Эль Мория. Джуал Кхул. Майтрея. ДВЕ ЖИЗНИ. НАЧАЛО

ГЛАВА 1

Шар солнца скользил к линии, разделяющей море и небо. Полупотухшие искры отражения тщетно боролись со слоями сгущающейся темноты. Это было похоже на кровь, которая проливалась на поверхность океанских волн, отражавших сумерки. Океан будто не мог выдержать этой трагической сцены, и его отчаяние выражалось движением глубоких вод. Зимние бризы проносились над водой, вызывая дальнейшее смятение и срывая пену с волн, которые приветствовали их, баюкая и лаская. Ветры пересекли границу моря и вторглись во владения земли, разнося песчаные холмы и заставляя песчинки носиться по кругу. Их прикосновение к деревьям и нежным лианам изобильных садов Двараки было мертвенным. Всё выглядело так, будто издавало свой последний вздох.

Среди зарослей деревьев, на плите белого мрамора, подложив под голову левую руку, а правую ногу поставив на левое колено, лежал богатырь невиданной красоты. Он глядел в небо, что-то созерцая. Между его бровями стекал мускусный знак, растворённый каплей пота и напоминая комету на сумеречном горизонте. Пот во время зимнего бриза! Но кому дано постичь лаву, скрытую в складках его лба? На нём была золотисто-жёлтая нижняя рубашка, подпоясанная голубой шёлковой лентой. Она свисала, подобно шее спящего павлина. Ожерелье из жемчужин и алмазов отброшено немного в сторону, открывая чёрную родинку на груди. Пряди его волос отражались в мраморе, подобно куче сапфиров, а корона, украшенная драгоценными камнями и павлиньим пером, лежала рядом на мраморной плите. Казалось, что его полузакрытые лотосовые глаза предоставляли закату любезное позволение.

В смутном сумеречном свете к нему приблизилась могучая фигура с пепельными волосами, одетая в чёрное. Быстрым выдохом издав звук, напоминавший шипение кобры, пришелец ожидал ответа. Ничего не последовало. Наверное, обладатель покоившейся фигуры был поглощён собственными мыслями. Глаза его были полузакрыты. Возможно, он исследовал возмущения миров скрытых причин?

— Кришна, Кришна! — обратился к нему пришелец. Кришна открыл глаза и с улыбкой сел.

— Что созерцаешь?

— Будущее ядавов.

— Которой их части? Наши несчастные товарищи разделены теперь на две постоянно борющиеся между собой группы.

— Все они, родившись и развившись из меня, являются моей частью.

— Когда часть твоей плоти поражает рак, можешь ли ты всё ещё назвать её частью себя? Нынче ядавы поглощены опасным занятием — пожирают друг друга, подобно бациллам. Что заставляет тебя переживать за свой народ, полное уничтожение которого неизбежно?

— Ты считаешь, брат мой, что я на самом деле считаю ядавов своими? — спросил с улыбкой Кришна.

— Я не знаю, что ты чувствуешь. Насколько это касается меня, я потерял к ним всякую симпатию. Их поведение отвратительно.

— Извини, дорогой брат, но я ни к кому не испытываю отвращения. В этом и вся разница.

— Мой невинный брат! Ты всё ещё надеешься восстановить Закон? Для кого ты принёс его на землю, когда здесь полный упадок и разорение?

— Собранный урожай несёт в себе семя для будущего. Можно вспахать землю и снова его посеять. Владыка времён года никогда не устаёт из года в год приносить плоды. Мёртвые родятся вновь новыми расами будущего.

— Но как насчёт настоящего?

— Настоящее всегда ускользает в тайну времени.

Баларама сел рядом с Кришной и, положив руку ему на плечо, мягко сказал:

— Брат мой! Разве это не разочарование — видеть, как за все твои лучшие намерения отплачивают злыми делами? Какова же, по-твоему, причина этого неожиданного поворота?

— Облачённые в тела из материи, живые существа действуют как смертные. Твоя осознанность, похоже, на время затуманилась. Помни, что приход Кали — это часть великой драмы. С воцарением Юдхиштхиры установился мой закон, но тогда же было посеяно и семя эпохи Кали — кали-юги.

— Что же теперь случится в этой почитаемой стране божественной кармы? Какие чары твоей йоги сейчас действуют? Как смог Кали явиться среди ядавов, находящихся под твоей защитой?

— Ядавы не получают моей защиты, поскольку не знают самоотречения. Они просто мои современники. Их индивидуализм и своеволие вызвали Кали и привели к расколам. Началом упадка нравственности стало вторжение Чёрного Яваны.

Братья встали и пошли по тропе, которая вела среди рядов деревьев. Звуки шагов Кришны играли музыку на струнах тёмного безмолвия. Баларама внезапно остановился и сказал:

— Ведь ты здорово подстроил смерть Чёрного Яваны. И несмотря на это, говоришь, что Кали должен проникнуть в наши владения. Как же это так?

Кришна улыбнулся, и его красные от бетеля зубы, подобно рубинам, сверкнули в темноте.

— Кали для прихода не нужен Чёрный Явана. Смерть Яваны стала только причиной для вспышки Кали, ведь вместе с Чёрным Яваной в нашу страну вторглись бесчисленные враги.

— Ты знаешь силу и доблесть нашего народа. Ты мог предупредить нас заранее.

Тёмное звёздное небо выглядело, как испещрённая дырочками завеса. Искорки звёзд на тёмном фоне двигались туда и сюда. Это был просто океан темноты. Кришна сказал:

— С одной храбростью не нападёшь на армии Кали. Одна из трёх его сил уже перемешалась с жителями нашей страны. Их нельзя устранить, поскольку они стали частью нашего общества, потихоньку настраивая против своей страны собственный народ. Если мы начнём с ними бороться, то придётся изничтожить и местных жителей. Подбрасывая мысли о революции, они подстрекают наших людей убивать друг друга во имя различных групп. Вторая сила — это сила секса. Чёрный Явана внедрил в нацию тысячи беспринципных молодых женщин. Культура молодёжи приобрела сексуальный характер, что привело ко всеобщей нервозности и полной потере распозавания, ненависти и гневу, который оказался самоубийственным. Третья же сила — пьянство. Оно тоже уже постучалось в нашу дверь.

Баларама смутился и отвернулся в сторону. Кришна продолжал:

— Чёрный Явана натравил эти три силы на наш народ, а потом удалился.

Братья уже выходили из ворот сада, когда к ним приблизился святой подвижник и поклонился в почтении. Он был высок и хорошо сложен. Цвет его лица был золотистым, а между красивых лотосовых глаз можно было заметить две линии, загибающиеся к бровям, которые соединялись, напоминая бутон лотоса. Между бровей его светилось золотое сияние, которое, казалось, рассеивало темноту. Кришна встретил его с улыбкой и сказал:

— Рад тебя видеть, дорогой Майтрея!

— Нет ничего, что не было бы известно Господу.

— Да, всё познано, но должно познаваться вновь и вновь.

— Мой Господь! Ты — воплощение божественной магии и стоишь за великой драмой. Но я здесь не для того, чтобы демонстрировать своё красноречие.

— Так какова же цель твоего прихода?

— Ты и есть конечная цель всего. И ты ещё спрашиваешь, почему я пришёл!

— Зачем же ты здесь? Возглавить мир?

— Твоя воля будет исполнена, раз так. Лишь она привела меня сюда.

— Да. По моей воле ты здесь, чтобы быть режиссёром Великой Драмы. Ты пришёл из Бадарикашрама? Если так, то знаешь ли ты что-нибудь о благополучии наших людей там?

— Мой Господь! Скажи мне, кто не твои люди? Покуда изливается твоя милость, что возможно, кроме благоденствия и благополучия?

— Так что, ты понял направление моей милости? — спросил Кришна с улыбкой.

Поражённый, Майтрея стоял, сложив руки. Повинуясь, он произнёс: «Шри Хари».

— Обитатели Белого Острова всегда распевают имя Шри Хари и, будучи в его присутствии, находятся в безопасности. Даже при растворении миров! — произнёс Кришна.

Баларама вмешался:

— Дорогой Майтрея, друг мой! Учение твоего великого учителя Кришны, похоже, аккуратно пройдя сквозь уши ядавов, достигло жителей Белого Острова. А они-то сохранили его в своих сердцах.

Кришна взглянул в глаза Майтрее и сказал:

— И где же ты окажешься теперь? Ведь ты из тех мудрецов, что даже на краткое время не задерживаются в одном месте. За это время и корову не успеешь подоить.

— Заставляя нас говорить, ты только развлекаешься игрой. Ведь мы всегда говорим что-то, что ты уже знаешь. Раньше я приходил сюда, только чтобы скорее уйти. Теперь я пришёл, чтобы остаться здесь и наслаждаться блаженством твоего присутствия.

— Физического? Наконец-то, ты пришёл получить наш приём, потому что тебя манит Божественное!

Баларама шутливо сказал:

— Будь внимателен к словам своего гуру, мой дорогой невинный Майтрея. Манит или обманывает? Правильно понимай своего Учителя!

Майтрея ответил:

— Даже Нарада не смог избежать чар его божественной игры. Его игра — для нас только благословение.

— Оставь Нараду в покое, — продолжал Баларама. — Теперь ядавы переживают горькую кульминацию своей драмы. Они разделены на политические группы, старающиеся уничтожить друг друга. Наш царь Юдхиштхира из столицы Хастины пытался объединить их, но всё без толку. Царица Драупади тоже обращалась с посланием, призывающим две группы к прекращению насилия и сближению. Группа, выступающая под знаменем Палицы, требует отдельного государства. День и ночь на улицах Двараки слышатся революционные лозунги. Видишь, как ядавы разрушают свой собственный мир? Ложные взгляды на личную свободу и независимость распространяются, как пожар, заражая уже и соседние города.

— Спирали времени развёртываются в непредсказуемые события. Но всё это лишь детские игры Господа, — сказал Майтрея.

— Так что довольствуйся таким ответом, — продолжал Баларама. — Ядавы, вставшие под знамя Палицы, требуют независимого государства и сражаются на смерть. Улицы полны телами убитых. Одна группа уничтожает скот другой. Люди жгут собственные дома, чтобы уничтожить дома своих соседей, выливают молоко на улицы, убивают детей и мучают женщин во имя мести, пьяные от насилия и жажды разрушения, приходят в невообразимое бешенство.

В безмолвии ночи они шли по пустынным улицам Двараки, и перед ними открывалось ужасное зрелище. Во тьме виднелись сожжённые здания и разрушенные украшения. Поскольку фонари везде были сломаны, улицы патрулировали стражники с факелами в руках. Они безжалостно преследовали граждан и избивали их, если находили подозрительными.

— Разве сейчас безопасно гулять по улицам? — спросил Майтрея.

— Не бойся, — ответил Кришна. — Кали не сможет тронуть тех, кто следует за мной.

Они прошли в главные ворота в городской стене, бдительно охраняемые неусыпными стражниками. Стражники с каждой стороны почтительно поклонились входящим во дворец.