Дурной ген

Глава 20 9 мая, 11:25

Когда отчет о вскрытии был надиктован, Арья отключилась от службы голосового набора, сняла ноги с угла видавшего виды металлического стола, который ей выделили, и спустила их на пол. После этого ей удалось наклониться вперед, что дало возможность вытащить из заднего кармана телефон. Правда, вибрация, означающая входящие сообщения, ни разу не включалась, но Арья все же не теряла надежды. Напрасно: не пришло ни писем, ни голосовых сообщений, ни эсэмэсок, что сбивало с толку и вызывало раздражение. Она попросила Мэдисон выйти на связь почти четыре часа назад и даже добавила слова про предвкушение в качестве лишнего стимула, но совершенно ничего не добилась. Арья не уставала поражаться, насколько все-таки ненадежно большинство людей.

Повинуясь порыву, она твердо решила поехать в социальную службу детской больницы Хассенфельд. Уж слишком странно, что Мэдисон, продемонстрировав вчера в «Нобу» такой энтузиазм относительно поисков Любовничка, сегодня не выходит на связь, пусть даже она до безумия занята (вероятно, так оно на самом деле и было). Арья знала, что можно просто позвонить в социальную службу, но в ее представлении это не сильно отличалось от оставленного на телефоне сообщения, на которое ей до сих пор не ответили.

Значит, проще всего пойти к Мэдисон, отвлечь ее от дел и поговорить. Расстояние, которое предстояло пройти, равнялось четырем городским кварталам Будучи интерном Нью-Йоркского университета почти четыре года, Арья. конечно, знала, где находится социальная служба педиатрической клиники.

Погода снова стояла дивная; после зала для вскрытий, где не было окон, чистое голубое небо и яркое солнце, казалось, находились в каком-то ином измерении. Идя к северу по Первой авеню, Арья поравнялась с фасадом университетского медицинского центра Лангоуна. Тут кипела жизнь, у приемного отделения выстроились в очередь несколько такси и машин скорой помощи. Арья миновала вход в отделение экстренной помощи и оказалась на подъездной дорожке к павильону Киммеля. Свернув по 34-й улице направо, она обошла гигантскую причудливую скульптуру далматина, который держал на носу такси натуральной величины, и вошла в детскую больницу Хассенфельд. Благодаря белому халату и бейджику охрана не стала ее терзать.

В клинике толпилось множество детей всех возрастов и их родителей. Арья проскочила мимо регистратуры и отправилась прямиком в крошечный кабинет координации работы социальных консультантов. Там за двумя стоявшими друг напротив друга столами работали секретарши в наушниках; обе почти беспрерывно говорили по телефону, согласовывая время приемов. Арье пришлось подождать, пока одна из них подняла взгляд и поманила ее к себе, показывая таким образом, что на время освободилась.

— Я могу чем-то вам помочь, доктор? — спросила она.

— Я ищу Мадисон Брайант, — сказала Арья — Скажите, пожалуйста, где она принимает?

Вместо того чтобы дать прямой ответ, секретарша посмотрела на свою коллегу; словно нуждаясь в помощи. Та, похоже, услышала вопрос Арьи, и между секретаршами произошел безмолвный диалог, после чего вторая едва заметно пожала плечами.

— Вход в ее кабинет из главного коридора, третья дверь направо, — сказала первая секретарша. — Но ее там нет. Она в реанимации больницы Бельвью.

— Что?! — переспросила Арья, уверенная, что ослышалась. — Почему? Что случилось?

— Произошел несчастный случай. Как мы слышали, просто ужасный, — ответила секретарша. — Бедняжка попала под поезд метро.

Захваченная врасплох Арья не сказала ни слова, а просто развернулась и вышла из кабинета. Она знала, что несчастные случаи в подземке не редкость. На самом деле они происходили довольно часто, в среднем два-три раза в месяц. Одни прыгали на рельсы сами, других, бывало, даже сталкивали.

Оказавшись там, где ее не могли услышать, она остановилась и выругалась себе под нос:

— Блин, вот же дерьмо гребучее!

Все утро Арья ощущала, как растет ее недовольство Мэдисон, которая никак не выходила на связь. Сейчас она злилась даже еще больше, потому что по-прежнему рассчитывала на помощь социальной работницы. Мэдисон навела ее на мысль использовать для поисков таинственного отца генетическую генеалогию, а сама угодила под поезд. Невероятно, насколько несвоевременно это произошло. Теперь бремя работы с коммерческими ДНК-компаниями ложилось на плечи самой Арьи. Но потом ей в голову пришла другая мысль. Она вспомнила случаи, когда люди, оказавшись на путях в подземке, умудрялись залечь между рельсов. Поезд проходил над ними, нанеся минимальные повреждения; некоторым счастливчикам удавалось отделаться переломом ноги или пары ребер. К тому же Мэдисон находилась не в бюро, ожидая очереди на вскрытие, а в реанимационной палате Бельвью, хорошо знакомой Арье больницы: интерны Нью-Йоркского университета часто работали там, как и в других больницах университетского центра Лангоуна. Все это означало, что Мэдисон определенно жива. Другой вопрос, насколько.

Быстро вытащив телефон из кармана, Арья проверила новости о происшествии в метро на сайтах «Дейли ньюс» и «Нью-Йорк пост» — изданиях, которые любили подобные истории. Как она и думала, там сообщалась о женщине, которую толкнули под поезд на станции «Центральный вокзал», но ни слова не говорилось о ее состоянии, упоминалось лишь, что ее доставили в больницу Бельвью. Добыв столь скудную информацию, Арья решила сама все проверить. Если Мэдисон пострадала не слишком сильно и может говорить, остается шанс, что она поучаствует в поисках Любовничка, ведь от ее опыта во взаимодействии с коммерческими генеалогическими компаниями во многом зависит результат. В конце концов, Арья несколько ограничена во времени: практика в бюро продлится еще пару недель, после чего она снова станет обычным интерном-патологоанатомом, а следовательно, ей уж точно некогда будет проводить расследование, и неважно, насколько оно задевает сейчас ее чувства.

Прежде чем пуститься в пуль, Арья позвонила в главную справочную Бельвью, чтобы выяснить, где именно находится Мадисон, поскольку в больнице было несколько отделений реанимации. Арья предположила, что придется идти в палату при отделении неотложной помощи, но ошиблась. Мэдисон поместили на втором этаже западного крыла, в интенсивной терапии с отдельными палатами. В своем роде новость была хорошей: значит, Мэдисон не только жива, но и находится в достаточно стабильном состоянии, и следовательно, с большой долей вероятности может говорить. Вот и еще один довод в пользу того, чтобы приложить усилия и съездить к ней.

Выйдя из больницы Хассенфельд, Арья на этот раз двинулась по Первой авеню на юг. Быстрым шагом она снова миновала четырехквартальные владения медицинского центра Лангоуна, а затем и здание бюро. Теперь она шла вдоль старых кирпичных корпусов больницы Бельвью, которые до сих пор не снесли. Как всегда, идя по здешней территории, она думала, какие ужасные истории могли бы поведать эти дома, умей они говорить. Сразу за старыми корпусами располагалась новая больница Бельвью, и Арья вошла в главную дверь.

И снова висящее у нее на шее удостоверение медицинского центра Нью-Йоркского университета стало ключом, открывшим доступ в любые отделения. Проложив путь сквозь толпу, Арья поднялась на лифте на второй этаж западного крыла, где располагалась интенсивная терапия.

У Арьи, интерна патологоанатомии, не было особых причин тут появляться, за исключением того времени, когда она проходила в этой больнице практику по специальности. Несколько раз она посещала это крыло с учебными экскурсиями и потому знала, что и как здесь устроено. Отдельные палаты делали существование пациента реанимации чуть более сносным и помогали защитить от травматического расстройства. Это давало возможность в какой-то мере уберечь обитателя палаты от тех бед, которые случались с другими больными. До недавнего времени психической травме, возникающей от пребывания в реанимации, не уделялось должного внимания, а ведь круглосуточного яркого света и бурной деятельности персонала в сочетании с жужжанием аппаратов искусственной вентиляции легких и кардиомониторов вполне могло хватить, чтобы свести кого-нибудь с ума.

Из опыта практики на четвертом курсе медицинского факультета Арья знала, с кем надо поговорить в первую очередь. По сути, на отделении распоряжалась старшая сестра смены, даже если там, как обычно бывало, находились интерны интенсивной терапии, а то и реаниматологи. Но в отделении Арья с удивлением увидела нескольких полицейских, как в форме, так и в штатском, наверное, детективов. Все они стояли по стеночкам и беседовали между собой. Старшую сестру Арья нашла на центральном посту, который был эквивалентом мозга отделения. Тут рядами стояли мониторы, на них шли данные кардиомониторов и другая информация о показателях жизнедеятельности всех пациентов. Каждому больному полагалась собственная медсестра, которая проводила у его постели семьдесят пять — восемьдесят процентов своего рабочего времени. Старшую сестру смены звали Морин Д’Сильва, она управляла всем происходящим, будто дирижер симфонического оркестра музыкантами. Чтобы привлечь к себе ее внимание, Арье пришлось некоторое время подождать.

— Мне нужно увидеться с Мэдисон Брайант! — выпалила она, как только появилась возможность.

— Как и всем остальным, — сказала Морин, но тут ее отвлекли, и ей пришлось кричать на все отделение насчет анализа крови, который необходимо срочно сделать. Мгновение спустя она снова переключилась на Арью: — Так про кого вы спрашивали?

— Про Мэдисон Брайант, — напомнила та.

— Точно, несчастный случай в подземке, — кивнула Морин. — Восьмая палата.

— Она в сознании? — спросила Арья. — Может говорить?

Медсестра неопределенно помахала рукой в воздухе.

— Она периодически теряет сознание, но когда в себе, ориентируется во времени, понимает, где находится и кто с ней. Учитывая, что с ней случилось, она очень везучая неудачница. С медицинской точки зрения она на удивление стабильна, поэтому ее сюда и привезли.

— Вы пошутили насчет того, что все хотят ее видеть? — поинтересовалась Арья.

— Вовсе нет, — ответила Морин. — Все эти полицейские тут из-за нее, как и куча больших шишек, которые сию секунду набились в ее палату.

— А с чего такой переполох? — удивилась Арья.

— Похоже, ее столкнул какой-то бездомный, — объяснила медсестра. — Во всяком случае, так говорят.

— А большие шишки — это кто?

— Ну, например, президент и гендиректор мед-центра Лангоуна, — проговорила Морин, на которую визит начальника такого уровня явно произвел впечатление. — Я его первый раз живьем вижу. Плюс несколько завкафедрами медицинского факультета Нью-Йоркского университета и здешний завотделением неотложной помощи.

— Вы имеете в виду, тут Вернон Пирс? — переспросила Арья.

Она стояла у центрального поста и оттуда могла видеть, что происходит в восьмой палате. Там вроде было полно народу, но мало-помалу посетители начали выходить в коридор. Среди них она даже заметила знакомое лицо, доктора Карла Хендерсона.

— Вон Вернон Пирс, — сказала Морин, показывая на первого вышедшего из восьмой палаты. Он был роста чуть выше среднего, плотный, с умеренно длинными волосами, разделенными на косой пробор и зачесанными назад. Полное, но не дряблое темное лицо поросло легкой щетиной. Не будь он президентом медцентра, подумалось Арье, вполне сошел бы за главаря какой-нибудь серьезной банды.

— А какие травмы у Мэдисон Брайант? — спросила Арья, все еще гадая, есть ли шансы получить помощь с вычислением Любовничка.

— Переломы обеих ног, нескольких ребер и руки, плюс травма черепа. Хуже всего, что она лишилась стопы. К счастью, она упала между рельсов, только нижнюю часть ноги ниже лодыжки отрезало.

«Вот же хрень какая», — подумала Арья. Травма черепа означала сотрясение мозга, и это в лучшем случае, а следовательно, рассчитывать на помощь Мэдисон, скорее всего, не приходится, во всяком случае, сегодня. Еще даже не попытавшись поговорить с ней, Арья все больше сомневалась, стоит ли вообще совершать усилия в этом направлении. И хотя у попавшей под поезд социальной работницы была дьявольски уважительная причина не отвечать на сообщения, Арья не могла не испытывать раздражения в ее адрес. Мэдисон, небось, стояла у самого края платформы, у проклятой желтой линии, за которую правила велят не заходить. Сразу же вспомнились нью-йоркские пешеходы: в ожидании зеленого света они вечно толпятся у самой проезжей части, так и напрашиваясь, чтобы их переехало такси, что, кстати, случалось довольно часто.

— Доктор Николс!

Оклик застал врасплох Арью, которая решала, попытаться поговорить с Мэдисон или просто уйти. Оказалось, что в ее сторону идет доктор Хендерсон и тащит с собой «главаря банды». Будь у нее время, она сбежала бы, но сейчас деваться было некуда.

— Какое совпадение, — проговорил Карл. Он уже протолкался сквозь толпу и оказался так близко, что Арья ощутила исходящий от него запах кофе. — А я всего минут пять назад рассказывал о вас нашему председателю. Вернон, это доктор Арья Николс, которая участвовала во вскрытии Керы Якобсен. Помните, вы у меня еще ее телефон спрашивали?

— Конечно, помню, — бросил Вернон с легким раздражением человека, пребывающего в состоянии стресса. Он протянул руку, и Арья вопреки желанию вынуждена была ее пожать. Она немедленно невзлюбила этого типа с его темными глазками-бусинками. С ее точки зрения, он не годился на роль президента.

— Администрация хочет поблагодарить вас за понимание деликатности ситуации, связанной с трагедией Якобсен, — сказал Вернон.

Арья кивнула. Голос у него оказался начальственным, уже хорошо.

— Надеемся, в дальнейшем вы не будете привлекать к ней внимание, ведь мы все еще тревожимся, что случай может негативно повлиять на наш медицинский центр. Особенно сейчас, после нового происшествия, которое косвенно связано с первым и предположительно может вызвать внимание прессы. Как известно, мы стараемся не попадать в таблоиды.

Арья предпочла не отвечать, и поэтому в воздухе повисла неловкость.

— Ну вот, собственно, и все, — сказал Вернон. — Рад познакомиться, доктор Николс, и еще раз спасибо. А теперь прошу меня простить, но я должен разобраться с этими детективами и, надеюсь, свести к минимуму последствия инцидента.

И Вернон, изобразив подобие поклона, отошел. Карл, однако, не двинулся с места.

— Такая неожиданность встретить вас здесь, — сказал он. — Что привело вас в Бельвью?

— Хотела попробовать поговорить с Мэдисон, — объяснила Арья. — Получится?

— A-а, понятно, — кивнул Карл. — Нет, она не в том состоянии, чтобы разговаривать. Сегодня точно нет, может, завтра или послезавтра. У нее серьезные травмы. Теперь о менее печальном. Я собирался связаться с вами сегодня, сказать, что сверился с литературой и не нашел информации о связи каналопатии и фентанила.

— Я вроде как потеряла интерес к каналопатии в этом случае, — ответила ему Арья.

— Может, и правильно, — сказал Карл. — А как продвигаются поиски отца?

— Наткнулась на пресловутую кирпичную стену, — призналась Арья, снова используя термин, который узнала, штудируя ночью книги. — Но у меня есть новая идея: выяснить, не поможет ли в этом деле генетическая генеалогия.

— Интересный подход. — Карл кивнул несколько раз, очевидно, обдумывая ее слова. — Очень творческий! По сути, вы предлагаете попытаться воссоздать ДНК отца, или хотя бы ее часть, опираясь на ДНК плода, а потом использовать полученный результат, как во время поисков убийцы из Золотого штата.

— Да, идея примерно такая, — согласилась Арья. Ее порадовало, что завкафедрой увидел возможные достоинства ее концепции, хотя сама она и не была уверена, что задумка сработает.

— Мне кажется, легко не будет, — сказал Карл, — но все равно удачи вам. Как я уже сказал вчера, думаю, вы выносите из практики в бюро судебной медицины больше многих других интернов патологоанатомии. Одобряю.

— Давайте подождем с одобрениями, пока не станет ясно, к чему все это приведет.

— Пожалуйста, держите меня в курсе дела, — попросил Карл. — Это расследование кажется мне очень захватывающим.

— Да, конечно, — сказала Арья, — но у меня такое чувство, что Вернон Пирс с вами не согласится.

— Почему вы так считаете?

— Если мы найдем отца, это может привлечь к делу всеобщее внимание, — пояснила она. — Особенно если выяснится, что он как-то связан с наркотиками, от которых погибла Кера Якобсен.

— Понимаю, что вы имеете в виду, — вздохнул Карл. — Это правда, но Вернон учился скорее на администратора, чем на врача, и не осознает в полной мере, как наука о ДНК меняет медицину и правоохранительные органы. Однако давайте пока не будем беспокоиться насчет его отношения.

— Уж поверьте, я и не беспокоюсь, — сказала Арья.

Карл протянул руку и быстрым ободряющим жестом сжал ее плечо. Это произошло так неожиданно, что она не успела увернуться, хотя терпеть не могла, когда до нее вот так дотрагивались.

— Продолжайте в том же духе! — воскликнул Карл, даже не догадываясь о ее чувствах. — Хотите все-таки остаться и поговорить с Мэдисон? Правда, я бы очень не рекомендовал.

— Нет, думаю, вернусь сюда завтра, — сообщила Арья.

— Пожалуй, так будет лучше всего. В любом случае остаемся на связи.

С этими словами он отошел туда, где Вернон беседовал с несколькими мужчинами. В отличие от президента медцентра, они выглядели образцовыми полицейскими детективами благодаря своей одежде и поведению, говорившему, что эти люди повидали многое. Мгновение Арья наблюдала за Карлом, который присоединился к разговору, и подумала, не поспешила ли с выводами. Возможно, завкафедрой вел себя скорее как внимательный отец, какого ей так давно хотелось иметь.