Душа без признаков жизни

ГЛАВА 10.1. Феликс. Чертоги просвещения

Рассвет тьмы — самая древняя рукопись Обители,

в которой ищут мудрость серафимы. В ней

содержится истинное знание, овладев которым

дэвы достигали высшей степени мастерства.

Энциклопедия «Реликтан»

Площадь окаймляли полукруглые белые колоннады, из которых в разные стороны вели шесть портальных арок. Каждая дорога простёрлась до величественных сооружений: сверкающих на солнце дворцов, роскошных садов или памятников. Некоторые статуи извергали изо рта пламя — одна и вовсе подожгла Феликсу макушку.

Хоть досконально разглядеть здания и не удалось, уже сама площадь удивила неповторимой красотой.

У колонн — благоухающие ладаном и жасмином алтари. Сквозь туфли, литый пол покалывает холодом ступни. Приятно и ненавязчиво. Сочные зеленые деревья, кровавые дурманящие розы, медовая черемуха, бархатные голубые и́рисы, лилии, орхидеи — они рьяно соревнуются между собой в силе аромата. А чистота-то какая! Рай педанта!

Казалось, всё вокруг поет и нежится, утопает в сладких мелодиях флейт.

Прямо за спиной Феликса стоял обелиск с иероглифами — над ним воздушный стенд, надпись на котором горела переливающимися золотыми буквами: иерархия каст в галактике. Дэ́вы, манры, ракша́сы; каких-то девять планетарных уровней с описанием планет и каст. Вапла́нда — Обитель Творца. Среди них и Мрит, что упоминал Глэм. Видимо, так называется Земля.

Иерархия каст в галактике

Творец зародился в сверхмассивном взрыве — среди неохватного густого океана сверхгорячей плазмы и энергии, который расширялся во всех направлениях. Он есть всё, что существует вокруг. С помощью энергии, плазмы и гравитации он постепенно создал все галактики и измерения. Порожденные души Творец разделил на локи в зависимости от квинтэссенции, которой они обладали. Так появились: дэ́вы, ма́нры и ракша́сы

Вапла́нда

(Обитель Творца)

Дэвы

Планетарные уровни:

1. Сатья́н (планеты серафимов)

2. Тап (планеты херувимов)

3. Джан (планеты асуров)

Манры

Населенные кастой планеты:

4. Сва́рга — 12 планет

(Шамбал, Ядас, Тот, Асгард, Ян, Бархра,

Ашвас, Гуру, Варахил, Лир, Силва, Енох)

5. Ман — 12 планет

(Мрит, Ашана, Кинвин, Ин, Бхуса, Кету,

Рах, Джас, Крит, Кандра, Говин, Сакунт)

6. Жин — 888 планет, в том числе планеты других каст

Ракшасы

Населенные кастой планеты:

7. Тал — 13 планет

(Кан, Сура, Эго, Шан, Дурта, Наг, Фегор,

Брант, Матси, Раджас, Лаб, Шрам, Трак)

8. Ата́л — 7 планет

(Расат, Акхета, Андакар, Тимира, Зевул, Сатан, Нарака)

9. Рок — 6 планет

(Гуват, Сапа, Ахава, Мон, Смодор, Цифар)

— И это всё? — изумился Феликс. — Что я тут должен понять? Тоже мне, пособие для чайников…

— Это для вида висит. Кстати, коснись стенда и получишь копию в виде брошюрки, — отозвалось существо низкого роста и со змеиной кожей, напоминающее огромную человекоподобную ящерицу. На нем струился серебристый облегающий наряд, за спиной пара крыльев, как у летучей мыши, а за поясом сверкал кинжал, который носят все асуры-стражники. — Только с редута вылез? Странно, обычно такие, как ты, всё очень хорошо помнят после возвращения.

— Такие — как я?

— Аура у тебя ярко-фиолетовая, как у нас, асуров, — усмехнулся страж, затем взмахнул крыльями и подлетел к стенду. Темно-зеленым пальцем провел в воздухе линию от уровня «Ман» до «Джан». — Думаю, скоро станешь таким же красавцем, как я.

Феликс скривился, после чего — закашлял в кулак, посчитав свою реакцию, возможно, неприличной. Существо засмеялось, издавая шипение.

— Я это в переносном смысле, друг. В том подтексте, что станешь асуром, — продолжил ящер. — Видок себе выберешь из прошлых перерождений. И сам это должен знать. Надеюсь, женщиной станешь, у нас здесь дефицит прекрасного пола последнее время.

— Если ты видишь мою ауру, почему я не вижу твою?

— Потому что ты не медиум, не у всех есть этот дар, — закатил глаза асур. — Слушай. Сходи на пару лекций во дворцы, или в библиотеку на худой конец, сгоняй в пирамиду к серафимам, словом… освежи память. — Страж опустился на ноги и указал Феликсу на собор колоссальных размеров. — Советую сходить в хранилище знаний. Удачи!

Ящер больно хлопнул его по спине и отправился в сторону громогласно спорящей парочки людей, поглаживая сверкающий бардовый кинжал.

Феликс нахмурился и спросил у другого асура: зачем им это оружие, если душа бессмертна?

Вопрос был расценен, как признак слабоумия. Не вслух, конечно. Но страж оказался мастером красноречиво оскорблять других людей взглядом. Настоящий талант. Потом он всё-таки решил ответить — резко вытащил из ножен белый меч и подкинул в воздух, прокрутил на пальцах и пафосно выставил перед глазами Феликса.

— Это шастр палачей. Оружие стражей. Изготавливается из иридия и родия, и советую не испытывать на себе ярость этого клинка. Он не просто губит физическое тело, а засасывает душу. — Одной рукой асур обнял Феликса за шею, а другой поднес к его горлу лезвие — серебристое, играющее пламенем на конце, — такое горячее, словно расплавленный в кузнеце металл. — И когда этот клинок перережет тебе глотку, ты останешься в нем на веки вечные…

И почему у всех такое рьяное желание меня убить?

Феликс ощутил жжение — укус жара под кадыком. Невольно сглотнул, но не отпрянул, а лишь со злостью пронзил взглядом стража. Тот загоготал, отпустил его, и, захлопав пернатыми крыльями, поднялся в воздух, продолжая веселье:

— Да шучу я! Выпустят тебя, конечно, в карцере. А вот сколько ты там будешь находиться, зависит от того, что натворил.

Страж подмигнул и улетел.

Феликс пошатнулся от сильного порыва ветра. Мощные же у асуров крылья, подивился он. Затем осмотрелся и подумал: самый надежный вариант что-то узнать — отправиться к зданиям повеличественней.

Поправив подол фрака, он зашагал к арке, ведущей в сторону дворцов.

Резко подпрыгнул, хватаясь за сердце. Икры чем-то защекотало. Между ног проскользнула трещащая змея — мохнатая, словно разноцветная щетка для пыли. Феликс неудачно приземлился прямо на нее. Раздался визг. Успокоить животное не удалось. Оно всё верещало и верещало. Неужели никогда не заткнется? Звук, как от сигнализации. Для чего здесь вообще эта тварь? Для уборки? Кажется, да.

Мерзость… Хуже, чем обычная змея.

Кто-то кинул в Феликса ботинком. Прямо в затылок. Местные не оценили концерт, который он устроил: пока щетка вопила, Феликс криком старался ее успокоить. В итоге сдался. Отправился к высокой золотой арке и ахнул от облегчения.

Идти пешком несколько километров — не нужно. Между арками тянутся энергетические потоки.

Счастливый, он шагнул вперед. Земля ушла из-под ног, когда прохладная лавина приняла в объятья. В глазах замелькали люди и деревья. Всё поплыло. Феликса зеленым свечением потянуло навстречу дворцу.

Чувство, как в аэротрубе. А скорость какая!

Спустя несколько минут он прибыл. Только… куда? Даже не прочитал на указателе о месте, где собирается гулять. Прямо перед носом же висело! Видимо, взгляд стража оказался пророческим. Слабоумие имеется.

Зато теперь перед ним дворец. В довольно неординарном виде: крылья-флигели загибаются так, что здание имеет форму полумесяца. Или рогалика. Это кому как нравится.

В голове нечто зашуршало, как бывает, когда встречаешь человека, с которым был знаком очень и очень давно, позабыл его облик, но вот — снова увидел и пытаешься выковырять кусочки на свалке памяти. Конечно, Феликс здесь был. Видимо, до перерождения. Но почему именно в это здание его так тянет?

Вокруг дворца сады с разноцветными деревьями, а перед ним — несколько золотых фонтанов с ароматной водой сиреневого цвета. И на глади, меж бьющихся о золотую кайму тысяч звонких струй, танцуют люди из воды. Бурлящая песня разносится и сливается со свистом иволги. Фигуры не настоящие. Что-то вроде декора, но поют такие сладкие песни, что хочется нырнуть к ним и хоть одним пальцем потрогать извивающиеся формы водяных девушек.

Феликс удержался.

Осталась только в фонтан нырнуть. Гламентил, наверное, оценит его талант «не привлекать внимания».

На балюстраде дворца — дюжина каменных комбинаций двух ладоней, среди которых Феликс узнал и жест, используемый Глэмом для создания червоточин. Они обрамляли центральный бельведер, вытягивающий дворец ввысь: к огненной линии, что распарывает поголубевшие небеса.

Подойдя, он увидел над входом мозаику, образы на которой, будто кино о битве между богами транслировали. Миллионами разноцветных песчинок они перемещаются, шепчут и меняют сцены на фреске. Быстрыми волнами. Кажется, вот сейчас... сейчас всё рассыплется. Нет. Что-то держит песчинки вместе. Они магнитятся друг к другу и погружают зрителей в яркую битву. Герои фрески кричат и ревут.

Феликс прочитал надпись: «Битва у врат Вапланды».

Немного потоптался. И зашел во дворец. Долго бродил по коридорам, дивясь изумрудным стенам. Всё до безумия филигранно: мебель, люстры, монументы и статуи, одна из которых заскрежетала и больно ударила Феликса в плечо, когда он решил потрогать кварцевую женскую руку.

Мимо проходили манры (как все любят его называть), асуры и херувимы, которые особо выделяются украшениями с иероглифами. Одни носят обручи на лбу, другие — тиару или венец. Стражи поведали, что херувимы на касту выше асуров, да и сам Феликс понял это благодаря стенду на площади.

Обследовав дворец с длинными коридорами, где он успел заплутать; с дверьми, исчезающими прямо из-под носа (на месте одной из них образовалась яма, в которую он упал, но был спасен лысым карликом); с просторными залами, где собираются шумные толпы и внимают лектора — он сделал вывод, что это смесь университета и конференц-центра.

Феликс метался между колонн, в то время как рядом зацокала каблуками золотовласая девушка, щебеча о лекции некого Влада́риса. В нахлынувшем любопытстве Феликс проследил за студенткой.

Он протиснулся в помещение и сел позади всех остальных, но так, чтобы хорошо видеть учителя. Всё-таки он находится здесь незаконно. Лучше не привлекать к себе внимание важных персон. Он ведь был так «скрытен» последние несколько часов — шпион от рождения.

Зал выглядел как амфитеатр.

Владарис ходил по овальной арене и разговаривал с аудиторией. В середине — каменный стол, под которым мурчала черная пантера с желтыми глазами: яркими и липкими, подобно свежему меду.

Феликс понял, что Владарис не херувим. Этот учитель — асур, но все присутствующие слушают предельно внимательно.

— Что он преподает? — спросил Феликс девушек впереди.

— Историю зарождения и становления мироздания, — ответила одна из них, с веснушками на носу, и запричитала соседке, что этот предмет ей будет тяжело сдать.

Феликс не понял, зачем или для чего после смерти нужно сдавать какой-то предмет, тем более историю, но переспрашивать не стал.

— Что мы знаем о душах уровня талло́ка? О талах? — поинтересовался у слушателей учитель и сложил руки за спиной. — Почему они относятся к ракшасам?

— Талы не могут отделяться от физического тела. Если душа тала выходит на астральный этаж, то тело умирает, — ответил мужчина с синими волосами. — Они не имеют чувств и очень высокотехнократичны. На некоторых планетах даже научились с помощью приборов создавать кротовые норы, но…

— Что значит не имеют чувств? — выпалил другой студент. — Пара чувств у меня найдется! Например, желание набить тебе морду.

Часть слушателей рассмеялась, а другая часть возмущенно зароптала.

— Талы имеют чувства, но некоторые из них атрофированы. Кто-то не чувствует любви, кто-то сострадания, а кто-то гнева, — пояснил Владарис, жестом велев всем замолчать. — А вот у аталов все чувства имеются, но некоторые из них, что признаны Древним Законом негативными, наоборот, гипертрофированны. Гнев, похоть, алчность... Однако вот в чем вопрос… Кто из вас скажет мне, мешают ли их врожденные качества становиться дэвами?

— В каком-то смысле… да, — неуверенно продолжил всё тот же активист. — Они редко становятся высшими, особенно… демоны, то есть аталы. Не зря же Творец разделил всех на касты.

Учитель цокнул языком и покачал головой.

— При зарождении первых Обителей души ракшасов и манров не были поделены и оттого, что так сильно отличались друг от друга — начали воевать. Каждый хотел доказать Творцу, что он лучше и пришлось всех разделить. Отныне каждая каста перерождается на своем планетарном уровне, а дэвам, манрам и ракшасам запрещено… спариваться между собой.

По залу пронесся шепот, шелест бумаги и несколько смешков. Феликс заметил, что Владарис единственный, кто употребляет слово — ракшасы, вместо — низшие.

«Даже в загробном мире все делятся на касты, создавая социальное неравенство», — подумал он и почувствовал уважение к учителю за то, что тот не поддерживает расовую дискриминацию.

Владарис выглядел как обычный человек.

Статный мужчина с темно-коричневыми волосами, стриженными под полубокс. Высокий. С радужками разного цвета. Правый глаз — желтый с узким кошачьим зрачком, а левый закручивается в черно-белую спираль, которую можно найти в арсенале гипнотизера. Одет учитель во всё черное. На плечах носит такой же длинный плащ, как и Гламентил.

— А как насчет того эксперимента, когда сварга отправили перерождаться на Мрите? — выкрикнула девушка с заостренными ушами. — Из-за особых способностей его почитали как божество. Это ведь не плохо!

Феликс прислушался. Мритом здесь называют Землю.

— И что с ним стало? — усмехнулся Владарис. — Его убили. Он выделялся среди остальных и это пугало жителей планеты. Я надеюсь, вы уже прочитали до конца тома о восстании серафима Люцария в соседней галактике? Этот человек тоже показывал всем свою особенность, затем возымел тщеславие доказать превосходство во всей Обители, и что из этого вышло? Катастрофа! Творец устроил махапрала́ю. Великое разрушение Обители Ша́лмали со всеми сущностями, которые там перерождались.

Аудитория притихла, и учитель продолжил:

— Теперь вернемся к теме лекции. Чем мы, души, отличаемся от остальных существ? Зачем перерождаемся, вдыхаем жизнь в тело, состоящее из материи?

— Чтобы стать асурами и отправиться в высший мир, — буркнул кто-то с первых рядов амфитеатра.

— Жизнь на материальной планете — это испытание вашей прочности, достойности идти дальше. Мы все имеем особое качество — способность осознавать бытие. В отличие от бессознательных душ животных, роков и существ без души. Можете представить себе жизнь такого существа? — Владарис сел на стол посередине арены и понизил свой глубокий голос. — Вы заходите в океан и плывете, старательно машете руками, чтобы не пойти ко дну. Как сознательная душа вы знаете, что плывете к вон тому острову, где вас ждет любимый, или где можно вкусно поесть, а эти существа плывут всё дальше и дальше — в пустоту, просто потому что их подталкивает это делать заложенный создателями код. Грести до тех пор, пока не утонешь. Даже если это бессмысленно. Они никогда не задумываются о цели своей жизни.

После лекции Феликс хотел подойти к Владарису, но посчитал неуместным, так как учителя сразу окружила толпа с вопросами о каком-то ритуале. Зато ему подмигнула девушка на соседней трибуне. Красивая. Хотя, когда так давно ни с кем не спал — и Андриан в юбке зацепит взгляд. Отвратные мысли.

Феликс побродил по коридорам и разузнал у асуров, что преподаватели Обители считаются самыми уважаемыми душами, многие из которых перерождались тысячи раз и знают наизусть миллионы книг с полок хранилища знаний.

Обучаются здесь те, кто готовится стать высшими. В каждой душе учителя стараются развивать врожденные таланты, благодаря которым им найдут место в Обители или на высших планетах.

Зайдя в соседнюю аудиторию, он нервно вжал голову в плечи от строгого и звонкого голоса другого учителя, которого звали — Кастиви́ль Ша́мбал Драто́кс.

Феликс попал в группу для новеньких и с облегчением выдохнул.

— Материализация энергии — самый сложный предмет, который вам придется изучать, если считаете, что достойны стать дэвами. Он не менее сложный, чем опасный. Некоторые души так выматывали себя, желая добиться результатов и создавать не только булыжники, но и целые леса или горы, что разлагались на атомы. Исключительно немногие способны в тонкости освоить эту науку и стать высшими.

Кастивиль переплел пальцы на посохе и взмахнул. Из песочницы посередине зала выросло несколько хвойных деревьев. Затем их выел до пыли рой визжащих насекомых.

— Если вы способны обучаться и не тратите жизнь на развлечения для дегенератов, то я научу вас, как заполнить планеты океанами, выгравировать в истории новые генетические коды или создать цветы, запахом одурманивающие существ до приступов эпилепсии.

Рой насекомых полетел в аудиторию. Некоторые студенты запищали. Учитель не заметил. А может, ему просто нравилось, как они громко возмущаются и в ужасе бегают по трибунам.

Кастивиль показался Феликсу самодовольным, но послушать про то, как создаются целые галактики, хотелось до мурашек на коже.

Он наклонился поближе, и учитель вдруг заострил на нем взгляд ярко-розовых глаз, контрастирующих с длинной молочной мантией и волосами.

Даже тело Кастивиля покрывала белая короткая шерсть, как у британского кота альбиноса, а за спиной колыхались крылья.

— Августин! — закричал он, и вся аудитория въелась глазами в Феликса.

Твою же мать… Мне конец…

Он не понял, кто такой Августин, но понял, что учитель обращается к нему, и к тому же машет, подзывая к себе. Феликс облизнул пересохшие губы, сглотнул, поправил фрак и медленно поднялся с места. Ноги подкашивались. Обливаясь потными ручьями, спустился по ступенькам, чувствуя, что идет на эшафот.

Встал рядом с Кастивилем.

Учитель схватил Феликса за плечо и развернул ко всем присутствующим, которые активно перешептывались.

— Вот! Августин Мрит Талу́д. Мой любимый ученик! Не то, что остальное стадо безмозглых роков, — провозгласил Кастивиль, и Феликс сжался. — Друзья! Первый манр в нашей Обители, который станет херувимом, даже не имея статуса асура. Вы и сами знаете о нем из вестника, но Август уходил на последнее перерождение и теперь готов стать нашим новым судьей кочевником.

Кем?

Феликс так резко обернул голову на Кастивиля, что чуть не свернул себе шею. Лицо учителя преобразилось: из сурового стало приветливым.

— Не думал, что ты так быстро вернешься. Обычно с Мрита тебя взашей не достать, — сказал учитель и с озорным смехом пнул Феликса под ребра, после чего прошептал на ухо: — Сейчас же отправляемся в хранилище. Твой посох ва́джра уже пылью покрылся!

В ответ Феликс промычал что-то нечленораздельное, а когда после лекции Кастивиль потащил за собой, закидывая тоннами вопросов, он выпалил — неузнаваемо жалким голосом, что только вышел из редута восстановления (как и требовал Гламентил).

— Творец всемогущий, что с тобой на Мрите делали? Помнишь не больше пустого ореха, — заворчал Кастивиль. — Тебе надо выпить!

Отличная идея. Выпивка — залог ясных мыслей.

Пока учитель тащил в бар, Феликс пытался прикинуть, что с ним делали на земле: убийство, тело птицы, роман жены с маньяком… Потом решил, что, не зная своего прошлого, — сравнивать нет смысла.

— На самом деле ты вовремя, — скривился Кастивиль. — В Обители происходит нечто странное. Боюсь, это может добраться и до Земли.