Его Величество бомж (СИ)

Глава 17

Утром после смены, умудряюсь заскочить в супермаркет, у меня теперь здоровенный мужик дома, и его надо чем-то кормить, а кроме картошки с огорода, никаких запасов!

Короче, плюсом к моей поклаже ещё один необъятный пакет! В автобус попадаю со второй попытки. Сначала продукты и валенки, потом клетчатый баул. Знакомый водитель, наверное, впечатлён. Обычно бегом и налегке, а тут, как грузовик!

Обложившись барахлом, забиваюсь на сиденье к окну и всю дорогу борюсь со сном, опасаясь проскочить свою остановку. Меня, конечно, разбудят, проверено, но не стоит испытывать водительское терпение. Да и тревога, как там мой постоялец прожил целые сутки в гордом одиночестве, бодрит…

Дорога от автобуса до дома полна препятствий. Самое главное — три багажа в две руки! В городе от супермаркета до остановки рукой подать, а здесь путь неблизкий! Пришлось связать пакеты ручками и перекинуть через плечо. На другом для равновесия баул. Кто со стороны глянет — хохма. Пигалица от горшка два вершка, а поклажа с неё!

Да ещё нас накрыл циклон, внезапно потеплело, и за ночь навалило снега не меряно! Считаю шаги, и мечтаю поскорее добраться до пункта Б.

Когда прохожу мимо магазина, вылетает Тамара, ждала что ли? В одной телогрейке, простоволосая,

— Танюшка, а ко мне не зайдёшь? Сосиски свежие завезли! — вот лиса!

— Спасибо, тёть Том, я уже затарилась, рук не хватает, — только зубы остались. Но продавщица не унимается,

— Говорят, ты мужика у себя поселила? — вот чем мне «нравится» деревня! Без комплексов! Прямо в глаза, прямо ртом! На всю улицу! Смысл отпираться?

— Да, тёть Том, завела! — отвечаю бодро без стеснения.

— Из города привезла? — нет, из Тридесятого королевства, ети мать!

— Ага!

— А, ближе-то не нашлось, что ли? — уж не мальчиков ли своих имеешь в виду?

— Сердцу не прикажешь! — это я уже спиной, слава Богу, магазин миновала.

Скрывшись с продавщициных глаз, сделала передышку и снова в путь.

Вдалеке уже вижу свои хоромы, стоят родимые, значит, не спалил, по крайней мере! Уже хорошо!

Собачий лай напоминает, что остались считанные шаги! У самой калитки меня перехватывает тётка Вера! Я сегодня дойду или нет?!

— Танюша!

— Здравствуйте, тёть Вер!

— Доброго утречка! — и без остановки, — странный постоялец, беженец ли? Здоровенный! Молчит! Подозрительный! Я Кольку подослала к нему, печку истопить помог! Щей в обед отправила, тоже с Колькой! Не боишься его?! Башку тебе свернёт, как курёнку, и глазом не моргнёт!

— Не свернёт! Вот увидите, он хороший, чуткий и добрый! — соседка ещё что-то хочет добавить, но я закругляю, — спасибо, тёть Вер, что выручили и накормили, в долгу не останусь. Я теперь три дня дома буду, сама его всему научу.

— Да какие счёты, девочка, то уколы, то давление смерить, это мы твои должники! — соседка отвлеклась, а я тем временем, до дома, до хаты…

Ну, наконец-то, меня встречают! Уже ноги подкашиваются. Из дверей, слегка пригибая голову, появляется мой угловой жилец! Позвоночником чую заинтересованный взгляд соседки! Да и Костя кивает кому-то за моей спиной. У меня же нет такого глухого забора в два метра высотой, как у нашего барина — собаковода!

Константин делает пару шагов навстречу, я скорей к крыльцу, дорожку завалило, куда ему в сланцах по снегу! Его два семимильных — моих не меньше десятка семенильных! Встречаемся где-то на середине пути. Он стаскивает груз в одну руку, второй меня под мышку, и в дом!

— Ноги! — спохватываюсь. Но уже на крыльце.

В ответ получаю довольную мордаху, значит всё в порядке! В домике тепло! В кои-то веки вернулась с ночи и печку топить не нужно!

А он помогает снять пальто, тут же немного приобнимая плечи, потом усаживает на кушетку и разувает, задерживая по очереди в своих горячих ладонях мои озябшие ступни.

— Костя… — это блаженство… Какой же он хороший, большой, добрый, нежный… мой!

Идём на кухню разбирать пакет с продуктами, завтракаем, напахав бутербродов с варёной колбасой и, постоянно сталкиваемся взглядами. В его синеве утонуть совсем не сложно, а хочется как! Почему он так смотрит?

Так никто никогда не смотрел! Многие мужские взгляды принимала за влюблённость: масляно соблазняющие, страстно вожделеющие, робко выпрашивающие, все из которых, оказывались чем-то иным, так что со временем немного стала разбираться в мужских порывах, в сухом остатке которых единственная задача — получить своё.

А тут что? Боготворит, что ли? Ну, да, почему бы и нет? Если бы меня подобрал кто-нибудь, чуть ли не на помойке, отмыл, очистил от очисток, вылечил, одел и забрал к себе, я бы тоже руки целовала и ботинки снимала!

Но я то, хочу любви! А что у него на уме?! Чуть ли не с самого начала нашего знакомства его явно мужские желания, ничем не прикрытые, настоящие, вдруг сменяются странным преклонением! Дивно, как-то…

Наверное, нормально, с учётом нашего необычного знакомства…

— Костя, — отрываюсь от сине-фиалковой магии, — там тебе одежда, обувь. Вещи не новые, но всё хорошее и очень кстати, ты уж сам разберись, а мне надо поспать.

— Он кивает, а я, разомлев от горячего чая и, в кои-то веки в тепле, делаю несколько последних шагов до кровати и проваливаюсь в сон…

Просыпаюсь к полудню. В доме тепло, а за окном хмуро. Тишина. Немного повалявшись, окликаю,

— Костя! — без ответа.

Вскакиваю, запрыгиваю в тапки и иду искать. Пискает мобильник, Лёха весёлый видосик прислал и привет. Смешной парень. Выглядываю на веранду, посылаю ответный смайлик.

Вижу Костика с широкой деревянной лопатой, он очень энергично расчищает дорожку от крыльца к калитке. Смотрю, уже в большущих валенках, которые, впрочем, в самый раз ему, трениках и толстой фланелевой рубахе в чёрно-зелёную клетку из дарёного гардероба.

Любуюсь и решаю снять коротенькое видео с участием моего героя, Лёхе привет от соседа по палате отошлю! Только бы мой древний гаджет не подвёл! Вроде скрипит помаленьку.

Костику от работы жарко, рубаху расстёгивает, там футболка, машу рукой, чтобы не снимал, потный озябнет! Но он меня не видит, опять берётся за лопату. Похоже, физическая нагрузка ему в радость, лицо разрумянилось, волосы скручены в хвост, но выбившиеся пряди прилипают к вискам и щекам. Да, уже к кое-каким щекам!

Меня отвлекает от созерцания уютной картины нарастающий лай знакомых алабаев! В следующий момент у калитки появляется мальчишка, Костя реагирует мгновенно, прыжок, откидывает щеколду, и ребёнок влетает в наш двор!

Он, широко раскрыв рот, тяжело дыша, мчится мимо Кости с белым, как снег лицом, прямо на крыльцо, а в открытую калитку за ним следом знакомая свора. Ору, выскакиваю навстречу, мальчик, наоборот, в дом! И в ужасе останавливаюсь!..

Костик, ловко выставив древко лопаты вперёд, попадает чётко в рычащую пасть вожака! Это длится всего какой-то миг, но псина, только что летевшая прямо на него, уже не рычит, а хрипит, заваливаясь назад, а из пасти, обагряя снег и круглую ручку лопаты, тянется кровавая пена! В это время ещё два пса налетают одновременно с разных сторон! Боец, оставляет лопату в первом и, не задерживаясь, как-то сразу выбирает новую жертву! Того кобеля, что впился в бедро. Умудряется схватить за ошейник, а другой рукой, на которой повис ещё один волкодав, обрубок хвоста!

Как он это сделал? Как такое вообще, можно сделать? Перехватиться за шею, сразу после этого дёрнуть за хвост выверенным коротким движением, но видимо, с такой силой, что огромная туша оседает, её передние лапы всё ещё, куда-то бегут, а задние лишь трясутся в судорогах, это сопровождается истошным собачьим визгом, больше похожим на стон.

Третий пёс уже дерёт Костину руку, я вижу кровь вокруг его пасти и на разодранном рукаве, но в это время, наконец-то появляется Денис, свистом пытается остановить оставшуюся целой собаку, но запаздывает на то самое мгновение, когда Костя уже завозит ей свободным кулаком то ли в нос, то ли между глаз. Пёс отпускает хватку и оседает в сугроб, теряя интерес к недавней жертве и к жизни, по-моему, тоже.

Сосед, матерясь и размахивая руками, бежит к Косте, мальчишка ревёт и трясётся, а к нашему забору сбегаются люди!

— Ты, что сука натворил?! — наезжает Денис, — ты кто такой, вообще?!

И тут наступает моя партия,

— Муж! — спускаюсь с крыльца, — мой муж, находящийся на собственной территории, на которого напали Ваши собаки! — а у самой ноги трясутся.

— Антошка! — влетает в ворота соседка, из погорельцев, точно! Это их средний к нам забежал!

— Мама! — мальчонка в слезах кидается к матери.

Денис скачет возле Костика, изрыгая угрозы не хуже собаки, при этом, едва достигая по высоте его груди. Костя бледен, но абсолютно невозмутим, заматывает обрывком рукава предплечье, а я вижу, как ткань набухает чернотой, другая рана на бедре тоже пугает!

Недобитые псы визжат и просят помощи у хозяина. Народ, не пересекая калитку, устроил гвалт, и все собираются в свидетели против барина! Кругом через слово мат, и вопли о том, как он надоел со своей псарней, покоя ни днём, ни ночью!

А я к Костику, надо как минимум, обработать и смотреть, что там!

Денис огрызается на толпу, у меня рука занята! Чем?

Боже! Телефон! Пишет мой старичок! Всё пишет!

— Видел, урод! — издалека, конечно же! Ещё выхватит! — всё здесь! Я тебя закопаю со всей псарней! И свидетелей целая улица! Пойдёте? — спрашиваю.

— Пойдём!

— Я пойду!

— Все пойдём!

— А если что не так, спалим на хрен, усадьбу!

— Надоел, собака! — и не только надоел, и не только собака! Много синонимов нашлось!

Увожу Костю в дом, пусть орут, пусть разбираются, правда на моей стороне! Спасибо тебе, Лёха — любитель видосов и хайпа! Научил! Вовремя привет прислал! Самый лучший друг!..

— Мой герой! Мальчишку спас! Какой же ты молодец, Костик! — говорю и говорю, и остановиться не могу! Это отходняк! Нервы!

А он молчит, конечно, только раненую руку зажимает.

— Давай-ка сюда! — усаживаю на кухне, — укладывай на стол.

Он послушно опускает, и я разматываю набухшую от крови тряпку,

— Господи! — только убрала, фонтан на пару сантиметров вверх! — держи! — зажимаю снова этим же обрывком, он ладонью сверху! Хватаю вафельное полотенце и стягиваю выше локтя.

Потом кидаюсь в спальню за кушаком от халата, возвращаюсь, затягиваю над полотенцем, что есть силы. Через минуту снова заглядываю в рану, поток стихает, уже только сочится. Достаю аптечку, стерильные салфетки точно есть! Перекись тоже. Дырок от зубов несколько, очень глубокие, под кожей разливается чернота, хотя кровят все понемногу, но сосуд пробит только в одном месте. Промываю, взглядываю на Костика.

Он бледен, капли испарины крупным бисером повисли на лбу и висках,

— Потерпи, милый, потерпи! — смахиваю эти бисерины. Он прижимается к ладони, — чего ж ты невезучий-то такой?! — хотя, если бы не он, не повезло бы Антошке! — нет, не невезучий, ты — спаситель, защитник! Целую мокрый висок.

Закрываю раны стерильной салфеткой, бинтую. Сейчас с бедром бы ещё разобраться,

— Костик, ногу покажи! — он поворачивается от стола, оставляя на нём стянутую руку, — ой! — там, вперемешку с клоком штанов, клок кожи и всё пропитано кровью, — тут надо шить!

Разобрав, что к чему, обмыв слегка, кожу прикладываю на место, сверху салфетку и полотенце,

— Сиди так, я скоро! — хватаю пальто, ноги в сапоги и до амбулатории, там, у Марии Семёновны, кое-какой арсенал имеется!

Пробегаю по своему двору, истоптанному множеством ног и собачьих лап, с кровавыми кляксами и длинными красными лентами на снегу, там, где Денис тащил своих раненых, а может уже и мёртвых псов, и невольно картина недавней битвы встаёт перед глазами.

Сейчас всё прошло, но я могу воспроизвести покадрово, да и видео пересмотреть можно, как Костик голыми руками, лопата не в счёт, вступил в рукопашную, с можно сказать, дикими зверями, и победил!

Неподготовленному мужику, какого калибра бы он ни был, победить не светило, даже с одной такой особью! Во-первых, испугался бы. Во-вторых, быстрота реакции! В-третьих, знание, как действовать, куда бить, за что хватать, чтобы нанести вред! Ну, и в-четвёртых, таких монстров был не один, а три!

То, что Костя пострадал, это понятно, но обыкновенный среднестатистический мужчина просто мог погибнуть или остаться инвалидом!

Пока летела до амбулатории, вывод созрел сам: Костя не среднестатистический и не обыкновенный!..