Двенадцатая жена, или Выжить после...

ГЛАВА 8. ПОБЕДА И ПОРАЖЕНИЕ

— Ну, наконец-то! – воскликнула я.

Эрика вошла в мою комнату, неуверенно озираясь.

— А что здесь происходит?!

Я вздохнула, осматривая ворох разнообразных бумаг, в которых я была зарыта едва ли не с головой.

Мерзкая Лидка!

Видимо решила отомстить за мое панибратство, и велела отнести мне в комнату все документы по хозяйству, которые только смогла найти.

Аж зла на нее не хватает!

— Что-что… - пробурчала я, цепляя двумя пальцами листок и разглядывая его содержимое. — Ты пропустила все самое интересное.

— Да?

Кажется, я не убедила Эрику. Она приподняла подол платья, осторожно вышагивая между разбросанными бумагами.

— Зачем ты устроила такой бардак?

— Я устроила?! – возмутилась до глубины души. — Зачем мне, по-твоему, это делать?! Это все противная Лидка!

— Кто? – не поняла меня Эри.

На ее лице было выражение, которое явно говорило: «Оставило ее всего на пару минут, а у нее уже черти что творится!».

— Да Лидка! Наша экономка! – проворчала я.

— Так, - пробормотала подруга, усаживаясь на кровать и потирая виски. — Когда ты успела напороться на экономку, и что более важно так с ней поссориться!

Я надула щеки и отвернулась.

— Муженек с утра пораньше решил представить меня прислуге как официальную хозяйку, — и добавила тише: — Будто они без этого не поняли.

— Хорошо. А дальше что?

— А дальше? Дальше эта наглая миссис Гейл, тряся своими бриллиантами, подошла ко мне, глядя так, будто я кучка дерь… Кхм… Экскрементов. Ну, вот я немного и похулиганила. А еще сказала, чтобы она мой штаб личной прислуги сократила, так она стала мне вещать, что сама каждого слугу подбирала и планы составляла! Будто это должно что-то для меня значить! И попросила принести ее план штаба прислуги…

— Подожди! — остановила меня Эрика. — План штаба тут при чем?

Я уже набрала в грудь воздуха, чтобы ответить, но она остановила меня, взмахнув рукой.

— Нет-нет, не говори, план - так план. Что дальше?

— А дальше она стала приносить ко мне в комнату всю бухгалтерию, наверное, за последние десять, а то и сто лет! Все эти бумажки она и ее горничные складывала в стопочку вот тут, — я указала на место на полу. — А потом одна девица совершенно случайно, — я изобразила кавычки в воздухе, — толкнула все эти документы, и они разлетелись кто куда!

— А почему ты решила, что миссис Гейл в этом виновата?

— Да ты просто глаз ее не видела! Она была жутко довольна! А потом напоследок еще улыбнулась так мерзко, типа «прибирайте-прибирайте, не хочу мешать»!

— И что же ты хочешь делать?

— Нужно, хотя бы как-то окучить эти документы… — начала я с тяжелым вздохом.

Но потом ко мне в голову пришла гениальная мысль!

— Эрика, солнце, будь добра дерни там за веревочку!

Девушка посмотрела на меня с подозрением, но за вышеупомянутую веревку таки дернула, звук колокольчика прозвенел по комнате.

— Даже боюсь спрашивать, что ты задумала, - призналась Эрика.

— Да ничего я не задумала, - пожала я плечами и словила еще один взгляд полный подозрения.

Вскоре в комнату вбежала запыхавшаяся горничная. Она утерла катящийся градом пот со лба и присела в реверансе.

— Чего изволите?

— Позови всех моих горничных и пошли за миссис Гейл, будь добра.

— Миссис Гейл просила ее не беспокоить. Сказала, что она отдыхает.

Вот же злыдень! Меня значит работой нагрузила, а сама дрыхнуть пошла?

— Тогда просто позови моих горничных.

— Да, миледи.

Вскоре все пятнадцать девушек были в сборе, и я принялась раздавать им задания.

— Вы вдвоем идете за водой. Мне нужен большая лохань ледяной воды. Налейте столько, сколько сможете донести. Принесите воду к покоям миссис Гейл.

— Да, миледи! – воскликнули девушки, в их глазах блеснуло непонимание.

— Ты пойдешь с ними. Скажешь мне, когда все закончат.

— Поняла, миледи.

— Кто знает в комнате миссис Гейл стоит камин?

— Стоит, миледи.

— Прекрасно! – воскликнула я. — Ты тихо прокрадешься в комнату и закроешь задвижку. Но не сейчас.

— Но, миледи…

Но я ее уже не слышала.

— Вы вчетвером принесете сырых дров.

— Да, миледи.

Теперь девушки говорили без всякой уверенности.

— Оставшиеся, соберите документы и отнесите их к миссис Гейл.

— К ней в покои или в ее рабочую?

Немного подумав, я проговорила:

— В рабочую.

— Да, миледи.

— Идите.

В покоях закипела работа.

Эрика, молча наблюдавшая за мной все это время, потерла лоб.

— Ты же понимаешь, что ни к чему хорошему это не приведет?

— Она первая начала, - отмахнулась я и посмотрела в окно, где на солнышке, только что выглянувшем из-за облаков, нежился Альташ.

Какой же он все-таки красивый… Как и его хозяин…

Ой, что-то мысли не туда пошли.

— Если она тебе так не нравится, может просто уволишь ее?

— Это крайняя мера, - проговорила я, зачарованно наблюдая за тем, как дракон выпрямляет крыло, а его кожа переливается серебром на солнце. — В конце концов, она прекрасно управляла хозяйством много лет. Это глупо просто так уволить ее.

— Тогда может стоит просто поговорить с ней? Это будет намного лучше.

Я хмыкнула и дернула плечом.

— Может быть! Но так – веселее!

Через некоторое время прибежала маленькая горничная и проговорила:

— Все готово, миледи. Ожидают только вас.

— Ты идешь? — обратилась я к подруге.

Она посмотрела на меня долгим, неодобрительным взглядом, но все же собрала платье и поднялась. Я подала ей руку, как всегда делала в детстве, она с улыбкой взялась за нее, и мы направились творить великую месть.

Когда мы подошли, нас встретила впечатляющая картина.

Рядом с дверью в просторном коридоре стояли четыре девушки с вязанками дров, припорошенных снегом, рядом переступали с ноги на ногу две - которые держали лохань, поверхность которой была подернута тонкой корочкой льда. Другая горничная стояла ни жива, ни мертва с трясущимися руками. Еще одна топталась рядом со мной.

— Прекрасно, - я оглядела свои фигурки, которым предстояло занять место на шахматной доске. — Итак, план таков…

Тихонько скрипнула открывшаяся дверь и две служанки, стараясь как можно меньше пыхтеть, занесли в комнату большую лохань с водой, одновременно с ними в комнату прошмыгнула еще одна. Четыре девушки с дровами остались на пороге.

Последними вошли мы с Эрикой.

Комната миссис Гейл была… Дорогой. Ее стены украшали аляпистые картины, которые стояли наверняка не одну тысячу монет, на камине стояли позолоченные часы, инкрустированные камнями, рядом с высоким зеркалом стояло шкатулок двадцать, каждая из которых наверняка была забита украшениями.

Да… И откуда интересно, у простой экономки столько денег? С другой стороны, не мог же Малкольм допустить, чтобы у него воровали прямо под носом… Или мог?

Я сложила руки на животе и тихонечко вздохнула. Чувствовала я, так мне и придется с документами разбираться, а я это дело крайне не любила. Батюшке я помогала, конечно, по доброте душевной – ну и потому, что дядюшка заставил, куда же без этого… Но у батюшки поместье было во много раз меньше.

Тем временем девушки смотрели на меня, ожидая сигнала.

Я взглянула на мерно спящую и даже похрапывающую миссис Гейл и махнула рукой. Лохань накренилась, и ледяная вода вместе со льдом весело полилась на ничего не подозревающую экономку.

Мгновение было тихо, а потом поднялся визг.

Дурниной верещала Лидка, которая подскочила с вытаращенными глазами и запрыгала по кровати, точно горный козлик, завизжали испугавшиеся девушки, ударилась об пол лохань.

Я махнула девушке рукой, чтобы она закрыла заслонку, и тоже присоединилась к визгу – а чего бы нет. Визжи – пока дают.

Но потом я поняла, что эту прекрасную какофонию звуков, пора прекращать. Да и дело стоит, а мне, как выяснилось, еще кучу бумаг разбирать.

— Доброе утро, Лидочка! — завопила я, стараясь перекричать шум.

Экономка перестала вопить и метаться, как недорезанный поросенок. Взгляд ее устремился ко мне, и она застыла, узрев мою весело улыбающуюся мордашку. Враг определен.

— А я вот хотела вас разбудить! — улыбнулась я еще шире. — Только похоже горничные, которых вы с таким трудом подбирали. Принесли холодную воду.

Зубы у женщина стучали, и сейчас она напоминала мокрого злого щенка.

— Что вы себе позволяете? – взвизгнула она.

Ага, холодная вода, резкий подъем и стрессовая обстановка вытеснила всякие правила приличия из ее мозга. Я так и думала.

Нужно написать трактат о пользе холодной воды, но это успеется.

— А я что? Я ничего. Просто не хотела, чтобы вы спали в самый разгар рабочего дня, - я совершенно невинно улыбнулась.

Она клацнула челюстями и кинула злой взгляд на моих горничных, те взвизгнули и убежали из комнаты. Не выдержали накала страстей.

— Да вы не волнуйтесь! — тут же продолжила я, не дав ей опомнится. — Я же забочусь о своих слугах.

Быстренько вбежали девушки с вязанками дров и, положив их в камин, стали их поджигать. Дрова поджигаться отказывались и только дымили. И с каждым мгновением дыма было все больше.

— В общем, вы одевайтесь, а я вас с наружи подожду, - весело сказала я и, схватив Эрику, потащила ее из комнаты, а заодно забрала своих служанок.

Едва все мы вышли из комнаты, я захлопнула дверь и, довольно улыбаясь, отошла.

— Вы можете идти, - обратилась я к горничным.

Те, наверное, уже и не чаяли живыми уйти, судя по их перепуганным мордашкам. После моих слов на лицах их мелькнуло облегчение, они сделали быстрые реверансы и побежали, что есть мочи, сверкая пятками.

После этого я едва ли успела сосчитать до десяти, как дверь в комнату распахнулась и оттуда вывалилась кашляющая экономка. Она жадно глотала ртом воздух, ее глаза слезились, в носу хлюпало. Выйдя на свет божий, женщина упала на колени и закашлялась.

Она вся была мокрая, дрожащая, утомленная.

Ну вот, партия разыграна. Шах.

Я присела на колени и, подцепив двумя пальцами ее подбородок, проговорила:

— Знаешь, Лидок. Я крайне не люблю, когда мне указывают что делать, но еще больше я не люблю, когда на меня смотрят сверху вниз.

Она сглотнула, я же улыбнулась шире.

— Давай откровенно. Как бы я себя не вела, но я –высокородная леди, которая вышла замуж за еще более родовитого лорда. А ты, - я дернула плечом и усмехнулась. – Всего лишь экономка. Давай, каждая из нас не будет забывать о своем месте. Хорошо?

Женщина стиснула зубы.

Похоже, что не хорошо.

Я дернула ее за подбородок, и сама наклонилась ближе к ее лицу. Так близко, будто собиралась поцеловать.

— Хорошо? – в голосе мелькнула угроза.

— Ты сумасшедшая, - прохрипела она. — Ты уже сошла с ума, а значит, скоро сдохнешь.

Да что ж они мне все этот диагноз ставят? Кто им проболтался? Ладно, шучу.

Но ее слова мне не понравились.

— Я бы не советовала тебе сильно дерзить мне, Лидок. Скоро я сяду проверять счета, и если я замечу хоть намек, на то, что часть денег уходила в твой карман, то я…

Не договорила, просто широко улыбнулась и похлопала ее по щеке.

— Кстати, та бесполезная кипа бумаг, в которой нет ни одного стоящего документа, находятся в твоей рабочей. Приведи их в порядок к завтрашнему дню. И я все-таки хочу, чтобы ты принесла мне план штаба прислуги, а еще книги хозяйственного учета за… - я задумалась на пару мгновений. — За последние два месяца.

Женщина вытаращила глаза.

— Зачем вам книги учета? Вы же не разбираетесь…

— Ой, правда? – воскликнула я и глуповато улыбнулась. – Ну, я все же посмотрю.

В ее глазах мелькнул еле уловимый страх.

Неужели за все свои годы, эта дама так и не научилась скрывать свои эмоции? Хм… Ну ладно, ей же хуже. Теперь мне даже почти не интересно проверять книги. Наверняка, она воровала. Но убедиться все же стоит.

Как говорил мой дядюшка: «Семь раз проверь, один – обвини».

Тем временем сырые дрова продолжили дымить, а ходу дыму не было – задвижку-то мы закрыли.

Я бросила взгляд на дверь.

— Я советую тебе побыстрее разобраться с этим дымом. Знаешь, очень тяжело потом вывести запах гари из вещей.

После этих слов я поднялась и, взяв Эрику за руку, пошла в свои покои.

— Знаешь… - тихо проговорила она. — В такие моменты я тебя боюсь.

Я только отмахнулась да улыбнулась шире.

— В такие моменты я сама себя боюсь.

***

Девушка возвращалась в свою комнату, все еще пребывая под впечатлением от того представления, что устроила Лиса.

Ее подруга, хоть и не любила слышать об этом, но была очень похожа на своего дядюшку. Тот тоже был на вид безобидным одуванчиком, которого разве что ленивый не обидит. Но попробуй только его тронуть, и ты встретишься лицом к лицу с очень опасным врагом. Таких врагов лучше не иметь.

Лиска была еще слишком молода для подобного, у нее почти не было связей, что делало бы ее опасной. Но она могла становиться жестокой, и даже не задумывалась об этом. Она не задумывалась, но не каждый смог бы спокойно смотреть на дрожащую, задыхающуюся от дыма женщину и угрожать ей облечением в воровстве.

Эрика бы точно не смогла.

А этот ее тон, когда Габриэль говорила, а этот ее взгляд… Внутри нее будто бушевал огонь, сдерживаемый только юным возрастом.

На самом деле… Эрика не желала бы перейти дорогу подруге даже сейчас, чего уж говорить о более зрелом возрасте.

Пребывая в таких мыслях, девушка дошла до комнаты и отворила дверь. Она едва не споткнулась о стопку книг, лежащую недалеко от порога.

Эри нахмурилась и наклонилась. Посмотрев названия и пролистав содержание, она не смогла сдержать мягкой улыбки.

Алек подарил ей книги о том короле с ледяным сердцем, и это в свою очередь не могло не заставить броню вокруг ее собственного сердца дать трещину.

***

Стол был очень длинным. Я прикидывала сколько человек на него поместится, если положить их по очереди. И по всем мои расчётам выходило, что влезет их никак не меньше десяти, а может и больше.

И все бы ничего, но мы с Малкольмом сидели по разные концы этого стола.

Муж сидел, чуть прикрыв глаза, на лице его царило неизменное спокойное и отстраненное выражение. Его изящные руки, держа нож как истинный аристократ, разрезали прекрасно приготовленный бифштекс. Рядом с ним его креслом застыл каменным изваянием лакей, готовый в любое мгновение сорваться с места и выполнить любую просьбу своего господина.

Я вздохнула и подперла кулаком щеку.

— Что-то не так? — не поднимая глаз от тарелки, спросил Малкольм.

— Что-ты! — преувеличенно беззаботно воскликнула я. — Я вполне привыкла обедать с человеком, сидя от него на расстоянии пушечного выстрела.

— Пересядь, — проговорил он и, посмотрел мне в глаза.

Он совершенно не понимал, в чем корень проблемы.

— То есть? – я прищурилась. — Ты не специально отсадил меня на другой конец мира?

— Нет.

Иногда эта его немногословность просто вымораживала меня.

— Прекрасно!

Я с ужасающим скрипом, который прямо-таки громил атмосферу возвышенного вкушения пищи, отодвинула кресло и встала.

— Миледи, позвольте я перенесу ваше кресло, куда вам будет угодно, - прошелестел рядом со мной слуга.

Я фыркнула.

— Не утруждайся.

Схватившись за спинку сидения, я с не менее ужасным скрежетом, чем раньше поволокла стул к тому месту, где сидел мой муж. Тот наблюдал за этим, чуть приподняв бровь.

Когда же мое кресло очутилось по правую руку от него, и я села, сдувая с лица упавшую рыжую прядь, Малкольм проговорил:

— И зачем нужно было создавать столько шума?

Я пожала плечами.

Не говорить же ему, что меня вся эта обстановка торжественного приема и нерушимого этикета просто убивала. Не привыкла я так обедать. Должны же хоть какие-то звуки разрушать эту холодную тишину, пусть даже и неприятные.

— Ко мне приходила миссис Гейл, - продолжил он.

Я нахмурилась и с силой вонзила вилку в отрезанный кусочек мяса, едва лакей перенес мне мою тарелку.

— И что же?

— Она сказала, что ты едва ли не спалила дворец.

— А ты верь всему, что тебя говорят! — фыркнула я обиженно.

— Мне все равно. Воспитывай слуг как тебе угодно. Но я бы попросил тебя воздержаться от членовредительства.

— К слову об этом… Как бы ты отнесся к тому, если бы узнал, что слуги у тебя воруют?..

Повисла тишина. Я исподлобья посмотрела на лакеев, которые вдруг присмирели и вжали головы в плечи. Один из них поправил ворот ливреи, будто ему стало жарко. А может так оно и есть, всем известно, что при волнении температура в комнате будто поднимается.

Хм…

Неужели все нашло настолько далеко, и монеты кладут все в карман не только высшие слуги?

— Мне все равно, — проговорил Малкольм.

Лакеи выдохнули. Я нахмурилась.

— Почему? — мой требовательный взгляд впился в лицо муженька.

— Не думаю, что они берут больше, чем им нужно. Если бы я обнаружил воровство, я бы поднял им пособие.

Моя челюсть с громким стуком ударилась об пол.

— Но… — я открыла рот, но слова от потрясения не шли. — Но…

И вдруг Малкольм улыбнулся как-то совсем беззаботно, и от этой его улыбки дар речи спрятался еще глубже и не собирался обретаться еще очень долго.

— Габриэль, ты знаешь мой месячный доход?

Помня о том, что дара речи все еще не было, я не стала как дурочка сидеть с распахнутым ртом и мычать. Я поступила мудрее и просто покачала головой.

Малкольм оперся скулой на изящно сложенные пальцы и посмотрел на меня.

— Три государства платят мне по договору о ненападении. Лорды в моем герцогстве платят налоги с торговли и добычи камней в горных шахтах. В моей собственности золотой рудник и шахты по добыче угля. И наконец налоги с горожан, правда они весьма скромны.

Дар речи зажмурила глаза, до кучи прикрыл их ладошками и с воплями спрятался где-то совсем далеко-далеко.

Я моргнула. Потом еще раз. Прочистила горло. Снова моргнула.

Решила, что сейчас самое время выпить водички. На самом деле, это возможно был самый подходящий момент за всю мою жизнь, чтобы выпить чего покрепче.

Учитывая сколько, он всего назвал, сумма выходила баснословная.

Скажем, он каждый день мог принимать ванную, наполненную золотыми монетами, и после этого сбрасывать их со рва. Но подождите…

— Договор о ненападении?.. — прохрипела я каким-то чудом.

— У нас есть драконы. Разумеется, государства опасаются, что мы нападем на них.

— Но… — я все еще невероятным образом говорила. — Разве Ледяные гора не часть нашей страны?

— Ледяные горы номинально часть трех стран. Фактически — мы независимы.

— Вау…

— Поэтому если мои слугам не хватает на жизнь, и они воруют по десять золотых монет каждый месяц, мне все равно.

Невероятным трудом я смогла вернуть свою челюсть на место, а потом кинула грозный взгляд на лакеев, глаза которых зажглись алчным огнем.

Ну, муженек, ты договоришься, они тебя до нитки обворуют.

— Зато я против воровства, — нахмурилась я. — Если им не хватает на жизнь, пусть пишут прошение о поднятии пособия. А при твоем подходе, они могут совсем распоясаться. Сегодня украдут десять монет, завтра сто, а послезавтра?..

— Не думал, что ты так будешь переживать о моих деньгах… - проговорил Малкольм, пригубив вино.

Я проследила за его движениями и нахмурилась еще сильнее.

— С того момента, как ты на мне женился, это - наши деньги. А я к своим деньгам, всегда относилась бережно.

Он чуть усмехнулся. Только уголком рта, и эта его едва заметная усмешка выстрелила прямо в сердце.

— Значит, наши деньги в безопасности.

Я сглотнула, борясь с желанием растереть грудь, чтобы избавиться от этого ужасного сердцебиения. Чтобы отвлечься, я снова посмотрела на лакеев, которые уже не выглядели такими счастливыми, как некоторое время назад.

Ага, так вам!

Сжала вилку сильнее и снова посмотрела на невозмутимое лицо мужа.

О чем он думает?

На стол передо мной поставили блюдо, накрытое крышкой, которая тут же быстро поднялась.

— Что это? — спросил Малкольм.

Но его голос донесся до меня словно из-под толщи воды. Все мое внимание было сосредоточено на потрясающем творении кулинарной мысли – горе пирожных. Маленькие аккуратно нарезанные, источающие безумно приятный запах, так и просящиеся ко мне в ротик.

Ну, что вы маленькие, не плачьте. Мамочка обо всех позаботится. Мамочка всех съест.

— Это… Пироженки… - прошептала я с благоговением, протягивая к ним дрожащую от предвкушения руку.

Мои пальцы сомкнулись на идеально пропеченном, влажном бисквите. Я сглотнула голодную слюну и поднесла тортик к губам. Медленно приоткрыв рот, я закрыла глаза, откусила маленький кусочек, и мои чувства взорвались восторгом. Я протяжно застонала, вздрогнув от восторга, когда вкус тортика раскрылся во всей красе в моем рту. Я снова застонала и открыла глаза.

Поняла, что атмосфера в комнате как-то поменялась. Все смотрели на меня, и это смущало, потому что взгляды были какие-то…

Я слизнула с губ крошку и сглотнула. Муж смотрел на мой рот, будто бы тоже желая попробовать пироженку…

Мне, если честно, было жалко делиться, до вкусняшек я была жадной, но раз уж этого для родимого муженька… Я прикусила губу, стремясь подавить в себе желание на монополию пирожных и поднесла тортик к губам мужа.

— Хочешь?

Взгляд Малкольма переместился с моих губ на мои глаза. И скажу я вам, лед в них плавился и разливался, они блестели и излучали что-то такое… У меня не было слов.

Муж помедлил мгновение, а потом чуть подался вперед и приоткрыл рот. В животе затрепетало, я прерывисто вздохнула, щеки обдало жаром. Поднесла тортик чуть ближе к его губам, и он медленно, не сводя с меня взгляда, откусил.

Взгляд сам собой опустился на его губы, влажные от пропитки бисквита. Они наверняка сейчас со вкусом шоколада. Такие мягкие…

Дрожь пронеслась по телу, и я плотнее сжала колени, чуть прогибая спину.

Вот он проглотил, помедлил мгновение и произнес спокойно: «Неплохо».

«Неплохо… Неплохо… Неплохо…» - эхом звучало у меня в голове.

— Что?! Неплохо?! — возмутилась я.

Напряжение между нами разбилось вдребезги.

— Да ты ничего не понимаешь! — буркнула я обиженно и поднесла тортик назад к себе, стараясь закрыть его свои телом от взгляда этого богохульника. — А я еще с ним делилась… Безбожник…

И вдруг… Тихий смех пронесся по залу.

Я резко повернулась к мужу, который, прикрыв рот рукой, смеялся, глядя на меня.

Ту-дум...

Ту-дум-ту-дум...

ТУ-ДУМ-ТУ-ДУМ-ТУ-ДУМ-ТУ-ДУМ-ТУ-ДУМ-ТУ-ДУМ-ТУ-ДУМ-ТУ-ДУМ…

Да сколько же можно уже! Сердце, черт бы тебя побрал!