Федор Черенков

Глава 10 ЗА СТАРОСТИНА. НО НЕ ПРОТИВ БЕСКОВА

Читатели «Комсомольской правды» назвали спартаковского полузащитника лучшим футболистом страны. Бесспорно, «Комсомолка» издавалась (и издаётся) в Москве, но была печатным органом союзного значения. Суперпопулярную и тогда очень качественную газету читали по всей многонациональной стране. И пройти мимо волеизъявления советских читателей вряд ли будет справедливо.

3 января 1988 года А. Чуркин опубликовал в этой газете интервью с футболистом под названием «Фёдор Черенков — кумир публики». Объём текста невелик, однако почти всё, на наш взгляд, интересно. Во-первых, поставлена точка с историей про сотый гол. Корреспондент вернулся к тому драматичному эпизоду: «Судья назначил несуществующий пенальти в ворота “Днепра”. Тем не менее вы не отказались от одиннадцатиметрового. Разве это честно?»

Перед тем как Фёдор ответит, неплохо бы заметить: истории уж полгода. Вспоминать всё это — да ещё в праздничном январе — вряд ли кому захочется. К тому же он в июле всё уже рассказал Геннадию Ларчикову в подробностях. Однако Черенков, как всегда, удивляет не только на футбольном поле: «Сотый гол? Справедливость в претензиях ко мне есть. Уже после матча просмотрел видеозапись. Действительно судья Кузнецов ошибся: пенальти не было и в помине. Но как на поле это определить? Как бы повёл себя, если бы знал о просчёте арбитра? Наверное, пробил бы мимо ворот».

Черенков, без преувеличения, уникален признанием претензий к себе! Спорный эпизод без всякой подсказки или давления сверху трактуется с максимально неудобной объективностью. И оттого можно поверить про «мимо ворот». Потому что это по-черенковски.

Дальше журналист Чуркин напоминает футболисту про отпуск и интересуется, как Фёдор вообще проводит свободное время. Между прочим, уникальная ситуация: если заметили, мы всякую главу начинали с зимних сборов. А как спортсмены отпуск проводили? Сейчас-то ясно: их тёплые края ожидают с нетерпением. Тогда же с заграницей не всё так однозначно выходило. Поэтому ребята чаще всего далеко не отъезжали. Черенков в ответе поначалу вполне предсказуем: «Удивительное дело: после пары дней отдыха появилось желание “постучать по мячу”. Поэтому раза два-три в неделю выхожу поиграть. Либо утром, либо вечером бегаю кроссы. Словом, стараюсь не потерять форму».

«Предсказуемость» состоит в том, что у Бескова иначе и быть не могло. Те, кто не испытывал тяги побить по мячу после двухдневного расставания с ним, вообще в команде не появлялись. Те же, кто забывал бегать кроссы в отпуске, — оставались, конечно. Однако не на такой срок, как Черенков.

Наиболее любопытное следует потом. Футболист, спокойно продолжая рассказ об отпускном существовании, добавляет: «И ещё читаю. В школе как-то поверхностно прочитал “Войну и мир”, сейчас перечитываю этот роман». «Войну и мир» Льва Толстого многие вовсе в школе не читали — пусть то была и советская школа, имевшая немало преимуществ перед современной российской. Он — прочитал. Хотя «технарь», математику любил с физикой. Такие мальчишки, бывает, русскую классическую литературу не уважают: «болтовня», выдумки, зачем время тратить.

Но Федя был изначально старателен. Посему одолел в юности четыре тома. А сейчас, к тридцати, вознамерился перечитать, перепахать, передумать. Причём перестроечное время счастливо открыло народу неизвестные до того тексты Анны Ахматовой, Михаила Булгакова, Бориса Пильняка, Андрея Платонова, Александра Твардовского, Марины Цветаевой. Вот-вот настанет время повального чтения Александра Солженицына, Владимира Войновича, Сергея Довлатова... А Черенков перечитывает Толстого.

Для него это более актуально. Отчего? Снова лишь предположения: судя по всему, подходит пора зрелости. И он мыслит шире, глубже, объёмнее. Это неизбежно скажется и в его профессиональной деятельности. Он, и без того всегда опасный для противника, будет представлять собой ещё большую угрозу. С чем придётся считаться всем.

Но закончить разговор о том интервью хотелось бы чем-то сугубо земным. Дочке Насте, например, исполнилось семь. Первоклассница. И папе очередной зимой выпала радость с ней побыть подольше. Что очень радует его.

Он вообще детей любил. Из интервью можно узнать, в частности, что с болельщиками он в футбол играет «редко, да и то с мальчишками». И при этом сетовал, что площадок в Сокольниках мало. То ли дело в Кунцеве, там прямо рядом с домом побегать с мячиком можно было...

Приближаясь к чемпионату страны, мы обязаны обратить внимание на публикацию «Советского спорта» от 16 января. Непосредственно на первой странице Ринат Дасаев объявлял о намерении открыть школу вратарей своего имени. (Чего сделать не получилось по разным причинам.) Учитывая, что многолетнего капитана «Спартака», бессменного первого номера сборной страны, участника двух чемпионатов мира знал весь Союз, — шансы на положительное решение вопроса имелись.

Только мы сейчас об ином. Дасаев рассуждал: «Вероятно, я бы мог заниматься с ребятами из Москвы и Подмосковья, встречаясь с ними по нескольку раз в году. Не сомневаюсь, польза от таких встреч, от тренировок была бы реальная. Тем более что иногда вместе со мной на своеобразную сессию приходили бы Фёдор Черенков и Сергей Родионов. Они бы и проверяли, чему мы с вами научились на футбольном поле».

Родионов — форвард, тогда ещё входивший в сборную, здесь всё понятно. Однако Черенков — полузащитник! Пусть и достигший Клуба Федотова. И сверхсильным ударом Фёдор никогда не обладал. Подкрутить-подрезать в ворота мог, но это же в завершение комбинации. Или когда не было другого выхода. Тогда зачем он в качестве экзаменатора будущим юным воспитанникам школы Дасаева? Да потому что Черенков!

Возьмём для примера встречу с болельщиками, которых руководство «Спартака» пыталось организовать в клубе (таких «охваченных» набралось тогда около тысячи). И вот настало время расходиться. «Команда, — рассказывал Александр Владыкин («Советский спорт» от 3 февраля), — уже садилась в автобус, со сцены убирали последние стулья, а Фёдора Черенкова болельщики всё не отпускали. Окружили его, протягивали футбольные программки, просили расписаться на память...»

Заметим: встреча прошла тепло, душевно, на все вопросы получены наивозможно правдивые, откровенные ответы. Причём то был звёздный состав красно-белых. Ещё никуда не уехали Дасаев и Хидиятуллин. И Родионов на месте, и однофамильцы Кузнецовы, и Бубнов. Отличные, уважаемые народом футболисты. И вот они давно собрались отъезжать, с чем фанаты (а кого ещё собирали в клубе вагоноремонтного завода имени Войтовича?) вполне себе согласились, — а с Фёдором никак не могли расстаться. Причём в репортаже А. Владыкина приводятся выступления Николая Старостина, Хидиятуллина, короткие реплики Бубнова, Евгения Кузнецова. Черенков вроде как и не говорит ничего. Да его и не спрашивают. Достаточно на него посмотреть, увидеть добрую, мягкую улыбку — и неизбежно становится легче.

То есть в популярной, любимой народом команде он занимает, как ни крути, особое место. Он вновь вместе со всеми (сезон это покажет) — и сам по себе. Тут имя и фамилия становятся незаметно маркой, брендом, если хотите. Очень это непростой и нетипичный для нашей страны процесс. Чтобы понятнее было, сошлёмся на Бескова.

Дело в том, что во втором номере журнала «Физкультура и спорт» напечатан материал Евгения Богатырева «И снова Бесков недоволен...». Он посвящён итогам победного первенства 1987 года и, надо сказать, не содержит сверхновых наблюдений. За исключением одного. «Особо, — отмечает журналист, — запомнился матч минувшего сезона на Кубок Федерации футбола. На табло стадиона был высвечен редкий счёт: “Спартак” — ЦСКА — 6:0. Бесков сидел на трибуне в окружении своих помощников и улыбался (такая редкость — улыбка Бескова во время игры его команды!). “Спартак” продолжал атаковать. И вдруг Бесков стал мрачнее тучи.

— Ну разве это пас? — обратился он к соседям по трибуне. — Черенков не имеет права так играть!

И снова лицо его стало непроницаемым...»

Почему же не имеет права? Где же входившие тогда в жизнь демократические ценности, если кому-то позволено играть, как получится, а кто-то, выходит, вообще не имеет права на ошибку?! Что ж, ответ тот же: да потому что Черенков. Это есть оборотная сторона любви. Заслужив её, ты постоянно должен держать собственную марку.

Конечно, отечественные поклонники футбола не столь переменчивы, как чья-то «торсида». А запас обожания конкретно к Фёдору был необычайно велик. Так что здесь выражено мнение тренера-максималиста. Который требовал со всех. И Черенков, вопреки некоторым непонятным слухам, вовсе не являлся исключением.

Тут другое весомо. Если бы даже Константин Иванович прошёл мимо какой-то шероховатости, неточности, недоработки (что, безусловно, вряд ли) — Черенков непременно бы нашёл ошибку самостоятельно. И тогда начинался суд над самим собой.

В данном случае мы уже не голословны: выше приводились примеры, когда он вдруг с анализа чужих действий резко переходил к отнюдь не лестной самооценке. «Особенный»? Пожалуй. Только скромняга Моуриньо так лично себя окрестил, а Фёдора попросту иначе и не назовёшь.

Он знал себе цену. Что вовсе не означает бессовестной саморекламы и непрестанного выбивания всё больших и больших денег. Черенков — из иной среды. Истинно футбольной и оттого подлинно интеллигентной. А в подобной среде человек, наоборот, непрестанно стремится думать, сомневаться, анализировать, совершенствоваться. Отлично понимая, кто он и что с него обязательно спросится.

Но пора переходить непосредственно к футболу.

В январе спартаковцы, как обычно, готовились в зале. На этот раз не только дома. Москвичей позвали за границу фактически на турнир по мини-футболу: семь игроков в команде, два тайма по 15 минут. Под крышей парижского дворца спорта «Берси» собрались старые знакомые, которых развели по двум группам по три команды. Сначала советский клуб уступил «Нанту» 1:2 (Шмаров забил), затем разгромил бразильский «Ботафого» 6:0 — тут один гол на счету Черенкова.

В финальной пульке три команды навылет не играли. Красно-белых больно побил ещё один не самый добрый приятель, «Кёльн», — 0:3. Зато удалось взять реванш у «Нанта» — 2:0. А поскольку французы одолели немцев, посчитали разницу мячей. Она объяснимым образом оказалось лучше у «Кёльна». Наши с французами разделили второе-третье место. Лучшим игроком турнира был признан небезызвестный нам Веркотерен, перешедший в «Нант». Что вряд ли расстроило Фёдора: в конце концов, лучшим голкипером назвали Дасаева. Да и вообще нужно было пока подзабыть пережитое и заняться будущим.

Будущее же команды смотрелось весьма туманно. Что удивительно: всё-таки чемпионы. Тем не менее и квартиру-то выбить для приглашённого игрока, как мы поняли, становилось непросто. А зарплата — та же.

Поэтому никакого усиления состава не произошло. И сезон 88-го в этом плане решительно отличается от двух предыдущих: буйных, страстных, «карнавальных». Когда футболисты приходили, давали серию отменных игр, потом проваливались, исчезали; затем появлялись новички, которые также подавали надежды, но недолго, и их, в свою очередь, тоже находилось кому заменить. Наконец образовался к середине 1987 года чемпионский состав — с небольшим резервом на всякий случай. Однако, чтобы конкурировать с сильными противниками, требовались три-четыре приобретения.

Не случилось. Конечно, Бесков не дремал: допустим, вернулся из дубля Игорь Шалимов. Но всё же, если присмотреться, основную нагрузку в 88-м вынесут 14, от силы 15 футболистов. Это очень мало, учитывая и будущие еврокубки, и отлучки четырёх-пяти игроков в первую и олимпийскую сборные, и, понятное дело, травмы. Всё это скажется вскоре самым печальным образом на выступлениях команды.

Черенков проведёт все 30 матчей союзного чемпионата. И на Кубок СССР — ещё три игры. И во всех четырёх поединках Кубка УЕФА он выйдет на поле. При этом мы вовсе не просим сочувствия к нему. Достаточно понимания ситуации. Встаньте мысленно на позицию соперников «Спартака». Если никто не пришёл, в полузащите будут творить те, кто есть. А твёрдо есть пока один Фёдор: молодым Мостовому и Шалимову был нужен ещё годик для полной адаптации.

Закрыть спартаковскую десятку — и дело в шляпе? Действительно, фронт атак неизбежно суживается, сжимается, когда «дирижирует» один футболист. Так на то он и футболист, а не дирижёр! Про некоторые дополнительные возможности игры с мячом не стоит забывать.

В этой связи необходимо процитировать Валерия Березовского, который рассказывал о матче первого тура с «Кайратом» в «Футболе-Хоккее»: «Тонким, очень тонким, прямо изощрённым игроком слывёт Фёдор Черенков. Эта его тонкость, тактическая гибкость, чутко улавливаемая партнёрами, зачастую загоняют в тупик соперников. Гости этого никак не желали допустить и решили, что такому тонкому и техничному стратегу должен противостоять игрок, хоть в какой-то степени обладающий теми же качествами — умный и деятельный».

И к чему это привело? «...Тенью Черенкова стал Шалимов. Логично выглядел ответный ход: Черенков выдвинулся далеко вперёд — вровень со Шмаровым, благо место для него предоставил несколько травмированный Родионов».

Родионов не появился на поле с самого начала, и Черенков вынужден был выдвинуться в линию атаки. Однако отношение к нему прежнее. Благо Фёдор прежний. «Были, конечно, и отходы, — анализировал Березовский, — кто же сейчас не отходит назад, а тем более Черенков, все возможные возникновения и уходы которого и составляют суть его тактических хитростей».

Грубо говоря, в этом и состоит смысл футбола. Эти вот хитрые «тактики» индивидуальным частенько образом заставляют мучиться соперника — уходами и, что прекрасно у Березовского, — «возникновениями». Когда сил хватит, конечно, «возникать». Салимов, сильнейший кайратовский футболист в той игре, был вынужден отойти назад и стать защитником.

Москвичи на любимом покрытии победили — 2:0. Черенков при этом сделал для успеха очень много. Юлий Сегеневич заметил в «Советском спорте»: «Но, когда спустя несколько минут чемпион организовал фланговую атаку и комбинацию, начатую Черенковым, в штрафной площади продлил Е. Кузнецов, Бураков бессилен был парировать удар Пасулько, направившего мяч под перекладину». И уже на 43-й минуте: «Но тут на исходе первого тайма хозяевам удалась комбинация Шмаров — Черенков — Хидиятуллин, и на перерыв спартаковцы ушли, ведя в счёте — 2:0».

Дебютной встрече чемпионата уделено так много внимания не из-за её невообразимой значимости. Просто речь дальше пойдёт о статусе футболиста Черенкова. И некоторые тенденции в этой связи подтверждаются хотя бы отрывком из материала Александра Львова в «Футболе-Хоккее», где рассказывалось о проигранном спартаковцами (0:1) четвертьфинале Кубка СССР: «...в защите вместо Ковача впервые появился Бодак, на подвижность, “назойливость” которого, как признался потом В. Иванов, рассчитывали при опеке Черенкова».

Предварим вопросы: да, это тот «назойливый» Сергей Бодак, который через пять лет сломает карьеру талантливому форварду Юрию Тишкову и спустя год будет прощён.

Однако Валентин Козьмич Иванов, тренер торпедовцев, выпустил тогда ещё молодого футболиста не для того, чтобы он покалечил Фёдора. И нет, кстати, никаких свидетельств грубости по отношению к спартаковской десятке в том четвертьфинале. Смысл в ином: тренеры (здесь уместно и повториться) должны были решать проблему Черенкова — и от результата такого решения во многом зависел счёт матча. Такая ситуация, конечно, не нова, но в данном случае тема особой, «решающей» ответственности Фёдора поднималась со всей серьёзностью.

Про личную ответственность говорилось выше. Потихоньку надо бы перейти и к командным действиям. Безусловно, чемпионат шёл: красно-белые, отыграв вничью с земляками из «Торпедо», вполне заслуженно уступили харьковскому «Металлисту» на выезде. Здесь, безусловно, одна из причин — переход из зала на травяные поля. Процесс общий — и Черенков не исключение. Но уж слишком часто повторялось одно и то же много лет подряд!

Впрочем, сейчас внимание не этой печальной традиции советского футбола. Наступил черёд одного из важнейших противостояний: «Динамо» (Киев) — «Спартак».

Матч 27 марта проходил в столице Украины. Несомненно, своё поле и 100 тысяч поклонников обязательно гонят игроков вперёд. Однако нужно назвать ещё несколько факторов. Главный, пожалуй: Валерий Лобановский решил создать суперклуб, не порывая с советской системой. Логика объяснима и заслуживает, по крайней мере, понимания.

В самом деле, западные команды каждый раз основательно усиливаются перед еврокубками. Их менеджмент трудится адресно. Нужен вратарь — добудем, центр обороны — пожалуйста. Надо — и нападающего найдём. Были б деньги.

И чем наши хуже? Союз-то пока не распался. Вот и удалось привлечь в Киев не только Протасова с Литовченко из «Днепра» (грозного, заметим, конкурента), но и голкипера Жидкова из «Нефтчи». Бесспорно, хотелось большего (Тищенко, Яровенко) — но не получилось. Дурная это практика? Осмелимся утверждать, что для того момента, учитывая реалии 88-го года, — ничего криминального в том начинании нет. Футболистов же не увозили на машинах и самолётах, как раньше, когда призывали якобы в армию. Всё цивилизованно, по договорённости. Тем более СССР распадался — это чувствовалось по всему. Так зачем брать игрока из чужой страны, коли своя покуда на карте осталась?

Хотел ли того же Бесков? Бесспорно. Только ни прав у него не было, ни, основное, средств выделять ему никто не собирался.

Оттого схватка в Киеве смотрелась ещё более принципиально. И хозяева блистательно себя проявили в первой половине игры. Они забили лишь однажды (Протасов), а имели ещё пять-шесть возможностей.

Достойно выглядел Дасаев, но защитники ошибались постоянно. Хотя, честно сказать, их к этому вынуждали напористые, энергичные динамовцы. Прессинг Лобановского уже ощутили и скоро ещё сильнее ощутят лучшие команды Европы. Во всяком случае, стоит привести послематчевое высказывание Бескова в «Советском спорте»: «Впечатляющим был первый тайм, в котором киевляне играли, на мой взгляд, великолепно».

Редко Константин Иванович так говорил о сопернике. И не только в том дело, что спартаковцы победили (хотя где-то и так: успешный результат часто способствует комплиментам проигравшему оппоненту). Нужно вообще отдать должное украинцам. Они и линию тренера, похоже, выдержали. Но... дебютант Жидков, «вместо того, чтобы отбить мяч в сторону, решил поймать его и выпустил из рук прямо на ногу Пасулько, который был готов получить такой подарок» («Футбол-Хоккей» цитирует капитана динамовцев А. Демьяненко).

Шла 65-я минута. По идее, хозяева ещё атаковали. Однако исход уже смотрелся, что называется, «на три результата». «Спартак» ожил.

«Сравняв счёт, — расстраивался в «Советском спорте» киевский корреспондент Г. Борисов, — гости заметно приободрились. Победную точку в матче поставил Родионов, пославший мяч в ворота “Динамо” головой после хорошей передачи Черенкова». Дасаев заметил: «...ветераны сказали своё веское слово».

Тот пас и соответствующее исполнение не раз будут отмечать обозреватели. Даже 31 июля в «Советском спорте» Евгений Ловчев назовёт передачу Черенкова «безукоризненной». В самом деле, на 85-й минуте исход борьбы решили опытные, сыгранные между собой мастера. Их связка — давняя. Пришлось, бесспорно, потерпеть, однако, прямо скажем, Черенкова не удержали.

Радоваться? Победе — безусловно. Только не забудем: Лобановский, высоко оценив матч и действия питомцев в частности, — слёг с сердечным приступом. Начинались перебои, конечно же, много раньше. Сейчас вот болезнь резче проявила себя.

Видите, как всё по-настоящему. Большая игра не комедия — драма. Иногда и трагедия. 14 лет спустя сердце прихватит у Валерия Васильевича прямо во время матча чемпионата Украины. «Скорая» заберёт его прямо с тренерской скамейки. Но спасти не сможет...

Вернёмся в 88-й. В принципе-то киевляне, составившие основу будущей сборной, серебряных призёров Евро-88, к началу весны попросту не вышли на пик физической формы. Так как в Германии они перебегают, зажмут, загоняют и англичан в группе, и итальянцев в полуфинале. А в тогдашнем СССР их, получается, хватило всего на полтора тайма.

Однако и москвичи в марте находились в схожем положении. Разве что сборников у спартаковцев было поменьше. И вдруг такой финал превосходного поединка. Когда решают опыт и мастерство тех, у кого они имелись всегда.

Дальше последовал упомянутый вылет от «Торпедо» в Кубке страны. Всё, как всегда: старались спартаковцы, основной состав выпускали против кого угодно. И проигрывали — опять же, кому угодно. Рок какой-то.

И здесь честнейший Юрий Ваньят 20 апреля в «Советском спорте» пошёл в атаку (ветерану журналистики такие вещи удавались: ведь когда-то он бесстрашно, вопреки настроению болельщиков, обрушился и на «Спартак» Бескова 1977 года, чем сослужил немалую службу московской команде, подстегнув её к настоящим сражениям первой лиги): «Дело в том, что у чемпиона нынешней весной наступил какой-то демонтаж наступательной игры. Приболели Родионов и Мостовой, монотонно действует Шмаров, менее остро Пасулько, отличавшийся прежде нестандартностью действий. Да и Черенков, при общей к нему симпатии, нередко нынче передерживает мяч, сам из простого делая сложное. К тому же серьёзно травмирован (сотрясение мозга) Бокий».

Нас, разумеется, более всего интересуют слова про Фёдора. Так как, упоминая про «общую» симпатию к спартаковскому хавбеку, Юрий Ильич себя из ряда «симпатизирующих» не изымает. А выражает явное недовольство. Как объяснить?

Возможны варианты. Конечно, сразу вспомнится Бесков с его бескомпромиссной формулой: «Черенков не имеет права так играть!» Не исключено, и вправду что-то перемудрил хавбек в отдельной игре. Но возникают и другие версии.

С «Днепром» — а как раз по впечатлениям от той встречи в Днепропетровске Ваньят и разразился сердитым пассажем — не выступали старый верный черенковский партнёр Родионов и молодой Мостовой. Зато вышли на поле такие люди, как Капустин, Суров плюс редко попадавший в основу Митин. И Шмаров, по наблюдениям того же Юрия Ильича, стал слишком предсказуем.

И что делать Черенкову? Думать-то он всегда думал, но когда ещё даже «не за того парня» — за нескольких сразу приходится размышлять! Отчего и передержки мяча, и вроде бы излишне усложнённые решения. Впрочем, могло быть и по-другому. Выбор Фёдора не всегда понятен с ходу. Он из тех, кого надо бы несколько раз посмотреть. Не исключено, что на трибуне Ваньят чего-то в быстроте перемещений не успел увидеть. А повтор же не посмотришь — тем паче всего матча.

При этом с общим диагнозом опытный журналист не ошибся. Команда нападала, забивала, побеждала на выезде (непростой «Черноморец» обыграли 1:0), иногда с крупным счётом (с тбилисским «Динамо» — 3:0), однако прочности, надёжности, уверенности явно не хватало. По идее, ни одна из линий, кроме вратарской, не представляла собой образец стабильности.

И в такой ситуации роль Черенкова вновь — уже третий год — смотрелась весьма значимо. В который раз он выступал специфической, консолидирующей силой. Где-то надо было пасовать, где-то забивать самому, где-то объяснять, почему так нельзя отдавать и промахиваться, где-то сдерживаться, дабы не сказать лишнего. Он же в поле, а Дасаев, как упоминалось выше, из ворот за происходящим смотрел.

Чемпионат Европы, собственно говоря, к нашей теме прямого отношения не имеет. Со сборной пути Черенкова разошлись давно. Однако одна деталь не даёт покоя. Близкий Фёдору по духу спартаковец Виктор Пасулько на первенство в ФРГ поехал. Провёл два неполных матча: отыграл второй тайм вместо Беланова с Англией на групповом этапе (забив третий мяч), а в финале против Голландии заменил на 71-й минуте Протасова. Картины не испортил, заслуженно став серебряным призёром чемпионата.

При этом Пасулько спросили после матча с Англией: «Не трудно ли вам, игроку “Спартака”, играть в сборной, основу которой создают футболисты киевского “Динамо”?» Виктор ответил честно: «Непросто, но приспосабливаюсь». Но Фёдор-то уже давно приспособился и, конечно, полтора тайма бы выдюжил! Тяжёлая тема: сколько мы от неё ни отказывались, а она опять подступает — причём 21 сентября заиграет неожиданным ракурсом.

А по окончании чемпионата Европы и первого круга советского первенства в «Тулузу» отправился Вагиз Хидиятуллин. Сказать, что это была страшная потеря для москвичей, — ничего не сказать. За два с половиной года после возвращения в «Спартак» этот футболист стал неотъемлемой, важнейшей частью коллектива. Ведь Вагиз, в отличие от Фёдора, тяготел к защитной линии, откуда и устремлялся вперёд. Однако в большинстве случаев (ответный матч с «Вердером» будем считать досадным исключением) он цементировал оборону и то, что около неё. С его уходом образовалась гигантская «дыра» сзади. Которую «заштопать» не было никакой возможности.

Известно, что Бесков на место переднего центрального защитника переводил сначала Пасулько, а затем и Евгения Кузнецова (его однофамилец Борис после нарушения режима вынужден был покинуть «Спартак»). Опыт вышел неудачным. Полузащитников тянуло вперёд. Но в центре защиты действовать было всё одно некому.

Что до нападения, то Валерий Газзаев несколько преувеличил, когда после окончания футбольного года, 25 декабря, в «Футболе-Хоккее» заметил: «Родионов, как известно, из-за травмы играл от случая к случаю...» Нет, Сергей выступил в 24 матчах, при этом (здесь Газзаев правильно напомнил) «стал самым метким в команде». 12 мячей — добротный результат.

Однако как же Родионова иногда не хватало — и как же расцветала атака с его появлением. 14 июля в «Советском спорте» Александр Владыкин заметил в отчёте о поединке с «Жальгирисом», что «выручила спартаковцев, сняв напряжение и восстановив равновесие в счёте, блестящая комбинация, проведённая Черенковым и Родионовым. Получив красивый и точный пас Черенкова с фланга в центр, Родионов принял мяч на грудь, сбросил под удар и точно пробил — 1:1».

Но помните, как эту пару ещё в начале сезона назвал Дасаев? Без обид: «ветераны». Вроде бы одному и двадцати семи ещё нет, другому 29 только исполнится. Цветущий возраст, для футбола в том числе. Так в команде-то они — один чуть меньше, другой чуть больше десяти лет! За означенный период кое-кто клубов пять-шесть сменил. А эти покуда всё в красно-белом. Оттого и кажется, что они чуть не всегда были. Обман памяти получается — не хуже классического обмана зрения.

...Между тем «Спартак» вступил в тяжкий кризис. О причинах сказано. Однако болельщики избалованы. Не привыкли они, чтобы любимая команда перестала забивать. А именно такое и произошло. Сначала последовала невыразительная нулевая ничья на выезде с «Зенитом», а затем два поражения с одним счётом 0:1 в Тбилиси и Ереване.

Что-то не шёл мяч в ворота. И, главное, Родионов со Шмаровым регулярно выходили на поле. А вот «заколодило» — и всё тут. Поэтому стадион «Динамо» сумел собрать на очередную игру с «Нефтчи» 8 августа всего 20 тысяч человек. «На этот раз, — отметил Геннадий Ларчиков в «Советском спорте», — чемпионы одержали уверенную победу, причём решили судьбу встречи ещё в первом тайме».

Первый мяч после безголевой «засухи» на счету Шалимова, который головой забил после подачи справа новобранца, крайнего защитника Поваляева, а про второй Ларчиков сообщил следующее: «И за минуту до перерыва Черенков точным ударом в нижний угол завершил красивую комбинацию». Фёдор за весь чемпионат всего трижды отличился (по поводу чего имел затем беседу с Бесковым), но здесь получилось будто по заказу.

Безусловно, соперник не бог весть какой мощи (азербайджанцы по окончании первенства покинут высшую лигу), а всё-таки «красивая комбинация» вместе с «убедительной победой» чудеса творят. Подтверждение тому 41 тысяча зрителей — в два раза больше — на следующем матче (который приняла та же арена) с московскими динамовцами.

Без сомнения, нельзя не повториться про дерби, невозможно пройти и мимо того, что в этот день отмечался 60-летний юбилей славного динамовского стадиона, — и всё же, согласитесь, если четыре с половиной часа чистого времени не попадать в ворота соперника, то люди не станут «платить трудовые рубли» (выражение замечательного тренера Виктора Маслова) за такое сомнительное удовольствие. А мастерски забитый гол магнитом тянет вновь посетить стадион. Международная практика свидетельствует.

У нас же процесс пошёл, как говорил тогдашний лидер: теперь уже трибуны в известной мере вдохновляли игроков. Или конкретного игрока, что для нас актуальнее. Так как новый отчёт того же Геннадия Ларчикова в «Советском спорте» назывался «Бенефис Фёдора Черенкова».

«Любо-дорого, — восхищался журналист, — было смотреть на Черенкова, который, как в свои лучшие годы, демонстрировал и красивые финты, и затяжные рывки, и точные, своевременные передачи, прицельные удары по воротам. На 26-й минуте он в падении пробил по воротам, и Уваров не без труда перевёл мяч на угловой. Однако несколько секунд спустя, после розыгрыша этого самого углового Пасулько чётко направил мяч в сетку —1:0. Кстати, после матча Черенкову и Уварову как лучшим игрокам матча были вручены призы памяти известного вратаря А. Хомича и популярного спортивного комментатора В. Синявского».

Здесь много символики. Тигриные броски Хомича, незабываемая скороговорка Синявского — из иного времени. Но этими призами Черенков и прекрасный голкипер Александр Уваров незримо связываются с тем чистым и славным футбольным прошлым. Когда один матч мог вместить и проходы, и дриблинг, и удары, и голы одного игрока.

Не оттого что у него актёрский «бенефис», который заранее намечается и иногда репетируется. А потому что ему, футболисту, страсть как хорошо на поле любимого стадиона перед родными болельщиками что-то эдакое сотворить. Он и творит с серьёзным до невозможности лицом, сияя при этом внутренним негасимым светом, и каждый возглас, каждый вздох, каждая (вдруг!) пауза трибун отзывается в нём.

А уж когда звенит, переливается, то затухая, то поднимаясь ввысь, мелодия аплодисментов, которая нежданно, в момент может стать громом, молнией и бог ещё знает чем, — тогда проявляются у игрока силы забытые, дремавшие, но не пропадавшие никогда. И неподдельно подступившая усталость уныло уходит с недовольной гримасой, а жажда созидать вновь заполняет его существо. Сам же он становится совершенно неудержим.

Недаром ветераны, выступавшие в 40—50-е, столь радостно в конечном счёте приветствовали появление Фёдора на поле.

«Спартак» после той победы над земляками забил и будущему чемпиону — «Днепру». Это случилось на том же «Динамо» в присутствии уже 45 тысяч зрителей. Причём Черенков открыл счёт после розыгрыша углового ударом с близкого расстояния.

Однако один игрок, несомненно, не в силах обеспечить постоянный командный успех. Формально гости ушли от поражения, забив последними, но Валентин Бубукин заметил в «Футболе-Хоккее», что «в целом игровое преимущество было на стороне гостей, и выражалось оно в командной мощи “Днепра”, постоянном силовом давлении, да ещё возникших по известным причинам слабостях в оборонительных порядках сегодняшнего “Спартака”».

Об уходе Хидиятуллина и последствиях этого ухода говорили в ту пору все. А вот утеря командной мощи чемпионами 1987 года была не столь популярной темой. Хотя ещё 17 августа в «Советском спорте» Юрий Ваньят сообщил о том, что Константин Бесков подал заявление об уходе по болезни. Здоровье главного тренера и впрямь оставляло желать лучшего. Однако чтобы так вот покинуть команду в середине сезона, не дождавшись даже старта еврокубков, — такого не было в многотрудной биографии замечательного наставника.

Это к тому, что «командная мощь» будет там, где жива команда. Коллектив, если кому удобнее. А когда он медленно, незаметно, исподволь исчезает, то ни о какой «мощи» рассуждать не приходится. Теперь сверим числа: Бесков собрался в отставку как раз тогда, когда пошла та нехорошая полоса и терялся контакт с игроками. А тут Черенков со своим бенефисом!

И ведь остался Константин Иванович. Даже забыл о том заявлении (ему напомнят ещё), потому что Фёдор возродил надежду. Или уж точно сделал для этого максимум.

Тому порукой и матч с «Черноморцем», выигранный 3 сентября на том же «Динамо» — 3:1.Фёдор не забил, но сделал три голевые передачи! Б. Поленов включил эту игру в свой обзор на страницах «Футбола-Хоккея»: «И надо заметить, что большинство голов в туре забивалось после отточенных передач. А это крайне приятно. Диспетчеры выходят на первый план. Велика заслуга Черенкова в победе над “Черноморцем”, Агашкова и Гришина — в победе “Торпедо”, Шоха и Тищенко — в победе “Днепра”, Галлакберова — в достойном сопротивлении минчанам “Локомотива”...»

Черенков возглавил список. И по заслугам.

Первым соперником москвичей по Кубку УЕФА стал североирландский «Гленторан». Московскую встречу ирландская команда провела вполне достойно. Бились британцы на полную катушку. Потом обозреватели (да и Евгений Майоров в телевизионном репортаже) критиковали москвичей за тяжкий первый тайм. Но и в нём Фёдор Фёдорович изловчился и мощно пробил. Перекладина.

Тем не менее тревога в перерыве ощущалась: Леонид Трахтенберг сумел 8 сентября передать подлинные слова Черенкова. «Они обороняются всей командой, а мы мяч до верного разыграть не можем», — досадливо произнёс ведущий полузащитник.

И во втором тайме сказалось преимущество хозяев в умении играть в футбол. Отчёт Анатолия Коршунова в «Футболе-Хоккее» называется «Преображение». То чудо, по мнению автора, наступило с появлением на поле вместо Пасулько полузащитника Андрея Иванова, «ставшего Черенкову незаменимым помощником».

Согласимся: молодой хавбек провёл чуть ли не «матч жизни». Прежде всего, он «вычистил» зону около центрального круга. Таким образом, остальные полузащитники получили возможность творить. Справедливости ради заметим, что длилась спартаковская идиллия не 45 минут, а где-то вдвое меньше. Но за этот малый срок Иванов успел, что основное, забить. Хорошим коварным ударом с отскоком от газона метров с двадцати пяти. Голкипер Патерсон явно не ожидал такой точности и ошибся.

Что же до Фёдора, то он приветствовал появление резервиста и охотно играл на него. Причём молодёжь — Мостовой с Шалимовым — воспрянула духом и пробегала моментами, едва касаясь мяча, больше половины поля.

Черенков всё это уже проходил. Он очень мудрым стал к тому времени. В отчёте Коршунова не упоминается, допустим, о его возвращении назад, когда он ценой огромных усилий ликвидировал прорыв по правому флангу московской обороны. Он вдохновил, подал пример? И ладно. Остальное: «сочтёмся славою, ведь мы свои же люди», как писал Маяковский.

Конечно, Коршунов прав: «Диспетчер спартаковцев был, бесспорно, сильнейшим в этот вечер. Я бы сказал, что его высокий класс ярко высвечивался во всех его действиях и приёмах, в тактических замыслах, хотя и можно догадаться, как тяжело ему даются высокие игровые нагрузки».

Последнее замечание можно воспринимать по-разному. Болезнь могла накатить. Или «музыка уйти». Но сам Фёдор никакого снисхождения к себе, как известно, не просил. И поединок с ирландцами отпахал «от и до».

Победа 2:0 — хороший результат. Но сейчас стоит сделать паузу в «клубных» разговорах. Ибо случилось почти невозможное: Фёдора призвали в сборную. То был матч 21 сентября в Дюссельдорфе со сборной ФРГ.

На этот раз Валерий Лобановский как-то очень хладнокровно оценил предстоящую товарищескую игру. «Советский спорт» так сообщал о её коммерческой составляющей: нужно было отработать хороший автобус для команды марки «мерседес-бенц» (600 тысяч марок), который уже фактически поступил в пользование. Ну и заодно проверить новых игроков: допустим, дебютанта Шматоваленко на месте левого защитника (который и срежет мяч в свои ворота, определив итоговый счёт — 0:1).

Остальное, если судить по интервью Леониду Трахтенбергу (матч в СССР не показывали), несколько второстепенно. Тренер сборной прямо сообщает «Футболу-Хоккею», что не считает этот вроде как статусный матч репетицией к отборочным играм чемпионата мира. «Репетировать, — объясняет он, — можно с теми, кто готовится играть, а в составе, нашем и западногерманском, отсутствовали игроки, выступающие за рубежом, а также те, кто участвует в эти дни в олимпийском турнире. На этом фоне нам интересно посмотреть Алейникова в роли заднего центрального защитника, Черенкова, о котором сейчас много говорят, Блохина, который, судя по имевшейся у нас информации, неплохо играет в Австрии, ещё раз проверить в серьёзном матче Гоцманова, Сукристова...»

Полузащита выглядела и впрямь причудливо: Литовченко, Олег Кузнецов, всегда игравший в центре обороны (он к середине первого тайма вернётся на родную позицию, поменявшись местами с Зыгмантовичем), а также Блохин (!) с Черенковым.

Фёдора после перерыва заменит Рац. Блохина — тогда же Гоцманов.

Блохина долго не отпускали в Австрию. Отпустили. И он за «Форвертс» заиграл. Теперь взяли в сборную, а он не забил, хотя имел момент и сокрушался потом.

О Черенкове главный тренер сказал прямо: «Привлекли в сборную Черенкова, чью игру за клуб высоко оценивали и пресса, и специалисты». Безусловно, есть и собственная позиция Лобановского. Она ясна, как обычно: критиков и специалистов много, а я один. И серебро Евро взято благодаря моим трудам. Да и отвечать впоследствии, опять же, мне.

Здесь много, признаемся, логики. Только Фёдор Черенков нередко руководствовался иными понятиями. Отчего акценты у него по-другому ставились.

A 5 октября состоялся ответный поединок с «Глентораном». И оказалось, что внешне примитивные ирландцы не столь просты. По крайней мере, они прочувствовали некую безмятежность спартаковцев и начали жёсткую, на грани фола, борьбу. А тут ещё и публика, коей набралось всего полстадиона (восемь с небольшим тысяч), оказалась горластой и бойкой. Теперь каждый стык получал многоголосую оценку, в которой найти нечто пристойное для советских мастеров было невозможно. «Вы представляете, — негромко спросил телезрителей Евгений Майоров, — что будет на поле, если хозяева забьют хотя бы один гол?»

Сразу после перерыва оно и свершилось: хозяева открыли счёт. После углового Дасаев сначала хорошо отбил мяч, но затем, для верности, решил его зафиксировать. Защитник Нейл, оказавшийся в нашей штрафной, опередил голкипера. Удар головой — 1:0. Обидно.

Один из моментов рассмотрим чуть подробнее. Кэски ударил Шалимова. Черенкова показывают крупно. И видно, как же он устал. Однако он стал мудрее, опытнее, искушённее. Он не бросается, как девять с лишним лет назад, на обидчика: это повредит. Он мрачно и тихо указывает судье на грубый фол. И рефери слушается! Штрафной в советскую пользу. Думается, такая позиция бывалого солдата не придумана. Перед нами какая-то контрдедовщина, она идёт от глубин характера. Ведь затем Фёдор, такой маститый, такой популярный и обожаемый, подчищает ошибку юного Градиленко. Причём совершает это абсолютно невозмутимо. Какая-то контрдедовщина, которая идёт от глубин характера.

Между тем отчаянные ирландцы и Фёдору попали по ногам. Опять же, он очень желал объяснить, что нельзя так делать. Увы, если за себя вступаться, то точно неправильно поймут. Поэтому диспетчер промолчал. Лучше ответить футбольным маневром. Правда, как тут ответишь, если раз за разом выводишь Кужлева на ударную позицию, а тот в решительный момент теряет равновесие? «Ну это просто потрясающе!» — вскричал в одном из таких эпизодов обычно корректный Евгений Майоров.

И всё же советская команда сравняла счёт. Процитируем Геннадия Радчука: «В конце концов Черенков сам сделал то, что оказалось не по силам в тот вечер его партнёрам. С левого фланга Кужлев пробил в сторону ворот. То ли бил по цели, то ли делал прострел, может быть, и передачу. Вот Черенков и превратил этот неоправданный пас в чисто голевой, рывком настигнув мяч и безупречно переправив его в сетку. 1:1».

С. Юлин из «Советского спорта», отдавая 7 сентября должное Фёдору, всё-таки несколько ближе к истине, говоря про «прострельную передачу Кужлева вдоль ворот». Но тональность у журналистов правильная: «нашёлся», по тому же Юлину, «футболист, сохранивший в этой непростой обстановке и ясную голову, и способность руководить партнёрами», — а затем он же и решил исход борьбы.

Неприятность одна: всё то же «единственное число» для «Спартака».

Многовато всё-таки на Черенкове замыкается, правда?

И всё-таки к следующему матчу (точнее, к его освещению в прессе) мы подходим с известным смущением. Конечно, то были перестройка и гласность. Людям и впрямь после долгих лет застоя хотелось всласть выговориться. С другой стороны посмотреть: журналист Леонид Каневский из Киева. Ему-то вроде конкретно за Фёдора «болеть» не пристало.

Но судите сами. «Футбол-Хоккей» от 16 октября так повествует о поединке с московским «Торпедо», проигранном красно-белыми 0:2: «Настоящим лидером автозаводцев был олимпийский чемпион Юрий Савичев, тот, который забил в Сеуле “золотой” мяч в ворота бразильцев. Лидера постоянно поддерживали товарищи по команде. И совсем не делом случая было то, что именно он дважды записал свою фамилию на табло стадиона».

Естественно, что Юрий вернулся из Кореи народным героем, чего и не стеснялся. Однако Каневский продолжает о другом футболисте: «У “Спартака” тоже был лидер — Черенков. Играл он с присущим для себя задором и изобретательностью. Но вот беда: остальные спартаковцы словно поставили перед собой задачу портить всё, что Черенков создавал. На мой взгляд, у чемпиона из-за вынужденной трансформации состава не получается коллективная игра. А на носу у него первая встреча в Кубке чемпионов с именитым и искушённым бухарестским клубом “Стяуа”. А перед ней свидание в Москве с киевскими динамовцами».

Тут нам не столь трудно уже представить реакцию Черенкова. Честно сказать, не любил он такие хвалебные отзывы. Хотя Геннадий Ларчиков 12 октября в «Советском спорте» сказал о том же, только не столь бескомпромиссно: «У спартаковцев бомбардира на сей раз не нашлось. Хотя Черенков, как всегда выделявшийся на поле, сделал многое для того, чтобы “Спартак” добился успеха. По крайней мере, все острые моменты у ворот Сарычева — а их во втором тайме, прошедшем с заметным территориальным превосходством спартаковцев, было создано немало, — возникали после точных передач Черенкова. И не вина лидера “Спартака” в том, что партнёры так ни разу и не воспользовались благоприятными возможностями, созданными Черенковым».

Нетрудно убедиться: картина воссоздана весьма объективно, что в футбольной журналистике случается не всегда. При этом перед нами поднимается нечто невесёлое и непонятное. Ведь безусловно: никто не хотел ничего «портить». И «возможностями», открытыми Фёдором, люди могли воспользоваться. И воспользуются: сейчас увидим. Но с командной, точнее, коллективной игрой действительно возникла беда. Скорее даже, чувствовался недостаток желания.

Перед нами новая драма. Если не ещё одна трагедия. Ведь то Фёдора из сборной изгнали: так тренер захотел. Нынче же, в клубе, он бьётся в том числе и за тренера. А народ рядом или травмирован (это о Родионове, которому вместо игр стоило бы фундаментально подлечиться), или не настроен на страстные поединки должным образом.

Впрочем, с киевским «Динамо» красно-белые по жизни были готовы сражаться — на футбольном поле, естественно. Тут никакой Бесков игроков настроить не мог лучше, нежели дата игры. Тут и Фёдора с его неизменностью для поддержания боевого духа не требовалось.

И впрямь матч вышел международного класса. Возьмём примера ради мнение Михаила Гершковича в «Советском спорте»: «Я сидел на трибуне до отказа заполненного стадиона рядом с итальянской спортивной делегацией и всю встречу слышал восторженные возгласы гостей типа “Мама миа! Брависсимо!..” Не говорю уж о наших болельщиках, которых игра держала в невиданном напряжении от первой до последней минуты».

Так-то вот. Причём те же итальянцы толк в классном футболе знают, а тогда вкус у них был воспитан на лучших образцах: серия «А» в 80—90-е была самой богатой и сильной лигой мира. И их, итальянцев, никто не просил произвести впечатление на Михаила Гершковича. А ведь, заметим, тогда ещё никаких «легионеров» за большие деньги не привозили, и у нас обходились собственными силами. Значит, были силы-то?

Ринату Дасаеву перед игрой вручили приз лучшему вратарю мира 1988 года. И киевляне, верные спортивному принципу, очень хотели свежеиспечённому обладателю эффектного Кубка и красивого свитера забить. Они же ещё и за сборную вместе со спартаковским вратарём выступали.

Хотя хозяева-спартаковцы, понятно, и так были готовы к острой встречной игре. Геннадий Ларчиков в «Советском спорте» сообщает, в частности, об отличной возможности открыть счёт, упущенной спартаковцем Кузнецовым: хавбек угодил в стойку после удара с близкого расстояния. А за семь минут до перерыва мощно выстрелил Мостовой: перекладина.

Во втором тайме преимущество красно-белых стало, по мнению Ларчикова, ощутимее. И здесь упоминаются два отличных момента у Черенкова. К игре Фёдора скоро обратимся, а пока стоит отметить автора единственного и победного гола: на 61-й минуте в результате розыгрыша углового забил защитник Юрий Суслопаров. Точнее даже так: Мостовой подал, а Суслопаров успел принять мяч и отправить его в сетку.

Вспоминая и пересматривая фрагменты того почти легендарного поединка, стоит признать, что киевляне имели свои шансы. Допустим, едва не замкнул прострел Беланов — Игорю буквально сантиметров не хватило до гола. Но и у «Спартака» Пасулько, например, в штангу угодил. В целом же прав Владимир Маслаченко, сравнивший ту футбольную встречу с хоккейным матчем — по скоростям и созданным голевым ситуациям у ворот обоих противников.

Однако нам пора в... раздевалку московского «Спартака». Да, именно туда проник на правах старого знакомого Александр Вайнштейн и создал один из лучших своих репортажей. Итак, «Футбол-Хоккей» от 30 октября: «Раздевалка “Спартака”. 19.52. К моему удивлению, ожидаемого ликования не было. Царила атмосфера, которая возникает, когда вместе собираются люди после того, как они честно и хорошо выполнили свою работу. Цену достигнутого, безусловно, сознают, но и переоценивать его не собираются. И только по тому, как необычно часто улыбался Бесков, по обрывкам разговоров и отдельным фразам можно было определить истинную цену этой сдержанной радости».

Тут особенно щемяще, на наш взгляд, смотрится упоминание про улыбки Константина Бескова. Надо ж осознать: мы сейчас наблюдаем за тем, чего никогда больше не будет. Вайнштейн, безусловно, был в курсе внутриспартаковских дел, однако сразу же тактично заметил: «...копаться, муссировать эту тему считаю себя не вправе... Замечу только, что подобная ситуация, естественно, в определённой степени оказывает влияние на игру спартаковцев практически в любой встрече. Любой, кроме “Спартак” — “Динамо” (Киев). Бывают матчи, заставляющие отрешиться от суеты и междоусобиц, когда тобой правит не разум, а футбольная суть. В основе которой — профессиональная честь».

Конечно, сильные слова находятся как раз после сильной игры. Однако неужели такую игру команда способна демонстрировать два раза в сезоне — когда в противниках киевляне? Ведь футбольная суть и профессиональная честь есть величины постоянные (как, кстати, и собственные, не всегда итальянские зрители), а не приходящие и уходящие в зависимости от соперника. Вопросы, вопросы...

Но продолжим знакомиться с происходившим по окончании того замечательного матча. «Раздевалка “Спартака”. 20.03. “Витя, — обратился кто-то к Пасулько, — что же ты после того, как в штангу и перекладину попал, не попросил судью, как в хоккее, когда размер крюка клюшки замеряют, размер ворот проверить, вдруг они меньше оказались, чем по правилам необходимо?..” — “Судья игроку не товарищ, — невозмутимо парировал Пасулько. — Главное, что я Суслопарову, пока к нему мяч с углового летел, успел в штрафной киевлян шепнуть, на сколько при ударе надо взять левее. Вот он как раз впритирку с моей ‘заколдованной’ штангой и забил”.

Черенков улыбнулся. Наверное, вспомнил, что ему тоже не хватило каких-то сантиметров, когда он, выйдя один на один с Чановым, перекидывал мяч через перекладину».

Обратили, конечно, внимание: это первое упоминание о Фёдоре во всём репортаже. Нет, не последнее — так и о визите приехавшего из Франции Хидиятуллина на тот момент автор успел рассказать, и Дасаев высказывался, и Пасулько с его фирменным юмором (жаль, не выступал в КВН за Одессу).

А Черенков, получается, всё это время молчал. Мы упоминали уже, что он не игрок собственно «раздевалки», да и «поднимать на бой» никого не нужно, ибо выиграли уже его, тем не менее Фёдор до того не проронил ни слова. При этом он вместе со всеми, слушает ребят. Видите, оценил шутку.

Такое ощущение, что десятый номер наслаждался гармонией момента. В самом деле: наконец-то выдали всем матчам матч, и команда хорошая, несмотря на потери, и партнёры — остроумные, всё понимающие.

И этого больше не будет. Хотя бы потому, что в конце года уедет в Севилью Дасаев. Чуть позже команду покинет Бесков. Дальше придёт нечто иное — и в нём найдётся много чего доброго и хорошего. Но этой раздевалке не повториться никогда.

Однако пока все вместе. И Бесков весь светится, и Хидиятуллин заскочил, хотя уже игрок «Тулузы», и Дасаев с призами. И Черенков сияет после выданной им великолепной игры. Вновь слово Александру Вайнштейну: «В этом матче играло 12 заслуженных мастеров спорта. Но лучшим из полевых футболистов был мастер спорта международного класса Фёдор Черенков. Несмотря на активную игру проводящего прекрасный сезон киевлянина Алексея Михайличенко, который, на мой взгляд, является претендентом номер один на звание лучшего игрока сезона. Говорят, что для игры сборной Фёдор не годится, мол, не успевает за темпом. Тренерам виднее. Но в матче с киевлянами он успевал везде. Вёл игру, завершал атаки, в подкате выбивал мяч из своей штрафной».

Действительно, так вышло, что 88-й был сверхудачным годом для советских сборных. Всё-таки серебро чемпионата Европы, которое успело ослепить советских болельщиков, сменилось золотом Сеульской Олимпиады. И заслуженных мастеров спорта тогда люди получили абсолютно справедливо.

Однако мы упоминали выше об особой репутации Черенкова. Вайнштейн достаточно внятно развивает тему: «И коль уж судьба так несправедливо распорядилась, что большая международная жизнь практически прошла мимо одного из самых самобытных игроков за всю историю отечественного футбола, право же, есть смысл подумать о том, чтобы присвоить звание заслуженного мастера спорта Черенкову, воистину заслужившему его многолетним футбольным рыцарством, бескорыстием и высочайшим мастерством».

Бесспорно, это не застой. Наоборот, гласность с перестройкой. Проще говорить стало. Но всё же звания не журналисты дают, а иные товарищи. Поэтому столь настоятельно советовать властным структурам способен лишь исключительно убеждённый и решительный человек.

Другое дело, что «большая международная жизнь» мимо Фёдора не совсем прошла. Всё-таки та же Олимпиада принесла бронзу и звание мастера спорта международного класса. Кроме этого, имелись и яркие поединки на чужих стадионах. Однако чисто формальных оснований для присвоения «заслуженного» вроде как не хватало.

Дать «в порядке исключения», за особые заслуги? Как сейчас, допустим, футбольной сборной России после чемпионата мира-2018? Почему бы и нет. Тем более что популярность Черенкова по всей стране зашкаливала. И он впрямь странно смотрелся «незаслуженным» на фоне тех двенадцати заслуженных динамовцев и спартаковцев в московском поединке. Одним словом, было о чём подумать руководящим работникам. Мы с ними вместе чуть подождём.

Пока же время обратиться к собственной публикации Фёдора. Это 8 октября, «Советский спорт». Весьма показательна рубрика, в которой выступил спартаковский полузащитник: «Уроки жизни. Повесть о спорте, написанная знаменитыми чемпионами».

Ну, по совести, писали эту «повесть» чаще всего не строго сами чемпионы: перед нами, по обыкновению, литературная запись, сделанная журналистом спортивной газеты. Но сейчас важно другое: в той рубрике появлялись истинно знаменитые, заслуженные, титулованные мастера. Юрий Захаревич, Арвидас Сабонис, Владимир Сальников, Михаил Таль, Сергей Бубка, Татьяна Самоленко — далее по списку, как говорится. Олимпийские чемпионы, обладатели золотых медалей мировых первенств. А Фёдор побеждал только в чемпионах страны и, напомним, звания высшего спортивного не имел. Тем не менее газета обращается именно к нему.

О чём это говорит? Пожалуй, о признании его равновеликим уважаемым всей планетой чемпионам. Это в широком и высоком смысле. А в смысле узком и более, что ли, прикладном: о заслуженном мастере спорта Черенкове задумался явно не один Александр Вайнштейн.

Эта 93-я глава «Повести...» имеет небольшое предисловие Анатолия Ильина. Удачный текст стоит процитировать ещё и в связи с вышесказанным: «Его легко узнать на футбольном поле. Спартаковскую “десятку” Фёдора Черенкова ни с кем не спутаешь: только он способен на такой изящный дриблинг, на такой неожиданный, изощрённо ювелирный пас. Конечно, в нашем футболе есть незаурядные мастера. Но они — другие. Похожего на Черенкова не найдёте — не трудитесь».

К чему «трудиться»: другие мастера известным образом обласканы той же прессой. Зачем зацикливаться на несчастных на тот момент киевлянах — а как же лидер атак автозаводцев Юрий Савичев? Он вообще чуть не в одиночку, выходит, красно-белых недавно переиграл! Однако!

Однако правильно сказано: это «другое». То есть мы помним о заслугах братьев Савичевых. И в замечательном выступлении Алексея Михайличенко — пусть он теперь и из другой страны — не сомневаемся. Но Черенков не перешёл ту грань, которая хоть как-то рушит взаимопонимание между любыми народами. Точнее сказать, Фёдор это взаимопонимание изящно, неизбежным, внешне простоватым манером сохранил и закрепил.

Снова из предисловия: «Сегодня игра спартаковца радует глаз, доставляет истинное наслаждение болельщикам. Причём признан он поклонниками всех команд, что уже само по себе показательно... В нынешнем сезоне он не раз срывал аплодисменты трибун и восторженные реплики комментаторов. Словом, Фёдор Черенков — больше, чем просто талантливый футболист».

Всё здесь сказанное нам обязательно пригодится. Ибо «глава» в той спортивной, считай, летописи «Советского спорта» называется «Непросто начинать сначала».

Кому «сначала»? Фёдору? Да пусть кто ещё столько раз «начнёт и закончит», сколько ему пришлось!

Но, приступив к чтению, неравнодушный к спорту человек, по нашему мнению, остановиться не сможет. Черенков рассказывал про 83-й: «Мне тогда казалось, что силы мои беспредельны, что я способен выдержать любые нагрузки. Поэтому почти забыл о самоконтроле, расходовал энергию, ничего не оставляя про запас. И сам не заметил, как на меня навалилась физическая усталость, доходившая порой до полного истощения. Затем — закономерно — последовал нервный срыв, за ним другой, третий... Так из власти футбола я попал во власть медицины. Непросто сейчас вспоминать месяцы своей болезни. Спасибо медикам — они думали по-другому и всеми силами старались мне помочь».

В принципе, да, старались, скажем мы сегодня. Никакого саботажа не было. Только всё не так ясно обстояло. Лишь поэтому к цитированию от 8 октября вернёмся несколько позже.

...Уже в 2010-м Фёдор расскажет о том периоде одному из нас в книге «Спартаковские исповеди»: «Раньше думал, что болезнь моя началась не от перегрузок в 83-м году, когда играл за клуб, и за первую, и за олимпийскую сборные. Предполагал иные причины. Но в определённый момент сменил врачей — и пришёл к выводу, что дело было именно в перегрузках».

Не совсем так лечили? Что ж, надо признаться: ошибки имелись.

В чём и когда — другой вопрос. Интернет, ставший кому-то основным аналитиком и историком, выдвигает любопытную версию: после 83-го Фёдор всегда себя чувствовал хуже по чётным годам (86-й, 88-й, 90-й), отчего и пропустил главные форумы — первенства мира и Европы.

Удобно. Казалось бы, многое объясняет. Однако это неправда!

8 октября 88-го Черенков искренне говорил сердечное спасибо «Спартаку»: «Заботу и внимание товарищей по команде я чувствовал постоянно. Ребята, например, замечали, когда мне хочется отдохнуть или побыть одному, и давали такую возможность. Причём делали всё это очень тактично, прекрасно понимая моё состояние. А было оно порой таким, что никого не хотелось видеть, не было ни сил, ни желания что-либо делать».

Но 86-й им был закончен уже известно как.

А в 1988 году он забил всего три гола в чемпионате СССР. Константин Иванович вызвал любимого ученика «на ковёр» и сообщил о неудачно проведённом сезоне. Ученик покорно согласился с мнением наставника. Ведь по сути атакующий полузащитник обязан бить чаще в створ. И забивать где-то по 10-11 мячей за сезон.

Так что, не бил Черенков в том тяжёлом 88-м? Бил. Старался? Полноте, вы же сами читали. Однако не всё выходило. Зато 18 (!) голевых передач — за один чемпионат — это как оценить?! Издание «“Спартак” Москва. Официальная история» сообщает именно о таких цифрах. А ещё нужно вспомнить, сколько раз он вступал в отбор, возвращаясь назад и совершая не совсем свою работу. Сколько раз страховал партнёров. Сколько раз, наконец, не сдавался, когда команда, к сожалению, соглашалась с результатом. Тогда каждый сможет лично оценить сезон-88, исполненный Фёдором Черенковым.

Другое дело, что такое плохо укладывается в голове. Ну и выстроили: чёт-нечет. Когда условный 83-й (или 89-й), то Фёдор — герой, гений и молодец. Когда упомянутый 1988-й, то приступы болезни, которые, конечно же, сказываются на поведении выдающегося, по идее, футболиста. И приходится отказываться от его услуг в сборной, ибо два месяца назад у него, по слухам, приступ был. Можно в такой связи и Бескова вспомнить, который в 82-м Фёдора в Испанию не взял и теперь вот, годы спустя, опять им недоволен.

Про Константина Ивановича сказано в начале главы, когда он объяснял, как Черенков не должен играть. По-нашему, перед их расставанием не стоило бы ворошить то тяжкое прошлое, хотя Валерий Винокуров рассказал однажды (правда, мимоходом), что Бесков жалел о своём решении «отцепить» Черенкова и Шавло от поездки на первенство мира-82.

Однако мысль не в этом. Просто до сих пор непривычно сознавать, что Фёдор Фёдорович не провёл ни одного провального сезона. У иных его коллег по-всякому получалось. Кто-то не восстанавливался после травмы, кто-то переходил из команды в команду, кто-то, извините, выпивал.

А Черенков никогда не опускался ниже им же определённого уровня. Неудачные матчи, конечно, были, как у всех. Однако год он заканчивал всегда в числе лучших. Что уж там: и 84-й, когда болезнь себя проявила впервые, был оставлен не только с рядом безупречных игр, но и со столь любимой наставниками статистикой: 8 голов, 6 голевых передач в 25 матчах.

Чего это стоило, мы постарались рассказать раньше. Но сейчас пора вернуться к той публикации «Советского спорта» из 88-го года: «Болезнь моя не так уж часто встречается в спорте. Она не похожа на обычные травмы футболистов. Поэтому, наверно, она и протекала для меня так долго и трудно, потому таким нелёгким оказалось избавление от недуга».

Избавление! Он так был рад тому, что полегчало! К чему и вправду вся эта долгая речь (а Фёдор упоминает опять всех родных и близких — будто письмо пишет из дальних мест), ведь он так счастлив был вновь оказаться в сборной!

Не будем кривить душой, что именно под началом Лобановского. Тренер здесь ни при чём. Но: «Когда ко мне вернулись силы, когда я вновь стал получать радость от игры, меня всё чаще стала посещать мысль о возвращении в сборную страны. Хотя, оценивая свои возможности объективно, я понимаю, что пока ещё не созрел для этого, но втайне, конечно, верил в свою мечту. И вот она сбылась! 21 сентября мне вновь доверили место в основном составе нашей главной команды в товарищеском матче против сборной ФРГ».

Товарищеский матч, напомним, завершился поражением и переводом 600 тысяч марок. За отличный автобус, до того почти купленный.

«А для меня игра эта, — продолжает Фёдор, — в которой наша команда в целом выглядела очень неплохо, дорога по-своему. Я как-то особенно остро ощутил, что футбол продолжается, что ещё не сказал я в нём своего последнего слова. Хотя и начал всё сначала».

Насчёт «последнего слова» ещё с какой-то стати потом заговорят. Хотя тут мощнее звучит про «всё сначала». Как так «сначала», коли он ответственно (мы убедились) выступал за клуб? И, если уж совсем откровенно, работал иногда едва ли меньше, нежели в кризисном 83-м.

Однако он был удивительный человек. И за сборную мечтал играть как можно больше и чаще. Деньги, конечно, не помешают — хотя те стипендии, как их тогда называли, не шли ни в какое сравнение с современными заработками российских игроков.

Но Черенков упивался футболом. А в сборной можно поиграть и с украинцами, и с армянами, и с грузинами, и с азербайджанцами, и с белорусами, и с литовцами.

Всё так. Только, как бы кому ни хотелось, Фёдор родился в СССР. Пусть то была Москва — оттуда всё равно не вытянешь. И любовь у него школьная с женой, и их общая дочь, и Кунцево, и Горный институт, что в Замоскворечье, и Сокольники, откуда до того Кунцева далеко, а в футбол тянет поиграть.

И уж кто-кто, а он подкожно знал разницу между понятиями «страна» и «государство». Мы скоро убедимся в этом. При этом за сборную своей — как бы она ни называлась — страны никогда выступать не отказывался. Ему это всегда в радость было.

Пока же обязаны признаться: «футбол сборной» продолжится уже без Черенкова. Как говорится, и ладно. Что и как из всего подобного произойдёт — несколько позднее.

Оставался «Спартак». Где всяческие нарывы вскрылись с той силой, которую и страшной не назовёшь. К большому несчастью, та победа над киевлянами стала «пирровой».

Дальше получился «Стяуа». Болельщики «Спартака» поймут, о чём мы.

Несомненно, румынский клуб всегда котировался в Европе. Особенно в 80-е. Выиграть Кубок чемпионов — это мало?! Недавно, в Монако, «Стяуа» победил киевлян в борьбе за Суперкубок Европы. И доказал, что не хуже украинцев играет в футбол.

В сравнительно небольшой Румынии на тот момент подросло превосходное поколение. Вместе с тем даже после жутких 0:3 в Бухаресте не оставляло впечатление, что с румынами «можно играть». Вот когда под «Вердер» попали в Бремене, то действительно ощущение безнадёги возникало. Казалось, что соперники играют в какие-то разные виды спорта.

Немцам удалось выудить из футбола вещи, правилами не запрещённые. Однако «Спартаку» неинтересные. Так как нам скучно навешивать в чужую штрафную и отбиваться из своей. Не хватает эстетической составляющей. Вот если выйдем к центру поля, да разыграем, да в одно касание, да кто-то откроется, да потом опять пас на выход (лучше пяткой), после чего нападающий обыгрывает голкипера и направляет мяч в сетку, — то и счастье. Аплодисменты. Разве не так?

Со «Стяуа» вышло по-другому. Румыны не брали немецкой настырностью. Самое удивительное: они были такими же, как советская команда. Изящными, импровизационно одарёнными. Только получалось у них побольше. Ведь правильно подтверждал вышесказанное Владимир Маслаченко: можно бороться против этой команды. Но если играть в свою, спартаковскую, игру. А они не дают.

Или, скорее, наши непрофессионально себя ведут. Ну скажите, с чего бы Александр Мостовой начинает перешнуровывать бутсы к середине первого тайма? Конечно, щитки, что голень должны защищать, бывали не те (или их, по молодости, никого и надеть не заставишь) — так надо было сразу сказать о проблеме.

Безусловно, талантливый Мостовой всё равно был заметен. Так, что и Черенкова не заметил в этот раз.

Фёдор-то постоянно бегал, пыхтел, открывался. Слева, например, — какой вариант просматривался. Мостовой решил бить сам. Молодость-молодость... А румыны успешно демонстрировали фирменный спартаковский футбол со стеночками, забеганиями, игрой на «третьего». И получалось у них всё это на загляденье. В сущности, советские футболисты вышли соревноваться будто бы сами с собой. Это как противостоять зеркальному отражению. Только отражение намного мастеровитее.

Всё, думается, оттого, что не удалось провести качественную селекцию. Что и сказалось под занавес сезона. Бесков выпустил вместо нападающего Шмарова Поваляева, который обычно прикрывал тылы на правом фланге, не от хорошей жизни. И не чтобы укрепить, как выразился Владимир Маслаченко во время телерепортажа, оборону.

Попросту у форварда Валерия игра не пошла. Вроде и открывается человек, и бежит, и бьёт даже. Но мимо. Кто знает, с чего.

А другого нормального нападающего не было в наличии. Потому что Родионова ввиду застарелых недолеченных болячек пришлось заменить ещё после первого тайма. Но можно ли претендовать на победы (необязательно над «Стяуа»), имея всего двух форвардов, способных выступать на том, условно «победном» уровне? Только за счёт сверхнастроя, могучей эмоциональной составляющей. А где те эмоции взять, когда практически всё отдано с киевлянами — командой, сопоставимой по классу с румынской?

Понятное дело, был безотказный Черенков. Фёдор и угрожал реально румынским воротам сразу после перерыва. Правда, к тому времени хозяева уже вели в счёте. Маслаченко иногда больно было слушать: «Словно впервые друг с другом встретились спартаковцы». Москвичам явно не хватало двух-трёх опытных мастеров.

«Стяуа» забил ещё дважды. 0:3. Столь крупное поражение вышло заслуженным. И что-то менять в клубе было необходимо. Как и каким образом? Вопрос вопросов.

Пока же продолжился чемпионат СССР. «Спартак» 31 октября на выезде переиграл 2:0 минское «Динамо», ставшее в 80-е чуть ли не столь же принципиальным противником, как «Динамо» из Киева. Внимательно вчитаемся в отчёт из «Советского спорта»: «Сначала один из защитников вздумал отыграть мяч вратарю, не оценив ситуации. А рядом меж тем дежурили Черенков с Родионовым в ожидании неверного хода».

«Неверный ход», как видим, минчане сделали, пропустив первый мяч. Однако вслушайтесь: они «дежурили». То есть Фёдор твёрдо переместился в атакующую линию: Шмарова после Румынии усадили в запас. Честно сказать, лучше бы Черенков с диспетчерского места не уходил. Так что ж делать — тут и Родионов вынужден был вернуться в строй. И ведь дубль сделал после тех (затем ещё один случился) перехватов! Но, к сожалению для московских любителей футбола, чемпионат выиграть в такой ситуации невозможно. Да и в еврокубках дальше продвинуться — тоже.

Ответный матч со «Стяуа» готовились принять несколько гостеприимных городов. «Спартак» выбрал проверенный временем стадион «Динамо». Потом красно-белых за это журили: мол, ноябрьское поле в Москве всегда хуже, нежели на юге. Наверное, так. Конечно, три мяча отыграть у клуба, который высоко котировался и в Европе, и в мире, можно. Но лишь при сочетании всего невозможно счастливого. И где такое заказать?

В чём и суть. То состояние «Спартака» не предопределяло подвиг. Который заключался во включении сверхэмоций на протяжении всего отведённого времени. Тем более когда Лэкэтуш уже на 11-й минуте мастерским ударом с некоторым «наклювом» в нижний угол открыл счёт.

Безусловно, футбол при минусовой погоде на обледеневшем «Динамо» видится непредсказуемым: люди скользят, не попадают по мячу, еле на ногах удерживаются. Так ведь и румыны тоже в футбол на любых площадках играть умели. Большинство из них даже шапочки не надели в мороз.

Главное всё-таки для нас Черенков. Как он? Хорошо, знаете ли. Фёдор же тоже не на английских полянах рос. Приноравливаться стал. Вот, допустим, вывел Кузнецова справа. Соперник вынужден выбить мяч на угловой. Однако, что греха таить, не вся команда была близка дарованием Черенкову. Оттого под конец тайма комментатор Маслаченко, проведший немало сильных матчей за «Спартак» как голкипер, всё сильнее расстраивался.

Но тут же, как по заказу, следует советская атака. Где все (редкий случай для того двухматчевого противостояния) молодцы. Потому что отыграли продольным образом без бестолковых поперечных передач. И Шмаров ворвался в штрафную, и отпасовал, строго говоря, а Капустина практически сбили.

Однако тут как тут Фёдор Фёдорович. Он же всё видел. Это остальные не успели, не добежали. Или, напротив, рассчитывали на другой отскок. При этом один человек вовремя поспел. Заколотив первый и последний гол в румынские ворота. Зато какой эмоционально важный!

Безнадёжный второй тайм можно было и не упоминать. Зачем же тогда мы это делаем? Ответ есть, но о нём потом. Пока же скажем: у «Стяуа» моментов голевых имелось больше, нежели создали красно-белые.

Впрочем, сосредоточимся на Черенкове. В своей шапочке и тренировочных брюках он не меньше остальных мучился в момент приёма и передачи мяча. До такой степени, что пытался в центре поля отпасовать головой, так как этот выбор не зависел от состояния газона. Он и назад отходил, выцарапывая мяч у техничных противников. И, конечно же, пытался, насколько возможно, организовать наступление.

Была, допустим, его передача в центр штрафной на Шмарова, когда судья неправильно зафиксировал офсайд. Был и собственный выход один на один, когда его от мяча успели оттереть: поле помешало развить нужную скорость. Была стеночка с Шалимовым с перспективным пасом в центр, когда опять чего-то не хватило при завершении. Наконец, когда всё стало ясно (время не позволяло победить с разницей в четыре мяча), вдруг прошла миленькая комбинация, когда Фёдор нашёл в штрафной румын Шалимова, тот браво развернулся, ударил, да защита встала на пути мяча.

Быть может, мы субъективны, однако почти каждое второе стоящее красно-белое действие проходило с прямым участием десятого номера. Нельзя говорить, что остальные спартаковцы не были готовы к игре. Но Черенков стал лучшим среди москвичей: это вряд ли может быть подвержено сомнению. А Балинт, вышедший на замену, не позволил на последней минуте удержать и ничейный счёт. 1:2. Одно из самых мрачных поражений «Спартака» за всё время европейских кубковых турниров.

Родионов, встречу пропустивший по уважительной причине, высказался в «Советском спорте» достаточно взвешенно: «Мы сыграли так, как позволил нам соперник. А противостоял нам один из ведущих клубов европейского, а может быть, и мирового футбола».

Естественно, Бесков думал иначе. В том же номере он фактически «рубит концы»: «Теперь окончательно стало ясно, что команда нуждается в капитальном ремонте. На фоне прекрасной игры “Стяуа” всем стали отчётливо видны скромные возможности некоторых наших футболистов, которые до этого явно заблуждались на свой счёт, а ведь они играют в одной команде с Дасаевым!»

Нетрудно заметить, что и тренер, и игрок сознают класс румын. Однако нападающему Родионову ещё выступать и выступать. А тренер Бесков — максималист, разменявший седьмой десяток. И для него всё много проще: будь что будет! При этом выражения «окончательно ясно», «скромные возможности», «капитальный ремонт» сообщают о непримиримой позиции Константина Ивановича. Стало понятно: компромиссов не будет. Хотя чемпионат всё одно нужно было доигрывать.

Красно-белые завершили первенство бледно. Три последних тура принесли поражение от «Жальгириса» на выезде (0:2) и две невыразительные ничьи с одинаковым счётом 1:1. Причём два последних результата (против «Локомотива» и «Зенита») были достигнуты в зале, где, казалось бы, спартаковцы смотрелись много сильнее.

Четвёртое место — впервые с 1978 года вне тройки призёров! — вызвало многочисленные рассуждения обозревателей. Ограничимся мнением Юлия Сегеневича в «Советском спорте»: «Признаемся, что в последние годы “Спартак” более всего удивлял тем, что, теряя одного за другим опытных игроков и восполняясь футболистами менее яркими, он, тем не менее, сохранял лишь ему свойственную романтическую трактовку футбольного спора. Спартаковцы и в этом году старались играть свободно и легко. Свобода, увы, ограничивалась техническими возможностями, а лёгкость, случалось, подменялась легковесностью. Выяснилось, что на подступах к штрафной один Черенков только и способен неожиданным ходом озадачить соперника, а в отсутствие Родионова нет в команде нападающего, который мог бы квалифицированно выполнить порученное ему дело. Дважды в этом сезоне “Спартак” переиграл основного конкурента в последнее десятилетие — киевское “Динамо”, но вторая победа стала, по существу, “лебединой песней” москвичей. Сил у них явно не осталось, и это подтвердили матчи с бухарестским клубом “Стяуа” и последние встречи на финише чемпионата».

На этот раз цитата абсолютно точно фиксирует сложившуюся ситуацию. Особенно горько звучит невесёлое наблюдение по поводу Черенкова. «Один...» Страшно читать такое про воспитанника клуба, столь самоотверженно для него потрудившегося. Что многие понимали. И, например, приз «Организатор атаки» спартаковскому диспетчеру был вручён. Приз «Строительная газета» придумала в том же сезоне. Похоже всё-таки, для Фёдора — персонально.

Очень его любили, и подлинного одиночества (в нашем понимании) не было. Хотя, безусловно, и Александр Левинсон где-то переборщил, заявив 4 декабря в «Футболе-Хоккее»: «Убеждён, Черенков в лучшие свои сезоны не уступал Платини». То есть, естественно, «не уступал». Но Мишель Платини всё-таки завершил игровую карьеру. А Фёдору-то к чему уходить из футбола? Не прошли ещё его лучшие годы. И в списке 33 лучших он снова оказался. Вторым номером, после Заварова.

Недурно, мягко говоря. Плюс ко всему — третье место в конкурсе «Футбола-Хоккея» на звание лучшего футболиста СССР (номер еженедельника с результатами вышел уже в 89-м, но у нас разговор идёт о подведении итогов 88-го). Впереди оказался с огромным отрывом Алексей Михайличенко, проведший замечательный сезон и прибавивший к серебру Европы золото Олимпиады (156 первых мест!), а также лучший вратарь планеты минувшего года Дасаев. Зато после них — сразу Черенков. Ещё одно безусловное достижение.

И так бы «противоречиво, но внутренне радостно» хотелось закончить рассказ об этом непростом сезоне.

А не получится.

24 декабря в «Советском спорте» появляется материал «Бесков уходит?». В нём фактически сообщалось об увольнении старшего тренера спартаковцев. «Пока, до назначения нового наставника, командой будет руководить тренерский совет. Это начальник “Спартака” Николай Старостин, второй тренер Фёдор Новиков, футболисты Фёдор Черенков, Евгений Кузнецов, Сергей Родионов и Александр Бубнов», — сообщала газета.

Далее следовало маленькое интервью с Бесковым, где он подтверждал, что и впрямь подавал в августе заявление об уходе. Однако по факту его не приняли. А через два месяца такое заявление теряет силу. И он, Бесков, второе заявление после возвращения из отпуска писать отказался. Тогда его уволили.

Но нас интересует состав тренерского совета. Леонид Трахтенберг уже под вечер дозвонился до двух членов этого свежеобразованного органа власти. Кузнецов: «Моим мнением на этот счёт никто не интересовался. А ведь в таких случаях это делать, видимо, полагается». Родионов: «Для меня это было полной неожиданностью. Думаю, пока в неведении и вся команда. Очень странно. На мой взгляд, когда в клубе принимают такие ответственные решения, не мешало бы советоваться с игроками».

При этом газету, ясное дело, задело как раз то, что никто в редакцию не сообщил ничего заранее. Гласность же. А рубрика та называлась «По слухам и по существу». То есть сначала несутся непонятные слухи, после чего чуть лучше остальных информированная редакция сообщает народу истину. В данном же случае как-то всё внепланово пошло. Поначалу. Зато скоро все успокоились.

27 декабря «Советский спорт» выходит с сообщением на первой полосе: «“Спартак” без Бескова». Конкретнее: «И вот теперь мы можем сообщить, что в понедельник спартаковцы провели собрание, на котором обсуждался этот вопрос. Директор клуба Ю. Шляпин проинформировал, что К. Бесков освобождается от работы ввиду пенсионного возраста. Против этого решения никто из игроков команды не возражал».

Итак, восстановим хронологию событий. В пятницу Сергей Родионов позвонил в клуб и узнал о принятом решении. Не верить ему и Евгению Кузнецову нет никаких оснований. И потому что они нормальные, порядочные люди, и оттого, что в списке Бескова на срочное отчисление (Пасулько, Суслопаров, Бубнов, Шмаров, Бокий, Поваляев и С. Новиков) их нет. Как, обратим внимание, нет и Черенкова.

А затем, 26 декабря, и состоялось то самое собрание. И никто не высказался против увольнения. Значит, когда все собрались, выяснилась позиция подавляющего большинства. О ней Родионов, Кузнецов, Черенков узнали только в тот самый понедельник. Больше того, «наверху» решение было принято раньше: увольнение утвердил МГС (Московский городской совет) ВДФСО профсоюзов. То есть головная организация, непосредственно курировавшая футбольную команду (шефы из «Аэрофлота» оказывали, напомним, моральную поддержку). Что в таком случае могли предпринять Родионов и Черенков? Встать и заявить о своей принципиальной позиции в защиту Бескова?

Но когда ты «за», то одновременно и «против» другого мнения. И против кого нужно было выступить Фёдору? Против собственных товарищей, с которыми он не имел никаких разногласий, с кем вместе бился, боролся в грязи и на морозе, с кем побеждал в чемпионате СССР?

Много лет спустя, в 2010 году, Черенков разъяснял в монологе для книги «Спартаковские исповеди»: «Но я встал на сторону ребят. Стеснялся этого, но встал. Мне было сложно на это решиться, но я не представлял себе, что восемь человек основного состава будут отчислены. Я не мог вообразить, как же вся команда, с которой выходил на поле и за год до этого стал чемпионом, перестанет существовать.

Константин Иванович, повторяю, много для меня сделал. Просто тогда был момент, когда надо было делать выбор. Или тренер, который научил тебя всем тонкостям футбола, — или ребята. Ни одно, ни другое не принесло бы полного удовлетворения, в любом случае я бы понёс какие-то внутренние потери».

Отложим разговор об этом сложном ощущении взрослого, опытного, состоявшегося человека. Пока же возвратимся к «раскладу сил» в том декабрьском конфликте. Ведь если бы в команду пришли чужие, малознакомые люди, однако обладающие реально властью граждане, и потребовали бы снять уважаемого специалиста, — это одно. Но «восстание», если так можно выразиться, фактически возглавил начальник команды, более того, её основатель Николай Петрович Старостин! Иначе и не скажешь, читая его публикацию в «Советском спорте» от 29 декабря (все мероприятия имели особо «праздничный», предновогодний оттенок) под названием «Истина дороже».

Надо прямо сказать: так резко о Бескове и игроки-то не высказывались. И нам необходимо понимать, что авторитет Николая Петровича среди спартаковцев практически не с чем сравнить. Черенков в «Спартаковских исповедях» тоже говорит, не скрывая восторженного отношения к основателю команды: «Как он любил футбол и особенно футболистов! Это было его главное качество — и уже из него проистекало всё остальное. Например, помощь игрокам во всех вопросах, как внутрикомандных, так и внешних — институт, быт. Он о каждом из нас заботился по-отечески».

Николая Петровича даже и «дедом» называли. К тому же Фёдор, начиная с малолетства, болел за «Спартак». Это весомо: «От личности Старостина и исходил спартаковский дух, о котором все столько говорили. Я верю, что он есть. И не хотелось бы, чтобы он выветрился из “Спартака”, потому что дух этот переходил от одного нашего поколения к последующему».

И дальше в том же монологе 2010 года Черенков твёрдо скажет, что Николай Петрович ближе ему, чем Константин Иванович. Кроме всего, не забудем, как маленький Федя переходил в «Спартак». Кто наблюдал за ним, разговаривал с ним, конфетами угощал. Подобное не выветривается из памяти и души, ежели они, конечно, ещё не исчезли во мраке.

И всё-таки, если вдуматься, Черенков не выступил против Бескова. Уже упоминалось о пограничной ситуации выбора: мол, с кем ты? Где нужно было поднять руку, попросить слова и сообщить о своей позиции. Та пора конца 80-х вообще открыла новые возможности для советского человека, которыми пользовались, надо признать, с разной степенью эффективности. При этом хорошо образованный, воспитанный Черенков всё же оставался в первую очередь футболистом. Чьё дело не воевать на собраниях, а голосовать, коль уж придётся... ногами.

Фёдор провёл сильный, славный сезон. Он старался, выкладывался без остатка во всех тридцати матчах первенства. Его 18 голевых передач (и это только в чемпионате СССР) — серьёзное подтверждение сказанному. Нет, бесспорно, строгий Бесков подсчитал с помощью Фёдора Новикова и процент брака, который «зашкаливал порой», по словам самого Черенкова, аж за 30 (приемлемый максимум — 20—25). Однако неплохо бы для сравнения привести статистику и остальных красно-белых в том сезоне. Чего, естественно, никто делать не станет, хотя Фёдору слишком часто приходилось подстраиваться под новых партнёров.

Они-то менялись — это он на посту бессменно. И притом не забудем про его «уроки» в трудном поединке с «Глентораном», когда Черенков-то как раз постоянно отдавал точно... Или матчи со «Стяуа»: мы же не зря на них подробно остановились, дабы подчеркнуть особое, фирменное черенковское усердие.

Тут подходит один вывод: Фёдор обожал Старостина и при этом не хотел ухода Бескова. И конфликта в команде тоже не желал. И коли бы все, без исключения, упирались чуть не в каждой игре, как Черенков (для кого-то исключительно «художник» и «импровизатор»), — то, пусть вероятность и невелика, сезон завершился бы без скандала. Так то сюжет из каких-то, хочется верить, будущих времён. И, увы, с другими героями.

...Все эти рассуждения имеют логическое обоснование. Однако живём мы, к счастью, не одними рациональными построениями. Черенков говорил о неизбежных «внутренних потерях» в тот момент жёсткого выбора 26 декабря. Не будем забывать и об эмоциональной оценке Бесковым происходившего тогда: «Могут ли быть довольны тренером те, кого он собирался освободить? Излишний вопрос. Их выступления против меня на собрании легко понять. Позиция промолчавших — дело их совести».

И пусть про октябрьский форум можно много говорить, уясняя позиции тех немногих (об этом в следующей главе скажем несколько подробнее) из команды, кто не согласился, по сути, с противниками старшего тренера, — всё равно Черенков очень мучился.

(Не забудем и о том, что зимой вполне себе продолжалась футбольная жизнь. Клуб не в силах был отказаться от коммерческого турнира по мини-футболу в Бремене, в котором москвичи, что символично, дважды уступили местному, хорошо знакомому «Вердеру». Второй раз — в финале и снова 2:6. Разумеется, поездка в ФРГ — не визит 43-го года в едва освобождённый Сталинград, который на счету спартаковцев старшего поколения, однако и играть с таким отвратительным настроением тоже тяжело. При этом на счету Черенкова три мяча. В любом состоянии он старался не опускаться ниже заданной планки.)

А ещё нам полезно припомнить, что и для безупречно здорового человека такие стрессы тяжелы. А Фёдор и до того был не здоров. Что же делать: такие, как он, всегда наиболее уязвимы. Потому что сверхпорядочны. И сильно переживают то, что иной забудет на следующий день. Для Черенкова тот разрыв был трагедией. Камнем на душе.

В какой-то степени от этой тяжести удалось избавиться лишь через полтора года. Вот рассказ Родионова в нашей беседе для этой книги: «Мы с Фёдором приехали к Константину Ивановичу поздравить его с днём рождения. И ту тему он в принципе не поднимал. Бесков всё понял прекрасно. Что понял? То, что у нас на тот момент и выбора-то другого не было. У каждого внутри сидело то чувство, о котором говорит Фёдор. И у меня тоже. Оставалась какая-то недосказанность. А потом съездили, поздравили Бескова. И камень с души упал. Конечно, и потом общались...»

Впрочем, до той поры ещё далековато. Ибо события менялись так, будто месяц шёл за год.