Его Величество бомж (СИ)

Глава 6

Оправившись от первого шока, переключаюсь на то, о чём думать должна в самую последнюю очередь. А именно на бомжа, оказавшегося в нашей больнице минувшей ночью. Вот если бы это зверьё напало на бездомного человека, которому и укрыться негде, и не ждёт его никто? Загрызут, разорвут, а никто и не хватится! Найдут останки и даже не опознают…

Как он там? Да ещё и со своей немотой! Он ведь даже не пожалуется, если что не так! Если ноги болеть будут, даже обезболивающего попросить не сможет! А вдруг его, всё-таки, не покормили? Вдруг забыли?!

Но тут же гоню глупые мысли: его Ник Ив моим родственником окрестил, а к своим, всё-таки, побольше внимания, не должны забыть! И всё же, неужели спор?! Молчать из-за спора, даже если это уже приобрело серьёзный оборот? Нелепица, какая-то!

Эх, жила бы я поближе, завтра обязательно сгоняла бы в больницу проведать. Вкусненького отвезла. Точно, надо чего-нибудь домашнего ему сготовить! Только не поеду завтра и послезавтра не поеду, подработка все планы портит! Разве что, первым утренним рейсом с рабочими, тогда им же успею вернуться, полчаса у меня будет, пока автобус петлю делает по городу.

Нет, завтра не стоит, я и сготовить не успею…

Кажется, проголодалась, да и печку перед сном стоит ещё немного подтопить, а то к утру точно, озябну.

За делами, меня покидают остатки сил, а то, что днём перехватилась коротким сном, уже израсходовано, и мой организм требует срочной подзарядки, всё-таки, я не киборг…

Утром проспала, да и к лучшему. Чего бы поехала? Костя, наверное, и позабыл уже ненормальную медсестрицу, набившуюся ему в няньки. Да и коллеги что скажут?

У нас, как в любой приличной организации, полным-полно до неприличия любопытных кумушек, да ещё и любительниц позлословить. Таких, хлебом не корми, дай только тему, а скандальную новость подготовить они сами сумеют. Где их на это обучают?

Давно обдумываю мысль, откуда они берутся, и прихожу к выводу, что, во-первых, самозарождаются от скудости ума и узости кругозора, который не позволяет увидеть вокруг ничего более интересного, чем чужая жизнь, не предназначенная для демонстрации напоказ. Даже если у людей всё хорошо, они свою каплю яда влить сумеют!

Во-вторых, это зависть, конечно же, чёрная или ещё, какая-нибудь разноцветная, не важно!

Ну и безделье, в-третьих, тоже отличный повод сунуть свои любопытные носы, куда не надо…

Вот даже в посёлке уж, на что селяне, привыкшие к общинному образу жизни, где, как говориться, «всё вокруг колхозное, всё вокруг моё», и то такие далеко не все. Хотя поговорку: «можно вывезти девушку из села, а село из девушки не выведешь», применить можно ко многим, в какие бы модные наряды не рядились, какими бы из себя леди не старались выглядеть…

Одним словом, благодатной почвы для взращивания сплетен, не дам. Да и видится с утра всё совсем в ином свете. Так, будто приснилось. И чего только не напридумываешь себе на почве бессонной ночи!

Как я так из бомжа сумела нарисовать себе романтического героя? Ведь даже не знаю, кто этот человек? Откуда взялся? Может, он скрывается от закона, а дома у него жена страдает, детей орава! Если его ищут уже? Может, сфоткать и в полицию отнести снимки?..

Утро плавно переходит в день, за делами и подработкой, не заметила, как день подёрнулся вечерним полумраком, а там и ночь наступила. Соседские собаки сегодня сидят на привязи, и новых стрессов не добавляют.

Зато, к вечеру меня начали грызть сомнения, что Костя там один, всё-таки, наша встреча необычна и покоя мне не даёт.

Как он отпускать меня не хотел! Ну не может быть, чтобы просто воспользовался подвернувшейся заботой! Это другого уровня доверие! Это другая благодарность! Душа не на месте, тревожно, и видеть его хочу! Нафиг! Завтра поеду с утра!..

Но у судьбы с утра на меня иные планы.

Когда я, собранная к автобусу, уже обуваю сапоги, в дверь стук,

— Танюшка, открывай скорей! — слышу тётя Вера — соседка из дома слева колотит. Не знаю, что и за пожар у них, скорей отворяю,

— Что такое?

— Горим, Танюха! — как в руку положила! И запах гари сразу ударил в нос! Выскакиваю во двор, а там соседская изба полыхает, не тётки Веры, а та, что за ними, следующая.

Полное безветрие, но дома стоят тесно, хороший, вчера ещё крепкий пятистенок с пугающим треском пылает, как огромный факел, посылая столб огня и дыма в небо. Горящая щепа уже вовсю стреляет на крышу ближайшего к моему дома. Хозяева, слава Богу живы! Рыдают над потерей, у них это единственное жильё. Муж, жена и трое деток погодков с чумазыми от копоти лицами, кутаются в одеяла, в сапогах и валенках на босу ногу!

Со всего посёлка бежит народ с вёдрами! Но поливают уже дом тётки Веры, лишь бы дальше не перекинулся огонь. Я хватаю ведро и вместе со всеми встраиваюсь в цепочку от колодца к пожару. Так и передаём вёдра, обливаясь, матерясь и спеша сделать хотя бы малость!

Наконец-то, слышим сирену пожарной машины. Когда из шланга начинают заливать пепелище, спасать уже нечего: обугленные остатки стен и фундамент…

Потом собираем помощь, кто чем может, я тоже свою лепту вношу на погорелое место: пару тысяч деньгами и куртку старшей девочке — подростку, больше и дать нечего. Тётка Вера забирает погорельцев к себе, пока поселковые власти не выделят им хоть какое-нибудь временное жильё.

Почему случился пожар, неясно. То ли проводка не выдержала дополнительной нагрузки в мороз, то ли опасное обращение с огнём…

И ещё, наш жлоб — собаковод по имени Денис на пожар не явился и помощи никакой не оказал. Кто бы сомневался…

О том, что собиралась проведать Костю, я вспомнила только вернувшись домой и увидев сумку. Какое там, ехать! Мокрое пальто, схватившееся морозом, встало как кол, запах такой, будто это меня на костре жгли, и сил уже никаких не осталось…

Повесила на печку оттаивать и сушиться, умылась, нашла старый полушубок, переобулась из мокрых сапог в валенки и поплелась в амбулаторию. А из головы погорельцы никак не идут, как им теперь жить? Где на новый дом денег взять? Детки — школьники, и помощи ждать неоткуда…

Куда бы ни зашла, везде только и разговоров, что про пожар. Но мои мысли странным виражом через эту тему опять возвращаются к Косте: что если у него тоже дом сгорел? А он, может, потерял всю семью в огне и от этого шока онемел?!

Потом я перехожу от этой догадки к тому, что надо ему, чего-нибудь вкусненького сготовить, домашнего. И, уж если я не сумела проведать его за три дня, то хотя бы побалую своей стряпнёй.

Я, конечно, не особо кулинарка, мастерство оттачивать не на ком, а мне одной и чая с сосисками достаточно. Но всегда вспоминаю, что когда болела, бабуля, варила домашнюю куриную лапшу. Мамина мама прожила с нами почти до моего подросткового возраста, и я отлично её помню, кое-чему меня даже научила. За курочкой она обязательно ходила на рынок, а тоненькую лапшу катала сама, и рецепт мне известен…

У Тамары в магазине всегда можно разжиться свежей курятиной, не с птицефабрики, а частной. В посёлке несколько хозяев выращивают бройлеров и сдают ей на реализацию, всем выгода, и им не беспокойся, и Тамара свой навар имеет…

Так что, всем запаслась. Бульон уже варится, источая невероятный аромат, ещё и с душистым перчиком, и с лавровым листом, а я раскатываю тесто для лапши, без воды, на яйцах. Потом в печке запекаю слегка, чтобы в бульоне не расползалась. Золотистый блин равномерно тонок, прозрачен на просвет, но не рвётся. После пары минут просушки в горячей печи, нарезаю его на ленты, а потом поперёк на тоненькие полоски лапши. Утром бульон доведу до кипения и заправлю. У меня термос на полтора литра, как раз наполню, а половину бройлера возьму отдельно.

Когда бульон сварился, пробую и на мгновение впадаю в детство! Вкус получился тот же. Я обжигаюсь, не в силах долго дуть в ложку, мне скорее хочется поймать и задержать в душе малые крупицы счастливых воспоминаний, в которых всё плохое ещё не случилось. Вкус домашнего куриного бульона для меня символ защищённости, безоблачного счастья, когда верится в хорошее, и нет ни малейшего сомнения, что трагедии, если и происходят, то только в кино или, где-то там, у неизвестных мне людей, в других городах, на соседних улицах, в чужих семьях, но только не в моей!..

Утром я всё успела, и гостинцы собрала, и сама собралась! В кои то веки, воспользовалась косметикой. Нет, не разукрасилась, как на дискотеку в местный клуб, а лишь слегка тронула тушью кончики ресниц, да немного провела ею же по светлым бровям.

Я в папу — светлая, иногда по желанию становлюсь блондинкой, иногда шатенкой, а лицо, как чистый лист, бери и рисуй.

Глаза серые, говорят, красивые. Спасибо маме — её глаза, кожа белая и, слава Богу, чистая, никакой маскировки дефектов не требуется, их нет — повезло!

Румянца на этой белизне после мороза хватит своего, а для губ есть прозрачный блеск, свои вполне достаточны — силикон не нужен.

Ростом и фигурой в маму — невысокая и худая. Маму такой и помню, сколько бы лет не было, так и оставалась тонкой и стройной, как девчонка.

В общем, спасибо родителям, вроде ничего особенного, но наследством своим довольна. Эх, мне бы одёжки немного и свободного времени, я бы такой красоткой могла предстать! Ну да ладно, Костик передо мной тоже блеснул не в лучшие свои времена, уверена…

Я на работе. Как только приняла дела у предыдущей смены, забежав предварительно в буфет, с пакетом ватрушек отправляюсь к моему болящему. Как он там? Лапшу оставила к обеду, а сейчас, чаем напою со свежей выпечкой.

Опять не дожидаясь лифта, взмываю до третьего этажа, минуя всё ту же Антонину, с которой мы регулярно совпадаем в одну смену, бросаю ей торопливое,

— Привет! — и скорей в триста третью.

А там дедуся со своей шейкой бедра и неиссякаемым потоком жалоб, и ещё пара мужичков на вытяжке. Тянут любопытные шеи в мою сторону. Один из них на Костиной койке! А его нет!..