Двенадцатая жена, или Выжить после...

ГЛАВА 13. СЕРЬЕЗНЫЕ РАЗГОВОРЫ

Я распахнула дверь в свои покои и со вздохом прислонилась к ней спиной, слыша, как щелкнул замок. Месть удалась, но послевкусие осталось неприятное. Из-за некоторых.

Разумеется, может я поступила слишком радикально, спрыгнув с балкона. Но, во-первых, это зрелище не предназначалась ни для чьих глаз, кроме Альташа. А во-вторых…

А во-вторых, зачем злиться-то?

Нет, я понимаю. Можно побыть на эмоциях первые несколько минут после происшествия. Ну, хорошо. Можно испытывать злость в течение часа, а потом-то что? Как вспомню эти его слова, перед тем как он ушел, сразу появляется желание удариться обо что-то.

Зачем все принимать так близко к сердцу?

Кстати говоря…

Ведь в тот раз он, похоже, даже если сомневался, то все равно думал о том, что я отравилась сама. И эти жулики перед моей кроватью говорили что-то о том, что я не отличаюсь от всех остальных и поэтому вполне могла выпить яд.

Хм… Это очень…

Я чувствовала, что подошла совсем близко к разгадке. Я буквально стою уже у самой двери и даже ключ уже подобран, осталось только повернуть его в замке и все… Еще чуть-чуть.

Но повернуть этот самый ключик мне не дал внезапный шум со стороны балкона.

Бум. Бум. БУМ.

Что это еще такое?!

Я резко развернулась и увидела, как Альташ долбится головой ко мне в двери.

К такому судьба меня не готовила, конечно.

Сначала я вообще не поняла, что происходит, и решила, что это он так сокрушается о сущности бытия, а потом поняла… Он ломился ко мне в спальню, и кажется я даже знаю причину такого его желания.

Я бросила неодобрительный взгляд на дверь, разделяющую наши с Малкольмом покои, и поспешила к двери, впускать дракона, а точнее впускать его голову, потому что дальше он, как ни старался, не пролез.

Вздохнув, я пошла в свою комнату с тремя тысячами нарядов, чтобы отыскать среди всего этого бедлама какую-нибудь удобную шубу. Та, в которой я совершала акт праведной мести была жутко неуютной, и цвет мне у нее не нравился, какой-то грязно-серый с бурыми пятнами. Иными словами, совсем не фонтан.

Пока я увлеченно рыскала среди вешалок, манекенов и полок, из моей комнаты донесся визг. Я бросила вещи, которые держала в руках и понеслась назад. Разнимать двух своих друзей и нести мир во весь мир.

Картина, открывшаяся мне, когда я открыла дверь гардеробной не слишком удивила меня, примерно это я и ожидала увидеть.

Прислонившись к дверному косяку, сжавшись и прикрыв лицо руками, стояла Эрика. В ее волосах и на мехе короткой шубки все еще были снежинки, очевидно она только недавно откуда-то вернулась. Голова же Альташа, которая находилась в моей комнате, всячески, как только могла, изображала угрозу.

Дракон сверкал глазами, клацал челюстями, грозно порыкивал и шипел.

Такое его поведение словно говорила: «Прочь, челядь. Ишь распоясались, устроили тут проходной двор!».

Я вздохнула и протерла лицо.

— Альташ, — начала я. — не стоит рычать на всех гостей. Ты же знаешь, что Эрика моя подруга. Помнишь, я тебе говорила про нее.

Он фыркнул.

Расшифровка: «Мало ли что ты там говорила, тебя постоянно слушай – с ума сойдешь».

— В любом случае, она не уйдет. Поэтому перестань рычать.

Альташ снова фыркнул, мол «не собираюсь я тут мериться со всякими…».

— Тогда уйди сам! Твой балкон вон там! — разозлилась я.

Альташ хотел снова было фыркнуть, но потом как-то резко передумал и недовольно вздохнул.

Да… Ну и напугал же его муженек…

Да, неудобно получилось. Ведь тут только я виновата, а досталось в итоге всем.

— Лиса, мне как-то не по себе, когда он на меня смотрит, — дрожащим голосом проговорила Эрика, подходя сзади.

Я кинула задумчивый взгляд на Альташа, который и правда представлял собой нешуточную угрозу. Он – парень своенравный, мало ли… Не понравится ему что-нибудь из сказанного Эрикой, и все – поминай, как звали.

Поэтому я взяла девушку за руку и повела в гардеробную.

— Как все прошло? — спросила она, немного придя в себя.

— Хорошо, — пожала плечами. — Даже лучше, чем я планировала. Когда я раздумывала, как же всех их окучить, пришел Малкольм, и всем пришел большой кипец…

Эрика улыбнулась и подала мою руку.

— Ура?

— Ура, — вздохнула я.

Она внимательно посмотрела на меня и проговорила:

— Похоже, настала моя очередь спрашивать, почему твое ура совсем не ура.

Я потерла щеку и дернула плечом, отходя в сторону. Навернув пару тройку кругов, я все же решилась ей рассказать, вспомнив как меня саму обижало ее недоверие.

— Ну… В общем…

Слова лились неохотно. Я знала, что она моего поведения не одобрит, и не хотела выслушивать от нее нотации, но когда мой рассказ подошел к концу, она выдала совсем не то, что я от нее ожидала.

Вместо криков и беспокойства в порядке ли все со мной, слов о том, что это ужасно безрассудно с моей стороны, Эрика застонала, прикрыв глаза руками, и закусила губу.

Я хлопнула глазами. Один раз. А потом еще, и еще.

Что происходит?!

— Ты ведь с ним не говорила, да? — спросила она, растопырив пальцы и глядя через щелочку в них. — Не спрашивала, почему он так разозлился?

— Да нет же, говорю тебе! — воскликнула я, а потом прищурилась. — А что? Ты знаешь что-то, чего не знаю я?

— Да, на самом деле… — пробормотала она и вздохнула. — Сегодня я… Разговаривала с Алеком.

Угу, разговаривала. Случайно встретились, ну-ну.

— И он мне кое-что рассказал. Кое-что очень важное.

Я нетерпеливо приподняла брови и сложила руки на груди.

— Перестань тянуть кота за известный орган. Говори уже.

Девушка костяшками пальцев потерла свои круглые, милые щечки и вздохнула.

— Он рассказал мне, как умерли предыдущие одиннадцать жен. Ты слышала, о том, что на лорда Астайна, твоего мужа, наложено проклятье?

Опять это проклятье.

— Да, что-то такое слышала, — нахмурилась я.

— В общем, из-за этого проклятья, жены лорда Астайна сходят с ума от любви к нему или что-то в этом роде, а потом они совершают самоубийство.

Щелк.

Ключик повернулся в замке, и дверь осознания наконец-то распахнулась.

Вот почему все вокруг меня говорили о сумасшествии. Так вот почему никто бы не удивился, если бы те жулики сказали, что я выпила яд, вот почему Малкольм подумал, что я сама выпила яд.

Вот что означало это его: «Я думал, ты другая…».

Он надеялся, что на меня проклятье на распространяется и был просто разбит, когда решил, что ошибся, и я тоже хочу покончить с собой.

И вот о чем он говорил тогда, когда я посчитала его слова бредом. Он боялся заметить во мне признаки безумия, как в остальных женах.

Ежики зеленые…

Так вот почему он так разозлился, когда понял, что я спрыгнула с балкона по собственной прихоти. Он испугался, что я все же сошла с ума, а злость его была порождена пережитым страхом.

Ежики, черт их возьми, зеленые…

— Лиса? — Эрика щелкнула перед моим лицом пальцами. — Ты в порядке?

— Да… Наверное, мне нужно идти, — пробормотала я и понеслась к двери, но подруга ухватила меня за руку.

— Я не собираюсь ночевать здесь. Сначала выведи меня отсюда, а потом иди выяснять отношения с кем хочешь.

— Хорошо, — я потерла лоб. — Идем.

Я стояла перед дверью в покои Малкольма и не решалась войти. Как минимум потому, что не знала, что ему сказать.

«Извини, я больше не буду?».

Ну да, хотелось бы надеяться.

«Извини, я не знала, что все твои жены от нелегкой жизни того…».

Да, так определенно лучше, он сразу простит и упадет к моим ногам. Ведь в этих словах столько понимания, заботы о ближнем, а главное - тактичности.

Альташ позади меня фыркнул, я обернулась и грозно посмотрела на него.

— Тихо ты! Не видишь, я с мыслями собираюсь! Думаешь, очень просто войти туда к нему? Сам-то вон аж ко мне в комнату залез!

Дракон вздохнул и закрыл глаза.

Так-то!

Но тем не менее оттого, что я мялась у его двери, лучше не становилось, а только наоборот. Решимость моя таяла, словно комочек снега в жарко натопленном помещении. Я глубоко вздохнула и осторожно толкнула дверь.

Едва я вошла, мне стало ясно, почему дракон спрятался в моих покоях. Дело в том, что Малкольм стоял у двери, ведущей на балкон. Он выглядел спокойно, даже безмятежно. Но по коже почему-то пронесся мороз.

— Ты совсем запугал Альташа, — проговорила я, потому что не знала, как начать по-другому.

— Я сказал тебе, что пока не готов с тобой разговаривать, и мое мнение не поменялось.

— Прекрасно! — фыркнула я - у дракона что ли научилась? – и сделала шаг в его сторону, придавая себе уверенности. — А я готова с тобой разговаривать. Кажется, наклевывается конфликт, как думаешь?

— Что тебе нужно, Габриэль?

Это, мне кажется, или в наших отношениях мы вернулись на исходную позицию? Потому что вот этот его ледяной тон и в точности произнесенные слова я определенно уже слышала.

— Да ничего мне от тебя не нужно! Я поговорить пришла.

— Говори. И уходи.

— Нет, так не пойдет! — возмутилась я. — Разговор, просто что бы ты знал, это когда говорят двое. И вообще, знаешь что?! Это с самого начала было нечестно!

— Нечестно? — он повернулся ко мне лицом.

— Да! Если бы ты с самого начала сказал мне…

— Что сказал? — его голос стал леденеть. — Что не нужно прыгать с балкона?

— Да, надо было прямо так и сказать: «Габриэль, не выходи пожалуйста в окно и вообще не пытайся самоубиться»!

— Человеку в здравом уме даже не придет в голову такая мысль. А ты сделала это так легко. Ты говорила, что тебе сняться сны.

— И что? — буркнула я.

— Не кажется ли тебе что эти сны проникают в реальность?

Я уже открыла рот, чтобы возразить, но потом вспомнила…

«Прыгай, Габриэль! Прыгай!».

— Я прав? — он стал наступать на меня. — Останови меня, если я не прав. Но с каждым сном тебе все сложнее отличить его реальности. Скажи мне, две недели назад ты смогла бы прыгнуть с балкона в пропасть, в надежде на то, что дракон поймает тебя?

Ну, это сложный вопрос, учитывая, что две недели назад я не знала о существовании дракона, но я поняла, что он хотел сказать.

Я задумалась и не смогла ответить.

— Не знаю, Малкольм. Я – довольно импульсивный товарищ, — наконец, произнесла я.

— Нет, Габриэль, — он подошел совсем близко ко мне и посмотрел на меня. — Ты бы не смогла. Проклятье действует на тебя медленнее, чем на остальных, но оно действует.

— Что ты этим хочешь сказать?! – рассердилась я. — Что я медленно схожу с ума?

Некоторое время муж молчал. Губы его были плотно сжаты. Ледяные глаза смотрели на меня так, будто видели в последний раз.

— Да.

Я прищурилась.

— И что же это значит?

— Ты уезжаешь, — холодно произнес он.

— Что?! Никуда я не поеду!

Сама от себя таких слов не ожидала, но я действительно не хотела уезжать. Мне нравилось здесь. У меня еще столько дел было! Надо было составить план штаба прислуги, найти новых достойных доверия слуг, научиться летать на Альташе…

И главное… Я не хотела уезжать от Малкольма.

— Уедешь, — он снова стал таким, как на балконе, внушающим ужас, парализующим, не оставляющим права на свое мнение.

Но не в этот раз.

— Нет!

— Ты… — начал он.

— Подожди!

Мозг лихорадочно работал, пытаясь что-нибудь придумать.

— Смотри. Ты думаешь, что с каждым днем на меня все сильнее влияют сны. Так? — не дала ему ответить и продолжила, глядя в его ледяные глаза. — Этот ваш маскарад, он же через неделю, правда? Дай мне эту неделю, и я докажу, что никакие сны на меня не действуют.

— Спустя неделю может быть слишком поздно.

— Тогда я вообще не уеду! — встала я в позу. — Ты, конечно, можешь меня увезти, но я все равно вернусь, ясно тебе?

— Почему?

Мне пришлось приложить колоссальные усилия, чтобы не покраснеть.

И вообще, ну кто такие вопросы задает?

— Мне здесь нравится! И я люблю Альташа! Я не хочу его покидать.

Кажется, выкрутилась? Да?

Он смотрел на меня очень долго и пристально. Очень долго. И очень пристально. Мне сделалось уже откровенно не по себе, когда он, наконец, закрыл глаза.

— Если твое поведение мне покажется хоть сколько-нибудь странным, я тут же отправлю тебя домой. И ты не вернешься. Никогда.

Я прищурилась.

— Тогда у меня ответное условие. Ты не будешь меня избегать.

— Мне это не нравится, — сказала он. — Но пусть будет так.

— Хорошо.

Я направилась к двери и у самого порога обернулась. Он наблюдал за мной со странным выражением, но едва заметив, что я смотрю, взгляд снова стал холодным, точно корка льда.

— Спокойной ночи, муж мой.

Дойдя до кровати, я упала на нее и застонала.

Черти что творится, не семейная жизнь, а дурдом какой-то!