Эхо войны

Глава десятая

- У нас на Манхэттене туго с двумя вещами: парковкой и бегемотами.

"Мадагаскар"

Шел второй час пополудни.

Входной люк мы нашли в двенадцать ровно - с тех пор вокруг места "Х" образовался широкий вытоптанный полукруг. Шипящий, как газовая горелка, Тайл разогнал любопытствующих еще час назад, и мы наблюдали за процессом вскрытия издали, нервничая чуть ли не больше самого техника.

Нездоровая атмосфера действовала даже на по-моровьи непробиваемого Тео - сказывалось отсутствие Зимы, и, соответственно, полноценной подпитки. Хотя какая подпитка из коматозного больного... Последние две недели мы с Тео провели впроголодь, по чуть-чуть вытягивая энергию вместе с отчаянием из наших попутчиков, и теперь подошли к тому пределу, когда делать это дальше - значило поставить под угрозу чужую жизнь. О том, что будет дальше при таком раскладе, мы не говорили с удивительной солидарностью. Просто становились все более вялыми и равнодушными, хорошо понимая, что пройдет еще несколько дней, максимум - неделя, и мы отключимся, как игрушки, у которых разрядился аккумулятор.

Поэтому не удивительно, что в разговорах всплывали другие, на поверку еще более неприятные вопросы.

Мы с ним грели на "таблетке" пайки на обед, когда Тео вдруг спросил:

- Почему я здесь?...

- Глупый вопрос. Тебе бы подумать над другим: что с тобой будет, если мы вернемся, - я аккуратно оторвала фольгу на лотке, запустила ложку в исходящую парком кашу и задумчиво помешала. - По-прежнему ничего не хочешь мне рассказать?...

- А, - он резко засмеялся. - Так вас направили выяснить этот вопрос?

- Делать мне больше нечего, - я попробовала кашу. - Пусть с тобой возятся те, кому за это ничего не будет. Хотела бы - сковырнула все твои блоки еще в карантине.

- Вы не псион - по крайней мере, не настолько сильный, - Тео насмешливо качнул головой. - Не обижайтесь, но с теми, кто их ставил, вы и рядом не стоите.

- Знаешь, что такое "фокус"? - я расстегнула куртку до половины и вытащила из-за ворота оправленный в серебро камень на цепочке. - Этой милой фитюльке, которую мне презентовали родители мужа на свадьбу, лет пятьсот, если не больше, и стоит она, как треть наших развалин. Или как их пара-тройка - не уверена, что такие актефакты до сих пор кто-то умеет делать. Вещь одноразовая, но эффективная - сфокусированной силой всех находящихся поблизости псионов, а среди них, если ты забыл, чрезвычайно сильный маг, я могу стереть любые щиты в порошок, кто бы их не ставил. Или сделать еще что-нибудь не менее занятное.

- Вы этого не сделаете - хотя бы потому, что я не стою подобных ресурсов. Правда, - Тео спокойно подцепил черенком ложки свой лоток с пайком и выключил "таблетку". - Вы знаете, что такое "брак"?...

Я кивнула, вполне уловив намек. По крайней мере, стало ясно, почему ему удалось сбежать оттуда, где водятся псионы, с которыми я "рядом не стояла". Брак есть брак - годится только на утилизацию, и потому охраняется крайне небрежно.

- Можно личный вопрос?... - Тео облизал ложку и вскинул на меня черные глаза.

- Попробуй.

- Вам не жаль меня. Ни из-за того, что было, ни из-за того, что будет. Вам не жаль даже себя - хотя нам, как морам, грозит одно и то же. Даже если спасательные капсулы найдутся, мы с вами вполне можем до этого дивного момента не дожить - и это, знаете ли, будет очень обидно. Так почему?...

Я засмеялась, хоть он и был прав. Нет существа ущербнее, чем мора, служащая настолько специфической богине. Хотя все зависит от точки зрения - как всегда.

- Смерть дает знания, как отвести ближнего от края, дает виденье истинной сути вещей. Чего она не дает - так это милосердия. Даже к себе.

- Орие! - крик, такой четкий и ясный из-за звенящего, как хрусталь, горного воздуха, заставил нас обоих забыть про пайки и сомнительную философию. Тайл стоял, распрямившись во весь рост, и махал руками.

Я рысцой бросилась к кораблю, надеясь на прорыв - как выяснилось, зря.

- Я не смогу открыть эту эхлами драную дверь! - ремен раздраженно швырнул рукавицы в снег. - Она меня не пускает!

- В каком смысле?... - я недоверчиво посмотрела на щель в три пальца шириной, которая зияла между люком и входным пазом.

- Я растопил горелкой намерзший лед, только и всего! Дверь уже была отжата, и дальше не двигается. Стоит как влитая, будто ее с той стороны держат эйра со всей Бездны!

- Хреново. Наша дистанционная автоматика в такую щель не протиснется. А... Коэни! Иди сюда! - крикнула я, и, дождавшись мага, спросила: - Скальник сможет сюда пролезть?

- Не знаю, - Коэни посмотрел куда-то вверх. - Надо попробовать.

Нам на головы посыпался снег. Растопырив короткие когтистые лапы, с верхней площадки корабля заскользило на брюхе вниз нечто муфтарообразное. Не удержавшись на обледеневшей обшивке, скальник шмякнулся мне под ноги и громко чихнул, взметнув облачко снежинок. Зверь поднял большие желтые глаза на мага, и мгновенье спустя мохнатое тело снова пришло в движение, скользнув к приоткрытой двери.

В щель просочилось уже нечто широкое, плоское и бесконечно длинное.

Коэни стоял на месте, прикрыв глаза и едва заметно раскачиваясь из стороны в сторону. Мы ждали.

- Там ничего нет.

- Ну естественно, - пробормотал Тайл.

Я наклонилась к щели и заглянула внутрь. Широкий нос с шумом выдохнул мне в лицо, ткнувшись в паз с противоположной стороны. Я резко отпрянула и ругнулась. Нос сменился удивленно хлопающим желтым глазом. Тал постучал по гулко звякнувшей двери, и скальник сорвался с места, ускакав куда-то вглубь корабля.

Внутри что-то упало и покатилось с нарастающим грохотом.

И тут дверь поехала.

Я по инерции сделала шаг назад и машинально ударила подошвой ботинка по кромке. Дверь отлетела в паз, распахнувшись во всю ширину.

- Эйра, говоришь?... По-моему, они ее отпустили.

Тайл настороженно заглянул в открывшийся проем. Коэни покачал головой:

- Там ничего нет. Быстрый бы заметил.

- Да, - невпопад обронил ремен, опустился на колено и принялся быстро бросать инструменты в сумку. Я вернулась к лагерю - пора было собираться.

Десять минут ушло на то, чтобы перетрясти рюкзаки, упаковаться в полную броню и - на всякий случай - замаскировать палатку.

Что водится на Ледяной Корке, до сих пор никому точно не известно, и щель во входном люке в этой связи мне нравилась с каждой минутой все меньше - пусть даже ей и пара сотен лет.

Сгрудившись у люка, мы пересчитались, проверили коротковолновые рации и датчики жизнедеятельности, которые выводились на портативки. Я вытащила из-за спины "мать" - универсальный десантный ствол - и, включив подствольный фонарь, шагнула внутрь корабля первой.

Столб яркого света разгонял полумрак в укромных углах не хуже полуденного солнца. Переходного тамбура не было: шлюз вел в грузовой отсек, судя по размерам - резервный.

Быстро обшарив заставленные контейнерами закоулки, я кивнула остальным. Застывший на пороге Маэст, до того напряженно следивший за сохранностью моей спины, пропустил выстроившихся гуськом парней и сам двинулся следом.

Внутренний люк грузового отсека оказался гораздо хлипче наружного, и через четверть часа плазменный резак проделал в нем достаточно большую дыру, чтобы смог пролезть кто-то побольше скальника.

Тому, что люк был уже отжат на четыре ладони, и кто-нибудь не слишком крупный, вроде Коэни, смог бы протиснуться и так, придал значение только Маэст, молчаливо со мной переглянувшись.

У меня начала просыпаться профессиональная паранойя, оставшаяся еще от службы в Корпусе. Сытая, размеренная и спокойная жизнь в деревне усыпила ее настолько, что я полагала ее потерянной навсегда. А поди ж ты...

Коридор за люком вывел к площадке с подъемниками - естественно, отключенными. Сверившись со скачанными из военных баз планами, я повела отряд к техническим коробам. Заледеневшие стальные скобы под определение лестницы подходили с большой натяжкой, но более удачного эквивалента не нашлось.

Подъем на высоту пятиэтажного дома не всем дался легко: я сделала зарубку на память о том, что Тео куда хуже от "недоедания", чем мне, а ремены по выносливости заткнут за пояс даже силовиков соланской Короны. Легче всех отделался Коэни: иногда мне начинало казаться, что он вообще не касается ногами скоб. А ведь металлы и механизмы считаются стихиями Земли и Смерти соответственно. Вот и пойми этих магов...

Наверху было... холодно и пусто, только и всего. Огромная, без конца и края, то ли галерея, то ли площадь, была таковой только в моем сознании слабого, но псиона - лучи фонарей золотыми соломинками чертили пространство, но не могли дотянуться до стен. Потолок парил где-то там, на недосягаемой высоте.

- Рекреация, - коротко прокомментировал Коэни, кивнув на затянутое многометровым слоем белесого льда пространство посреди площади. В глыбы льда вморозились тонкие ленты бурых водорослей.

Без замены родного океана, пусть даже в виде гигантского бассейна, ремены не двинулись бы на, как казалось, другой конец Вселенной.

Тогда казалось. А сегодня - всего лишь на соседнюю улицу.

Что поделаешь - другие корабли, другие возможности, другие карты. Солы колонизировали Деррин через пятьсот лет после первой, провальной волны ременской колонизации. Вторая волна была удачнее, и создала империю, почти сравнимую с соланской... но много, много позже.

Я смотрела на тонущие во мраке стены, на недосягаемый даже для десантных фонарей потолок, и вспоминала маленькие юркие кораблики первопроходцев Солярики, осторожно разведывающие соседние системы... Добравшиеся наконец и до Деррин, пятьсот лет спустя.

Солярика не отправляла своих детей в никуда. Наши маги осторожны и знают, куда идут.

В свете чужого фонаря где-то сбоку мелькнула корявая разлапистая тень. Тело машинально развернулось, наставив ствол на стеклянно-хрупкий скелет деревца в пластиковом контейнере.

Я недовольно дернула плечом и вдруг замерла, прислушиваясь.

Нам навстречу кто-то шел.

Выключив подствольник, Маэст бесшумно скрылся за выступом стены, попутно втолкнув туда же Тео с Тайлом. Я затаилась за деревцем, опустившись на колено и пригнувшись. Ствол "мамы" лег на край контейнера, царапнув мерзлый грунт.

Шаги медленно приближались, какие-то неуверенно-шаркающие и неровные. Я чуть сменила позицию, разворачиваясь.

В круг света, очерченный оброненным Тео у бассейна фонарем, пошатываясь, вступила нескладная, но явно гуманоидная фигура. Вошла и остановилась, замерев на вдохе.

Палец рефлекторно дернулся на спуске, мертвую тишину разорвал выстрел. Неизвестный с неестественной скоростью бросился в сторону, уходя от пули, я же, впервые в жизни, начала ощущать, как вдоль позвоночника встает дыбом грива - у фигуры было лицо Зимы.

- Фарра, это же скальник!

Коэни призраком возник у меня за плечом.

Я судорожно сжала дернувшуюся было к цели руку.

- Никогда. Так. Больше. Не делай, - очень спокойно, очень раздельно. - Со сломанной шеей ты краше не станешь.

- Но вы же знали, что это я.

- Солдат мало отличается от шизофреника, - я встала, уложив "мать" на руку. - И чем он лучше, тем меньше. Не подкрадывайся со спины и не делай резких движений. Далеко не все рефлексы можно успеть вовремя пресечь.

Коэни порозовел и мелодично просвистел длинную ноту. Несуразная фигура поднялась и пошла к нам. Чем ближе она подходила, тем лучше была видна подделка: будто нарисованная на теле одежда, искаженные пропорции, грубо вылепленное лицо. Его только издали и можно было принять за настоящего - неумело слепленная ребенком фигурка, да и только.

Я посмотрела вглубь зала.

- Там, где он бегал, что-нибудь есть?

- Нет. По крайней мере, Быстрый не почуял, - Коэни на секунду замер и добавил: - Но выход отсюда он нашел. Пойдемте.

Выстроившись цепочкой, мы двинулись вдоль бортика бассейна. Идти впереди мальчику я не позволила, внушив в случае чего не перекрывать обзор. Ни один идиот не посчитает магию Жизни наступательным оружием, а пуля и плазменный заряд летят всяко дальше и быстрее любого фаербола, пущенного даже самым великим магом.

Через несколько минут последовал очередной подъем по обледеневшим скобам. Узкая галерейка, россыпь крошечных технических кабинок - и снова подъем...

К моменту, когда на горизонте замаячили жилые этажи, было решено сделать привал. Побросав на пол тощие рюкзаки с "аварийным набором" и сев сверху, мы настороженно оглядывались по сторонам и запивали внезапно возникшую давящую тревогу ходящим по кругу горячим пойлом из фляжки.

Только здесь, на жилых этажах, до меня дошла вся странность этого корабля.

Он был пуст.

Ни трупов, ни костей. Ничего. И это огромный корабль-колонист, упавший на незнакомой планете чуть ли не за полярным кругом.

Возможно, в те времена климат был другим. Возможно, пассажиры и экипаж улетели на спасательных шлюпках. Мало ли что... возможно.

Прихватив Тайла, я обошла с десяток кают - бесконечные "возможно" не нравились ни мне, ни моей паранойе, как и нависшая над этажом тревога.

Никого.

Сверкающие инеем покрывала на кроватях, неряшливо сбитые в сторону и образцово натянутые в струнку; тонкий ледок на полках, тумбах и сброшенных на пол, сотни лет назад примерзших к полу безделушках; застывшая на полувздохе, на полушаге жизнь... И по-прежнему - ни трупов, ни костей.

К ночи мы добрались до главной навигационной рубки. Там же и заночевали, вяло обсуждая планы на завтра.

В голову лезли навязчивые мысли о том, что подчас заводилось на брошенных кораблях. Страшилки об открытом космосе слабо котируются в полярной пустыне, где голод и мороз страшнее всех космических страшилищ вместе взятых, но... Но.

Поверить, что Богиня привела меня сюда по доброте душевной, я не могла.

Утро было холодным, до хрустящего от тонкого ледка ворота куртки и окоченевших пальцев. Тайла в компании Тео оставили копаться в оборудовании и документах в главной рубке, остальные же спустились на три уровня вниз и рассредоточились вдоль правого борта корабля, где согласно планам должны были находиться спасательные модули.

Я надеялась на одно - что все ременские колонисты строились по одним спецификациям с незначительными изменениями, иначе нам с нашей типовой схемой планировки, залитой в портативки, можно было с равным успехом пускать себе пулю в лоб прямо сейчас. Учитывая размеры корабля и неработающие транспортировщики, мы могли бродить здесь до седых волос, или, что точнее - до голодной смерти, и ничего не найти.

К вечеру стало ясно, что мы промахнулись с уровнем - признаков спасательных капсул не было, как и мест их предположительной отстыковки.

Тайл у себя в рубке разобрал половину главной консоли. И даже бодро улыбался за ужином парням, уверяя, что у него вот-вот проснется генетическая память.

А потом он отозвал меня в сторону и обреченно сказал:

- Орие, у меня плавятся мозги. Ни документации, ничего - на систему, которой чуть ли не тысяча лет. Такого уже давно не делают. Другие технологии, другие принципы, все другое... и слишком сложное. Я ведь не инженерный гений - всего лишь полицейский с дипломом по электронике приземельных кораблей...

Я помолчала. Посмотрела на дожевывающих вечерний паек и начинающих укладываться спать парней, на снежную панораму на обзорной панели. Спросила:

- Какие шансы?

- Запустить?... Ноль, - он замолчал. Поднял на меня странно-ясные глаза. - Знаешь... Мы еще не были так близко к смерти, как сейчас. Даже когда думали, что метель не закончится никогда... Ищите капсулы. Если не найдете - можно брать веревки и идти к ближайшему крюку в потолке.

Снаружи, в серых сумерках вместо настоящей ночи, выл ветер. Внутри стояла мертвая тишина.

- Знаешь... Один из самых страшных грехов - уныние. Не для богов страшных - для себя.

- Пока живешь - надейся?... - ремен растянул губы в кривой, невеселой ухмылке.

- Вранье, - я качнула головой. - Без надежды можно жить. А вот с унынием смерть найдет тебя сама.

- Тебе виднее.

- Да. Мне виднее.

Ночью я лежала и невидящими глазами смотрела в пустоту. Надежды не было, но без нее действительно можно жить. Рядом стояло Уныние и пропарывало своими когтями душу насквозь.

Я хотела верить в то, что говорю, в то, что правильно - и не могла.