Его Величество бомж (СИ)

Глава 12

На работу лечу, как на крыльях! Где бы записать? Два дня места себе не находила! Чтобы отвлечься вечерами, замутила генеральную уборку. Не часто я её затеваю.

По сути, моё жильё — ночлежка, хотя и красивая изнутри, благодаря мебели, которую нам с мамой не удалось продать, так с собой и перевезли. Немного нелепо, когда в смешном домишке внутренне убранство тянет на приличные апартаменты, но это единственное, что напоминает о прошлой совсем другой жизни. А мне без разницы, главное, чтобы голову было, где приклонить. У Костика и этого нет.

О чём бы, не думала, мысли сами приводят к Константину. К моему герою. Он там, наверное, уже похорошел в тепле и покое. А я ещё и котлет с собой везу. Сама накрутила!

Пришлось у Тамары в магазине, когда мясо покупала, спросить рецепт, я ведь не кулинар. Ну и, как водится, в посёлке, по-простому,

— Что это ты, Танюшка, последнее время столько продуктов брать стала? Раньше за весь месяц — пачка чая, сосисок три упаковки, ну, ладно, когда и четыре, да хлеб периодически, — надо же, она считает?! А я внимания не обращала, сколько и чего покупаю! — не иначе, завела кого?

— Да бросьте Вы, тёть Том, когда мне при двух-то работах? — я почти честна с ней, уличить не в чем, — просто надоело, кое-как питаться, желудок что-то барахлить начал, решила готовить по-человечески, — в следующий раз в городе закупаться буду! А то скажет, много жру, не беременна ли?

Но рецепт продиктовала хороший, буквально на пальцах объяснила и, продукты все дала, какие надо. Так что котлетосы вышли знатные, я попробовала!..

Ничего не спрашивая, Ирина Геннадьевна сразу после пересменки отпускает к Косте,

— Мухой! У тебя пять минут! — больше ничего не объясняет, и не надо! Я самой быстрой мухой! Мчусь через ступеньки на третий!

Тихонечко стучу в ставшую такой знакомой дверь и заглядываю,

— Танюха, привет! — Лёха приветствует за двоих.

— Привет, мальчики! — расплываюсь в улыбке. Даже растекаюсь!

Потому что меня встречают такими же! Но мне особенно важна Костина!

Опять эта изумлённая радость, в глазах немой восторг! Как он ещё не взорвался фейерверком, не понятно! Вижу, как ему не хватает речи, но с такими глазами и красноречие лишнее, они меня окутывают нежно-васильковым счастьем так, что боюсь в них утонуть, как в море!

Костик тут же сползает на край койки, а я подхожу и подсаживаюсь рядышком, на самый уголок. Его такое положение вещей не устраивает, и мне это приятно. Поэтому, когда он сначала несмело, но видя, что не противлюсь, уже по-хозяйски, притягивает поближе, оказываюсь прижатой к его твёрдой груди и будто бы даже под крылом. А потом чувствую горячее дыхание у виска и нежный, мягкий, почти невесомый поцелуй!

И я знаю теперь, что такое бабочки! Только они у меня сейчас повсюду, а не именно в животе! Бабочки в моей душе, прежде всего! Они там порхают разноцветными крылышками, трепещут, будоража тайные запретные чувства, будто уже всё плохое навсегда в прошлом, и теперь всегда будет тепло, и наступит лето!

А у меня уже наступает! Зима моей души, отчаянно цепляясь за остатки прошлых ошибок и старых обид, неумолимо тает под натиском бурного весеннего тепла, ворвавшегося счастливым потоком в мою одинокую унылую беспросветно-серую холодную жизнь. И имя у этого счастья Константин!

— Он, знаешь, как тебя ждал! — прерывает полёт моих бабочек Лёха.

— Ждал?! — будто бы удивляюсь, — взглядывая на Костика из-под его руки. Он кивает с застенчивой улыбкой, которая странным образом идёт его суровому лицу.

А рыжик продолжает сдавать секреты,

— Проснулся чуть свет, видишь, умытый, побритый, причёсанный! — в ответ Лёхе, кажется, показали кулак из-за моей спины. Но для него это, как поощрение, — это он к встрече подготовился!

— Вижу! — поворачиваюсь лицом к Косте и разглядываю его вновь. Он похорошел, я, как только вошла, заметила! Покой, тепло и нормальная еда творят чудеса. Не знаю, как он меняется день ото дня, но промежуток в три между нашими встречами даёт возможность оценить сполна.

Его уже нельзя и истощённым назвать, так, лёгкая худощавость, подобная конституция вполне возможна и в норме. Лицо свежее, щёки почти выровнялись, никаких ужасных впадин, повторяющих очертания черепа, кожа чистая, и ухоженный вид. Футболка уже не провисает в районе груди, а вполне себе расправлена. Смотрю, белую переодел,

— Костик, давай другую простирну, — ясное дело, неделями в одной ходить не стоит.

— А, он уже сам постирал, — отвечает довольный Лёха, кивая на раковину в палате, — мылом!

— Вставал?! — опускаю глаза на ноги. Вроде уже не такой толстый слой бинтов.

— Вставал, — подтверждает словоохотливый наш. Работает ответчиком за двоих, — я ему стул придвинул. Он дошёл и сидя постирал! На батарее высохла.

— Нарушаешь постельный режим по-прежнему? — легонько тычу Костика в бок.

Он соединяет указательный и большой пальцы в характерном жесте, и лукавая улыбка озаряет его довольное лицо,

— Видишь, — поддакивает Лёха, — самую малость!

И мы смеёмся, все вместе, я тихонько, Костик глазами, а рыжик взахлёб…

До самого обеда работаю честно и благородно, не сбегая ни разу на третий этаж. Зато в обеденное затишье, получаю разрешение отлучиться ещё разок!

Вот, что это такое? Как магнитом тянет!

Не теряя времени понапрасну, мчусь наверх со своими домашними котлетами. Уже согрела их в микроволновке, бери сразу и ешь…

В палате застаю такую картину, вот именно, картину, сразу и не поймёшь, что за композиция!

Костя лежит на полу ногами к дверям, на его коленях, прижав их к полу, верхом восседает египетская мумия в виде загипсованного Лёхи, к входу спиной.

Я торможу, не решаясь нарушить эту идиллию, и в первый момент не пойму, чем они так заняты, что даже не отреагировали на мой стук? А потом слышу,

— Тридцать один! Давай, не филонь! — и замечаю, что Костик поднимает и опускает корпус, а Лёха, значит, руководит.

— Физкульт привет! — нарушаю тренировку.

— Привет! — рыжий уже привык отвечать за двоих. Оборачивается ко мне прямо на Костиных ногах, а мой спортсмен поднимается и садиться. По пояс голый. Убирают, конечно, ежедневно, но всё равно, как-то не по себе! Мокрый, весь в поту, и я забываю, о том, что хотела его за это ругать, потому что с удовольствием замечаю, как под лоснящейся влажной кожей начинают проступать упругими жгутами мышцы! Сначала меня больше ничего не заботит, кроме желания тут же подойти и коснуться, ощутить их гладкую твёрдость под пальцами.

Но потом соображаю, что Костик снял футболку, а там его тайный знак! И сосед, выходит, в курсе! Открылся ещё одному человеку! Думаю, он прав, Лёхе можно.

— Что? Помешала заниматься спортом? — уточняю, — могу уйти!

Костик отрицательно мотает головой, сталкивая с себя седока, строгий тренер возражает,

— Вообще-то сегодня по плану было пятьдесят наклонов, — но потом снисходит, — ладно, вечером наверстает!

— Тогда, вот вам котлеты, ешьте, пока горячие!

— Для набора массы — самое то сразу после тренировки! — подтверждает Лёха.

Костик, уперев руки в край кровати, поднимается самостоятельно, хотя я уже готова кинуться на подмогу, но он в упреждающем протесте выставляет ладонь, и осторожно ступая, делает несколько шагов к раковине.

— Да он уже всё сам может! — не парень у нас, а клад! Птица-говорун называется!

Константин, меж тем, включает воду и, упираясь в край раковины поочерёдно то одной, то другой рукой, чтобы не сильно нагружать ноги, ополаскивает разгорячённое потное тело. Чистоплюй! Вот какой из него, скажите, бомж?

Длинные волосы, небрежно сплетённой рыхлой косицей, переброшены через плечо.

Лёха тоже поднялся, и мы оба не сговариваясь, рассматриваем широкую, расшитую серебром спину… переглядываемся и молчим…

Я ещё и ловлю себя на сожалении: уже и мыться сам может, а мне, честно говоря, помогать ему понравилось. Хотя бы полотенце подам.

Костик благодарно принимает, обтирается и надевает футболку.

Потом я распаковываю наконец-то контейнер с остывающей едой и предлагаю,

— Ешьте скорей, уже почти холодные!

— Я не хочу, недавно обедали! — отмахивается Лёха, хотя мне кажется, что ему пора бы обзавестись волчьим аппетитом, как любому растущему организму.

Зато, Костик очень даже «за». Берёт вилку и поддев котлету целиком, откусывает кусочек, глаза под образа и довольная мина, а потом, ускоренное поглощение пищи, говорят лучше любой благодарности, да так заманчиво, что рыжик передумывает,

— Пахнет, вообще-то вкусно, а он ещё такие рожи строит, что я тоже захотел!

— То-то же! — подаю и ему.

— А ты? — это Лёха, а Костик вручает мне вилку с насаженной котлетой.

Так и поели…

— До вечера! — мне уже пора бежать, опять задержалась. Костика чмокаю в щёку и с трудом оставляю, так за три дня соскучилась, скорей бы вечер!

Зато Лёха за мной,

— Тань, погодь!

— Ну, что такое? — ворчу, когда вышли.

— Что это за бадяга у него на спине? Ты в курсе? — рыжий мне шёпотом.

— Знаю столько же, сколько и ты, но он ото всех скрывает, так что не болтай никому.

— Я уж понял! Он мне чуть башку не свернул, когда я случайно увидел и потрогал!

— Вот и не трогай! Лучше давай-ка, контактами обменяемся. А то я за три дня извелась вся, в следующий раз, хоть позвоню тебе, а ты мне всё за него расскажешь.

— Давай! — смеётся. Мы перекидываемся звонками, но с темы парня не сбить,

— А, скажи, крутая штука! — не понимаю сначала, потом догоняю, когда на спину косится, ему ведь даже не показать.

— По-моему, ужасная! — но рыжик явно другого мнения,

— Я такую же хочу!

— Это не тату! Разве не понял?

— Ну, какая-то новая техника, — пожимает плечами, — представь, летом перед девчонками раздеться, а на спине такая красота на солнце бликует!

— Ты хоть представляешь, как её делают? Это ж вышивка по живому! — вразумляю дурака, — да и не приживётся она на тебе! — но Лёха думает не об этом,

— Мне кажется там, в этой вышивке зашифрован какой-то смысл, тайный знак! — а вот об этом я не думала!..