Двенадцатая жена, или Выжить после...

ГЛАВА 14. ПЕРВЫЕ ПОЦЕЛУИ

Рыжие волосы девушки развевались по ветру, а на лице ее цвела радостная улыбка. Когда она смотрел на Малкольма, сидящего рядом с ней, ее золотые глаза будто загорались внутренним светлом, а улыбка цвела еще краше. Мой муж, обычно не показывавший своих эмоций, позволил проступить на лице легкой нежной улыбке.

Такую я видела у него однажды. Только тогда он так смотрел на меня.

Незнакомая мне девушка поднялась. Теплый мех соскользнул с ее тела. И она предстала перед взором моего мужа совершенно обнаженная. Ее рыжие волосы упали на спину, кончики касались ягодиц, она ласково улыбнулась Малкольму и пошла к камину.

Муж одарил ее взглядом, наполненным желанием чего-то мне неведомого, будто ведомый ею, тоже поднялся и медленно направился к ней, привлекая ее в объятья и наклоняясь за поцелуем.

— Любимая, — прошептал он тихо, не сводя с нее взгляда. — Ты – все, что у меня есть.

Нет, извините, конечно, но это уже наглость! При живой-то жене вот так откровенно клеиться к какой-то левой тетке. Он там перепутал что ли чего? Может Малкольм девушек чисто по цвету волос различает?

Я хотела пойти и нарушить блаженное единение этих двоих, но не смогла сделать и шага. Даже не так, я просто не могла пошевельнуться. Я не могла ничего сказать, крикнуть. А так хотелось!

Хотелось крикнуть, чтобы это рыжая мымра убрала свои грязные лапы от моего мужчины! Хотела высказать мужу, все, что я думаю о его скотском поведении! Хотелось врезать им обоим. Хотелось затопать ногами, завопить о несправедливости. Но я могла только наблюдать.

Я могла только смотреть, как Малкольм проводит своими изящными пальцами, которые мне так нравились, по ложбинке груди девушки, как его рука скользит ниже и исчезает меж ее бедер, как она выгибает спину, с ее губ срывается вздох, а он не отрываясь смотрит на нее, будто она – средоточие всего прекрасного, что есть в этом мире.

Так он на меня не смотрел.

— Малкольм, — стонет она.

Прекратите! Просто прекратите, хватит!

Это неправда! Это сон. Это снова всего лишь сон. Это кошмар.

«Это правда» - раздается изо всех углов.

— Это правда, — шепчут тени мне на ухо.

— Это правда, — вторят им стены.

— Это правда, — шипит огонь в камине.

— Это правда, — тихо напевает за окном луна.

Правда. Правда. Правда. ПРАВДА.

— Хватит! — закричала я, что есть мочи, и резко села, часто и прерывисто дыша.

Пот крупными каплями стекал по моему лбу, ночная рубашка неприятно липла к телу. В комнате было душно, хотелось выбежать на улицу и глотнуть обжигающе холодного воздуха, но я чувствовала ужасную слабость.

Закрыла лицо руками и вздохнула.

Это все-таки был сон…

Пытаясь прийти в себя, я не сразу заметила тусклый свет свечи недалеко от моей кровати. Этот свет все приближался, пока из тени не показался Малкольм.

Он стоял у моей кровати и смотрел на меня, так же, как и последние несколько дней – настороженно, внимательно, стараясь и боясь обнаружить мое безумие. Но сегодня здесь было что-то еще.

— Это просто кошмар, — дрожащим голосом произнесла я, подтягивая к себе одеяло.

— Ты уже пятую ночь просыпаешься от собственных криков, — проговорил Малкольм.

— Это. Просто. Кошмар. Я не схожу с ума. Не пытаюсь выйти в окно. Все хорошо, — раздраженно проговорила я. — Я, конечно, говорила тебе не избегать меня, но и постоянно следить за мной тоже не надо.

— Мне все равно, что ты говоришь. Осталось два дня, а потом ты уедешь, — произнес он.

— Что?

Гнев придал мне силы, я встала на кровати, возмущенно глядя на него.

— Мы так не договаривались. Я говорила, что за семь дней докажу, что я не схожу с ума. Прошло уже пять, и я не схожу! Про кошмары и речи не было!

— Габриэль, - он жестко посмотрел на меня, так что я немного присмирела. Немного. — Мы говорим не о каком-то договоре, где ты не увидела пункт, написанный мелкими буквами. Речь идет о твоей жизни. То, что с тобой сейчас происходит – ненормально.

— Ну и что!

На глаза против моей воли навернулись слезы. Клянусь, я не хотела, чтобы они тут были. Они вообще появились как-то неожиданно.

— Ты просто слишком напуган!

— Я просто трезво рассуждаю.

Подошла к нему и посмотрела ему в глаза, выражение которых таила тьма ночи.

— Нет, ты боишься этого дурацкого проклятья! — ударила его по плечам, и мои руки так и остались там.

— Да, я боюсь, - тихо произнес он.

Мы смотрели друг на друга, не отрываясь. И с каждым прошедшим мгновением, между нами, будто натягивалась струна. Меня тянуло к нему, как никогда в жизни. Не знаю, что послужило тому причиной - ночной кошмар, его внезапное появление, его настороженные взгляд, не отпускающий меня все пять дней, мое нежелание уезжать?.. Да какая разница?

Его руки медленно и осторожно дотронулись до моей талии, будто он сопротивлялся и боролся с собой, но похоже проиграл. Потому что едва кончики его длинных пальцев коснулись моей кожи, прикрытой лишь тонким слоем шелка, как мое тело тут же оказалось прижато к его.

Струна натянулась до предела, между нами словно вспыхнула непонятная древняя магия, а потом все взорвалось.

Наши губы встретились в голодном, жарком поцелуе. Губы ласкали и кусали друг друга, языки сплелись в извечном танце страсти. Я запустила руки в его волосы и, крепко сжав, потянула назад голову, погружаясь с головой в это невероятное чувство, которое отдавалось зудом в кончиках пальцев, тянущим чувством в животе, огнем, разливающимся по телу.

Он прижал меня теснее к себе, стремясь быть ближе, и я вторила его желанию, подаваясь ему навстречу.

Но вдруг все прекратилось. Малкольм отстранился и медленно разжал руки, забирая с собой тепло своих объятий. С его губ сорвался еле слышный вздох. Он поднял голову и посмотрел на меня. Ничего в его взгляде не напоминало о том, что творилось с нами только мгновение назад.

Лед.

Снова только лед.

Я сделала шаг назад и посмотрела на простыни под своими ногами.

— Это было ошибкой, — наконец, произнес муж спокойно. — Постарайся выспаться.

А затем он развернулся и просто ушел.

Я сжала кулаки, схватила с постели подушку и пульнула ее ему в след.

— Лучше бы ты вовсе промолчал! — крикнула и медленно опустилась на колени.

Вытерла влагу со щек и посмотрел на свои руки.

Да, что-то я совсем растеклась в последнее время…

Устроившись на подушках, я повернулась к окну, которое теперь не занавешивала, чтобы в любой момент смогла увидеть Альташа. Дракон посмотрел на меня своими алыми глазами и вздохнул. И я его понимала.

***

— Не может быть, чтобы погода так яростно противилась нашей приятной прогулке! — воскликнул Алек.

Эрика улыбнулась, держась за его талию, пока Дош входил в крутое пике.

Она снова и снова поступала неправильно. Снова и снова оступалась, невольно идя прямо в ловушку, расставленную Алеком. В конце концов, она и сама это поняла. Ее решимость поддерживать хотя бы иллюзию дружбы с каждым днем таяла, а желание проводить каждое мгновение рядом с этим мужчиной только росло.

В конце концов, зачем противиться этому, ведь она все равно уедет через два дня. И какая разница, что произойдет за это время, какая разница насколько глубокие и сильные чувства пробудятся в ее душе. Это все было совершенно неважно. Ничто не заставит ее передумать. Поэтому она, почти не раздумывая, согласилась, когда Алек пригласил ее полетать на Доше.

Однако снег, который встретил их, когда они взлетали, все никак не желал утихать, в какую бы сторону Алек не направил дракона. Если ба Эрика летела одна, она бы уже до смерти перепугалась, потому что из-за крупных хлопьев снега, летящих с небес, впереди почти ничего нельзя было разобрать. Но осознание того, что она не одна, что ее руки крепко обнимают Алека за талию, который точно не даст им пропасть, наполняло ее смелостью.

— Эрика, нам лучше спуститься и переждать метель! — крикнул мужчина.

— Хорошо. Решай сам.

Они стали снижаться, Дош заклекотав, расправил крылья, отчего создалось ощущение, что они медленно падали.

— Мы на землю?

— Нет, здесь недалеко есть небольшая пещера. Переждем там.

Небольшой костерок, который невероятным чудом смог разжечь Алек, давал немного тепла, не позволяя озябшей Эрике окончательно продрогнуть. Всполохи костра танцевали в причудливой пояске, тени бегающие по неровным стенам пещеры будто проводили какой-то известный только им ритуал.

— Ты совсем замерзла, — проговорил мужчина, с беспокойством поглядывая на дрожащую девушку.

— Все хорошо, — простучала она зубами, улыбнувшись.

Заметив, что он принялся стягивать с плеч шубу, она запротестовала, но Алек, не слушая ее, уже накинул ей на плечи свою верхнюю одежду, а затем сел, ближе к костру.

— У нас получилось весьма увлекательно приключение, как думаешь? Тебе… Тебе будет о чем вспомнить, когда ты вернешься назад.

Алек попытался сказать это весело и непринужденно, но Эрика смогла разглядеть горечь, тщательно скрываемую за смехом. Ее сердце сжалось, а глаза почему-то защипало. Она поджала губы и уставилась в огонь.

Пожалуй, ей и правда будет, что вспомнить.

Все, что происходит сейчас, уже через неделю станет приятным воспоминанием с привкусом горечи от предстоящей разлуки. Все станет лишь воспоминанием.

Девушка кинула взгляд на Алека, который задумчиво смотрел на огонь. Решимость то покидала ее, то снова возвращалась.

Все станет лишь воспоминанием.

Лишь воспоминанием.

Эрика осторожно пододвинулась к мужчине и замерла.

— Ты все еще мерзнешь? — с заботой спросил он.

— Нет, — тихо проговорила она и передернула плечами, чтобы одолженная ей шуба упала с плеч.

Алек повернулся к ней в пол-оборота, переводя взгляд с нее на шубу и обратно. Мгновение он не мог взять в толк, что происходит, но затем на лице его мелькнула искра понимания. Девушка постепенно теряла те крохи решимости, которая у нее была, но Алек уже не дал ей отступить назад.

— Надо было подумать дважды, Эрика, — пробормотал он, наклоняясь к ней, осторожно расстёгивая ее верхнюю одежду и запуская руку под нее, добираясь до талии. — Нужно было подумать дважды, прежде чем давать мне подобные намеки.

— Я подумала, — выдохнула она, не сводя с него своих светло-серых глаз.

— Ты – маленькая хулиганка, — прошептал он у самого ее рта.

Девушка закрыла глаза и позволила себе первой преступить грань их так и не начавшейся дружбы. Ее язычок робко лизнул нижнюю губу Алека, тот тихо рассмеялся и накрыл ее губы своими.

Он то нежно посасывал ее губы, то скользил языком в ее рту, даря немыслимое наслаждение. В ответ на его ласки все ее тело налилось жаром. Его рука, застывшая на талии, начала двигаться, описывая круги на ткани платья, медленно пробираясь к пуговкам, стройный ряд которых шел от горла до самого края подола.

Девушка вздохнула, облизнув его губу, когда маленькие черные пуговки одна за другой стали покидать петельки, и верх ее платья оказался расстегнут.

Алек еще мгновение наслаждался сладостью ее рта, а затем стал спускаться ниже. Он попробовал ее нежную щечку, провел губами по стройной шее, лизнул чувствительную впадинку ключиц.

— Боже, сколько всего на тебе надето, — еле слышно рассмеялся он, столкнувшись с преградой в виде нижнего платья.

— У вас здесь слишком холодно, — улыбнулась Эрика, вытягивая шею, когда он осторожно прикусил нежную кожу.

— Посмотрим, что можно с этим сделать, — пробормотал он, вновь припадая к ее губам, укладывая девушку на мягкий мех.

Языки огня всколыхнулись, когда одежда полетела прочь, тени затанцевали на стенах, а метель за пределами пещеры только разошлась сильнее, позволяя двум влюбленным не торопясь насладиться друг другом.