Дурной ген

Глава 18 9 мая, 7:40

В качестве интерна патологоанатомии Арья должна была являться в больничный комплекс уже к семи тридцати утра. Так обычно и поступали интерны. Однако по мере прохождения стажировки у судмедэкспертов она сдвигала свое появление в бюро на все более позднее время, потому что выяснила: тут ничего не происходит до восьми или даже до половины девятого. Менее напряженный график ничуть ее не смущал. На самом деле он представлялся ей более разумным. Она давно удивлялась, зачем в американской медицине считается необходимым начинать день в такую рань. В особенности это касалось хирургии: предполагалось, что скальпели сделают первый разрез ровно в семь тридцать, и, следовательно, все подготовительные процедуры к этому времени должны быть уже проведены. Еще она знала, что в Европе дела обстоят по-другому; к примеру, в Великобритании считалось, что девять утра — вполне приличествующее время для начала различных манипуляций. Поэтому для Арьи было совершенно нормальным сесть в найденную с помощью приложения попутку без двадцати восемь.

Исходя из более позднего начала рабочего дня, Арья в результате спала значительно меньше обычного. Поглощенная генетической генеалогией, она не ложилась почти до рассвета. Благодаря умению сосредоточиваться, Арья быстро читала и хорошо усваивала прочитанное: эта способность помогла ей справиться с учебой на медицинском факультете, которая давалась девушке легче, чем большинству студентов. Сейчас она успела прочесть или хотя бы бегло просмотреть, что в ее случае было практически равноценно чтению, обе книги, которые дала ей Мэдисон Брайант. Подчеркивания, сделанные рукой Мэдисон, нисколько не помешали Арье, а, скорее, наоборот, помогли. Теперь, освоив эти две книги, Арья разделяла веру Мэдисон в то, что генетическая генеалогия вполне способна помочь в поисках неизвестного мужчины, которого Арья про себя окрестила Любовничком. Чем больше она думала об этой интрижке и о том, что удалось узнать от Мэдисон Брайант и Эвелин Мабрай, тем сильнее убеждалась: Любовничек сыграл в смерти Керы заметную роль. Она не стала бы держать пари, что случившееся было убийством, пусть даже непреднамеренным, но собиралась непременно выяснить правду. А еще надеялась, что Мэдисон станет ценным источником сведений и оправдает ожидания, которые Арья возлагала на нее после встречи в «Нобу».

Как всегда, на дорогах в утренний час пик творился полный ужас, особенно возле южной границы Центрального парка. Арья, немного нервничая, посмотрела время на телефоне. Пусть в начале судебно-медицинской практики ее и не волновало, во сколько она приедет, теперь ситуация изменилась. Появилось нечто по-настоящему заинтересовавшее Арью, а именно, поиск Любовничка, а потому ей не хотелось ссорится ни с кем, в особенности — с шефом бюро, Лори Монтгомери. Хотя бы до тех пор, пока она не разберется с делом Керы Якобсен, Арья предпочитала оставаться в милости у начальницы.

Вместо того чтобы переживать о дорожной ситуации, которую все равно не изменишь, она отложила телефон и вернулась к размышлениям насчет Любовничка. Первым делом в голову пришло, что он, наверное, женат, и теперь, когда появилось время обмозговать догадку, Арья в ней утвердилась. Семейное положение Любовнчика вполне объясняло, почему внезапная беременность не вызвала у него восторга, а, наоборот, вполне вероятно, ускорила разрыв. Все это вроде бы имело смысл и заставило Арью еще больше укрепиться в невысоком мнении о мужском поле.

Внезапно ощутив острое желание хоть что-то сделать, Арья снова извлекла телефон из заднего кармана джинсов. Мысли о Любовнчике вдохновили ее позвонить Мэдисон пораньше в надежде поймать девушку до начала первой консультации. Прижав трубку к уху, Арья слушала гудки и после четвертого поняла, что Мэдисон, скорее всего, не ответит. Она предположила, что дело во времени: к началу восьмого рабочий день социального работника, наверное, уже начался.

Тогда она подумала оставить голосовое с просьбой перезвонить при первой возможности, но автоответчик не включился. Пожав плечами, Арья набрала эсэмэску с просьбой связаться с ней чем скорее, тем лучше. Чтобы вызвать у Мэдисон соблазн поскорее отозваться, она добавила: «Прочла обе книги и в предвкушении».

Когда машина добралась до Второй авеню, дело пошло быстрее. Хотя в отсутствие пробок путь до бюро можно было проделать за пятнадцать минут, сегодня утром он занял почти час. Арью высадили из автомобиля в восемь тридцать пять, и в результате она опоздала больше чем на час, хотя по логике вещей должна была прибыть почти вовремя.

Обычно она первым делом шла в ординаторскую на втором этаже, чтобы оставить там личные вещи вроде принесенных с собой книг. Комната находилась сразу за другой, которую образно называли столовой из-за установленных там торговых автоматов. Оба этих помещения были во всех отношениях весьма не на уровне, но в «столовой» имелись хотя бы высокие окна, пропускающие дневной свет. Впрочем, никаких красивых видов из них не открывалось, потому что на расстоянии всего пятнадцати или двадцати футов стояли соседние здания. Ординаторская походила скорее на кладовку: два прижатых друг к другу старых металлических стола и никаких окон. Хорошо хоть, на каждом столе стояло по компьютеру с выходом в Интернет и по первоклассному микроскопу.

Арья опоздала, плаща у нее не было, только белый халат, поэтому она пошла прямо в комнату для опознаний, где, как ей сказали, собираются по утрам все судмедэксперты. Она уже знала, что существует ротация, в результате которой каждый из специалистов по очереди принимает окончательные решения насчет необходимости вскрытия того или иного поступившего в течение ночи тела, а потом распределяет аутопсии между коллегами. К приходу Арьи там осталось всего двое патологоанатомов: Чет Макговерн и Рива Мета, доктор с индийскими корнями. Оба они сидели за так называемым столом планирования, на котором валялось несколько папок с делами. Все остальные уже получили задания и ушли в яму.

— Так-так, — протянул Чет, — до нею мило с вашей стороны почтить нас своим присутствием!

Арья проигнорировала его сарказм и направилась к общественной кофеварке (стажерке пришлось скинуться вместе со всеми, чтобы ею пользоваться). Наливая себе чашку, она мысленно готовилась противостоять Макговерну, общение с которым не задалось с самого их знакомства. Тогда он даже не успел ничего ей сказать, лишь посмотрел, но этот взгляд моментально заставил ее шестое чувство включиться. Доктора Мету она тоже знала, потому что наблюдала ее работу с телом жертвы ДТП, сбитого пешехода, которого такси протащило около сотни ярдов. Эта аутопсия показалась Арье довольно интересной, хоть она и не вынесла оттуда ничего нового. С ее точки зрения, многое в криминалистике обусловливалось обычным здравым смыслом.

— Сегодня большие пробки, — пояснила Арья, подходя к столу планирования.

— А как тогда получается, что ваш коллега, доктор Мюллер, умудряется каждый день приезжать сюда вовремя… — скорее заявил, чем спросил Чет, и на лице у него появилась обвиняющая ухмылка, которая бесконечно раздражала Арью.

— Не знаю, — без всякого интереса сказала она. А потом, не сумев сдержаться, добавила: — Может, по ошибке надеется, что научится тут чему-то полезному.

Сложилась так, что Арья не уважала Теда Мюллера. Этот подхалим по-прежнему больше походил на абитуриента медицинского института, чем на человека, который вот-вот окончит интернатуру. Арья пот и стыдилась того, что оказалась вместе с ним на практике.

— Тогда позвольте мне кое-что сказать вам, юная леди, — начал Чет. — Я очень старался убедить доктора Стэплтона разрешить вам поработать с ним с утра над очень интересным огнестрелом. Проблема в том, что доктор Стэплтон — трудяга, он в яме уже с половины восьмого. Насколько я знаю Джека, сейчас он уже заканчивает. Советую как можно скорее тащить свою задницу туда. А после вскрытия найдите меня, и я направлю вас на другое дело. Будете сегодня работать с полной загрузкой.

С новой силой разозлившись на покровительственное «юная леди» и не потрудившись ответить, Арья отвела от Чета сердитый взгляд и вышла из комнаты для опознаний, прихватив чашку с кофе, хотя Макговерн в первый же день велел этого не делать. Она сочла его приказ одним из тех бессмысленных, попахивающих дедовщиной правил, соблюдать которые должны одни только интерны. Арья дошла до лифта в глубине помещения, и ей пришлось подождать, пока он приедет. Можно было спуститься по лестнице, вышло бы быстрее, но на нее напало пассивно-агрессивное желание не совершать усилий. Оказавшись внизу, она прошла мимо кабинета при морге в женскую раздевалку, чтобы переодеться, и через пять минут уже входила в помещение для аутопсий. Запах немедленно напомнил ей о вскрытии Керы Якобсен. Сразу захотелось вообще сбежать отсюда и заняться делом, которое ее действительно интересует. Как она и ожидала, доктор Джек Стэплтон и его любимый санитар Винни Амендола работали за столом номер один в самом дальнем конце зала: тот, кто начинал первым, имел возможность выбирать. В фартуке, перчатках и с опущенным на лицо прозрачным щитом, Арья была готова подключиться. Насколько серьезным будет ее участие, целиком зависело от прихоти каждого отдельно взятого судмедэксперта. Тот мог и дать интерну возможность по существу сделать все самостоятельно, как поступила накануне доктор Монтгомери, и не позволить практически ничего, как двумя днями раньше сделал заместитель начальника Джордж Фонтуорт. Арья до сих пор не работала с доктором Стэплтоном и потому понятия не имела, чего от него ждать. Поговаривали, что он все делает быстро, вот и доктор Макговерн только что это предположил, и при нынешних обстоятельствах Арья могла только порадоваться такому положению вещей. Чего ей действительно хотелось, так это вернуться к делу Керы. Прежде чем выйти из раздевалки, она проверила, нет ли ответа от Мэдисон, но ничего не обнаружила.

На всех столах работали судмедэксперты, и Арье пришлось пройти через весь зал. Тут были тела в разных стадиях вскрытия: одни казались почти нетронутыми, другие уже лишились всех внутренностей. Доктор Стэплтон оказался в числе тех, кто приближался к концу вскрытия. Он работал с телом белого полноватого мужчины в возрасте около тридцати лет. Правая сторона головы была выбрита, выставляя на всеобщее обозрение след, который оставила прошедшая по касательной пуля. Второе входное отверстие располагалось на бедре, но Арья не могла сказать, есть ли дополнительные повреждения на животе или на груди, потому что тело было вскрыто, а кожа и мышцы отведены в стороны, как распахнутое пальто.

— Легка на помине. — буркнул, увидев Арью, доктор Стэплтон, причем достаточно громко. — Винни. заметь, наши молитвы были услышаны. Похоже, доктор Николс все-таки соизволила к нам присоединиться.

В руках он держал деревянный штырь примерно три фута длиной. Тут же стоял один из фотографов бюро, очевидно снимая действия доктора Стэплтона со штырем. Похоже, сейчас фиксировались следы пуль и раневые каналы.

— Добрый день, доктор Николс, — добавил доктор Стэплтон, когда она подошла к столу. — Хорошо пообедали?

Тед Мюллер уже предупредил Арью, что Джек Стэплтон мнит себя мастером саркастичных каламбуров. Ей стало любопытно, предупредил ли кто-то самого доктора, что ей такие колкости как слону дробина.

— Пробок было больше, чем обычно, — просто сказала она.

Джек некоторое время смотрел на интерна, припомнив почти все, что говорила о ней Лори, включая неприятный характер, возможную социопатию и негативное отношение к мужчинам. Хотя ему показалось, что винить пробки в таком сильном опоздании почти комично, он воздержался от очередной пассивно-агрессивной колкости, которая пришла ему в голову Какой смысл пикироваться, тем более что о стажерке печется сама Лори, совершая ради нее немалые усилия? Он больше беспокоился о жене, а не об этой, возможно, не вполне здоровой дамочке. Кроме того, она вроде бы умна, особенно когда дело касается хирургической патанатомии, и может оказаться полезна, не имея дело с пациентами напрямую. И хотя Джеку было несвойственно упускать такую великолепную возможность вступить в словесную схватку с очевидно достойным противником, по зрелом размышлении он откашлялся и проговорил:

— Жаль, что так вышло с пробками, но теперь вы здесь, и я расскажу вам об этом довольно интересном деле.

Винни вскинул голову и недоверчиво уставился на Джека. Лично он пока не сталкивался с Арьей, но до него доходили слухи о ее нахальстве и особом отношении, которое она заслужила у лаборантов морга, уже имевших с ней дело. Утром, когда Джек сказал, что Арья присоединится к ним на деле с огнестрельным ранением, Винни втайне возрадовался, уверенный: доктор Стэплтон наверняка обеспечит этой выскочке заслуженное возмездие.

— Сколько раз вы работали с огнестрельными ранениями? — совершенно нормальным тоном спросил Джек.

— До сих пор ни разу, — призналась Арья, почти боясь грядущих объяснений. Слушать лекции желания не было, хотелось просто получить представление, какой подход используют криминалисты, имея дело с застреленными, а потом убраться из ямы ко всем чертям. У нее были другие дела, куда более интересные и уму, и сердцу. С ее скоростью чтения и усвоения на всю главу об огнестрельных ранах в учебнике криминалистики хватило бы полчаса. При этом не пришлось бы мириться с вонью и несколько часов стоять на бетонном полу в обществе людей, до которых ей нет абсолютно никакого дела.

К несчастью, ей показалось, что Джек действительно перешел в режим лекции. Он начал с предыстории дела, которым они сейчас занимались. Перед ними лежал подозреваемый в краже со взломом, который сопротивлялся аресту и устроил перестрелку. Полицейские открыли ответный oгонь и убили его; в тело попало шесть пуль. Действия полиции квалифицировали как «оправданное убийство».

— После рентгена, который мы провели, чтобы выявить все пули, — сказал Джек, — важно обследовать тело, пока оно еще в одежде. Это делается, чтобы посмотреть, есть ли на ней следы пороха, ведь одна из важных задач судебно-медицинской аутопсии — определить, на каком расстоянии от жертвы находилось оружие, иными словами, дальность стрельбы.

Арья кивнула. Ей хотелось сказать Джеку, чтобы тот не утруждал себя рассказами о том, что и так интуитивно понятно, но она промолчала. У нее было ощущение, что нужно улыбаться и терпеть, пока Джек бубнит о необходимости попытаться определить последовательность нанесения ран в тех случаях, когда их несколько, вот как сейчас. Потом он начал говорить, как отличить входное пулевое отверстие от выходного и почему это очень важно сделать.

В нашем случае два входных отверстия оказались в спине, и для полицейских тут нет ничего хорошего, особенно если учесть, под каким углом вошли пули. Позвольте показать вам, что я имею в виду. — Джек взял труп за предплечье и обратился к Вини: — Помоги мне показать ей спину.

Винни потянул за плечо, а Джек приподнял туловище, и они совместными усилиями повернули тело на бок.

— Вот, посмотрите, два входных отверстия. То, что сверху, круглое и четкое. Видите?

— Конечно, — сказала Арья.

Остановившись на миг на ране, ее взгляд переместился к висящим на стене часам. Прошло всего-то чуть больше получаса с тех пор, как она проверяла, нет ли ответа от Мэдисон Брайант, но все равно было интересно, а вдруг он уже пришел, пока она мается тут в плену у новоявленного преподавателя. Просто удивительно, как этот человек умудряется продолжать свои речи при почти полном отсутствии реакции! Ведь последние примерно пять минут Арья размышляла о нюансах генетической генеалогии.

— Ну, что скажете? — спросил вдруг Джек, прерывая ход ее мыслей.

— О чем? — опешила Арья.

— О типе этого линейного входного отверстия, — ответил он, указывая на нижнюю часть спины жертвы, где располагалась рана, напоминающая нарисованное ребенком дерево без листвы: основанием книзу, ветвями к голове трупа.

— Я бы сказала, что пуля вошла под острым углом, — ответила Арья.

— Вручите даме приз, — усмехнулся Джек. Несмотря на все то, что ему было известно об Арье, сейчас она произвела на него впечатление. Он собирался подробно рассказать про силу срезывания пули, оставляющую на коже крошечные отметины, которые указывают на точку первоначального контакта, но отказался от этого и, забегая вперед, сказал:

— Раз уж вы так быстро разобрались, как по-вашему, какие сведения следует указать в заключении судебно-медицинской экспертизы?

— Я бы отметила, что жертва уже падала на землю или даже лежала ничком, когда в нее вошла пула.

Джек выпрямился и зааплодировал руками в перчатках:

— Когда дело доходит до криминалистики, вы быстро учитесь. Полагаю, вы представляете, как эта информация будет принята полицией и окружным прокурором.

— Она поставит под сомнение обоснованность убийства, особенно если присовокупить запись с камеры видеонаблюдения, если, конечно, такая запись существует.

— Отлично, — сказал Джек, обращаясь к Винни, — давай перевернем мистера Карпаса назад и продолжим съемку раневых каналов. — Он снова взял деревянный штырь и обернулся к Арье: — Сейчас мы покажем вам каналы каждой из пуль, включая финальный coup de grace[7].

Чтобы завершить дело, потребовалось еще полчаса. Джек рисовал сложную схему, иллюстрирующую пулевые отметины, Винни пошел за каталкой, закончив маркировать конверты с пулями, обнаруженными в результате кропотливых поисков. Места, где их нашли, скрупулезно описали и сфотографировали. Некоторое время никто не обращал на Арью ни малейшего внимания, поэтому она просто развернулась и двинулась к выходу, надеясь, что ответственный за стажировку доктор Макговерн не работает ни за одним из столов, мимо которых лежит ее путь, а не то, того и гляди, ей навяжут еще одну аутопсию. Как будто это могло помочь, она устремила глаза прямо вперед, не глядя ни вправо, ни влево, и мгновение спустя с чувством облегчения толкнула двери зала для вскрытия и вышла в пустой коридор.

В раздевалке она первым делом вытащила телефон, не сомневаясь, что теперь-то ответ Мэдисон насчет места и времени грядущей встречи уже пришел. Но нет: хоть Арья и промучилась какое-то время в зале для аутопсий, весточки от Мэдисон, к ее полному разочарованию, не было. Ни электронного письма, ни текста в каком-нибудь мессенджере, ни эсэмэски, ни голосового сообщения.

Бормоча себе под нос проклятия, Арья стала переодеваться.

Она почти закончила, когда услышала звуковой сигнал: пришло сообщение. В предвкушении Арья полезла в задний карман за телефоном, но, сумев наконец вытащить его оттуда, почувствовала разочарование. Сообщение было не от Мэдисон, а от доктора Монтгомери. Оно оказалось кратким: «Нужно поговорить. Пожалуйста, зайдите ко мне в кабинет».