Экспансия: Контакт. Том 6

Глава 6

Территория Праттов

Перун

Сладко потянувшись на кровати, я на мгновение зажмурился, позволяя себе насладиться недолгими минутами спокойствия

Которые действительно оказались недолгими. Похоже, кто-то подслушивал за дверью, и стоило мне излишне бодро заворочаться на кровати, как тут же услышал удаляющийся топот. И спустя минуту в дверь постучалась Морозова.

— Уже проснулся? — просунув голову в дверь, поинтересовалась девушка. А после, несмотря на мой отрицательный ответ, зашла в комнату. — Хватит валяться просто так, внизу уже все собрались и ждут только тебя.

— И чего вам всем не спится столь ранним утром? — скинув одеяло, уселся на кровать и взглянул на своё тело.

Я был по-прежнему цветастым от синяков и заживающих порезов, но вчера перед сном более-менее привёл себя в порядок, так что двигаться мог без ощущения, что вот-вот развалюсь.

— Нам бы и ночью не спалось, — добавив чуточку обиды в голосе, произнесла Настя, — кабы ваше баронство соизволило проявить внимание к волнующимся за него людям.

Морозова прижала руки к груди и жалобно посмотрела на меня, заставляя почувствовать раскаяние.

Впрочем, это чувство быстро прошло, стоило мне хоть немного подумать. Да, для меня подобное действо в последнее время было не характерно, но хоть изредка, но нужно…

И сейчас, похоже, я должен быть благодарен контрразведчику, что настоял на своём, и из-за его требования мне не пришлось провести вечер в компании девушек.

Вчера, после разговора с представителем губернатора, который иначе как на простое имя Фарид не отзывался, я смог его убедить, что торчать в больнице мне смысла нет.

Даже под охранной его бравых бойцов. Даже с учётом высококлассных специалистов, способных поднять меня на ноги и привести в приемлемое состояние за несколько суток. Даже…

В общем, не хотел меня этот товарищ выпускать из-под колпака ни в какую. Так что пришлось пойти на сделку, и сейчас у меня на базе расположилась небольшая группа «чёрных» в количестве пяти человек.

Когда мы вчера поздно ночью прибыли в лагерь, их суровый командир намеревался обосноваться в моём домике, дабы осуществлять непрерывный контроль за моей драгоценной тушкой. Однако после короткой перепалки был отправлен в пешее путешествие.

Правда, недалеко, в ближайший свободный домик. Который, вот уж чудесное совпадение, располагался подле другого дома с моими пятнадцатью гвардейцами, просто обожающими не спать по ночам и пристально смотреть в окна соседей.

Я не удержался и фыркнул, представив, как суровые мужики всю ночь играли в гляделки друг с другом.

— Тебе ещё и весело? Мы, между прочим, все за тебя переживали, — приняла на свой счёт Морозова. — И знаешь, ты слишком часто заставляешь нас этим заниматься. Мог бы не чаще раза в год в неприятности влипать…

Девушка подошла ко мне и провела руками уже по зарубцевавшимся ранам на груди. Приподнявшись на носочках, посмотрела мне в глаза.

— Ну хоть раз в полгода, — что-то прочитав в них, просительно произнесла Настя. — Месяц? Неделю?

Я мотнул головой и отвёл взгляд.

— Чурбан бесчувственный! — ткнув кулачком мне в грудь, девушка развернулась и, не оглядываясь, вышла из комнаты.

Однако при этом дверью не хлопнула, а аккуратно прикрыла ту. Вот что я ценю в Морозовой, так это её умение думать головой и принимать необходимость моих поступков.

— Не, ну, могло бы быть и хуже. Могли бы и всей толпой завалиться… — пробормотал я, натягивая чёрную спортивную футболку и штаны и прикидывая, как мне избежать самой страшной опасности, поджидающей в меня в ближайшие месяцы.

Обстановка в женском «коллективе» постепенно накалялась. Настя, несмотря на наш разговор у Феррите, где она заявила об отказе «претензии» на мою персону, теперь, кажется, возглавила «партию свободных», куда входили Син и сама Морозова. Ты да я, да мы с тобой…

В пику им была Феррите. По крайней мере, она уже не особо скрывала своё решение по поводу возможной свадьбы, пусть и совсем нескоро.

А одна «доброжелательница» довольно подробно мне рассказала, что произошло в штабе, не забыв добавить пару колких замечаний в адрес чуть не сцепившихся барышень.

Что там говорят, на любви, как на войне? Брешут, собаки. Нет страшнее противника, чем взбешённая женщина. А я, если облажаюсь, имею совсем непризрачный шанс настроить против себя эту троицу и погибнуть в неравном бою, так и не познав все прелести молодости…

Слава богам, хоть Кенна со Шпилькой в эту компашку не лезли. Но с Андерсен отдельная история, тот вечер в Черепахе и данное девушке обещание я прекрасно помнил.

— Как ни крути, тяжела жизнь у молодого, красивого, а главное, умного патриарха. Хоть в Зону беги, спасаясь от личного счастья…

На этой весёлой ноте я закончил натягивать носки и, обув тапки, отправился вниз. Проблемы нужно встречать лицом к лицу. Раз уж свалить их ни на кого не выходит…

На первом этаже меня ждали все. Буквально все, кого можно было ожидать.

Весь женский состав, включая Ксению Панову и Бекки Пратт. Все девушки разместились на двух мягких диванчиках, стоящих подле длинного невысокого стола.

Чуть поодаль, на изъятых с кухни стульях восседали Рихтер и Зервас[U1] и о чём-то в вполголоса спорили.

Из самой же кухоньки, расположенной у лестницы и отгороженной от совещательного зала небольшой перегородкой, доносилось знакомое сопение.

Похоже, Кабанов, как любой здравомыслящий человек, первым делом направился поближе к стратегическим ресурсам и теперь держал оборону там.

Дальше всех, возле потухшего камина, в чертовски здоровенном кресле удобно расположился Дроздов. Бывший следователь сейчас очень напоминал мумию, для которой не пожалели бинтов. По крайней мере кроме глаз и рта, никаких других частей тела видно не было.

— Слушай, Игорь Владиславович, ты бы это, холодильник бы пополнил, — высунулся из-за перегородки что-то жующий Сергей. — Всего пару бутербродов соорудил, и всё, мышь отдала воинское приветствие, приказала долго и счастливо жить и повесилась…

— Не пробовал во время готовки всё не сжирать? Так обычно больше закуски остаётся…

— Это компенсация за потраченную энергию и моральный ущерб. Знаешь, как хреново кормят в лаборатории? — невозмутимо ответил молодой барон и, не дожидаясь ответа, исчез на кухне, а я услышал, как закипает чайник.

У меня же в животе забурчало, да так громко, что Ханс с Лукасом прекратили спор и уставились на меня. А после и все остальные, привлечённые установившейся тишиной.

— А чего вас так много? — окончательно спустившись в комнату, негромко спросил я.

Впрочем, услышали меня все, так как воцарилась мертвенная тишина, разгоняемая лишь вознёй Кабанова.

Дамы, разве что за исключением Ксении, уставились на меня требовательно. Даже Пратт, старавшаяся не морщится от боли в пропоротом боку.

Подлечить-то я её подлечил, но до конца привести в норму не успел. Поначалу не было времени, так как на смену летающим тварям пришли гады ползучие, и нам пришлось в спешном порядке отступать в сторону лаборатории.

Там-то её раны обработали, но обычными средствами, а значит, и восстанавливаться она теперь будет куда дольше.

Впрочем, Пратт смотрела на меня даже не требовательно, а скорее, с какой-то толикой страха. Правда, непонятно, почему. Может, произошедшее в Зоне теперь у неё прочно ассоциировалось со мной?

Ну да ладно, об этом потом подумаю.

— Так, раз вы все тут собрались, значит, вам что-то нужно, — я направился к единственному свободному месту, «командирскому» креслу, которое специально доставили сюда с «Голиафа». Привык я на нём сидеть за время нашего долго путешествия.

На добрую минуту в зале воцарилось молчание, и я уже было подумал, что все припёрлись с утра пораньше, лишь бы мне не дать выспаться. И, естественно, начал потихоньку звереть.

Но тут всех присутствующих спас зазвеневший коммуникатор. Бросив на него взгляд, увидел, что звонит командир охраны, несущих службу на КПП.

Ответив на звонок и перебросившись с ним парой фраз, убрал комм обратно. После обвёл взглядом по-прежнему молчавших посетителей. Сейчас полетят чьи-то головы…

— На, держи. Ты не ты, когда голоден! — Кабанов ткнул мне в руки тарелкой с криво нарезанными бутербродами и кружкой чая, который я терпеть не мог. — Жуй, жуй, Игорь Владиславович, мы подождём.

— А ты забавный, — глянул я на парня. — Съем тебя последним.

Кабанов рассмеялся, а я-таки взял нехитрую пародию на завтрак и в два укуса приговорил его.

Чаю выпить однако не успел, так как входная дверь распахнулась, и на пороге появился граф Пратт Виталий Алексеевич.

Мужчина в деловом костюме выглядел сердитым. Очень сердитым. Он буквально краснел на глазах, и, возможно, подожди мы ещё немного, то услышали бы свист и увидели струи пара, бьющие из его ушей.

Окинув взглядом зал, он на мгновение остановился на дочери и вроде бы даже сбросил «внутреннее давление», но стоило ему только взглянуть на меня, как мужчина вновь стал краснеть.

— Доброе утро. Виталий Алексеевич. Спасибо, что почтили нас своим присутствием. Но, судя по всему, предстоящий разговор не для лишних ушей, так что позвольте пригласить вас в кабинет, — я жестом остановил кипящего графа и указал на лестницу.

Наверху специально для меня соорудили крохотный кабинет, «отрезав» кусок свободного пространства. Для меня и подобных ситуаций, когда нужно с кем-то переговорить с глазу на глаз.

Зыркнув на окружающих, Пратт, сжав кулаки, стал подниматься по лестнице. Но, прежде чем я успел последовать за ним, передав кружку быстро сориентировавшемуся Сергею, передо мной проскочила Бекки, устремившаяся вслед за отцом.

Граф на мгновение обернулся, взглянув на дочь, но ничего не сказал и продолжил подниматься.

Я останавливать Бекки тоже не стал. Пора бы этому «цветку» покинуть оранжерею и занять подобающее место. Первый шаг она уже сделала, узнав на собственном опыте, как близка бывает смерть. Теперь же ей стоит посмотреть, какие глупости могут совершать люди, поддавшиеся чувствам.

Догнав графа наверху, я обогнал мужчину и открыл дверь, пропуская Виталия Алексеевича и его дочь внутрь.

Прежде чем зайти внутрь самому, увидел мелькнувшего на лестнице Кабанова. Тот, поняв, что я смотрю на него, похлопал себя побоку в том месте, где обычно висел клинок, но я лишь покачал головой и зашёл в кабинет.

— Прошу, присаживайтесь, — предложил я, обходя графа и пододвигая второе кресло Бекки.

Та не сразу сообразила, что к чему, не спуская глаз с отца, и села лишь тогда, когда я дотронулся до её плеча и слегка надавил.

— Не трогай её! — рыкнул на меня так и продолжавший стоять Пратт. — Как ты вообще посмел её касаться после того, как она едва не погибла⁈

— Но ведь она не погибла, — обойдя стол, я уселся на собственное кресло, но вальяжно разваливаться не стал.

Граф и так еле держал себя в руках. И если перегнуть палку, рукоприкладство случится раньше, чем хотелось бы.

— Мы договаривались, что ты обеспечишь её безопасность! — зарычал Пратт. — И я немало заплатил за это!

— Попрошу заметить, что к награде шло обещание изрядно попортить жизнь мне и моим людям, если я откажусь, — напомнил я мужчине. — И это несмотря на ваши первоначальные заверения в дружеских отношениях. И тем не менее я взял на себя ответственность за жизнь вашей дочери и полностью исполнил свои обязательства.

— Отец? — удивлённо посмотрела на Пратта Бекки. — Ты же говорил, что господин Исаев сам вызвался нам помочь.

— Помолчи! — прикрикнул на девушку Виталий Алексеевич. — Такие, как он, никогда ничего не делают просто так! И твоя жизнь не более чем товар для подобных ему. Как думаешь, о чём бы он больше горевал, если бы ты погибла? О тебе или потерянных деньгах? Совсем дура⁈

Н-да, понесло старика. Хотя винить его особенно и нельзя. Всё же не каждый день ты узнаешь, что тебя хочет убить собственная дочь. А вторую ты вроде бы даже потерял по вине ушлого барона, потащившего твоё «сокровище» туда, откуда и подготовленные бойцы порой не выбирались.

Я, кстати, уточнял по поводу графа, и, как оказалось, у него действительно сердечко прихватило, и его действительно увозили в губернаторский госпиталь.

Готов поспорить, что Ван Као, узнав об этом, даже ладошки свои загребущие радостно потёр. Ведь это был очередной штришок к моей легенде и его плану. Причём на халяву, всего лишь за счёт здоровья старого товарища.

В общем, старику, определённо, пришлось несладко, и не хотел бы я оказаться на его месте.

С другой стороны, он всё-таки граф, а графьям подобное поведение не позволительно. Особенно по отношению к весьма обидчивым баронам.

— Но, пап… — прошептала молодая виконтесса, ошеломлённая гневной вспышкой отца.

— Бекки, будь добра, выйди из кабинета. Мне нужно поговорить с твоим отцом с глазу на глаз, — обратился я к девушке. — Пожалуйста!

Бекки замешкалась, взглянув на отца. Но, прежде чем тот смог хоть что-то сказать, быстро поднялась из кресла и выскочила прочь.

— Ну а теперь, раз нормального разговора не состоялось, перейдём к неформальному общению, — на этот раз уже я встал из-за стола. — И скажите спасибо, что я делаю это не при вашей дочери…

Бекки Пратт было страшно. А бояться она не любила. Нет, она не была дурочкой, витавшей постоянно в облаках, как многие считали. Но жизнь за могучей спиной отца, оберегающего её от всяческих невзгод, всё же сказалась на мировоззрении.

Но в какой-то момент страх стал проникать в её жизнь. То ли после смерти мачехи, матери Ниши, то ли после того, как отец стал более скрытным, если даже не параноидальным.

Ужасно видеть, как сильный человек, на котором держался весь твой мир, даёт слабину и медленно начинает тащить за собой на дно окружающих.

И тем не менее девушка из последних сил держалась за прежнюю жизнь, старательно закрывая глаза на происходящее вокруг.

Но нельзя вечно обманывать самого себя, и, когда отец сообщил ей, что необходимо покинуть дом вместе с Исаевым и укрыться в Столице, она поняла, что спокойная жизнь подошла к концу полностью. И с того момента страх окончательно поселился в душе девушки.

Барон Исаев казался Бекки страшным человеком. Не в плане того, что он мог оказаться каким-то маньяком. Просто первое впечатление, которое произвёл на неё молодой барон, оказалось обманчивым.

Поначалу она думала, что Исаев — обычный аристо, коих ей пришлось немало повидать на своём коротком веку.

После, побывав несколько раз в его лагере и пообщавшись с окружающими его людьми, девушка уже увидела в молодом мужчине не обычного повесу, который имеет всё, что есть лишь благодаря древнему роду, а вполне сознательного человека, способного принимать взвешенные решения.

Но настоящее лицо Исаева Бэкки увидела в Зоне, в тот момент, когда барон вытащил её из перевёрнутого багги.

Уже чувствуя приближение смерти, девушка вглядывалась в странно потемневшие глаза парня, видимые сквозь прозрачное забрало шлема, и на какой-то миг осознала, кто перед ней.

Человек, способный либо сохранить чью-то жизнь, либо обрезать ниточку, связывающую живущего с этим миром, следуя какому-то своему внутреннему кодексу.

И это её пугало. Несмотря на возраст, девушка прекрасно понимала, что за подобными людьми могут идти лишь сильные. Остальных попросту сожжёт тот огонь, что будет полыхать вокруг такого человека. И не дай боги, он столкнётся с кем-то подобным на своём пути.

Таких можно уважать. Таких нужно бояться. Но вот следовать за такими. Нет, Бекки прекрасно понимала, что она на такое неспособна. Ни сейчас, никогда либо.

Отец… Вот он бы мог. Если бы не дал слабину. Не поддался внешнему давлению. А сейчас… Барон может сделать с ним всё что угодно, а она оставила отца с ним наедине…

Стоя в коридоре, девушка проклинала себя за трусость, заставившую её послушаться барона и выйти из кабинета.

Развернувшись, Бэкки потянулась к ручке двери, ведущей в кабинет. Но, не дотронувшись до неё каких-то считаных миллиметров, одёрнула руку, словно от опасной змеи.

За тонкими стенами кабинета можно было расслышать голос барона, но слова разобрать никак не получалось. И почему-то отец молчал…

— Не стоит им мешать.

Обернувшись, Бекки увидела стоящую у лестницы Син.

Ещё один страшный человек. Не такой, как Исаев, но также пугающий своими жёлтыми глазами, в которых Бекки прекрасно видела отблеск кинжала, смазанного ядом.

— Игорь не сделает ничего плохого твоему отцу, гарантирую, — мягко ступая, произнесла Син.

— Откуда вам знать? — не в силах отвести взгляд от необычных глаз собеседницы, спросила Пратт.

— Потому что вы здесь, а не дома. Потому что ваш отец сейчас не контролирует себя, находясь во власти эмоций. Потому что Игорь спас вас, а значит, теперь ваша сохранность — его задача. И война с вашим родом эту задачу точно не упростит, — подойдя на расстояние вытянутой руки, Агаши ободряюще улыбнулась Бэкки. — Причин может быть множество, но сути этого не поменяет. Граф уйдёт отсюда на своих двоих.

— Вы не знаете отца, — покачала головой девушка. — Он, конечно, изменился. И теперь я понимаю, что именно предательство Нишы и Барова тому виной. И всё же он не до конца растерял ту гордость, что была в нём. И боюсь, это может сыграть роль…

Неожиданно раздался шум, а после стена, напротив которой стояли девушки, вспучилась и пошла трещинами.

Но, прежде чем Бекки успела рвануть в кабинет, её мягко, но крепко охватили чёрные змеи, спеленавшие девушку.

— Я же говорила, что не стоит лезть, когда двое мужчин разбираются между собой, — сквозь толщу опутавших её змей донёсся до Пратт голос Агаши, а спустя мгновение часть ползучих гадов сдвинулась, освобождая голову Бекки.

— Отпусти меня! — крикнула девушка, пытаясь высвободить дар, которым практически никогда не пользовалась. — Пусти!

Однако Агаши полностью проигнорировала «атаку» Пратт, оттащив трепыхающуюся девушку подальше от кабинета.

При этом Син, повернувшись к поднявшемуся Кабанову, жестом прогнала парня, на что тот покачал головой и, откусив здоровенный кусок от бутерброда, опять пошёл вниз.

— Пусти! Они же сейчас поубивают друг друга! — продолжала вопить Бекки.

— Ох, девочка, — покачала головой Син, — мой тебе совет, научись слушать людей, желающих тебе добра. Хотя бы иногда…

Желтоглазая, щёлкнув пальцами, распустила кокон и стала втягивать змей обратно, превращая их в густые чёрные косы.

— Тебе решать, — произнесла Агаши, глядя на замолчавшую девушку, внезапно получившую свободу.

— Но… — порыв ворваться в кабинет, из которого до сих пор раздавался шум, внезапно иссяк, и Бекки осознала, что не понимает, как ей поступить.

— Мудрый выбор, — ободряюще кивнула Агаши, увидев, как Пратт, сжав кулаки и впившись ногтями в ладони, осталась стоять на месте, гипнотизируя дверь кабинета.

Тягостное ожидание продлилось добрых пять минут, после которых дверь открылась, и первым из неё вышел граф Пратт в изрядно помятом костюме со следами крови на воротнике, но при этом без единой царапины.

— Папа! — с облегчением бросилась к отцу Бекки, при этом глядя на стоящего в паре шагов за его спиной барона.

То же выражение, те же глаза, что она видела в Зоне. Девушка вновь ощутила, как всё внутри неё сжимается.

И тем не менее, с трудом пересилив себя, она отвела взгляд от Исаева и прижалась к отцу.

— Ты цел? Всё в порядке?

— Всё хорошо. И прости меня, — обняв дочь, произнёс граф. — А теперь нам нужно домой.

— Хорошо, — кивнула Бекки и, не отпуская руки отца, буквально потащила его к лестнице, при этом стараясь не поворачиваться в сторону по-прежнему стоявшего молча Исаева.

И тем не менее, прежде чем уйти, девушка расслышала, как её отец негромко произнёс: «Спасибо».

— Ты что со стариком сделал? — подошла ко мне Син, едва Пратты скрылись.

— Пф-ф, старик. Скажешь тоже. Этот старик мне чуть всю дурь не выбил, — усмехнулся я и прижал ладонь к боку, куда пару раз прилетело даром графа. — А если серьёзно, то ничего сверхъестественного. Встряхнул мужика. Я вообще планировал просто побеседовать…

Агаши прыснула, а я недовольно на неё посмотрел.

— Я серьёзно. Думал, пообщаемся. Он спустит пар. Посидит рядом с дочуркой, расслабится. Ну и разойдёмся бортами. А его перекрыло просто. Пришлось Бекки спровадить. Её чуткой натуре не рекомендовано видеть, как столп её мира елозят мордой по столу…

— Н-да, узнаю дипломатию по-Исаевски, — улыбнулась девушка, вставая передо мной. — Кстати, ты в курсе, что у тебя глаза светятся?

— Да? Что ж, будем надеяться, что это временно. А то знаю я одного типа, который любит носить тёмные очки в помещении и о котором потом трудно вспомнить…