Эстеты из Кукановки

ПОЧЕМУ ОНИ УЕХАЛИ?

Хорошо вам, товарищи. Вы живете в Вологде.

В Калуге.

В Алагире.

Мои знакомый Федор Демидыч с женой Варварой Акимовной раньше тоже жил в таком уютном, симпатичном городе. Но только без моря. Пальм и баобабов там тоже не было. Правда, других растений, таких, как капуста, морковь и прочая петрушка, этого хватало.

Но Демидыч не хотел останавливаться на достигнутом. Он все, видите ли, мечтал на склоне лет пожить на пляже, полюбоваться вволю медузами, каракатицами и прочей морской тварью. Хотелось ему покушать фиников и кокосов с собственного дерева.

И вот, выйдя на пенсию, он обменял свои маленький домик на такой же особнячок в Гагре.

Живет месяц, другой, глазеет на морскую даль и в ус не дует.

Однако вскоре пришлось ему подуть в ус.

Когда настал купальный сезон — как снег на голову свалился нашей приятной паре супругов двоюродный брат Петр с женой Аннушкой и близнецами-двоечниками Витькой и Митяем, редкими шалберниками и хулиганами.

— Молодец ты, брат Федор, — сказал брат Петр, целуясь с хозяином. — В райском месте поселился. Нам знакомые советовали: поезжайте, мол, в Палагу или Палангу какую-то. Нынче, мол, это самое модное место. А я говорю: брат в Гаграх живет, а я с какого-то пятерика куда-то там потащусь? Даже слушать глупо. Брат, говорю, обидеться может.

Гости расположились как дома. И даже того лучше. Вставали к завтраку, с пляжа приходили точно к обеду. Двоечники Витька и Митяй оборвали зазелено все мандарины и потоптали благородный лавр, играючи в Фантомаса. В общем, когда они уехали, Демидыч даже перекрестился, хотя в бога не верил.

Но вот на другой год, в начале августа, Демидыч получил телеграмму: «Встречайте. Едем. Петро».

— Что делать, Варварушка? А? — горестно спросил он жену. — Вот напасть. Не было печали.

— Знать, такая наша доля, Федя, — утирая слезы, сказала кроткая Акимовна. — Господь терпел и нам велел.

Но, как мы уже сказали, Демидыч был атеистом и не хотел брать пример с Иисуса Христа. Всю ночь он не спал. Крутился, вертелся, пил воду, курил. А чуть свет куда-то умчался.

Вернулся к обеду на грузовике. Привез известку, краску, цемент и всякую прочую строительную дребедень.

— Ремонт будем делать, — хихикая, сказал он Варваре. — Вытаскивай все барахлишко во двор.

И за час они такого наворотили — как Мамай прошел войной.

На другое утро явились гости в полном составе. Позавтракали. А потом Демидыч говорит:

— Какое счастье, что вы надумали приехать! Пляжик подождет, никуда не денется. Сначала нужно хоть одну комнату отремонтировать. Ты, Петро, будешь крышу перекрывать — течет, негодница. Дамы наши известкой потолки побелят. А Витька с Митяем будут участок благоустраивать. Вон сколько тут камней. Валяйте, ребята. — Вот вам лопатка, кирка, носилки, тачка. Зарабатывайте свой хлеб честным трудом.

А Варвара Акимовна говорит:

— Бестолковые эти мужики. Нескладно ты распорядился, Федя. А кто гостям обед готовить будет?

Демидыч даже законфузился:

— А ведь ты права, жена. Тогда скорректируем наш план. Аннушка нехай потолки белит, а Варварушка стряпать будет. А я буду вроде как прораб.

И началась катавасия.

Прораб Демидыч бегал от одного к другому и понукал:

— Шевелитесь, городские жители! Это вам не бумажки писать и не на футбол глазеть. Хоть одну комнату закончим сегодня, а то на дворе спать придется.

— И на дворе бы ладно, — кряхтя, отозвался с крыши брат Петр.

— А тут скорпионы, сороконожки, фаланги, змеи, укус которых смертелен, — отрапортовал Демидыч. — Тюкнет тебя ночью какая-нибудь гадина, и живо окочуришься. Вот у нас намедни был случай…

Видимо, с перепугу брат Петр свалился с крыши прямо в бочку с известью.

— Э, недотепа! — сказал Демидыч. — А если бы тут раствор был? Ведь ты бы его испортил.

После обеда Демидыч милостиво разрешил:

— Теперь можно и на пляж. Остальное потом. У нас отпуск две недели? Ах, двадцать четыре дня? Ну, тогда смело управимся.

— Нет, — говорит Аннушка. — Это у Петра. А у меня всего восемь дней отпуска.

— Жаль, конечно, — говорит Демидыч. — Ну, и за восемь можно кое-что сделать.

На другой день Демидыч снова расставил всех по местам, начал давать дневные задания.

— У меня волдыри на ладонях, — захныкал Витька.

— А я вчера пятку порезал: на стекло наступил, — заявил Митяй.

— Ишь, какие нежные цацы! — сказал Демидыч. — На пляже каждый дурак может валяться. А вы докажите, что способны к созидательному труду. Вас, наверно, учили в школе, что только благодаря труду обезьяна превратилась в человека.

Витька пробурчал, что обезьянам живется, по его мнению, неплохо. Им не приходится таскать тележки с камнями, натирая мозоли.

— Жрут себе готовое да лазят по деревьям, — поддержал Митяй, — а люди еще за ними ухаживают.

На третий день оклейка обоями и ремонт крыши были закопчены.

— Да, — сказал Демидыч. — Завтра привезут метлахскую плитку и кафель. Будем облицовывать ванную, туалет, кухню. А ребята начнут вырубать в скале нишу для кладовой.

Брат Петр улыбнулся, но как-то странно, одной губой. А другая у него перекосилась и полезла вниз.

Вечером они ушли с Аннушкой, как сказали, на почтамт.

Вернувшись, брат Петр издали показал Демидычу какую-то бумажку:

— Телеграмма. Срочно вызывают обратно. У нас пуск очень важного объекта. Надо собираться.

— Как?! — закричал Федор Демидыч. — Сорвать человеку отпуск! Безобразие! Нарушение конституции. Но ты, Петро, хоть семью здесь оставь. Ремонт ведь не закончен.

Но тут Аннушка сказала, обняв мужа:

— Нет, куда он, туда и я.

А близнецы-двоечники завопили со слезами на глазах.

— Папочка! Мамочка! Не оставляйте нас здесь! Возьмите с собой! Мы больше не будем плохо учиться! Будем слушаться! Будем зубы чистить! За хлебом ходить!

— Жаль прямо до слез! — сказал Демидыч. — Ну, на тот год обязательно приезжайте. Надо будет сарай для козы строить, курятник. Артелью — оно и батьку бить способнее… Хе-хе…

Гости сели на такси и двинулись, прощально помахивая платочками.

— Э! Куда вас направо несет? Вокзал-то налево! — закричал Демидыч.

— А нам тут еще на дорогу этих… цветочков купить надо, — ответил брат Петр и помахал рукой.

А через несколько дней Варвара Акимовна увидала возле рынка женщину, очень похожую на Аннушку. Рядом с ней шагал мальчишка, сильно смахивающий на Витьку и Митьку. Он тащил авоську с баклажанами и вареной кукурузой. Женщина с мальчишкой вошли во двор, где всегда, как знала Акимовна, сдавались комнаты отдыхающим.

Больше семья брата Петра к Демидычу не приезжала. Обиделись, видно, на что-то. А живи Демидыч, как раньше, в своем северном, милом, уютном городке, не потащись он на берег лазурного моря — и родню бы сохранил.