Дурной ген

Глава 4 8 мая, 14:35

Стоял славный весенний денек, и небо было удивительно синим, когда Лори шла по Первой авеню, возвращаясь в бюро из медицинского центра Нью-Йоркского университета. Обычно она радовалась возможности пройтись и провести немного времени на улице, но сейчас не замечала ничего вокруг, варясь в своих мыслях. Последние три часа выдались нервозными, хотя поначалу все складывалось неплохо, включая презентацию на заседании городского комитета здравоохранения. Там ей удалось ошарашить собравшихся статистикой, демонстрирующей, что под ее руководством время работы с каждым трупом в бюро, вопреки слухам, существенно уменьшилось. Когда речь зашла о перепутанных телах двух Генри Нортонов, Лори сообщила, что информационно-технологический отдел уже внес в компьютерную программу изменения, сделав подобные неприятности куда менее вероятными. Ей не удалось полностью разобраться лишь с жалобой на закрытие моргов на Стейтен-Айленде и в Бронксе. Представительница комитета от Бронкса осталась глуха к информации о сэкономленных средствах и возросшем качестве судебно-медицинских экспертиз. Эта дама принимала закрытие морга так близко к сердцу, будто ее району вдруг отказали в надлежащем обслуживании, что совершенно не соответствовало действительности.

Лори вернулась в бюро, и тамошнее совещание насчет повышения заработной платы сулмеджспертам прошло успешно. Все согласились, что оклад необходимо существенно поднять, заинтересовав квалифицированных специалистов, ведь, чтобы закрыть все вакансии, бюро придется предоставить опытным фельдшерам доход, способный конкурировать с предложениями других организаций. В результате, спеша в медицинский центр университета на ежегодное обследование, Лори самодовольно рассчитывала, что и остаток дня пройдет гладко. К сожалению, тут она сильно ошиблась.

С Лориной точки зрения, неприятнее всего в обследовании была необходимость делать маммограмму. Каждый год она снова и снова гадала, не вреден ли этот достаточно болезненный процесс, во время которого молочные железы сжимали между двумя беспощадно жесткими поверхностями, и сегодняшний день не стал исключением. Ощущения были такими же неприятными, как всегда, но зато, когда это тяжелое испытание осталось позади, ничего плохого не обнаружилось.

В качестве главного судмедэксперта Лори занимала должности адъюнкт-профессора патанатомии медицинского факультета и завкафедрой судебной патологии Нью-Йоркского университета. Вследствие этого в университете обращались с ней как с важной персоной, и на кафедре радиологии заранее знали о ее посещении. Как и на предыдущих осмотрах, на сегодняшнем присутствовал один из ведущих радиологов, по мере поступления расшифровывая цифровые изображения. Он даже просмотрел их вместе с Лори, которая и сама неплохо разбиралась в этом деле.

За маммографией последовала МРТ. куда менее противная часть обследования: Лори не страдала клаустрофобней и ничего не имела против того, чтобы полежать неподвижно в узкой трубе громоздкой установки. Обычно ей даже удавалось расслабиться во время этой процедуры, и сегодняшний день не стал исключением.

Как раз после МРТ все и пошло наперекосяк. Очередной именитый радиолог посмотрел снимки и обнаружил спорные изменения, которых не показала маммограмма. Потребовалась повторная маммография, оказавшаяся еще более неприятной и, увы, подтвердившая аномалию и доказавшая, что результаты МРТ — не случайное искажение.

Лори вошла в здание бюро в состоянии какого-то оцепенения. Мозг пытался освоиться с только что полученной в медицинском центре новостью и с ее возможными последствиями. Марлен Уилсон пропустила ее через проходную. Лори видела, что вахтерше хочется поболтать, но настроения для светских бесед не было, поэтому она прямиком направилась в свой кабинет и даже не остановилась возле Шерил Санфорд — совершенно нетипичное поведение для нее, коммуникабельной и бережной к чувствам других людей.

Войдя в свой кабинет, Лори повесила в шкаф пальто, села за стол и уставилась прямо перед собой невидящими глазами. Проблема казалась простой: у нее не было времени на болезни, в особенности на те, что грозили разнообразными последствиями. Она отвечала за тысячу сотрудников бюро и двоих ребятишек: дочь с диагностированным аутизмом и сына, о котором недавно стало известно, что его поведение в школе далеко от идеала.

В дверь осторожно постучали, и га открылась. возвращая Лори в реальность. На пороге стояла Шерил с блокнотом в руках.

— Вы хорошо себя чувствуете? — с явным беспокойством спросила она.

— Бывало и получше, — призналась Лори, не вдаваясь в подробности.

— Я могу чем-то помочь?

— Сию секунду — нет, — ответила Лори. — Мне хотелось бы немного побыть одной.

— Понимаю, — кивнула Шерил. — Звонил детектив Лу Солдано, просил связаться с ним, как только сможете. Он пытался дозвониться до доктора Стэплтона, но тот был в морге. Вроде бы детектив Солдано расстроен.

Шерил подошла к письменному столу, прилепила на угол желтый листок-самоклейку с номером телефона и тихонько удалилась. Лори отклеила записку и уставилась на нее. Без всяких сомнений, это мобильный телефон, а значит, Лу звонил во время выезда, возможно, с места преступления. Он был близким другом и невероятно преданным своему делу детективом убойного отдела, который по-настоящему ценил вклад судебных медиков в расследования, поэтому Лори решила сразу позвонить ему, несмотря на царящее в душе смятение. Поскольку звонок мог оказаться в какой-то мере личным, она воспользовалась мобильным телефоном. Лу ответил сразу же.

— Спасибо, что перезвонила, Лор, — начал он с места в карьер. «Лор» назвал ее один из детей Лу в день их знакомства, и прозвище прилипло. — Я тут в манхэттенском отделении неотложной помощи с одним детективом, он умудрился устроить самострел.

Рана для жизни не опасная, но довольно неприятная. Ну и я случайно узнал об одном деле из тех, которые тебя приводят в дрожь.

— Можешь побольше рассказать? — спросила она бесстрастно, очень надеясь, что Лу не заметит этого или хотя бы не станет расспрашивать, что с ней. Учитывая обстоятельства, Мэдисон постаралась говорить как можно спокойнее.

— Естественно, — отозвался Лу. — Латиноамериканка двух с половиной лет Камила Руис предположительно свалилась в ванну с горячей водой и ошпарилась. Мне вспомнилось дело, которое я вел много лет назад и предпочел бы избежать повторения: все эти годы оно мне в кошмарах снится.

— Девочка мертва?

— Была бы жива, я бы твоей команде не звонил. Надеялся, Джек сможет взглянуть, что там. В смысле, судмедэксперты все равно должны этим заняться, верно?

— Конечно: раз это несчастный случай, дело в нашей компетенции.

— Хорошо, рад слышать, — проговорил Лу. — Ребенка привез сожитель матери, в точности как много лет назад. Тогда оказалось, что это ни хера не несчастный случай, прости мой французский. В любом случае, за этим делом нужен глаз да глаз. У меня включилось шестое чувство, которое говорит, что в их королевстве далеко не все в порядке.

— Я сообщу Джеку, — сказала Лори.

Она обменялась с Лу несколькими любезностями и отключилась. Потом позвонила Барту Арнольду, попросила приготовить Камилу Руис и сообщить Джеку, когда привезут тело.

После небольшой дозы печальной реальности душевный паралич немного отступил, и Мэдисон начала строить кое-какие предварительные планы, надеясь примириться с результатами обследования Определенно, они не обязательно означают рак молочной железы. Нужно просто как можно скорее выяснить, есть он или нет, и раз она так тревожится, то лучше разобраться побыстрее. Необходимо немедленно заняться диагностикой. Но додумать эти мысли ей не удалось. Через несколько минут в дверь снова тихо постучали, и на пороге опять возникла Шерил. Она всегда не любила пользоваться интеркомом.

— Неудобно снова беспокоить вас, доктор Монтгомери, — сказала секретарша, — но на первой линии доктор Карл Хендерсон, и он говорит, это срочно.

— Хорошо, спасибо, — ответила Лори.

Она с неохотой признала, что переживаниям по поводу результата скрининга на рак придется подождать. Работа главного судмедэксперта обязывает слишком ко многому. Беря трубку телефона, Лори немного злилась на Чета. Должно быть, он все же взял на себя смелость поговорить с главой кафедры патанатомии Нью-Йоркского университета о докторе Арье Николс, хоть Лори и сказала, что предпочла бы сперва сама побеседовать со смутьянкой. Прежде ей доводилось встречаться с Карлом Хендерсоном на разных университетских мероприятиях, но они никогда не беседовали по телефону. Относительно новый человек в среде высшего медицинского образования Нью-Йорка, он всего два года назад перебрался сюда из Питтсбурга и запомнился Лори как высокий, худощавый светский человек, который всегда одевается с подчеркнутым щегольством, особенно по контрасту со многими знакомыми ей мужчинами-патологоанатомами.

— Доктор Монтгомери, — сказала она в трубку вместо «здравствуйте». Как и в предыдущем разговоре с детективом Солдано, она изо всех сил старалась, чтобы голос звучал нормально.

— Спасибо, что согласились со мной поговорить, — с некоторым напором начал Карл низким властным баритоном. — Мне нужно обсудить с вами одну ситуацию. Наша сотрудница Кера Якобсен, социальный работник в педиатрической больнице, вероятно, умерла от передозировки наркотиков и скоро поступит в бюро, если уже не поступила.

— Печально это слышать, — ответила Лори.

Смерти от передозировки опиоидами, как ни прискорбно, были обычным для Нью-Йорка делом и случалась в среднем каждые шесть часов.

— Как вам известно, медицинское сообщество Нью-Йорка прилагает большие усилия, чтобы разобраться с этим ужасным бичом, беспрерывно терзающим город, — продолжал Карл. — И гибель одной из сотрудниц едва ли послужит рекламой наших стараний. Я уверен, вы знаете, что мы, как и два других городских университета, Колумбийский и Корнеллский, вкладываем существенные ресурсы в создание репутации. Медицинские академические круги — это мир, в котором каждый сам за себя.

— Да, я прекрасно осведомлена о конкуренции среди больниц, — согласилась Лори, гадая, для чего затеян этот неожиданный разговор. Она-то думала, что речь пойдет об Арье Николс, а не о жертве наркотиков.

— Мне только что позвонил президент нашего медцентра, Вернон Пирс, — развивал свою мысль Карл. — Он считает, что правильно будет провести вскрытие нашей сотрудницы и сделать все необходимое здесь, в университете, а не в бюро. Смысл в том, чтобы в своем роде вернуть ее домой, раз уж она была членом нашего коллектива. Я счел идею неплохой, хоть и несколько необычной, и предложил лично провести аутопсию в анатомическом театре больницы Бельвью, и глава медцентра решил, что это грамотный ход.

— Довольно странная просьба, — заметила Лори.

Она постаралась, чтобы эта фраза прозвучала нейтрально, хоть и поразилась беспрецедентному, насколько ей было известно, пожеланию. Бюро никогда не отдавало на сторону вскрытия, находящиеся в его компетенции, а случаи передозировки относились именно к таким.

— Понимаю, это необычно, — продолжал Карл, — но мистер Пирс предполагает, что так можно вдобавок не дать неприятной истории попасть в таблоиды. Похоже, в прошлом бывало, что желтая пресса получала сведения от источника в бюро.

— Прошу меня извинить, доктор Хендерсон, но по закону такими вскрытиями должны заниматься мы, и эту аутопсию тоже проведут у нас.

Ей было известно о редких случаях утечки информации, полностью предотвратить которые не удавалось при таком большом количестве сотрудников, но это определенно не являлось поводом проводить аутопсию в другом месте. Она попыталась придумать, как подипломатичнее донести свою мысль до собеседника, но не сумела найти нужных слов, и пришлось рубить с плеча.

— Понимаю, — протянул Карл с очевидным разочарованием в голосе.

— Однако есть вариант, который, возможно, частично удовлетворит вашего президента, — добавила Лори. Ей в голову внезапно пришла идея, как немного унять тревогу университетской верхушки. — Мы можем задействовать в этом вскрытии интерна медцен-тра, она как раз недавно пришла к нам на стажировку. А я, со своей стороны, возьмусь за дело лично. Таким образом, все останется в семье Нью-Йоркского университета, в которую я, как вам известно, вхожу официально.

— Вы творчески подошли к делу, доктор Монтгомери, это очень любезно с вашей стороны. Уверен, мистер Пирс останется доволен, особенно если мы сможем свести к минимуму внутренние сплетни и, что еще важнее, не дать новости просочиться в прессу. Вы, случайно, не припомните навскидку, как зовут нашу стажерку?

— Припомню, — сказала Лори, — это доктор Арья Николс. Так уж совпало, что у меня на сегодня запланировано с ней поработать. Я вполне могу устроить, чтобы мы вместе занялись этим делом. Как, вы говорите, звали жертву?

— Кера Якобсен, — ответил Карл.

Лори записала имя на том же листочке, где был телефон Лу Солдано. Не успела она положить трубку, как в дверь снова постучали. Она подняла глаза, ожидая увидеть Шерил, но это оказался Джек, одетый в униформу для аутопсии. Лори показала на прижатый к уху телефон, Джек кивнул, закрыл за собой дверь, прошел к дивану и разлегся на нем. Вид у него был раздраженный, но она все равно была рада его видеть: ей хотелось поделиться новостями насчет МРТ и маммограммы.

— Ясно, — сказала Лори, борясь с искушением доложить, что за время стажировки в бюро доктор Николс продемонстрировала далеко не образцовое с профессиональной точки зрения поведение.

— Лично мне хотелось бы узнать, не обнаружится ли в процессе аутопсии что-то необычное, — сообщил Карл. — Подчеркну: я уверен, Вернона Пирса порадует, если все будет проделано тихо и не дойдет до журналистов.

— У нас немалое количество передозировок, и я даже вообразить не могу, чтобы какая-то из них вдруг заинтересовала СМИ, — заметила Лори, — но обязательно передам пожелания президента мед-центра нашему отделу по связям с общественностью. Конечно, последнее слово будет за родственниками Керы Якобсен. А если вскрытие действительно покажет что-то необычное, я лично дам вам знать.

— Просто замечательно! Очень благодарен вам за помощь, доктор, — сказал Карл, и это прозвучало искренне. — Хочу дать вам мой мобильный телефон на тот случай, если понадобится связаться со мной в нерабочие часы.

Лори исправно записала номер, хоть и сомневалась, что он хоть когда-нибудь пригодится.

— Повторюсь, я ценю ваше сотрудничество и понимание, — добавил Карл. — И если в будущем вам понадобится моя помощь, сразу дайте знать.

Разговор закончился, но Лори по-прежнему держала трубку в руке. В конечном счете она решила ничего не говорить Хендерсону о странном поведении доктора Арьи Николс, чтобы не усложнять и без того несколько запутанную ситуацию. Вместо этого она обернулась к Джеку:

— Ни за что не поверишь, с кем я сейчас говорила.

— Ис кем же?

— Подожди минутку, сейчас расскажу, — пообещала она, набирая номер Барта Арнольда, главы отдела судебно-медицинских дознавателей.

Дознаватели — ассистенты врачей или фельдшеры — проводили всю работу по расследованию каждой смерти в Нью-Йорке, что требовало больших усилий, поскольку в городе каждый день умирало от ста до ста пятидесяти человек. По оценкам судебно-медицинских дознавателей, около десяти процентов покойных требовалось доставить в бюро для дальнейшего изучения; чуть больше половины из этих десяти процентов направлялись на аутопсию.

— Керу Якобсен уже привезли? — спросила Лори, когда Барт снял трубку.

— Погоди, проверю, — ответил он и заклацал клавиатурой компьютера. — Да, — раздалось после паузы, — сразу после полудня.

— Дознаватели сообщили что-то необычное?

— Ничего такого, — сказал Барт после еще одной паузы, — похоже на стандартную передозировку опиоидами. Должно быть, смерть наступила мгновенно, потому что шприц так и остался в вене.

Поблагодарив Барта, Лори стала звонить Чету Макговерну.

— Что происходит? — нетерпеливо спросил Джек. Он все еще полулежал, развалясь на диване, но старался, чтобы обувь не соприкасалась с обивкой, потому что однажды уже нечаянно запачкал диван.

Лори вскинула руку, показывая, что осталось сделать последний звонок, и жестом попросила Джека не шуметь.

— Ты поговорил с доктором Нимоле насчет сегодняшней работы со мной? — спросила она, как тольмо Чет снял трубку.

— Конечно, — ответил тот, — и убедился. что до нее дошло высочайшее распоряжение. А еще я подобрал для вас перспективное с обучающей точки зрения дело. Оно продемонстрирует важность криминалистической экспертизы и, возможно, пробудит в нашей дамочке интерес.

— Ценю твои старания, — сказала Лори, — но я хочу взяться с доктором Николс за другой случай. Прости, что решила все изменить. Нам нужна Кера Якобсен. Я почти уверена, что твой вариант лучше подходит в плане учебы, поскольку у Якобсен, похоже, банальная передозировка, и все-таки мы ею займемся.

— О’кей, как скажешь, — проявил покладистость Чет. — Мне проследить, чтобы для вас все подготовили?

— Буду благодарна, — проговорила Лори, — и выясни, пожалуйста, можно ли подключить Марвина Флетчера.

Когда Лори еще не стала начальницей и почти ежедневно делала вскрытия, она любила работать с Марвином. Причин на то было несколько, и главная заключалась в том, что она считала Флетчера, пожалуй, лучшим в бюро лаборантом морга. И сегодня, не зная, чего ждать от Арьи Николс, хотела, чтобы все остальное уж точно прошло гладко. Участие Марвина это гарантировало.

— Какое время тебе подойдет? — спросил Чет.

— Через час будет отлично, — сверившись с настольными часами, ответила она. — Как думаешь, ожидаются сложности с поисками доктора Николс?

— Посмотрим, — процедил Чет. — Она сказала, что будет в библиотеке, но на случай, если ее там не окажется, у меня есть ее мобильный. Я предложил Николс зайти ко мне в кабинет и вместе заняться гистологическими срезами, но она наотрез отказалась.

— В каких именно выражениях? — Лори не могла не вспомнить довольно хамское высказывание стажерки в адрес Чета, когда тот застукал ее в больнице Тиша, хотя она должна была находиться в бюро.

— Ты уверена, что хочешь знать?

— Все-таки рискну, — подначила Лори.

— По словам Николс, лучше бы ее в жаркий день затоптало стадо буйволов, — с явным отвращением сообщил Чет.

— Очаровательно, — не смогла сдержать улыбки Лори. Ей снова вспомнилось догадка Джека, что Чет изначально имел личные планы относительно этой девицы. В современной социальной среде каждое предположение о сексуальных домогательствах в любой форме вызывает значительный резонанс, и Лори велела себе быть непредвзятой по отношению к Арье Николс. — Если она не найдется, сразу дай мне знать, — велела она. — А вообще через час я жду ее в анатомическом театре.

— Ты собираешься вскрывать наркоманку с передозом? — недоверчиво спросил Джек, когда она положила трубку. — Я думал, ты решила вообще не делать аутопсии. И почему именно передозировка?

— У нас тут ситуация из ряда вон, — стала объяснять Лори. — Все целиком рассказывать некогда, но это связано с проблемной стажеркой, я тебе про нее утром говорила. Мы с Четом все решили еще перед тем, как я поехала в мэрию, но потом кое-что изменилось. Когда ты вошел, я разговаривала с доктором Карлом Хендерсоном.

— Это глава кафедры патологоанатомии Нью-Йоркского университета? — спросил Джек.

— Он самый.

— Никогда с ним не встречался, — проговорил он. — Хотя погоди! Беру свои слова обратно: видел его как-то мельком. Такой высокий дядька, весьма привлекательный для патологоанатома, да еще и с чувством юмора, потому-то я его и запомнил.

— Я тоже пересекалась с ним всего несколько раз, — сказала Лори. — Он у нас человек относительно новый.

— И какая связь между звонком Карла Хендерсона и передозировкой, которой ты будешь заниматься с интерном? Через нас проходит столько наркоманов, что мне все это как-то совершенно неинтересно.

— Само по себе дело, скорее всего, и правда скучное и тривиальное, — согласилась она, — но в нем есть политический аспект, из-за него-то Карл и позвонил. А главная причина, по которой я за это взялась, — возможность прощупать проблемную стажерку факультета патологии Нью-Йоркского университета. Тем не менее я с нетерпением жду шанса поработать. Знаю, глупо жаловаться, но мне ужасно не хватает аутопсий. Только давай не будем афишировать, что я делаю вскрытие, ладно? Всех, кого встречу в анатомичке, попрошу не распространяться. Надеюсь, в такое время там не будет много народу.

— Хорошо, буду нем, — пообещал Джек, изобразив, что застегивает рот на молнию.

— О, и кстати, — вспомнила Лори, — несколько минут назад я коротко переговорила с Лу. Он пытался дозвониться до тебя по одному делу. Тебе нужен его телефон? — Она показала желтый листок с номером.

— Нет, у меня есть, — ответил Джек.

— А теперь расскажи, что было в школе, — сказала Лори. — Ты же туда сходил?

— Конечно, сходил, — огрызнулся Джек. Он сел ровно и спустил ноги на пол. — Как я и боялся, ничего хорошего из этого не вышло. Полный провал. Прости, но никаких связей я там не наладил. Ты говорила, что надо просто слушать, и я пытался, но они несли такую чушь, что я не сдержался и дал понять, насколько не согласен с ними. И даже обвинил их в связях с фармацевтической, мать ее, индустрией, как только мисс Росси прямым текстом заявила, что, по ее глубокому убеждению, ребенка нужно посадить на аддералл. Тут-то я и психанул.

— О боже, — разочарованно протянула Лори. Упершись локтями в столешницу, она закрыла глаза и принялась тереть виски, а мысли в голове совершали невероятные кульбиты. Что им делать, если Джей-Джея попросят забрать из школы? Еще она осознала, что, несмотря на огромное желание поделиться грустными новостями с кафедры радиологии, с этим придется подождать, ведь в противном случае разговор будет долгим и серьезным. Лори глубоко вздохнула и сказала:

— Наверное, будет лучше, если ты расскажешь мне все подробно, только надо уложиться в пятнадцать минут. Потом мне придется спуститься и переодеться.