправославны те, для кого безразлично, за кого приносится на Божественной Литургии словесная служба, кого, собственно, поминают от лица Церкви у Святого Престола: каноническ и х ли епископов, Господом дарованных святым Его Церквам, в мире, целых, честных, здравых, долгоденствующих, право правящих слово Божественной Истины, или канонически запрещенных в священнослужении, а то и вовсе лишенных священства возмутителей мира церковного – безблагодатных кощунников.

Какое великое значение придается в Христианстве приношению словесной службы и поминанию у Св‹ятого› Престола, видно из того, что Римская церковь, принимая из Православия в католичество, ныне разрешает сохранять не только весь православный обряд, не только Литургию Св‹ятителя› Иоанна Златоустого, но даже православный Символ Веры; католики требуют только одно – важнейшее – поминовение Римского папы вместо Патриарха Всея России.

Церковное поминание таит в себе великую, страшную силу, и не понимать этого могут только неверующие скептики. Также хождение в церковь, где служит заведомо запрещенный к служению священник, и принятие через такого запрещенного Святых Таинств есть соучастие в страшном грехе. И таинства, сообщенные через запрещенного, будь то иерей или епископ – безразлично, будут не Святыми Таинствами, а пищей дьявола. Так учит Святая Церковь. И всякое священнодействие запрещенного не будет иметь ни благодатной силы, ни законного последствия: бракосочетание превратится в прелюбодеяние, крещение окажется «октябрением», христианское погребение – простым закапыванием. Мы, верующие миряне, слишком дорожим тем, чтобы с нами или с нашими близкими не произошло ничего подобного, а потому мы должны точно и определенно знать, в какой церкви будет совершаться благодатное священнослужение канонически послушных Святой Соборной и Апостольской Церкви епископов и иереев и в какой под видом богослужения будет твориться пагубное дело раскола и радости сатанинской.

Н. Е. Марков.

В день Собора Святого Архистратига Михаила и прочих Бесплотных Сил.

8 ноября 1926 г.

г. Париж