Федор Черенков

Глава 11 ЗАСЛУЖЕННЫЙ МАСТЕР. НАРОДНЫЙ ФУТБОЛИСТ

Уже первый день нового года должен быть особенно отмечен. Потому что 1 января 1989 года «Футбол-Хоккей» поздравил Черенкова с присвоением высокого звания:

«Коллегия Госкомспорта СССР за большие заслуги в советском футболе присвоила звание заслуженного мастера спорта СССР ФЁДОРУ ЧЕРЕНКОВУ, футболисту московского “Спартака”». Именно так, прописными буквами он был представлен.

Ещё прилагались фотография, дата рождения и краткие статистические данные. Как положено в таких случаях. Но сначала — о датировке, которая важна для серьёзных исследований. «Официальная история московского “Спартака”» сообщает, что в 1988 году «заслуженных» получили Дасаев и Хидиятуллин — за второе место на чемпионате Европы, Евгений Кузнецов, ставший олимпийским чемпионом, и Фёдор Черенков — «по совокупности заслуг». А в большинстве книг и статей называется именно 89-й.

Давайте обратимся к документам. Нам удалось отыскать архивную справку, по которой значилось точно 23 декабря 1988 года с номером соответствующего значка — 3447. Подпись (подлинная) тогдашнего председателя комитета по физической культуре и спорту Николая Русака.

Что ж, по совести говоря, по-настоящему заслуженным мастером Черенков стал ещё с 83-го, когда ему аплодировали в «Лужниках», как народному артисту Советского Союза. Мы не зря к тому моменту вернулись. Ничто ничему никогда не соответствует полностью. Но того же народного артиста Союза в большинстве случаев давали справедливо, за действительно огромные достижения. И такой художник (в широком смысле слова) и до всяческих награждений был признан и любим народом. А затем — без всяких конкурсов и состязаний — и проходило официальное признание заслуг. Вспомните тех же Лемешева, Табакова, Ойстраха, Плисецкую, Товстоногова.

Со спортсменами несколько иначе выходило. Народную любовь тоже надо было заслужить, однако уж точно через победы, медали, рекорды. То есть через конкретные достижения. Можно долго перечислять популярных, любимых болельщиками футболистов, хоккеистов, гимнасток, пловцов и фигуристок, которые при добром отношении публики остались без главного спортивного звания страны. Не положено.

Черенков — один из первых примеров нарушения установленного законодательства, исключения из правил, которые выглядели незыблемыми, устоявшимися.

В самом деле, как понимать расплывчатое выражение «за большие заслуги в советском футболе»? Таких заслуг, прямо скажем, хватало у многих. Тех, кто брал золото Олимпиады и побеждал в футбольном Кубке Европы, упоминать вообще не будем: и так ясно. И команду, завоевавшую бронзу (пусть и за четвёртое место) на чемпионате мира-66, — тоже. Заслужили, хотя звания и получали в общей сложности лет двадцать пять.

Можно припомнить и 40-е годы, когда СССР вообще не выступал на уровне сборных и футболисты получали звания (а чем они хуже остальных?) за успехи во внутренних соревнованиях, — хотя годились и легендарные турне. Другое дело, что при относительной неудаче заслуженного мастера спорта могли и лишить: как после Олимпиады 1952 года, например. Затем границы приоткрылись: сборная играла на чемпионатах мира и Европы, клубы — в еврокубках: доказывай право на отличие. И Блохин, например, доказал. И всё-таки...

И всё-таки почему именно Черенков? Да, он двукратный чемпион СССР, однако на дворе не 40-е. Олимпиада? За третье место он и стал мастером спорта международного класса. Кубок чемпионов или УЕФА? Так дальше четвертьфинала красно-белые в ту пору ни разу не проходили. Тогда за что же дали?

Бесспорно, это футболист не только высочайшего интеллекта, но и потрясающего артистизма. Его импровизации заставляли замирать и вновь неистово хлопать во всех уголках необъятной страны. И за её рубежами тоже. Удивительная для футболиста воспитанность Фёдора Фёдоровича, его такт и природная интеллигентность восхищали абсолютно всех, вне зависимости от статуса, национальности и вероисповедания.

В общем, снова вернёмся к идее близости творчества актёров и футболистов? Да. Но иначе. Понимаете, можно блеснуть полсезона, затем сезон. А после травма, жена, допустим, ушла (или вернулась), друзья оставили (или, наоборот, замучили), квартиру не дали (или дали, а не ту), тренер придирался (или слишком покладист оказался), потом опять по ногам дали. И всё. Нет футболиста. И множество таких любимцев конкретного клуба — и республик даже — ушли в небытие.

А теперь подумайте: разве Галина Уланова стала бы «легендой века», станцевав одну Жизель? А Святослав Рихтер, который, уже будучи бессмертным, давал немыслимое количество концертов по всей стране? А, наконец, Аркадий Райкин, умудрявшийся каждый раз поразить новым сюжетом, ходом, краской, нотой как обычно свежего монолога?

Вот и Черенков из этой породы наших людей. Он все те десять лет — с 1978-го или 1979-го по 1988-й отработал исключительно качественно. Даже, как мы упоминали, тяжелейший 84-й. И все остальные сезоны различались одним: хорошее выступление — или очень хорошее, отличное.

Матч на матч не приходится? У спортсмена высокой квалификации всегда что-то болит? Верно. У Фёдора травм и, главное, «травмочек» имелось примерно столько же, сколько у всех. Он же ног не убирал. И встык шёл, когда приходилось.

А ещё у него ныло всё. Жутко себя поднимать, когда вообще ничего не хочется и, по идее, надо бы никуда не ходить. А надо. И на тренировку, и потом следующая игра с переездом. Прямо как у артистов.

Так как решает в их общем деле стабильность. Потому что зрителей-любителей огромное количество. И, странное дело, им каждый раз хочется видеть дорогого исполнителя в той форме, том блеске, которые они себе неизбежно заказали, покупая билеты. Для чего исполнителям надо импровизировать, радовать, потрясать. Причём хотелось бы партерам с трибунами, чтобы всякий раз иначе. Прежнее скучно: его уже видели. Черенков, при всей ироничности манер, что изредка проглядывала, непрестанно искал и находил. Всякий раз. Вот поэтому-то он и заслуженный футболист. Или народный артист. Или и то и другое.

...Между тем «Спартак» де-факто оставался без тренера. Бескова-то уволили аккурат после выхода из отпуска. Бесспорно, тот «тренерский совет» разбирался в футболе, но, сами понимаете, без того, кто отвечает за всё, команда не может существовать. Хотя «Спартак» просуществовал в таком состоянии целый месяц! И ладно бы просто люди тренировались, а то ведь и за границей играли в том январе, причём прилично.

Теперь обо всём по порядку.

6 января, буквально под ответным словом Бескова, который дал собственную версию развития конфликта (оттуда и горькие слова о тех, кто промолчал), выходит маленькое сообщение: «Накануне вылета “Спартака” на турнир по мини-футболу в Швейцарию в команде состоялось собрание, на котором были вынесены на обсуждение кандидаты на пост главного тренера: И. Нетто, О. Романцев, Е. Ловчев, А. Кочетков, Ю. Морозов. Спартаковцы к единому мнению не пришли. Вопрос остался открытым».

Как позже выяснится, кандидатур было даже больше: ещё Нодар Ахалкаци, что неожиданно, и Фёдор Новиков, что, в общем, логично. А отбор пройдёт в несколько туров. Однако не договорились, значит, и поехали, советом возглавляемые, в Швейцарию. Где, между прочим, выступили превосходно, заняв первое место в солидном турнире по мини-футболу. Обыграли местные «Люцерн» и «Лозанну» и дважды югославов: «Динамо» Загреб (второй раз — в полуфинале) и вележский «Мостар» (второй раз — в финале). Не гранды, конечно, и мини-футбол, а победа приятна всегда.

Черенков блистал: 10 мячей в 7 матчах. Лучший бомбардир команды. Особая радость: лучшим вратарём турнира признан Станислав Черчесов. Это не для комплимента нынешнему наставнику сборной России — просто стало ясно, что «пост номер один» у уехавшего в «Севилью» Дасаева принят. Затем там же, в Швейцарии, прошёл ещё один турнир. Только не с семью, а с пятью участниками. Здесь москвичи заняли второе место, уступив в финале «Порту» — 3:4, который на групповом круговом этапе обыграли с тем же счётом, причём Черенков в той игре забил решающий гол. Всего на счету Фёдора в том соревновании три мяча.

Тот финал с португальцами состоялся 20 января. А уже 24-го «Советский спорт» вышел с интригующим анонсом: «Как сообщил нам директор футбольно-хоккейного клуба “Спартак”, вопрос о новом тренере футбольной команды будет решён на собрании игроков 24 января. Наш корреспондент приглашён на это собрание. Его репортаж будет опубликован в газете». Наконец 25-го долгожданный материал появляется в газете. «Возвращение Олега Романцева» — такой заголовок, по идее, предполагался.

Итак, Геннадий Ларчиков рассказывает: «После многотурового отбора число кандидатов сократилось до трёх. Утром из больницы позвонил заболевший А. Кочетков и попросил снять его кандидатуру. В итоге выбор свёлся к двум кандидатам — О. Романцеву, в минувшем сезоне работавшему в “Спартаке” (Орджоникидзе), и Ф. Новикову, второму тренеру команды».

Команде предложили любую форму голосования. Сошлись на тайной. «Когда счётная комиссия в составе начальника команды Н. Старостина и футболистов С. Родионова и Ф. Черенкова вскрыла бюллетени, — сообщает Ларчиков, — то на всех 22 листах оказалась одна фамилия — Романцев».

Долгий рассказ о процедуре, в принципе, и нужен был во многом из-за последнего предложения. Увлечённая демократическим процессом команда стихийно выдвигает наиболее порядочных людей. Николай Петрович здесь, понятно, неизбежен. А вот то, что из 22 футболистов (четверо не прибыли по уважительной причине — такое тоже указано) в «тройке» Фёдор с Сергеем, — заслуживает особого внимания. Ветеранам народ безоговорочно доверяет. И это значительнее многих премий, съёмок и оваций. Притом — в чём скоро вновь убедимся — по Бескову у друзей была отличная от остальных позиция.

Итак, точка поставлена. Главный тренер — Олег Иванович Романцев. Геннадий Ларчиков опрашивает футболистов. Ответ Черенкова звучит необычайно значимо: «Я знаю Романцева как игрока, знаю его человеческие качества. Мы все вместе взяли на себя дополнительную ответственность за судьбу команды. И это обстоятельство, уверен, поможет нам играть ответственно». В общем-то Романцев уже тренер, а Черенков — ещё игрок. И обсуждать человеческие качества непосредственного начальника не принято. Плох он или хорош, а руководство на нём. Он решает — и отвечает тоже.

Но ведь Фёдор тоже решил! Здесь даже дело не во времени, а в личности Черенкова. Он, как настоящий мужчина, дал слово — и не возьмёт его назад. Сказал, что «мы отвечаем» — так и будет. Хотя обратите внимание: дополнительная ответственность. Фёдор Фёдорович лучше кого-либо понимает, что теперь с него главный спрос. Конечно, так оно всю жизнь было, однако теперь вдвойне и втройне придётся стараться. Уж непонятно, правда, из каких сил.

Тем более что опытный Ларчиков быстро определил будущие трудности тренера-дебютанта: «Есть ли у вас твёрдые гарантии, что вас не освободят так же неожиданно, как недавно освободили Бескова?» Романцев ответил честно: «Увы, такой гарантии мне никто не давал, контракта со мной не заключали. Как любой другой тренер, я в этом отношении по-прежнему бесправен. Единственная, наверно, твёрдая гарантия — это высокое место “Спартака”».

А кто ж такую гарантию даст? Опять же, игроки. Эта тема имеет по меньшей мере два аспекта. Пока остановимся на первом. «Считаю, команда недостаточно укомплектована, — заявил тогда Ларчикову новый главный «Спартака», — а время для селекционных вопросов, к сожалению, упущено». Чистая правда.

12 февраля в «Футболе-Хоккее» вышел репортаж Г. Ховрина «Звенят мячи в Сокольниках». Нельзя для начала не привести характерный отрывок, отражавший значительную часть опасений болельщиков: «Тот факт, что все спартаковцы дружно, без колебаний остановили свой выбор на Олеге Романцеве, с которым некоторые из них играли, хорошо знают его достоинства и недостатки, говорит о многом. Но одно дело — играть с такими сильными футболистами, как Черенков или Родионов, а другое — тренировать их». Заметим, персоны всё те же. Из счётной комиссии.

Всё-таки, выходит, много от них зависело. Недаром публикация снабжена не очень качественной, однако страстной фотографией, на которой Черенков занят индивидуальной работой: отрабатывает приём мяча головой. Впрочем, и остальные за те две с небольшим недели пока достойно себя проявили: «Если, по словам О. Романцева, в “Красной Пресне” или “Спартаке” Орджоникидзе большинство игроков тренировались “от свистка до свистка”, то здесь никто не торопится уходить с поля после окончания занятий — кто-то отрабатывает “стандартные положения”, удары по воротам, передачи, кто-то переключается на бег, прыжковые упражнения».

Хорошо и то, что вернулись Морозов, Черчесов, Прудников, приехал из Орджоникидзе одарённейший Кульков, которого Олег Романцев присмотрел много раньше; анонсирован и приход Позднякова, хотя заиграет Борис лишь в середине сезона. И всё-таки состав оставлял желать лучшего. «Сейчас, — заметил Г. Ховрин, передав законные опасения главного тренера, — в “Спартаке” практически нет среднего возрастного звена». Бубнов, Черенков, Родионов, Бокий считались по тем временам ветеранами; Мостовой, Шалимов, тот же Кульков — пока молодёжь.

По идее (и это покажет чемпионат) деление достаточно умозрительное. Однако тему глубины состава ещё никто не отменял. Из-за отсутствия той глубины спартаковцы, в сущности, и погорели в предыдущем сезоне. А время для селекции точно упустили с заседаниями-то. И не этим ли, кстати, объясняется желание Романцева вернуть в команду тех, кто ушёл при Бескове?

3 марта «Советский спорт» решил вернуться к спартаковской теме. И Олег Романцев высказал Геннадию Ларчикову те же опасения: «Сегодня у нас в команде немало опытных игроков, но ещё больше молодых. Рано или поздно на главные роли выйдут вчерашние юниоры. Будут ли они готовы к этому?» И здесь в репортаже откуда ни возьмись (Черенков тоже так недавно зимой возникал) появляется Николай Петрович: «Ничего, Олег Иванович, выдюжим. Перейдём скоро на хозрасчёт, а тогда решение многих проблем упростится. “Спартак” и не в такие переплёты попадал, но всегда с честью выходил из трудного положения. Главное — наш оптимизм имеет под собой крепкий фундамент».

Всё-таки старший Старостин — неисправимый оптимист. Фундамент отличался той же «крепостью», что и год назад. Снова ведь никого не удалось призвать. Если посмотреть на опубликованный в том же «Советском спорте» состав, то нетрудно убедиться: да, в каждой линии имеются сильные футболисты. Можно наскрести на заявку в любом поединке 13—14 квалифицированных исполнителей. Но даже если не обращать внимания на возраст тех же Мостового и Шалимова, недоукомплектованность оставалась главной бедой популярного клуба. А для битв на разных участках и направлениях необходимо по меньшей мере по два человека на каждую позицию. Романцев это прекрасно понимал.

Как и то, что его уволят при неудаче. Даже при новом стопроцентном положительном голосовании игроков.

К вопросу о голосовании и вернёмся. Честность «счётной комиссии» не подлежит никакому сомнению. Вопрос в ином. Сама идея выборов вызвала в тот момент необычайно бурную реакцию. Так-то она малоинтересна, но для будущих событий весьма показательна.

Для начала недвусмысленно высказался Эдуард Малофеев: «Никуда не годится, когда игроки выбирают себе тренера. Может быть, Олег Романцев неплохой парень. Но разве можно приятельские отношения ставить выше профессиональных? Считаю, что спартаковцы положили начало опасной традиции. Получив мандат от игроков, руководитель команды как бы вошёл в их долю, стал зависимым от прихоти того или иного футболиста».

И в той же публикации «Футбола-Хоккея» от 9 апреля Юрий Ваньят восклицает: «Вот те на! Выбирают теперь у нас генеральных директоров, главных режиссёров, заведующих кафедрами. В спорте выбирают главных тренеров сборных команд СССР. А в футболе, оказывается, должно всё остаться по-старому? По “телефонному” или какому другому “праву”? Это же получается, что 25—30 взрослых игроков остаются просто “винтиками”? Не знаю, как другим, но мне кажется, что настоящей демократии при настоящей дисциплине у нас в большом спорте вообще, а в футболе в частности должно быть больше».

Золотые слова. Конечно, Юрий Ильич знал гораздо больше про телефоны с будущими назначениями. Всё-таки он прожил почти всю жизнь при так называемом «казарменном социализме». А тут пахнуло такой свободой, что и «винтиками» (это из советской поэзии 60-х годов) неудобно назвать футболистов.

Один из них сразу согласился на интервью.

А именно Черенков. Ваньят (который и возрастом, и репутацией мог быть соотнесён с Николаем Старостиным, и ни с кем более) спросил у спартаковского диспетчера после матча с «Зенитом» («Футбол-Хоккей» от 9 апреля): «Как сегодня игралось?»

И неожиданно деликатный Фёдор Фёдорович перешёл в атаку: «Да вроде бы нормально. А скажите, пожалуйста, мы, футболисты, можем задать вопрос вам, журналистам? Причём вопрос, возможно, для вас не очень-то и приятный...»

Черенков, образец поведения с прессой для прошлых и будущих поколений, и вправду рассердился. Юрий Ильич был рад своей журналистской удаче: «Всё равно, естественно, можно. Тем более что это в практике случается в общем-то редко...» Тут Черенков и дал жару: «Тогда я хочу спросить, почему давно исчерпанный инцидент со сменой тренера у нас в “Спартаке” до сих пор вашему брату-журналисту спокойно спать не даёт? Есть несколько газетчиков, которые стараются всё время как-то, иногда впрямую, а то и исподволь уязвить, упрекнуть коллектив из 25—30 человек».

Пожалуй, никогда Фёдор не выступал столь откровенно. Насчёт многочисленного коллектива: «Скажу сразу: я относился и отношусь к Константину Ивановичу с большим уважением и признательностью. За то, что он за 12 лет работы в “Спартаке” сделал для меня лично и для успехов команды в целом. Таких, наверное, у нас в спартаковском коллективе несколько». Это кого — «несколько»? Однако дочитаем: «Но чего уж там “темнить”, есть в команде и иные мнения. Причём опытных, авторитетных, преданных “Спартаку” ребят».

Выходит, коли вдуматься, «нескольких» — скорбное меньшинство. А «авторитетных и преданных» — значительно больше. Но «коллектив» должен существовать. И больше того: обязан функционировать вне наличия тех или иных мнений. Значит, надо искать компромиссы? Да. И кто их будет искать? Юрий Шляпин? Московские профсоюзы?

Нет, к чему хлопоты. Есть же Черенков. Он, бесспорно, не при высокой должности, зато все его знают. И любят. Потому что трудно найти человека, который был бы так дорог абсолютно всем. Теперь вот этот человек вынес, собственно говоря, сор из избы. Заявил об отсутствии единства в «Спартаке». Не стал «темнить».

При этом главное для него: будущее команды. Поэтому покончить со всеми прошлогодними неприятностями он желает наивозможно быстро: «Вы все знаете, что прошлым летом Константин Иванович сам, по доброй воле, написал заявление об уходе. Не знаю истинных причин, но то, что он его написал, — это факт. И мы, командой, решили удовлетворить его просьбу, зная, что Бесков всё же доведёт нас до конца сезона. И уже тогда прикидывали между собой, кто бы мог сохранить игровые традиции “Спартака” при смене руководства. Почти все сходились на кандидатуре Олега Ивановича Романцева — истинного спартаковца, изучившего метод Бескова, нашего бывшего товарища, человека в высшей степени порядочного и демократичного».

«Прикидывали», разумеется, когда осознали, что Бескова с ними больше не будет. Причём и Нодар Ахалкаци — отменный тренер, и Юрий Морозов не зря кандидатскую защищал. И Игорь Нетто успел, допустим, за рубежом поработать. А уж про Евгения Ловчева и говорить не приходится: такая же живая спартаковская легенда, только помоложе Игоря Александровича. Однако прикинул спартаковский народ и выбрал «бывшего товарища».

Бывшего... Это на словах просто. А как стонать, бегать, прыгать, приседать, скакать, снова стонать и просить пощады во время предсезонной подготовки у того самого Олега, с которым столько раз отыграли? С которым бронзу Олимпиады завоевали. Который капитаном команды был. К тому же ничего кардинально на тот момент не изменилось: тот же манеж, те же круги по парку. Материальная база осталась прежней.

И что теперь, плакать и рыдать? Что вы! В бой. «И потом вы, журналисты, — это из того же интервью Юрию Ильичу, — сами же писали, что избрали мы Романцева тайным голосованием, при полном единогласии. Что же здесь плохого? Времена-то нынче новые».

По поводу новых времён: дальше сообщается о прецедентах, то есть таких же выборах в «Роторе» и «Металлисте». А следующие слова надо обязательно привести полностью: «“А вот 'Спартак’ кому-то надо выводить, что ли, из равновесия? Вот все и мусолят про 'интриги’, придумают ещё что-нибудь. Вы, газетчики, ведь за словом в карман не полезете. А наше дело играть! Вот и сказал всё, что команда думает”, — закончил негромко Фёдор».

Прекрасно, что замечательный Ваньят всё это сохранил и нам оставил. Сколько же здесь жизни — подлинной, несочинённой! Видно, как Фёдор Фёдорович распаляется, закипает, сердится. Что ему совершенно несвойственно. После чего затихает, устыдившись собственной горячности. Что как раз для него вполне характерно. Так с чего кипятился-то?

Потому что нутром чувствовал: очень много в те времена говорили. Некоторые даже считают, что в результате ту перестройку и «заболтали». Потому футболист и кричит, что их дело играть, а не трепать языком. Ещё же весомый момент: он из «счётной комиссии». То есть совесть коллектива.

И после голосования именно он, Фёдор (никто за язык не тянул), заявил об ответственности, которая теперь на нём. Он фактически объявил о полной, безоговорочной поддержке молодого тренера Олега Романцева, который, мы помним, не был защищён контрактом и мог лишиться места столь же элементарно просто, как Бесков. А словами наставнику, как выяснилось, не поможешь. Вот если только потребовать прекратить и впрямь ненужную возню со сплетнями и слухами. А так — действительно играть. Причём играть хорошо.

И как-то с первого же тура стало получаться. «Жальгирис» обыграли 4:0, пусть и в манеже. «“Спартак”, — отмечал Александр Горбунов в «Футболе-Хоккее» от 19 марта, — выглядел лёгким и быстрым, заметны были Черенков, Кузнецов и Шмаров. Характер показанной спартаковцами игры не отличался от того, что мы видели в последние годы». А Юлий Сегеневич в «Советском спорте» сообщил, что первый гол, забитый Черенковым в первом тайме с линии штрафной, был эффектным. Приятно, но только весь турнир впереди.

И уже второй тур указал на будущие сложности. Играли вновь в «Олимпийском», однако минские динамовцы оказали значительно более упорное сопротивление, нежели литовцы. Хотя стоит сразу процитировать Геннадия Ларчикова: «Спартаковцы имели неоспоримое преимущество на протяжении почти всех 90 минут. Тем не менее в начале второго тайма проигрывали 0:2». А закончили — 3:2.

Сергей Родионов в том поединке забил два гола — 100-й и 101-й в зачёт Клуба Григория Федотова. Про 101-й чуть подробнее: «А незадолго до конца матча справа отличную передачу сделал, если не ошибаюсь, Фёдор Черенков, и я головой переправил мяч в нижний угол ворот». Нет тут ошибки, всё так и было.

Однако немаловажно привести мнение Олега Кучеренко, обобщившего впечатление от драматичной игры в «Советском спорте» через два дня, 21 марта: «“Спартак” победил минское “Динамо” благодаря прежде всего своим лидерам — Черенкову и Родионову, которые в чрезвычайно сложной обстановке сумели повести за собой команду на решающий штурм. И не только повести, но и сыграть в нём решающую роль». Что ж, вроде неплохая «счётная комиссия» получается, вы не находите? Ведь главное, на наш взгляд, забить: посчитать всегда успеем.

Впрочем, с совсем неплохими на тот момент земляками-торпедовцами спартаковцы разойдутся в следующей игре миром. 0:0. Но есть ведь и безголевые игры, которые интереснее бесшабашного футбольного «обмена ударами». Автозаводцы сыграли с красно-белыми именно такой матч — красивый, насыщенный. Для нас важнее всего высказывание Геннадия Ларчикова, сделанное после той встречи: «...Среди полевых игроков лучшими, на мой взгляд, были капитаны команд Ю. Савичев и особенно Ф. Черенков».

Маститый журналист неожиданно уходит от непосредственно «данности». «Обычно, — продолжает он размышлять, — о хорошей игре старожилов, игроков опытных, говорят, что они сыграли, как в свои лучшие годы. А кто скажет, какие годы сегодня переживает Черенков? Не побоюсь сравнить его игру в матче с “Торпедо” с игрой замечательного голландца Круиффа на чемпионате мира 15 лет назад. Фёдор успевал регулярно отходить и к своим воротам, где действовал не хуже любого защитника, плёл комбинации в середине поля и остро атаковал. Например, за десять минут до финального свистка он сделал такую передачу Мостовому, что остаётся только удивляться, как тот с близкого расстояния не забил гол» («Советский спорт» от 26 марта).

Здорово сказано. Главное, на наш взгляд, ещё раз заявлено: Черенков — футболист разнообразный, многогранный. «Не хуже любого защитника» — это же не нами придумано. И вообще: там справедливо с Платини сравнили, здесь с Круиффом. И всё по делу. Масштаб этого советского футболиста осознается на расстоянии.

И, наверное, Круиффу (у нас его позже в Кройфа переименовали) он даже ближе. Потому что и вправду оказывался везде. Ведь тотальный футбол — это не совсем концепция. Это в первую очередь игроки. Сегодня мы спокойно воспринимаем того же Бейла, или Хамшика, или даже Криштиану Роналду, которые бьются на каждом участке поля по той причине, что они лидеры своих команд. А тогда казалось, что нападающий нападает, защитник защищается, а капитан команды поднимает людей на бой в перерыве одному ему известными словами. На деле всё проще — и сложнее одновременно. Оттого что, опять же, говорить надо меньше, сосредоточившись на игре. Так что Геннадий Ларчиков выступил весьма мудро.

И, право слово, самые разные журналисты отмечали Черенкова практически после каждой игры. Допустим, Леонид Трахтенберг 5 апреля после нулевой ничьей с «Зенитом» выделит в «Советском спорте» «каскад финтов», Фёдором продемонстрированных. А Александр Севидов после разгрома 3:0 совсем непростого харьковского «Металлиста» в той же газете мимоходом, как о чём-то привычном заметит: «Кто выделялся у победителей? Как всегда — Черенков, а кроме него, на мой взгляд, Родионов и Бубнов».

Про разыгравшуюся «счётную комиссию» говорили и будем говорить, хотя заслужить «как всегда» от такого авторитетного специалиста дорогого стоит. Что же касается Александра Бубнова, то он в неполные 34 выдал чуть не лучший сезон. Мы не можем утверждать, что черенковская заряженность на каждую игру была причиной качественного взлёта в игре Александра Викторовича, но почему с ходу отметать нечто привлекательное и положительное? В конце концов, Бубнов тоже за Романцева голосовал. И явно не без консультаций с Черенковым и Родионовым.

Так уж получается, что на старте сезона почти каждая игра Фёдора становилась событием. Мы бы не стали останавливаться на достаточно рядовой (3:0) победе над харьковским «Металлистом»: и соперник не самый сильный, и встреча проходила опять же в манеже. Однако отчёт Леонида Трахтенберга в «Советском спорте» называется «Тайны мастера». Причём с первых слов припоминается другой большой футболист. А это уже очень серьёзно.

Итак: «За игрой большого мастера всегда кроется какая-то тайна. “Мяч, посланный Стрельцовым, имеет глаза” — так одной фразой охарактеризовал игру легендарного торпедовского форварда театральный критик. Великолепно сказано, но тайна-то осталась нераскрытой», — начинает известный журналист рассказ о проходном вроде бы матче.

Тут стоит внимания упоминание Эдуарда Анатольевича. Ведь Стрельцов остался в нашем футболе величиной абсолютной, не связанной бесповоротно с голами и очками. Стрельцов — это вечный «знак качества», даже совершенства, если хотите. Стрельцов — это чистое, беспримесное футбольное искусство. И уж ставить кого рядом с ним по умолчанию считалось невозможным (да он и учеников-наследников не оставил: детский тренер — всё же иная профессия). Словом, «штучный товар», уникум.

А здесь корреспондент фактически ставит рядом Эдуарда и Фёдора — и у нас не возникает желания протестовать. Потому что всё справедливо. Чтобы подтвердить означенную справедливость, продолжим цитирование: «А в чём секрет Черенкова, игрока, который, кажется, спиной чувствует партнёров? И если кто-то из них расположился в более выгодной позиции, спартаковский диспетчер всё сделает, чтобы мяч попал к нему. А если нет острого продолжения, Черенков благодаря искусной технике в одиночку способен пробиться к воротам, заставляя соперников теряться в догадках и паниковать».

Это, нетрудно понять, относится не только к матчу с харьковчанами. Такое надо видеть непосредственно, с трибуны. Отсюда и новая параллель: «Убеждён: многие из 34 тысяч зрителей, которые вчера заполнили трибуны “Олимпийского”, пришли не только на “Спартак” или “Металлист”, но и на Черенкова. И кумир оправдал их ожидания».

Так ходили и на Стрельцова. Только манежей тогда не было. Искусством наслаждались на свежем воздухе, до отказа забивая деревянные трибуны. Футбол в исполнении раннего Стрельцова или Черенкова напоминал отчасти сольное исполнение некоторого танца с мячом. В чём и состояли определённые трудности. Так как танцевать-творить-играть с полным на то правом мешали. И надо было соответствовать и не подвести.

Трахтенберг свидетельствует об удачном опыте: «Черенков был заметной фигурой в те минуты, когда игра у хозяев поля не особенно клеилась. Это случилось в первом тайме, а уж когда во втором она заладилась, фактически каждая комбинация “Спартака” не обходилась без непосредственного участия капитана команды. И хотя фамилия “Черенков” ни разу не зажглась на табло среди авторов голов, благодарная публика нередко награждала его аплодисментами».

Видите, снова театр, как в 83-м. А ведь авторов голевых передач в футболе и сейчас не особо жалуют: не хоккей как-никак. В ту же пору надо было уж как постараться, чтобы твой пас был отмечен. Фёдор отдал одну передачу на гол, но она-то и вызвала восторги: Мостовому оставалось лишь не промахнуться с семи метров.

Вот сколько раздумий может вызвать обычный, казалось бы, отчёт о календарной игре. А всё оттого, что затронута значительная тема и о ней (гласность к тому времени достигла, что называется, своего апогея) разрешено было рассуждать. Помните предновогодние слова Александра Калягина о том, как они во МХАТе оценивают Черенкова: выше Пеле или вровень с ним? Так это во многом шутка. Всё же праздник скоро наступал.

Вместе с тем мы теперь сами убедились: Фёдор вводится во вневременной футбольный контекст. И невольно вспоминаешь, что игрок, выходит, гениальный, а живёт так же, как и остальные. То есть и хуже множества оборотистых «остальных». Ну и как там со справедливостью? Или вот ещё: а что же в сборную-то (что делать, опять эта тема!) не берут, если он уже чуть не к Лиге Бессмертных причислен?

Однако пока — о чемпионате страны. Потому что дальше последовал центральный матч сезона. «Динамо» (Киев) — «Спартак» (Москва).

Счёт 1:4 ошеломил футбольную общественность. Народ ожидал упорного поединка с некоторыми шансами у спартаковцев (хотя о слабости киевлян мог рассуждать только наивный). Однако чтоб такой разгром в самом Киеве?! Киевский корреспондент «Советского спорта» Г. Борисов мужественно перенёс то потрясение и выделил действующих лиц: «Особенно активно действовала связка Родионов — Черенков, которой успешно и весьма энергично ассистировали Бокий и Мостовой».

Это опубликовано 16 апреля, а 1 мая Михаил Гершкович, подводя апрельские итоги, подтвердил: «Больше всего мне у москвичей понравилось гармоничное сочетание командных действий с индивидуальными. Черенков, Родионов, Шмаров в какие-то моменты солировали просто прекрасно». Нетрудно убедиться: «счётная комиссия» уверенно доказывала, что способна не только бюллетенями заниматься. Они, уважаемые люди, всегда и на поле лучшие.

При этом 23 апреля в «Футболе-Хоккее» киевлянин Алексей Семененко, назвавший статью «Неожиданная закономерность?», в принципе игрой Фёдора не восхищался. Потому что это стало общим местом. Да, организатор и дирижёр; да, все нити у него. Но так всегда. Другое дело, что москвичи вообще стали несколько иначе действовать. «...Уже первые минуты игры, — писал Семененко, — показали, что на этот раз гости изменили привычную тактику своих действий на киевском стадионе. Ставке на глубокоэшелонированную оборону и стремительные контрвыпады они предпочли держание мяча и многоходовые комбинации с участием шести-семи игроков».

Здесь имеется в виду перемена, произошедшая со спартаковцами. Так как несложно понять, что глухая оборона с контратаками относится ко временам Бескова. Стоит заметить, что Константин Иванович вовсе не любил эшелонированную защиту и рад был действовать «первым номером», да, что делать, киевляне не всегда это позволяли.

Романцев внёс новое в действия родной команды. Мяч, чтобы держать и катать его всемером-ввосьмером, нужно для начала отобрать. Для чего необходим прессинг на половине противника. Надо то есть сразу энергично, безжалостно идти в отбор при любой потере. Отметим: бесковские команды иногда «давали играть» сопернику и при этом изумительно концертировали сами, чем заслужили беззаветную любовь поклонников футбола и нашей страны и тех же подданных английской королевы.

Однако ученик решил кое-что изменить. И, прямо скажем, преуспел. Киевляне явно не ожидали такой дерзости, смелости, спортивной наглости от москвичей. Спартаковцы, будучи гостями, хозяйничали на чужом поле.

Черенков на этот раз не забил. И голевой передачи не сделал: блистали Родионов и Шмаров. Но роль Фёдора в той победе велика. Так как лично тренер на газон уже выйти не может, и идеи его должны воплощать наиболее опытные исполнители.

Черенков, в первую голову, — воспитанник Бескова. И отказываться от особенностей стиля конкретно ему было тяжелее других. Всё-таки с 78-го (!) в той команде. Два «золота», как-никак, завоёваны. Ну и сформированным он был на тот момент футболистом. Тем удивительнее, что Черенков становится безоговорочным лидером и капитаном команды, приняв и освоив все требования нового главного тренера.

До такой степени, что коллектив стал зависеть от игры капитана. Не от капризов, не от плохого настроения звезды, а именно от игры. По совести-то, под этим знаком пройдёт практически весь сезон, однако первый звоночек прозвучал 2 мая в московском матче с «Араратом». Начало сложилось для «Спартака» вполне пристойно. «То, как поведут себя соперники, было угадать нетрудно: постоянно атакующий “Спартак” и по возможности отвечающий контратаками “Арарат”, — рассказывал 7 мая в «Футболе-Хоккее» Александр Львов. — В первом тайме всё так именно и было. Москвичи изящно комбинировали, благо Черенков, Пасулько и Кузнецов знают, как это делать. Последние двое и поделили авторство первого гола, забитого уже на 7-й минуте.

На 29-й минуте произошло событие, на мой взгляд, заметно повлиявшее на ход встречи. После столкновения покинул поле Черенков, которого заменил С. Новиков. (3 мая А. Никитин в «Советском спорте» сразу сказал о «полученной травме». — В. Г., И. Я.) А в середине второго тайма уже он вынужден был уступить место Капустину. Было ясно, что Романцева не устраивает то, как стала действовать после вынужденного ухода капитана средняя линия. Особенно после перерыва, когда гости резко взвинтили темп, смелее пошли вперёд, добавив в игру остроты и азарта».

Станислав Черчесов, отбивший пенальти и ставший одним из героев матча, прямо сообщил тому же Александру Львову: «К тому моменту “Арарат” по-настоящему разыгрался. А мы, после замены Фёдора, были не те, что в первом тайме». И Олег Романцев в целом согласился с оценкой вратаря: «Конечно, после ухода Черенкова кое-что в игре разладилось». Обобщил 5 мая в «Советском спорте» замечательный защитник «Торпедо» и сборной 60-х годов Виктор Шустиков: «Вот что значит потеря одного только яркого игрока, умеющего, впрочем, думать за остальных».

Тонко сказано. И точно. Естественно, спартаковцы в тот сезон были не только профессиональной командой, как и всегда. Известный тренер Игорь Волчок несколько позже, 8 июня, в той же газете справедливо заметил: «“Спартак”, сохранивший чётко поставленную игру последних лет, в нынешнем сезоне посетило ещё и вдохновение. Принцип, который исповедует команда, я назвал бы так: “Все вместе и изо всех сил”».

Не забудем и о единогласном избрании тренера, и о не пропавшем при нём тренерском совете, куда, кроме Романцева и Старостина, входили Евгений Кузнецов, Родионов, Черчесов и Черенков. К тому же и возвращение ушедших при Бескове Бориса Кузнецова, Морозова, Сочнова, Позднякова уважаемый Юрий Ваньят назовёт «нравственной акцией». То есть человеческая атмосфера в коллективе позволяла дышать и творить.

Однако все мы люди. И коли кто-то по собственной инициативе согласен взять на себя чужие функции, в том числе и наши с вами, то разве мы так уж легко откажемся?

А тут сам Черенков, мы наблюдали, и назад прискакал, и мяч отобрал, и с ним вперёд побежал, и отдал итоговый пас, после чего порадовался за новоявленного голеадора, как за сына родного.

При этом такая малость, что тот гол им, Фёдором, придуман, относится к мелким частностям. Как и то, что передача на свободное место пойдёт безусловно и безупречно: только забей, дорогой. И человек привыкает к хорошему. Вроде всё так всегда и должно происходить.

Но вот этот реально существующий чудодей исчезает по объективным причинам. И как быть? Каждому заниматься своим делом на поле? Правильно. Вот уже и занялись. А чего-то не хватает. Хотя кого-то, конечно.

Ведь считать (это опять Бесков) надо не на один ход, не на два. Во много раз больше. При этом даже добросовестный футболист, исполнив конкретную задачу (отобрал, отбил, передал, открылся, ударил), невольно выключается из игры. Перестаёт то есть думать. «В том не его вина», — как пелось когда-то. Когда есть тот, кто думает постоянно, даже чуть остановившись, — невольно доверяешься ему. И привыкаешь.

...Поэтому тренер Романцев игрока Черенкова берёг. Замена на 29-й минуте в матче с ереванцами, возможно, не была вызвана необходимостью. Однако усугублять повреждение не стоило. К тому же тренер попробовал тех, кто мог выйти вместо Фёдора. И, скажем так, расстроился.

Ведь надвигался неизбежный спад, связанный с физическим состоянием футболистов. Стоит признать: часть обозревателей этого спада, что называется, не желала. Очень хотелось, чтобы команда во главе с молодым тренером прошла весь чемпионат ровно, с крейсерской скоростью. Ибо конец первого круга у «Спартака» Бескова постоянно проходил трудно, с перебоями: команда брала своё осенью.

Теперь надеялись на нечто иное. Однако с чего бы? Предсезонку коллектив провёл так же, как в предшествующие годы. И Олег Иванович в том же «Футболе-Хоккее» от 7 мая спокойно сообщил: «Сейчас кое-кто поговаривает о предстоящем спаде “Спартака”. Это может произойти с любой командой. Так что ищем возможности его избежать».

А как избежишь, потеряв Черенкова? В общем, вышел Фёдор на поле уже в следующем после «Арарата» матче советского первенства. Марк Левицкий в «Футболе-Хоккее» так разъяснил установку противника москвичей: «“Шахтёр” опасался Черенкова и умело построил его опеку». Заметим, встреча в Донецке состоялась через 12 дней после игры с «Араратом», и Фёдор имел возможность оправиться от травмы. До какой степени — вот вопрос. Левицкий достаточно объективен: «Капитан “Спартака” терпеливо вёл черновую работу издалека, предоставляя свободу действий партнёрам. Зато в ударе был Родионов».

«Черновая работа» — понятие растяжимое. «Издалека» — даже парадоксально ближе. Тем более что в тот сезон развивалась мысль о том, что длинные передачи при Бескове имел право делать один Черенков. Это, безусловно, не так. Однако то, что Фёдор умел эти передачи отменно исполнять, — чистая правда. И теперь ему пришлось отойти несколько вглубь ввиду «умелой опеки» и снабжать нападающих — в частности, коллегу по тренерскому совету — передачами. В итоге единственный победный мяч на выезде провёл Шмаров с подачи Родионова.

А ещё состоялась победа над таджикским «Памиром» в Москве, где 6:2 не отражали истинного соотношения сил. Безусловно, москвичи могли в нужный момент прибавить (что и сделали во втором тайме, обеспечив те самые шесть голов). Но впереди был целый сезон, включая еврокубки. Да, Черенков опять забил, снова блистал. Однако играли красно-белые всё тяжелее и тяжелее...

Интересен диалог в «Советском спорте». Молодые люди, студенты МГУ, спрашивали, для чего в «Спартак» вернулись Борис Кузнецов и Владимир Сочнов. Главный тренер ответил исчерпывающе: «Я приступил к работе в “Спартаке” за два месяца до начала чемпионата. Естественно, проблему комплектования команды, находясь в подобном цейтноте, решать было невозможно. А она существовала».

Ещё бы. 35-летний специалист впервые столкнулся с реальностями высшей лиги советского футбола. Причём тот советский футбол скоропостижно умрёт уже через год.

Но 89-й демонстрировал высочайший класс того навсегда ушедшего от нас чемпионата. Ведь — последний сезон! — выступали грузины вместе с великолепно развивавшимися литовцами. И все бились на совесть. Что неизбежно приводило к травмам.

Романцев объяснял тем наивным студентам: «Мы, понятно, располагали информацией, что в ходе чемпионата команду покинет опытный Бубнов (он, кстати, неделю назад отбыл в Париж, где будет защищать цвета клуба “Ред Стар”). Предполагали мы, что кто-то из наших футболистов будет травмирован или болен, но начался сезон, потери превзошли все наши расчёты. На разные сроки выбывали из строя Шалимов, Пасулько, Базулев, Родионов, Е. Кузнецов, Мостовой... Между тем “Спартак” до недавнего времени играл сразу в трёх турнирах — чемпионате страны, Кубке СССР и Кубке федерации. А впереди ещё старт в Кубке чемпионов».

Это, конечно, ошибка: имелся в виду Кубок УЕФА, однако оговорочка примечательная получилась. И дальше, чуть устало молодой наставник итожит: «Теперь, надеюсь, любителям футбола понятно, почему мы пригласили в команду Б. Кузнецова и В. Сочнова... При этом оговорюсь: в данном случае речь идёт не о перспективе, а о сегодняшнем дне, с которым связано немало проблем».

«Любители футбола» могли в итоге согласиться: без Морозова, Базулева, Б. Кузнецова и, конечно же, Черчесова спартаковцы были вряд ли способны бороться за место в призёрах союзного первенства.

Однако мы заострим внимание всё-таки на травмах и болезнях. Допустим, и сегодня с ужасом читаешь о том, как юный Саша Мостовой переболел воспалением лёгких, попал в больницу, после которой его отправили в Крым, где имелся нужный санаторий. Обнаружили, как разъяснял Николай Петрович Старостин, затемнение в лёгком. Обошлось: судя по блестящей зарубежной карьере российского «Царя». Но на тот период кому было выступать под руководством талантливого, но пока что абсолютно неопытного Романцева?

И с кем конкретно играть капитану Черенкову? То, что он капитан, — понятно. Непонятно только, как у него-то вроде как ничего не болело. При установленном диагнозе. Парадокс. Люди же меняются и в ходе одного матча: до гола, например, одна команда, после пропущенного или забитого мяча — совсем другая. А здесь всякий раз вновь, как и в 88-м, новые сочетания. Ладно бы завязанные на остроумных заготовках главного тренера. Нет, увы. Просто состав не тот, что хотелось.

Впрочем, Черенков почти всегда в строю. Для него нет принципа «с этим играть хочу, а с тем не буду» — он приспосабливается ко всякому футболисту в «нашей» форме.

Ну а что насчёт формы сборной? Пора вернуться и к этому сложному моменту.

Времена, повторимся, были весёлые. 23 апреля читатель «Советского спорта» С. Ромов из Ивановской области выступил с заявлением: «Фёдор Черенков новый сезон начал просто замечательно. Почему его не привлекают в сборную СССР?» И известный нам Г. Борисов срочно связывается с Валерием Лобановским по этому вопросу.

Послушаем Валерия Васильевича: «Собирая под флаг сборной Советского Союза футболистов разных клубов, мы ориентируемся не только на наши личные симпатии, но и главным образом на мнения относительно тех или иных кандидатов главных тренеров клубных команд. В данном случае наставник московского “Спартака” О. Романцев из своей команды рекомендовал привлечь в сборную только одного молодого защитника В. Кулькова. О Ф. Черенкове он не упомянул. Что же, ему, как говорится, виднее. Моё личное мнение? Считаю, что игра в сборной и игра в клубной команде — это совершенно разные игры по уровню, стилю и характеру. То, что хорошо всегда годится для первой, не всегда годится для второй, и наоборот».

28 апреля после уверенной победы над ГДР (3:0) главный тренер сборной решает вроде бы вопрос: «Дискуссия о Черенкове? Не вижу предмета для дискуссии. Мы все очень Черенкова уважаем и ценим, он великолепный футболист, но для сборной сейчас не подходит».

Дальше идёт достаточно прогнозируемая информация: «Мы его пытались вернуть в команду, включили в прошлом году в состав для товарищеской встречи в ФРГ, но сыграл он довольно слабо и сам признал, что для сборной не годится». 30 мая Валерий Васильевич заявил в интервью Леониду Трахтенбергу в том же «Советском спорте»: «Причину отсутствия Черенкова я уже объяснял, и не следует, по-моему, разжигать вокруг этого страсти. Поймите: мы стремимся не только достойно пройти отборочный турнир, но и приехать в Италию с обновлённой командой, которая будет заметно превосходить нынешнюю и в функциональном, и в тактическом отношении».

Трахтенберг задаёт вопрос от имени многомиллионной страны: «Вам это удастся?» И получает достойный ответ: «Надеюсь, поскольку у нас есть игроки с великолепным потенциалом. Правда, многие не могут, не хотят или не умеют работать. Вот беда нашего футбола. Впрочем, не только футбола...»

Затем 31 мая последовал матч с Исландией, которая, несомненно, и тогда не была подарком, однако всё-таки до сегодняшних высот не добиралась. Обошлись, понятно, без Черенкова. И сыграли вничью. Причём дома. На послематчевой пресс-конференции опять всплыла тема Фёдора. Лобановский высказался привычно: «Тренер сборной отвечает за результат, и он вправе выбирать тех людей, в которых верит и которые, по его мнению, необходимы сборной».

Вновь согласимся. Однако с результатом-то, прямо скажем, не очень получилось. А про «обновлённую» команду следует рассуждать, когда отбор преодолели. Это, в принципе, «по Лобановскому». Без выданного «на-гора» результата дискуссии действительно не выйдет.

...Но, вдумайтесь, наставник призывал футболистов работать и совершенствоваться. А разве Черенков хоть когда позволял себе расслабляться? Нарушать режим? Скандалить, ссориться с тренером или товарищами?

Или разве за клуб он играл не в футбол? Несомненно, существуют разные схемы (российский чемпионат нас к тому приучил), где даже толковому исполнителю не находится места в составе. Однако Черенков вследствие известных обстоятельств вынужден был последние года два менять позиции чуть ли не в каждом поединке! Потому что то один заболел, то другой травмирован, третий вообще уехал за границу. И Фёдору надо выходить не на той позиции, на которой хотелось.

Да разве он спрашивал кого о личных предпочтениях? Его и в список «33 лучших» то левым полузащитником ставили, то правым, то «под нападающим». Где родился — там и пригодился? С Черенковым ещё конкретнее: где надобно — там и получится. Обязательно. Он гарантирует. Всё-таки футболист сборной Советского Союза.

Это особо трогательно смотрелось на прощальном матче Олега Блохина. Великий форвард задумал прощаться с большим спортом. Хотя года два мог бы ещё радовать подлинных ценителей истинного искусства. В общем, и сам нападающий это понимал. А что сделаешь-то? Зато такая штука: проводы будут блестящими и душевными. Главное же: приглашай кого хочешь. В любые команды. И в «нашу», и в сборную мира. Блохин, по справедливости, отыграл по тайму в обоих составах.

И вот «неподходящий и невписывающийся» Фёдор Черенков вышел в стартовом составе советской сборной, отыграл полный тайм и уступил место во втором Сергею Родионову.

Да, думается, всем, кто посмотрит «список Блохина», станет ясно, насколько же футболисты этой ушедшей страны сердечно относились друг к другу.

Вместе с тем Блохин переходил на тренерскую работу и вообще являлся непридуманным экспертом в плане работы с составом сборной страны. При этом он в своё время не с лавки следил за перемещениями того же Черенкова. Он же под него открывался, ему пасовал, от него принимал. Бил ещё. Забивал. Словом, они стоили (и стоят) друг друга.

...Безусловно, то был просто показательный матч на радость болельщикам. И сказать, что Лобановский, дескать, прозрел, — тоже нельзя. Тем более человек недавно так искренно рассуждал о будущем сборной Союза. Поэтому нужно успокоиться и принять сенсацию к сведению.

Ибо 23 августа Черенков сыграл за сборную официальный матч против сборной Польши.

Бесспорно, у соперников и тренер сменился не очень давно. И начальник советской команды Никита Симонян много что мог объяснить Валерию Лобановскому про Фёдора. И составы соперники (по их хитрому мнению) выставили экспериментальные.

А всё-таки как ни крути: сборная есть сборная. Вы же не забыли, как он радовался прошлому приглашению. Играть за главную команду страны для тогда уже, слава богу, заслуженного мастера спорта Фёдора Фёдоровича Черенкова — счастье. Оправдал, в некоторой степени, доверие. Приехал по первому звонку.

Кто-то удивлён? Мол, а как иначе? Процитируем Никиту Симоняна («Футбол-Хоккей» от 27 августа): «Из “Жальгириса” не явились Иванаускас и Нарбековас, а волгоградца Никитина, которого с большой заинтересованностью хотели посмотреть тренеры в серьёзном деле, как нам разъяснили по возвращении из Польши, в Волгограде якобы ищут и по сей день».

Сейчас-то понятно: литовцы к тому моменту уже задумали отделяться. Остальное же — и как искали, и того ли, и когда нашли — настолько контрастирует с Фёдоровой радостью выступать за сборную, что и передать невозможно. Разные тут полюса.

А в польском Люблине он провёл весь матч. Обозреватель «Пшеглонд спортовы» (чью оценку игры любезно предоставил «Советский спорт» от 25 августа) Витольд Домански был весьма откровенен: «Играли поляки в охотку, старательно, но следует признать, что итог встречи с советскими футболистами для них выглядел едва ли не оптимальным». 1:1 на выезде — неплохо, согласитесь? А тут ещё и с такой славной характеристикой: «...среди других активных игроков советской команды я бы назвал Добровольского и Черенкова. Это трио (до них был назван автор гола Кирьяков. — В. Г., И. Р.) в основном задавало тон игре, практически все голевые ситуации у ворот сборной Польши возникали после их ходов». А Симонян подметил в том же «Футболе-Хоккее»: «Были и ещё моменты до перерыва. У Черенкова, например, когда только рикошет мяча от защитника не позволил поразить цель».

Повторимся, Лобановский мог заменить Черенкова в любой момент. А ведь не стал. Порассуждаем о причинах. Административное давление или влияние прессы придётся отмести с ходу. Валерий Васильевич был совершенно самодостаточным человеком и специалистом. К тому же пережившим и взлёт, и, так сказать, падение, если столь решительно можно выразиться про увольнение 83-го года.

Больше того, в перестройку Лобановский, как и многие другие, стал значительно смелее. Его яркие выступления в печати, на телевидении отличались принципиальностью и бескомпромиссностью. Посему безропотно согласиться с «мнением масс» главный тренер уж точно не мог.

Что же касается будущих наших размышлений, то пора привести суждение Лобановского о прошедшем матче: «Я думаю, молодёжь нас не подвела. Нас устраивает результат встречи, но более того — быстрая, маневренная игра и молодых, и опытных игроков». Насчёт «опытных» это Валерий Васильевич вовремя сказал. Потому что вместе с Черенковым на польское поле вышел, скажем, Андрей Зыгмантович. Тоже не юноша, признаемся честно.

Тут тренер, похоже, имел в виду, что прошла проверка ближайшего резерва. В том числе, например, совсем молодого тогда Кирьякова (Добровольский уже выходил за основу сборной). И эти резервисты для начала не проиграли. А польский журналист (это же, заметим, всё перед развалом социалистического лагеря происходило: никто ничего не боялся) ещё и подчеркнул, что хозяевам фактически повезло. При этом тот самый результат, как увидим, лишь формально уже был достигнут. Знаете, последние метры дистанции чаще всего наиболее тяжелы.

Кроме всего прочего, киевский тренер, что объяснимо, опирался на своих воспитанников. Пусть Яремчук, Яковенко, Рац (не говоря уже о Заварове) не учились сызмальства у Лобановского, в подлинных мастеров они вырастали у него на глазах и при его непосредственном участии. А в составе всего одиннадцать человек, как известно.

И место диспетчера, в сущности, одно. Плюс — и это, к сожалению, главное — вечные опасения по поводу новых приступов болезни у Фёдора. Мы уже не раз говорили о чрезмерности подобной осторожности, о том, что спартаковец отыгрывал целые чемпионаты без замен и заявил о себе как о человеке потрясающего мужества, всегда готовом играть в сборной... Всё равно опасались и опасались!

К лету 89-го, кажется, что-то изменилось. Не забудем: у Заварова, прямо скажем, не слишком заладилось в «Ювентусе», пусть контракт и не прерывали. Рац отъезжал в «Эспаньол» на три месяца, где ему не слишком понравилось без привычной атмосферы (и команда ещё вылетела), а после возвращения травмировался. Яковенко и Яремчук также часто были нездоровы. Добровольский? Очень талантлив, но нестабилен, кроме того, положа руку на сердце, отрабатывать в глухой обороне Игорь, в отличие от Фёдора, не очень-то и рвался. Про литовцев уже сказали.

А тут «великолепный» (слова Лобановского) футболист буквально мечтает вернуться в сборную. Без всяких условий. Без обид. Просто играть и защищать честь страны, которой и оставалось-то пару лет жизни. «Ну и?..» — как сказал бы современный тренер и телеэксперт, который год спустя будет выходить бок о бок с Черенковым. Ответ ясен: Фёдор снова в сборной! Причём упрямого Валерия Васильевича можно было убедить лишь качеством игры: вот сыграй Черенков с поляками чуть похуже... Однако что там: впереди более напряжённые баталии.

Теперь пора вернуться к вещам личным. В июньском номере журнала «Спортивная жизнь России» выходит интервью с Фёдором Фёдоровичем под названием «Вместе с командой». Журналист Михаил Говорков не зря голосовал за Черенкова, когда выбирали лучшего футболиста страны. Видно, как человек переживал за кумира.

Обратимся к преамбуле: «Тонкость и неожиданность игрового мышления Черенкова, смелость и виртуозность действий, не имеющих ни малейшего расчёта “на публику”, неизменно приводят в восторг не только приверженцев “Спартака”, но и поклонников соперничающих команд. Истинное мастерство всегда выше антагонизма футбольных фанатов».

Достойно сказано. Ещё бы всем фанатам прочитать. Говорков, впрочем, и дальше перспективно развивает тему: «А вне поля, в обыденной жизни он лишён какого бы то ни было стремления к браваде, внешней броскости. На удивление скромен, деликатен. Может даже показаться замкнутым, немногословным. Но ведь каждый человек вправе создавать образ и форму своей жизни, способные защитить его собственную индивидуальность и душевное равновесие».

Да, к тому 89-му мы приучились потихоньку рассуждать о «каждом человеке». Но как раз такие люди, как Черенков, и заставляли задуматься о ценности любой отдельной личности, которая уникальна, неповторима и замечательна сама по себе. Однако тут Говорков неожиданно возвращается во времена, кажется, давно пройденные: «Вспомним, как ещё недавно в его жизнь вторгались бесцеремонно, как безоглядно использовали его талант, как он с лёгкостью вошёл в облик кумира молодёжи, безропотно нёс бремя лидера в “Спартаке”, в первой и олимпийской сборных. И в конце концов его организм не выдержал таких нервных и физических перегрузок, дал сбой».

Безусловно, здесь необходимы комментарии. Прежде всего, искренне присоединяясь к страстности автора, мы нисколько не отступаем от собственной позиции. Потому что Черенков всегда сам был готов играть в нескольких турнирах одновременно. Непосредственно вторжения в его личную жизнь не было.

Он всегда имел возможность категорически отказаться от очередного поединка. И за сборную одну, и за сборную другую, и за «Спартак» в чемпионате, и за «Спартак» в Кубке страны, и за тот же клуб в Кубке международном. Он имел право вообще «взять паузу» где-то на год. Полечиться, отдохнуть. И «бездушные» чиновники, скорее всего, пошли бы навстречу: вспомним поклонника таланта спартаковской «десятки» Виктора Гришина.

Однако вот беда: тогда это был бы уже не Черенков, а другой футболист, пусть даже с той же фамилией.

Но в данном контексте привлекает мысль Михаила Говоркова по поводу «кумира молодёжи». Кумиры и тогда, и сейчас разные бывают. Часто ведь как: пропел-прокричал парень — вот тебе и кумир. А пройдёт года два — и кто о нём вспомнит? Думается, влияние Черенкова не так молниеносно, однако работает не одно десятилетие. Проверено.

Возвратимся к тексту интервью. Пожалуй, никогда до того Фёдор не был столь, если можно так выразиться, концептуален. «Не сочтите за выспренность, но для меня понятие “спартаковец” всегда отождествляется с порядочностью, честностью, тем особым состоянием спортивных и психологических кондиций, которые позволяют играть лучше, чем ты способен, на высоком эмоциональном подъёме, вдохновении. Так что спартаковский дух — не миф, а вполне реальное состояние спортсмена».

Про тот самый «дух» интересно высказался в своё время Юрий Ваньят, напомнив, что в чемпионском сезоне 1979 года защитник Виктор Самохин не пропустил ни одной тренировки. И, мол, не тут ли и корень победы, а «дух» как-то самостоятельно функционирует.

Но то Черенков. Он-то, понятно, и занятие отработает, и потом немного останется, и подскажет кому, и промолчит там, где надо. Ему и до сих пор виднее и слышнее. При этом Фёдор вполне реально рассуждал о любимой команде: «Так вот, в конце семидесятых — начале восьмидесятых годов “Спартак” был совсем иным, не похожим на сегодняшний».

Получается, бесковская команда была столь мила его сердцу? Больше, нежели нынешняя, образца 89-го? Тут, судите сами, объяснение такое: «Буквально весь коллектив был объят единым мощным порывом, стремлением возродить былую славу клуба, вернуть его в стан сильнейших. И результаты такого подъёма стали ошеломляющими».

Ну да, мы помним: с ходу после возвращения — пятое место, а на следующий год — золото. Однако Фёдор выделяет иное. «Творческую атмосферу», созданную Бесковым. Дальше — поконкретнее о методе тогдашнего главного тренера. «Знаете, — продолжал Черенков, — в объяснение успехов “Спартака” я бы на первое место поставил именно его умение разглядеть в игроке истинные, не видимые другим способности, создать все условия для того, чтобы футболист максимально развил свои сильные стороны, сбалансировать команду таким образом, чтобы в игре проявлялись только лучшие качества спортсменов».

Это не значит, что капитан, ностальгируя по Бескову, недоволен Романцевым. Здесь иное: Фёдора, бесспорно, как всякого футболиста, манит победа, однако она должна быть достигнута при желании создавать, созидать, если хотите, сочинять всей командой, для чего необходима дружная, комфортная обстановка в коллективе. Что и называется «атмосферой». И что для него важнее всего.

Отчасти из-за этого, отчасти нет, но прошлогодняя ситуация с Бесковым рассматривается теперь Черенковым несколько под другим углом: «Команду явно лихорадило. Было утрачено то единство коллектива, которое не раз выручало и приводило к победам. Словом, необходимо было тщательно и в спокойной обстановке проанализировать ситуацию, сообща найти выход из неё. Собственно, так и было решено на последнем собрании команды перед отпуском. Ну, а вернулись мы, когда события приняли уже острейший и необратимый характер».

Признаемся: «сообща» найти выход, коли утрачено «единство коллектива», вряд ли возможно. При этом чуть дальше Черенков предъявит и косвенные претензии Бескову — за расставание с Гавриловым, Шавло, Морозовым и Сочновым (не упомянут, правда, Поздняков). Будет упрёк и коллективу: «за соглашательство». Которое «укрепляет руководителей в незыблемости своего авторитета, порождает диктат».

Конечно, причину столь неожиданно сердитых высказываний можно найти во времени. Действительно, в начале — середине 1989 года многие в стране безоглядно верят в успех демократических преобразований. «Незыблемость авторитета» и «диктат» решительно отметаются. Черенков не исключение.

Но, видится нам, тут более сложный, индивидуальный случай. Ведь под конец Фёдор сообщает: «Когда же придётся “повесить бутсы на гвоздь”, а такая пора, к сожалению, у спортсмена неизбежно наступает, хочу тренировать мальчишек, сделать хоть что-то доброе в детском футболе. Несмотря на все оптимистичные заявления и бодрые отчёты, в нём такая масса нерешённых проблем!» Тут, с одной стороны, вновь налицо пафос зрелой перестройки («бодрые отчёты» и т. д.), а с другой — не заявлено желания стать тренером команды мастеров.

Потому что Фёдор Фёдорович никогда не желал бы «резать мясо». То есть именно расставаться с футболистами, пусть и пройдя с ними нешуточные испытания. Несомненно, есть наставники-деспоты, хотя их всё же не столь много. Обычно-то с игроком расстаются не из-за «личной неприязни», а в силу того, что надо строить новое. Причём сейчас — промедление смерти подобно. На это способно меньшинство из тех, кто заняты тренерством.

С детьми же — иначе. Ведь изначально ясно: все мальчишки из клубной школы не дорастут до основы. Черенков это понимает: «И если когда-нибудь мой воспитанник появится в составе “Спартака”, буду счастлив». То есть хоть один.

Впрочем, дело не только в этом. Фёдор, мы убедились, с детьми всегда ладил. И на спортплощадке от них ничем не отличался. Потому что и мальчишеского в нём — до самого последнего часа — оставалось непривычно много для взрослого и вполне заслуженного человека. А дети такое чувствуют. Тем более если перед ними народный (а значит, их отцов и матерей) любимец.

И, наконец, обещанное: никаких претензий Олегу Романцеву Черенков не высказал. Напротив, подчеркнул правильность того назначения в январе 89-го. Потому что Фёдор всегда выступал за гармонию в коллективе.

А коллективу приходилось непросто. 2 июля в «Футболе-Хоккее» Романцев так подытожил состояние «Спартака» после первого круга: «Как говорится, невооружённым глазом можно было заметить, что игроки устали. Ещё весной мы понимали, что без спадов всю дистанцию не пройдём. Но, откровенно говоря, рассчитывали, что дотянем до перерыва в чемпионате. Сейчас проходим процесс восстановления, и надеюсь, что к началу второго круга футболисты вновь будут в хорошей игровой форме. Вот и продолжим гонку за медалями. Какими? Поживём — увидим. Конкретной цели не ставим, но не зря же говорят, что аппетит приходит во время еды».

Тут, понятно, просвечивает и лукавство (насчёт отсутствия «конкретных целей»). Однако и искренняя обеспокоенность на предмет реального физического спада присутствует тоже.

Вот и крупная гостевая победа 6 июля над «Зенитом» 5:1 (на счету Фёдора заключительный, пятый мяч) не до конца убедила обозревателей: дескать, имелся элемент случайности, и молодые ленинградцы могли бы и не проиграть при удачном стечении обстоятельств. А в игре с «Металлистом» приключился — опять же, по мнению некоторых любителей футбола, — небольшой конфуз.

«На 34-й минуте матча, — отмечал «Советский спорт» 10 июля, — Шалимов после передачи Черенкова открыл счёт, а на исходе первого тайма Родионов вроде бы закрепил успех своей команды. Однако “Металлист” не собирался сдаваться». И не сдался: матч в Харькове завершился вничью — 3:3. Хотя всё-таки отыгрываться перед земляками гораздо лучше, нежели на выезде. Мы же отметим, что чуть ли не в каждой игре члены тренерского совета Родионов и Черенков отличались результативными действиями. А вот остальной спартаковский «народ» столь же успешно действовал далеко не всегда.

Но тут подоспело очередное интервью Фёдора. Он же тридцатилетие в том году отмечал. При этом родился народный футболист 25 июля. А именно в тот день в 1980-м умер народный бард Владимир Высоцкий. Есть мнение, что поэтому футболист не слишком любил свой день рождения. Не исключено, кстати.

Однако в чисто спортивном плане он вообще появился на свет «не слишком вовремя». Ведь разгар чемпионата страны. Безусловно, никто не собирался крупно нарушать режим, но в начале второго круга напряжённого соревнования вообще полезнее обойтись безо всяких застолий. Черенков и обходился, несмотря на национальные традиции.

Вместе с тем мимо тридцатилетия страна пройти, естественно, не могла. 26 июля, сразу после волнующей даты, состоялся матч с торпедовцами. Фёдора тепло поздравили земляки, а 27-го числа Леонид Трахтенберг размышлял в «Советском спорте»: «Нет ничего безжалостнее времени, ибо остановить его бег не под силу никому. Даже страстным поклонникам футбола, которым бы наверняка хотелось, чтобы их кумиры играли вечно. А Фёдору Черенкову уже 30. Или всего 30. Да какая, в конце концов, разница, если тебя чествует огромный стадион, а вместе с ним многомиллионная телеаудитория».

По поводу стадиона — правда, он под сто тысяч вмещал, хотя и собралось 35 тысяч от силы. И это ещё хорошо, потому что на предыдущую встречу с «Ротором» пришло чуть больше двадцати тысяч народу. Причина указана выше: спартаковцы не блистали стабильной цельной игрой.

Пока же обратимся к интервью с Черенковым, которое взял тот же Трахтенберг. Надо признать: журналисту удалось (и ещё не раз удастся) раскрыть Фёдора несколько с другой стороны. И дело даже не в том, что получился удачный сюжетный ход с китайским журналистом Даюй Ци, который хотел и поговорил-таки с советским футболистом. В конце концов, успешно сданный китайский материал — это не наши дела. Важнее, что Черенков здесь более философ, чем публицист, как у Михаила Говоркова.

«Есть люди — от природы ораторы, — задумчиво произносит Черенков. — А я с детства с мячом. И мне с ним до сих пор легко». — «Но ведь теперь как капитану, — напоминает журналист, — наверняка приходится ораторствовать». — «Громко сказано... Я не заготавливаю речи. Всё зависит от ощущений, от обстановки, от потребности поделиться с ребятами своими мыслями. Вначале не мог понять, как они относятся к моим словам. Ведь молчание в ответ — это не всегда знак согласия. Но теперь, похоже, к моему мнению прислушиваются, высказывают в ответ своё — так мы и приходим к общему знаменателю».

А как же в игре? А там капитан старался подсказывать незаметно: «...в паузах, когда игра остановлена». Однако матч-то останавливается не для того, чтобы говорил Черенков. Надо, например, к штрафному или угловому подготовиться, своему или чужому. Трудно время найти. Оттого и подсказ идёт, как выразился Черенков, «по существенным поводам». И уточняет: «...скажем, если чувствую, что надо прессинговать впереди или, наоборот, помочь обороне».

Так это же функции тренера — вмешаемся мы! Особенно про прессинг. Но и ответить можно: тайм-аутов в футболе как таковых нет. И как со скамейки докричишься? (Сегодня записки вот передают, а 30 лет назад и до этого не додумались.) При этом капитан формально не имеет права менять концепцию игры.

Однако здесь-то капитан — Черенков! Он и в футболе, мягко говоря, понимает, и — что особо замечательно — природно деликатен. Авторитет молодого главного тренера никак не подвергался сомнению. Просто на поле лучше видно, а перемены в игре нужны прямо сейчас. Причём Фёдор Фёдорович и в общении с ребятами остаётся самим собой: «Ни на кого не кричу, не указываю на ошибки. Игрок ведь сам знает и переживает, что оплошал. А тут ещё ты со своими нравоучениями, недовольством».

Вот вам и ещё одно объяснение того, почему Черенков не хотел стать тренером какой-либо профессиональной команды. Потому что кричать на взрослых, состоявшихся мужчин всё-таки бы пришлось.

А он не мог. Ибо остался навсегда — плохо это для кого или хорошо — футболистом. «Короче, — красноречиво резюмирует он, — если сам хорошо не играешь — лучше рта вообще не раскрывать». И ведь материал Леонида Трахтенберга вполне логично назван «Любимец публики». И не только публики — можно с уверенностью говорить об огромном уважении коллег из самых разных команд и стран.

Однако тем интереснее читать следующее рассуждение: «Нет, меня комплиментами в заблуждение не введёшь. И свистом тоже. Я сам себе судья. Трезво оцениваю прошедшую игру, серьёзно готовлюсь к следующей. Обращаю особое внимание на функциональное состояние, поскольку психологически, как правило, уравновешен. Не бываю “на взводе”, а потому не рискую “перегореть”. Это с годами пришло...»

Нам, разумеется, приятнее всего читать про психологическую уравновешенность. По понятным причинам. Но это всё-таки частности. Глобальнее другое: «Я сам себе судья». Выходит, в нашем отечестве незаметно вновь выросла личность, которая суд общества ставит ничуть не выше и не ниже суда собственного. Учитывая, что имеющих на то право граждан было в противоречивой российской истории не столь уж много, — данный факт не может не радовать.

Хотя, безусловно, поднятая непосредственно футболистом тема возраста добавила некоторой печали: «Прежде я какие расстояния покрывал — как челнок, туда-сюда. Летал, в общем, надо — не надо. Теперь постарше стал, поумнел, не расходую энергию впустую, стараюсь сыграть рациональнее».

Здесь, бесспорно, не нам спорить. Но всё-таки опыт просмотренных матчей подсказывает: Черенков покрывал большие расстояния и будучи моложе (пусть тридцать — не возраст), однако при этом не перемещался, когда этого не требовала ситуация. Да и в 89-м его сравнивали с Круиффом по объёму работы. Скромность? Может быть. Однако ничуть не показушная. Естественная.

При этом о непреходящем мастерстве спартаковского капитана мы просто обязаны вещать на весь мир. Ещё бы! Состоялся его новый международный триумф. Несомненно, перед нами не успех в официально признанном еврокубке. И коммерческие турниры, призванные дать заработать клубам, далеко не всегда полезны для футболистов: Черенков уже получал в таких летних соревнованиях ненужную травму. Но бывают же и счастливые случаи!

Так и вышло в августовском турне «Спартака» по жаркому Пиренейскому полуострову. Сначала 15 августа победили не нуждающуюся в представлениях португальскую «Бенфику» — 3:2 (Черенков капитанствовал). После чего переехали в Испанию, где приняли участие в турнире четырёх команд. 19 августа выдался отнюдь не простой поединок с «Рекреативо» из Уэльвы. Даром что вторая лига (это как тогдашняя советская первая), а всё-таки местные болельщики, настрой. Короче говоря, испанцы к 40-й минуте вели 2:0. Положение удалось выправить во второй половине встречи. На счету Черенкова — третий, победный гол на 80-й минуте. 4:2.

А в финале москвичам противостоял грозный мадридский «Реал». О том матче подробно рассказал 23 августа в «Советском спорте» Олег Романцев: «В первом тайме Черенков с подачи Родионова открыл счёт. Вскоре наш капитан имел отличную возможность забить и второй мяч, но метров с пяти он пробил выше пустых ворот». А во втором тайме уже мадридцы перевернули ход игры и победили 3:1. Тем не менее команда получила приз «Серебряная каравелла» за второе место, а Фёдор — тоже серебряную и тоже каравеллу как лучший игрок турнира. «Должен заметить, — констатировал Романцев, — что в этой поездке наш капитан играл просто блестяще».

Однако пора возвращаться домой. Поскольку не один «Спартак» ездил на летние заработки. Например, «Днепр» — тоже, только в США. И вернулся значительно позже, буквально к важнейшему поединку с красно-белыми в Москве. Кто говорил, что днепропетровцы приземлились в столице за шесть часов до матча, кто уверял, что и вовсе за четыре.

Так или иначе, а в первом тайме спартаковцы достаточно продуктивно воспользовались игровым преимуществом. Юлий Сегеневич («Советский спорт»): «Два красивых гола удалось забить москвичам — Черенков элегантно переиграл вратаря, перебросив через того мяч в ворота, а позже Родионов эффектно с ходу пробил по цели, использовав прострельную передачу Кузнецова». Через два дня в той же газете Юрий Ваньят продолжил: «Во втором тайме лишь спортивное счастье и Черчесов помогли лидеру выдюжить». И сообщил, что «средняя линия» у хозяев «после 45 минут просто встала».

Черенкова в той игре не меняли. То есть он тоже «встал». Но неплохо предложить и иную версию нежданной перемены событий: отличная команда с берегов Днепра попросту пришла в себя после, без сомнения, непростого перелёта через Атлантику. К тому же и самолюбие взыграло: всё же на тот момент днепропетровцы были действующими чемпионами Советского Союза. А когда одни начинают «бегать», то «другие», по контрасту с ними, «встают».

При этом взгляд Ваньята до какого-то момента вполне объективен. Одно вот только: когда красно-белые побеждают — в душе спартаковского болельщика страсть берёт верх над всем. Дочитаем отличную статью от 29 августа: «Но поскольку это был тот случай, когда “очко шло за два” и всё в итоге закончилось для лидера счастливо, трибуны на этот раз, наверное, правильно скандировали: “‘Спар-так’, чем-пи-он!”».

Трогательная разбивка по слогам ещё раз объясняет клубные пристрастия этого прекрасного журналиста.

Беда в том, что он был на этот раз не прав. Трибуны уж таковы, они и собираются, по идее, для того, чтобы покричать вместе. А пишущим людям нельзя расслабляться. Да и, честно говоря, с чего бы? «За окнами август». До конца последнего полноценного чемпионата СССР почти два месяца. Девять (!) туров. Очки никто напоследок дарить не собирается.

И состав у спартаковцев не потрясает глубиной. Тут ещё выезды неближние. Например в Душанбе. В первом круге москвичи буквально резвились, обыгрывая «Памир» в «Лужниках». 6:2! И, конечно, опять: «Спартак — чемпион!» Но таджикская команда, что естественно, желала отыграться. И народ местный пришёл 31 августа в количестве двадцати тысяч.

«Памир» дал бой столичному коллективу. Итог — 0:0. 1 сентября Олег Романцев тревожно объяснял «Советскому спорту»: «Фактически мы провели игру без нападающих: серьёзно травмирован Шмаров, не совсем здоров лучший бомбардир клуба Родионов. Во втором тайме он хотя и появился на поле, но в полную силу играть, естественно, не мог».

Налицо результат вступления в сильный турнир клуба, располагавшего всего двумя боеспособными форвардами. Но что это значило в Душанбе? Да то, что выдвигаться на передний край до выхода Родионова вновь приходилось тому же Черенкову. А ведь у него и своих обязанностей хватало.

Хотя главное, наверное, не в этом. В Таджикистане Фёдор отравился. Случайно, разумеется. Пища для москвичей не очень привычная, пусть и вкусная. Так бы и ничего, однако 6 сентября предстоял отборочный матч сборной с Австрией. И Лобановский спартаковца вызвал. Что можно считать ещё одним шажком к взаимопониманию: с австрийцами играли не товарищеский матч, а поединок за выход в финал чемпионата мира в Италии. Причём на чужом поле.

Правда, игра 6 сентября не стала сложной для сборной Советского Союза. Хозяева поля гостей явно побаивались и были изначально не против мирного исхода. Наши — нет, желали победы. Однако привходящие обстоятельства включали и не до конца восстановившегося Черенкова.

Поэтому Олег Кучеренко 8 сентября в «Советском спорте» выделяет всего два эпизода, связанных с Фёдором. Нарушая построение отчёта, начнём всё-таки с первого тайма, когда «он, получив передачу от Заварова, рванулся вперёд, обвёл соперника, причём очень эффектно, и выдал изумительный пас Протасову (в аннотации к шахматной партии после такого хода ставится восклицательный знак, а то и два). Наш центрфорвард тоже сыграл хорошо, развернул финтом соперника на месте, освободился от опеки и ударил с ходу неплохо, но, увы, мяч коснулся внешней, а не внутренней стороны штанги».

Здесь нельзя пройти мимо двух моментов. Первый: и Черенкову, и Заварову нашлось место на поле. То место, конечно, и ранее находилось, однако и мнения про одноплановых футболистов тоже приходилось слышать. Австрийский матч ещё раз доказал, что два больших мастера всегда правильно разделят игровые обязанности и не станут мешать друг другу — напротив, насытят действия команды полезными для общего дела идеями.

И второй: «шахматный» характер футбольной передачи. Древняя игра переживала на тот момент очередную молодость. Партии ведущих гроссмейстеров печатались «Советским спортом», разыгрывались, обсуждались по всей стране. Кучеренко уместной ремаркой точно передаёт ощущение от черенковской передачи: торжество человеческой мысли, берущей верх над привычным и физически осязаемым, обязано восхищать.

Теперь про второй эпизод. После перерыва «Черенков, развернувшись, нанёс, по выражению одного из австрийских обозревателей, суперудар прямо в “девятку” метров с семнадцати, но Линдербергер проявил суперреакцию». Да, правильно: голкипер у австрийцев был что надо.

Одним словом, игра завершилась 0:0. Черенкова на 74-й минуте сменил Алейников. Что верно ввиду вышеизложенных обстоятельств. А отчёт Алексея Бодягина в «Советском спорте» назывался «Почти у цели...». Справедливо, если вдуматься. Однако ещё увидим, как все эти «почти», «у цели», «осталось оформить» помешают и сборной, и московскому «Спартаку». Ибо радоваться нужно, преодолев финальную черту. Зажигательные танцы вблизи неё не приводят к победе.

Что подтвердил и следующий матч первенства. «Успокоенные и расхваленные» (выражение Николая Старостина, которое относится к «Спартаку» 1958 года, но здесь подходит вполне) красно-белые проиграли молодому, только формировавшемуся тбилисскому «Динамо» 0:1. Причём дома! А «Днепр» продолжал погоню. Вот тебе и «Спартак — чемпион!».

Но вновь пора сменить тему. Подошли еврокубки. Красно-белым досталась итальянская «Аталанта». Клуб, занявший в предыдущем национальном чемпионате седьмое место и попавший в Кубок УЕФА благодаря высокому рейтингу, заработанному до того другими итальянскими командами, никак нельзя было сравнить с «Миланом» или «Интером». И текущий чемпионат в 1989 году «Аталанта» начала плохо, уступив в трёх встречах из четырёх.

Однако всё-таки это были итальянцы, а не коллективы из Люксембурга, Финляндии или даже Дании, с которыми москвичам приходилось сражаться уже в первом раунде. И главное: «Аталанта» обладала двумя превосходными легионерами. Нападающий из Аргентины Клаудио Каниджа через год станет финалистом мирового первенства, а их дуэт с Диего Марадоной — светлым пятном в выступлении серебряных призёров мундиаля. Швед Гленн Стрёмберг, признанный на родине лучшим футболистом 1985 года, также сыграет в Италии за свою сборную.

Символом первого матча в Бергамо может служить следующий эпизод. На 32-й минуте случился свободный удар у спартаковских ворот. Пятеро красно-белых составили «стенку». Судья готов дать команду пробить — как вдруг появляется капитан Черенков и встаёт шестым.

Зачем присоединяться, коли его никто не просил? Мало того, рядом со стенкой расположился Сергей Родионов в позе спринтера на старте. Конечно, он бы тоже встал с партнёрами, но капитан, похоже, сообщил, что нападающий нужнее на подборе. Эх, если бы заснять всё хорошему фотографу! Такая картина, такие глаза!

Говоря о втором тайме, обязательно выделим один пас пяткой. Видите ли, красно-белые все техничны, умны, элегантны и артистичны временами. При быстром просмотре людей нетрудно и перепутать. Причёски, опять же, не отличаются разнообразием. Но вот игрок оставляет мяч партнёру именно заявленной выше частью ноги. И ясно без дополнительных объяснений — Черенков Фёдор!

А с другой стороны поля «Спартак» несколько раз выручил голкипер. Безусловно, Черенков и Черчесов — лучшие игроки матча — вообще не расслаблялись. Так на поле-то не двое выходят — все одиннадцать. Оттого и не выиграли. 0:0.

Вернёмся к чемпионату СССР. Потеряв на выезде с «Араратом» ещё одно очко, красно-белые наконец-то встрепенулись. 22 сентября на стадионе имени Ленина со счётом 2:0 был обыгран донецкий «Шахтёр». На следующий день в «Советском спорте» Г. Соколов отметил: «...За три минуты до перерыва после отличной передачи Черенкова Родионов пяткой забил оригинальный гол».

На ответный матч с «Аталантой» советские футболисты вышли с боевым настроением. Финальные 15 минут поединка в Бергамо были забыты.

Одна неприятность: «Аталанта» тоже определилась с планами: не дать играть Черенкову. И Фёдора берут в какие-то «клещи», не пускают здесь, не дают двинуться там. Да и вообще первые десять минут итальянцы отыграли превосходно. Каниджа мог забить уже дважды!

А у нас не ладилось. Фёдор пробовал пробиться короткими, быстрыми передачами через центр. К чему могучие «аталантовцы» были в целом готовы. Отчего успевали и блокировать, и выжимать москвичей куда подальше.

С 12-й минуты красно-белые стали действовать иначе. По самоотдаче то был один из лучших матчей «Спартака» при участии Черенкова и под руководством Романцева. И знаменитый гол Черенкова на 29-й минуте прекрасен. Сегодня каждый может его посмотреть, но, возможно, лучше процитировать наших замечательных журналистов.

«Черенков промчался через центр поля, пустой, как Манежная площадь на рассвете, сыграл со Шмаровым в стенку, получил от него отменный пас, в сопровождении двух соперников ворвался в штрафную площадку и, находясь под острым углом, изящно, так, как это может только он, Черенков, переиграл бросившегося на перехват голкипера» (Александр Горбунов, «Футбол-Хоккей»), Леонид Трахтенберг в «Советском спорте», также отмечая острый угол, подчеркнул «необходимую паузу», которой Фёдор и выманил на себя вратаря, и сумел «тихонечко уложить мяч в сетку». «Долгожданный гол, — завершает Леонид Фёдорович. — Гол, достойный исполнителя».

Бесспорно. Однако и тогда что-то настораживало. То, например, как неловко Черенков дёрнулся при самом ударе. Точнее сказать, это для нас с вами «неловко»...

А он повредил колено. Связки. Естественно, тайм доиграл. Естественно, упросил оставить себя в перерыве: как же без него-то? Ведь и у них разыгрался способный Боначино, удар которого спартаковский голкипер еле отразил; Стрёмберг несколько раз обязан был забивать. Конечно, Черчесов вновь на месте, — так не вечно же удача будет на нашей стороне? И вот на 61-й минуте хозяева отменно разыграли комбинацию — и Черенков прекрасно выходил на линию атаки. И уже почти завершил её — как вдруг замер.

Влетел то есть в ворота и схватился за сетку. Смотреть на Фёдора, вцепившегося в противную сетку так, что пальцы побелели, до сих пор больно. Он так не хотел оставлять ребят!

И не зря. «Аталанта» не сдавалась, мощные, не совсем похожие на изящных итальянцев соперники боролись за победу до конца. Тут вовремя процитировать Александра Горбунова: «Спартаковцы выстояли. Они не обращали внимания на собственные ошибки в передачах, не выговаривали друг другу, не огорчались, когда недоставало скорости для перехода в хорошую контратаку. Выстояв, выровняли игру. Выровняв, вновь принялись угрожать воротам “Аталанты” — с помощью контратак, используя прежде всего заметную усталость соперников».

Итальянцы замучились. Всё-таки в Москве они встретили столь же упрямого, организованного и, надо признать, изначально более искусного оппонента. Который и без своего заводилы продолжал бороться. В итоге команды даже подрались после стычки Пасулько и Стрёмберга. Рассерженных гостей тоже надо понять: и Родионов второй мяч забил, и собственного игрока еле откачали после столкновения со своим же голкипером (судьбой несчастного Бертолацци потом трогательно интересовались советские люди: вот времена какие были!), и вообще всё катится под откос, несмотря на исчезновение русского десятого номера. Думается, с горки лет мы можем их извинить.

А сейчас — к травме Черенкова. Черчесов честен: «Особенно тяжело нам пришлось в конце, когда ушёл Черенков и мяч не задерживался в центре поля». Романцев тогда же, 29 сентября, сообщил о травме колена и желании поберечь игрока для будущих поединков.

Отметим лишь: матч с «Аталантой» всё-таки — на Кубок УЕФА. Когда ещё сыграть придётся в таком турнире? И Фёдор, если прикинуть, мог бы «дохромать» оставшиеся 25 минут. Но здесь слово «поберечь» — правильное. Кубок кубком, а Черенков у нас один.

В этом плане и высказался на страницах «Советского спорта» замечательный журналист Аркадий Галинский: «В “Спартаке”, когда его возглавлял Бесков, талантливость тех или иных футболистов служила украшением команды, но отсутствие кого-либо из них отнюдь не сказывалось на темпе и рисунке игры (то есть на текучести комбинаций, их нагнетальности). У “Спартака” под водительством Романцева высокая продуктивность атак, а нередко их завершающая красота обусловлена в основном свободным творческим полётом Черенкова. Вот почему мне трудно вообразить, что же с этой превосходной командой — в новой её ипостаси — произойдёт, если Черенков решится взять пример с Дасаева и окажется в каком-нибудь зарубежном профессиональном клубе. Дасаеву, правда, стопроцентная замена в “Спартаке” нашлась, а вот игрока, равного Черенкову, я сегодня в нашем футболе не вижу».

С Аркадием Романовичем можно не до конца соглашаться в частностях. Он, как видите, доказывал, что бесковский футбол коренным образом отличался от футбола Романцева. Это всё же не так. При Романцеве команда добавила в прессинге на чужой половине поля. Быть может, в какой-то степени атлетизме. Остальное не менялось. Иное дело — Черенков.

Он был системообразующим персонажем при обоих тренерах. Другое дело, что по-разному. При Бескове он частенько выступал д’Артаньяном. Теперь же он сам — один за всех. Или иногда, как вот с «Аталантой» вышло, все — молодцы.

Однако Черенков выбыл на значительный, если брать тот сезон, срок. И пропустил календарный матч с «Локомотивом», занимавшим последнюю строчку в турнирной таблице. Спартаковцы же, напомним, лидировали.

И что? Да ничего для красно-белых хорошего. 1:1. Несомненно, железнодорожники замечательно настроились и заслуженно приобрели очко. Но «Спартак»-то как же? Не зря Геннадий Логофет в «Советском спорте» вполне логично спрашивал, кто объективно сильнее: «Локомотив» или «Аталанта»? Ответ понятен. Так что же, неужто зависимость команды, обосновавшейся на первой строчке по-настоящему сильного европейского чемпионата, от присутствия одного игрока выглядела настолько неизбежной? Думайте сами. Мы лишь факты приводим.

А надвигалась тема сборной. Помним же: её почти отправили в Италию, где пройдёт финальный турнир 1990 года. При этом предстоял поединок со сборной ГДР на выезде. Странно: такое ощущение, что о поражении вообще никто не думал. Дескать, ничья и так в кармане. Интересно, с чего бы? У восточных немцев, уже говорилось, всю жизнь была крепкая команда. Теперь же в матче с СССР для продолжения борьбы за путёвку в Италию их устраивала только победа.

Её хозяева и добились. Советская команда счёт открыла на 74-й минуте (Литовченко), что выглядело заявкой на победу, а затем Андреас Том и будущий лучший футболист Европы 1996 года Маттиас Заммер провели два быстрых мяча. И наши уехали без очков.

Лобановский ещё перед игрой был откровенен: «Очень жаль, что получил травму Черенков — мы на него рассчитывали» («Советский спорт» от 6 октября). После возвращения Валерий Васильевич высказался основательнее: «Как известно, любая игра, а такая ответственная — особенно, начинается с подготовки к ней. В этом плане нашей сборной явно не повезло. Началось с того, что из-за травм мы не смогли включить в команду опытных московских спартаковцев Черенкова и Родионова». И дальше: «Конечно, мы очень надеемся на выздоровление Черенкова и Родионова».

То есть что получается? Первой — наиважнейшей — причиной плохой подготовки к поединку и, стало быть, поражения в нём многоопытный, успешный тренер считает отсутствие Черенкова! Можно напомнить о том, что ещё недавно (цитаты приведены) киевский мэтр принципиально обосновывал невозможность появления спартаковца в возглавляемой им сборной Союза. К октябрю же Фёдор — основной игрок той национальной команды.

И теперь с другой стороны и в новые времена можно посмотреть на то, каким образом объединял футбол двух больших мастеров. Именно в 89-м Валерий Васильевич рассказывал про тренировки своего удара с углового, когда мяч прямо от флажка по непредсказуемой траектории летел в ворота. И вот этот мастерский удар он оттачивал после обычной командной тренировки. Где-то 100 (!) «подходов» каждый раз. Получается, искренняя любовь к прекрасной игре неотвратимо сближала совсем разных, казалось бы, тренера и футболиста: Фёдор же был всегда готов работать с той же истовостью. И не над одним угловым.

Ну а для сборной всё решалось в заключительном матче 15 ноября с Турцией. Он пройдёт в Симферополе, и мы о нём, конечно, упомянем. Пока же обратимся к делам союзного первенства. 13 октября была одержана важнейшая победа над минскими динамовцами. Единственный и бесценный мяч на счету Черенкова. «Гол был забит, — рассказывал Михаил Супонев 14-го числа в «Советском спорте», — после того, как Кузнецов воспользовался ошибкой защитника Метлицкого и расчётливым диагональным пасом вывел к воротам Черенкова. Капитан спартаковцев бил с близкого расстояния и, как обычно, был точен».

Но оставалась ещё одна игра. Леонид Пахомов правильно сказал 17 октября в «Советском спорте»: «Да, матч “Спартак” — “Динамо” (Киев) условно можно назвать финалом чемпионата страны». По идее, — именно условно. То был предпоследний тур. Москвичам предстояла ещё игра с «Жальгирисом», и, по совести, как раз там и решалось, кто возьмёт «золото» последнего полноценного чемпионата Советского Союза. Однако вывеска-то какова! Красно-белые против Киева в «Лужниках»! Помнится, и билеты были по цене такими же, как на матчи еврокубков.

Кстати, той игре еврокубки и предшествовали. Поскольку мы всё же стараемся придерживаться обычной хронологии событий, то сначала расскажем о первом матче с «Кёльном» в Германии 18 октября.

Стопроцентно прав Александр Горбунов в «Футболе-Хоккее»: «Основной воз взвален на Черенкова. Но он же не пятижильный». Фёдор действительно держал все нити спартаковской игры, взаимодействуя большую часть первого тайма с Шалимовым, а под конец сорокапятиминутки использовал и фланг Кузнецова.

«Кёльн» атаковал поопаснее, но на 30-й минуте счёт открыл «Спартак». Сначала слово Олегу Кучеренко: «Когда истекали первые полчаса игры, Шмаров перехватил мяч у соперника почти у средней линии поля и затем сыграл так, как играют только футболисты высочайшего класса. Он быстро пошёл вперёд. Справа пристроился Кузнецов, рванувшийся по флангу. Шмаров всем своим видом показывал, что именно ему он собирается сделать передачу, но при этом держал в поле зрения Черенкова, который двигался параллельным курсом слева. И когда Черенков набрал скорость, Шмаров отдал ему идеально мяч прямо на ход.

Дальше произошло самое интересное. Черенков оказался один на один с вратарём “Кёльна”, но не реализовал ситуацию, которую мог, наверное, реализовать любой нападающий. Мяч после его удара отскочил от защитника и вратаря к самой лицевой линии, и Черенков, догнав его, забил такой гол, который мог забить, наверное, только он, с его уникальной техникой, поскольку удар наносился практически под нулевым углом к воротам».

Александр Горбунов в «Футболе-Хоккее» добавил: «...Остановились все, кроме Черенкова, который в невероятном прыжке достиг его (мяч. — В. Г., И. Р.) и буквально загрёб под острым углом в ворота». В принципе, всё так и было. В любом случае теперь-то должно было стать полегче.

Куда там. «Кёльн» уравнял счёт уже через две минуты. А на 37-й минуте провёл второй мяч. Больше того, немцы снова могли забить, перехватив мяч у растерявшихся москвичей. Повезло нам.

Психологически любопытен следующий эпизод из начала второго тайма. Шмаров у центрального круга сбил Янсена. Судья без сомнений назначил штрафной. Советский нападающий выразил недовольство. В силу чего могли уже тогда начаться столкновения: ведь и Янсен демонстративно не хотел подниматься. И тут появился Фёдор, который, проходя, нежно, чуть не по-отечески потрепал полузащитника соперника по затылку. Мол, да нарушили, не правы мы, так и тебе пора бы вставать, дружище. Шестой номер немцев так и сделал. Матч продолжился.

И всё же игра стала грубой. Можно сказать, футбол в чистом виде закончился. Начались тычки, удары сзади, апелляции, демонстрации, несогласия, ухмылки, нерукопожатия. Причём это шло с обеих сторон, а судья явно скупился на жёлтые карточки. Один Фёдор процесс этот остановить не мог.

На 72-й минуте «Кёльн» усилиями Орденевитца забил. А Фёдор после изумительного прохода Василия Кулькова справа забить не сумел. Нет, он успел принять мяч, всё видел и понимал. Однако пробил несильно и почти в голкипера.

Он просто устал. Не «пятижильный» — прав Горбунов. Хотя это для нас — объяснение или оправдание. Черенков себя никак не оправдывал. Никогда.

В «Советском спорте» Фёдор резюмировал: «В этот вечер, как мне кажется, футболисты “Кёльна” были просто поудачливее. Надеюсь, что в Москве удача будет уже на нашей стороне». Тем не менее победу хозяева заслужили.

Но настал день нашего внутрисоюзного «финала». «Спартак» — «Динамо» (Киев).

Решающий поединок начался с акции в память о погибших 20 октября 1982 года на игре красно-белых с голландским «Хаарлемом». Евгений Ловчев в «Футболе-Хоккее» увидел это так: «...Замерли шеренги команд в центре поля. Шестьдесят тысяч человек встали со своих мест. Приспущены все спартаковские флаги и флажки, от которых только что красно было на трибунах. И голуби, голуби, голуби в тёмном небе...

Минута молчания.

Минута памяти о погибших».

Да, это было очень правильно, по-человечески. Лишь незадолго до того лужниковская трагедия стала достоянием гласности — о ней впервые за все эти годы подробно написал «Советский спорт». И последовал достойный болельщицкий отклик.

Сам матч своим высочайшим качеством впечатляет и сегодня. Смотрели, «затаив дыхание», — подобный штамп здесь не выглядит избитым. Потому как никакого переносного значения нет. Действительно, старались не дышать.

Хотя иногда взрывались, вопили, вздыхали, взвизгивали даже. Потому что мы (а на разных секторах Большой спортивной арены находились оба автора этой книги) — люди. А футбол для людей и придуман. И такое исполнение, как в тот октябрьский московский вечер, страсть как хотелось бы сделать нормой. Что, разумеется, невозможно. Игра ведь ещё и жизнь. А её в рамки не поместишь.

Ведь вдумаемся: вряд ли кто из нынешних спортивных сценаристов, при всём их профессионализме, закрутил бы такую интригу. Кто же из литературных корифеев современности додумается до гола в ворота Черчесова уже на третьей минуте! «Произошло это, — продолжал Ловчев, — неожиданно и нелепо. Несогласованные действия вратаря с защитником привели к тому, что Черчесов и Базулев на линии своей штрафной площади уступили мяч Протасову».

Дальше пошёл матч совершенно равных соперников. Шансы появлялись и у тех, и у других, а борьба не прекращалась на каждом участке поля. Бывало, с нарушениями. Однако с «Кёльном» не сравнить. В Москве оба тайма шёл футбол. В котором москвичи безусловно заслужили ответный мяч.

Его забил, изумительно подставив ногу после прострела Шмарова со штрафного, Евгений Кузнецов. Воздала судьба этому хорошему футболисту. Мы же помним, что и против «Кёльна» многое у него не получалось, и в других матчах. Зато в нужный момент он забил гол, который если кто до сих пор недооценивает, то очень даже зря. На деле без мяча Кузнецова ни о каком золоте в тот день спартаковцам и мечтать бы не пришлось.

А что же Фёдор? Вопрос ироничного болельщика — есть такая категория вечно готовых поязвить скептиков — вполне уместен. Ведь капитан на этот раз не забил. И голевой передачи не отдал.

Так ведь он и не гнался никогда за личными показателями. И, если рассуждать по сути, его задача — организовывать атаки, раскатывать их, подводить партнёров и к голу, и к результативному пасу. Плюс противостоять оппонентам из стана соперника, у которых те же функции. Поскольку киевляне, имея возможности, не перехватили инициативу — капитан «Спартака» с задачей справился.

Ну а потом был легендарный гол Шмарова.

Валерий бил штрафной и в Кельне. Правда, с места правого инсайда. И не забил. Видится, что это была некая репетиция. А про знаменитый чемпионский «выстрел» пусть лучше расскажет со страниц «Футбола-Хоккея» Юрий Ваньят.

«И вот “Спартак” получил право на штрафной. Как правило, с этой позиции бьёт Сергей Родионов. Но вдруг обычно тихий Шмаров попросил:

— Радик! Дай я пробью, — и стал тщательно устанавливать мяч. А судья то и дело посматривал на хронометр, команда торопила: “Бей скорее, время... время...”

Но Шмаров, хладнокровно оценив ситуацию с расстановкой игроков, коротко и мощно, с “подрезкой”, пробил над “стенкой” киевлян. В самую девятку. Через мгновение он понял, что мяч там. Это же, как сказал мне потом Черчесов, увидел из своих ворот и Станислав».

И спустя мгновения вместе со Станиславом Черчесовым и Фёдором Черенковым команда побежала круг почёта.

Почему мы столь торжественны и подробны? Потому что настоящего чемпионата СССР больше не будет. Это был, строго говоря, последний. На следующий год покинут турнир и литовцы, и грузины. И клубов останется всего тринадцать.

Но пока мы хлопаем, плачем и смеёмся.

...Однако есть повод пока не расставаться. Сборная СССР 15 ноября сыграла с турками в Симферополе. Победили безоговорочно 2:0 при двух мячах Протасова. Черенков не появился в стартовом составе, однако на 84-й минуте заменил проведшего хороший матч Добровольского. Итоговый счёт уже сиял на табло, появление спартаковца было необязательно. Он, естественно, за те минутки проявить себя не успел.

Но тренерский штаб непосредственно декларировал: Фёдор в сборной, он в обойме, он среди кандидатов на поездку в Италию. А как ещё можно воспринимать ту позднюю замену? И сам спартаковец в новогоднем интервью рассуждал о шансах в группе на чемпионате мира. Рассуждал как полноценный член команды.

Но про 90-й год в следующей главе. А пока стоит подвести итоги 89-го. Сразу скажем: в грядущем году красно-белые примут участие в еврокубке (зато Кубке чемпионов!) лишь осенью. Выступления же в Кубке УЕФА завершились ответным матчем против «Кёльна» 1 ноября. Этот день глубокой осени выдался промозглым и дождливым. Таким же по настроению выдался и сам матч. И нулевая ничья по его итогам.

На 20-й минуте произошёл наиболее известный момент этой игры. Сначала дадим слово Геннадию Ларчикову: «В этой ситуации здорово сыграл Суслопаров, который вывел один на один с вратарём гостей Черенкова. Спартаковский капитан несильно, но технично пробил мимо выбежавшего Иллгнера, но в последний момент защитник выбил мяч почти с линии пустых ворот». На следующий день в той же газете Черенков в беседе с Леонидом Трахтенбергом подробно разобрал эпизод: «Понимаете, сначала хотел пробить в дальний угол, но вратарь стал ложиться под удар, и я, изменив решение, перекинул через него мяч. Если бы чуть посильнее...»

Теперь — о том, что видится при сегодняшнем просмотре. Фёдор вроде бы на какой-то момент замялся. Что, как мы теперь понимаем, не так. Ведь если бы он отработал по изначальному замыслу, то голкипер ликвидировал бы угрозу. Оттого спартаковец меняет решение за доли секунды и фактически отправляет мяч в ворота через упавшего Иллгнера. И быть бы голу, если б не Янсен!

Этот блондин сражался до конца. И можно так сказать: Черенков сделал всё правильно, потому что и не мог ударить из того положения сильнее. Только Янсен, который всё время — и когда шёл пас, и когда Фёдор принял решение, и когда его поменял, и когда отправлял мяч в сетку — мчался на помощь Иллгнеру. И оказался достоин эпизода, после которого все четверо (не забываем Суслопарова) должны остаться в истории футбола. Думается, этот момент должен изучаться не только в детско-юношеских школах, но и в командах наших российских мастеров.

...И всё-таки ссылки на эмоциональную выхолощенность после победы над киевлянами, которые прозвучали от игроков по окончании игры, имеют под собой основание. Вряд ли возможно выдать подряд два героических матча. Когда всё не только «на жилах», но и на настрое, когда всё «сейчас или никогда», когда люди буквально «сжигают» себя, абсолютно не думая о завтрашнем, послезавтрашнем существовании. И противник силён, опытен, искушён — причём тоже нацелен на победу. Дабы преодолеть его, необходимо невероятное усилие.

Один раз за неделю с небольшим это возможно. А два... Нет, мы убеждены, что футболисты не стали бурно праздновать первое место, вняв просьбе-приказу Олега Романцева, который в «чемпионском» автобусе при возвращении после победы 22 октября напомнил подопечным о грядущей схватке с «Кёльном». Однако есть всё-таки некоторые закономерности человеческой психики...

Но довольно о печальном. Время обратиться к столь любимой народом рубрике «Футбола-Хоккея» «Капитан о своих товарищах». Тем более что в 1989 году капитан — Фёдор Черенков. А номер еженедельника датирован всё тем же 5 октября. Потому что, согласитесь, грустное и радостное неразрывно переплелось в человеческой жизни.

Так и тут. Для начала самого капитана, которому на этот раз пришлось говорить долго и подробно, представил Романцев. Надо сказать, что Олег Иванович и сегодня, несмотря на несколько иные времена, удивляет откровенностью и объективностью: «От тренеров многих команд мне приходилось слышать такие слова: “Тебе, мол, здорово повезло: ведь у нас в стране играет один Черенков, а остальные работают”. Что ж, мне, давно и хорошо знающему Фёдора ещё по совместным играм, в таких случаях оставалось только соглашаться с коллегами — таких самобытных, высококлассных футболистов в стране действительно немного».

Романцев — образованный, умный человек, с удовольствием развивает «черенковскую» тему. И о мастерстве Фёдора он скажет, и о скромности его необыкновенной. А дальше о чисто человеческом взаимодействии с выдающимся игроком: «Черенков интересен во всех отношениях, в любом деле стремится докопаться до истины, понять каждую мелочь, разобраться до конца. В разговорах Фёдор нередко высказывает такую точку зрения, которая тебе и в голову не приходит, кажется просто парадоксальной. Но вдумаешься, посмотришь на неё в комплексе и убедишься в том, что она оказывается самой верной».

Это уже нечто новое. Творческие дискуссии в те времена — дело более или менее привычное. Хотя с традиционными отношениями тренера и игрока, пусть и капитана, и бывшего партнёра по команде, они сегодня точно не вяжутся. Однако вспоминается иное: талант мыслит в плоскости, а гений — в пространстве.

Романцев, безусловно, талантливый человек: он же после инфизкульта поступил в аспирантуру, собирался защищать кандидатскую диссертацию. И без сомнения, защитил бы, но Николай Старостин фактически уговорил его стать тренером. Поэтому так важны слова Олега Ивановича про парадоксальность мышления Фёдора и неизбежный комплексный подход к его неожиданным суждениям. И про конечную черенковскую правоту тоже не забудем.

Затем Романцев замечательно конкретизирует: «Так и в игре. Его действия со стороны иногда выглядят нелогичными, но, как показывают дальнейшие события, оправданными».

Вот и всё. Гениальность признана на самом спартаковском верху. Сейчас, казалось бы, нужно упомянуть про особый режим Фёдора, про то, как он-то «имеет право», и на что конкретно. Как бы не так!

«Более дисциплинированного, порой до педантизма, футболиста лично я не встречал. Не припомню случая, когда Черенков не то чтобы опоздал к отбою, на тренировку, в автобус, на поле, но просто пришёл последним», — сообщает тренер чемпионов. А под конец своеобразного эссе Романцев вновь поражает:

«Фёдор из категории футболистов, которые предпочитают вести за собой товарищей не столько словом, сколько делом». Ну, это мы, наверное, поняли. Зато потом: «Нередки случаи, когда приходилось просить Черенкова поберечь себя на тренировках, не изматываться».

Здесь вообще непросто найти аналогии. Пожалуй, лишь позднего Яшина Константин Бесков не мог с тренировки выпроводить: Лев Иванович, несмотря на незажившую травму ноги, после основного занятия и с дублем желал тренироваться. А кого ещё с тренировки «нередко» наставник выставлял, жалеючи, — и не припомнишь.

Далее высказался уже непосредственно капитан. И не только о товарищах. Начинать пришлось с тренера. Что ж, Черенков сказал всё правильно. И про преемственность, если вспомнить Бескова, и про новизну, что появилась в 89-м. Однако каких-то сенсационных откровений мы здесь не найдём.

Это, скорее, к лучшему. Характеристика Николая Старостина также не отличается в принципе от того, что говорилось о «патриархе» раньше или позже. Одно выделим: Черенков подчёркивает, что возвращение Сочнова и Бориса Кузнецова (Морозов, Поздняков и Черчесов в этом контексте не упомянуты) не связано с желанием усилить команду. Нет, надо, «чтобы ребята, немало сделавшие для нашего клуба, заканчивали карьеру спартаковцами, а если поедут за рубеж, то опять же из “Спартака”, а не из “Ротора” или “Дружбы”».

С Кузнецовым так и получилось: в чехословацкую «Жилину» он отбыл из чемпионского состава красно-белых. Тепло отозвавшись обо всём тренерском штабе, Черенков особенно подробно останавливается на фигуре голкипера, вовремя напомнив истину о том, что вратарь — половина команды.

«Черчесова в первую очередь отличают профессиональное отношение, стремление тренироваться в любую погоду, в любое время суток, — размышлял капитан. — При выходе из ворот он всегда действует настолько решительно, что многие соперники просто торопятся и не используют хорошие моменты. Благодаря завидной реакции, умению определить направление мяча ещё до удара, Стас нередко отражает пенальти. Во всяком случае многие из нас при пробитии на тренировках 11-метровых ударов проиграли ему шуточное пари».

Конечно, болельщику всегда приятно узнать маленькие истории с внутрикомандной кухни: про весёлые пенальти, например. Но мы бы выделили другое. Если приглядеться, Фёдор «в первую очередь» выделяет в Станиславе те качества, которые в нём самом ценил Романцев. «Профессиональное отношение» к футболу. В ту пору о профессионализме много рассуждали, однако сводилось всё к тому, что «ребята в открытую станут больше получать».

И сами игроки с удовольствием рассуждали про деньги, которые прибавит или нет наступающий профессиональный статус. Или хозрасчёт, если по-нашему. При этом никто, помнится, не заявил, что подлинный профессионал — это прежде всего труженик, который действительно готов заниматься постоянно и не из-под палки.

А вот что Черенков рассказывал об одном из двух спартаковских нападающих: «С Сергеем Родионовым я играю почти 10 лет. Это футболист-универсал, удачно сочетающий в себе такие ценные качества, как умение точно и сильно пробить по воротам, сделать точную передачу, обыграть нескольких соперников... Ясное дело, что Сергей — футболист с искрой божьей. Однако это не мешает ему много тренироваться. Он очень скромен и требователен к себе, долго переживает, если упускает хорошие моменты...»

И что, разве это не сам Фёдор вновь перед нами? Оттого (это в будущей главе) они и дружили так, что «группа футбольной крови» у них одинакова.

В том сезоне Черчесов будет признан лучшим вратарём страны, а Родионов забьёт больше всех: 16 мячей в 28 матчах. Поэтому мы и рассказали о них сразу, хотя капитан двигался от голкипера к защитникам, затем полузащитникам и т. д. А дальше-то приходилось рассказывать о тех, кто блистал далеко не всегда.

Фёдор справился с поставленной задачей! Хотя и не без труда. С удовольствием восхитился «удачным дебютом» Кулькова, уже призванного на тот момент в сборную. Искренне посочувствовал Мостовому, так долго проболевшему. Уделил внимание Евгению Кузнецову, напомнив про его непрерывные «челночные рейды» и острые передачи с правого фланга. Причём высказал здравую идею о подсчёте голевых передач: забивал Кузнецов немного.

Правду сказать, существенные претензии были высказаны лишь Пасулько, Шалимову и отчасти Шмарову. Но в случае с одесситом нельзя было пройти мимо его удаления в игре с «Аталантой». К тому же следующий сезон Виктор всё равно провёл в клубе «Фортуна» из того же, между прочим, Кёльна. Значит, индивидуализм, за который журил капитан центрального полузащитника, немцев не отпугнул.

Теперь о будущем основном футболисте итальянского «Интера»: «Нестабильно провёл чемпионат 20-летний полузащитник Игорь Шалимов. С середины первого круга он твёрдо занял место в основном составе, но хорошая игра в некоторых матчах сочеталась с ошибками в других. Лично я считаю, что сегодняшняя нестабильность объясняется молодостью».

Подчеркнём: лично он считает. То есть были и другие версии неровного выступления исключительно талантливого игрока. Небольшой «нажим» капитана внешне незаметен, однако весьма значим.

Что же касается Шмарова — его легендарный гол вновь роскошно описан. И всё-таки Черенков честен: «Валерий — человек настроения, поэтому не всегда активен». По идее, вменяемого футболиста такая оценка от Черенкова должна была заставить работать во много раз больше. Так и сложилось: у Шмарова затем была достойная карьера в Европе, где он отыграл три сезона за клуб бундеслиги «Карлсруэ». А его триумфальное возвращение в стан красно-белых образца 1995-го никогда не будет забыто. Профессионал играл без намёка на плохое или иное настроение.

Словом, сезон вышел в целом удачным. Взяли золото. Причём к чемпионству привёл тренер-дебютант высшей лиги. Про Родионова и Черчесова сказано выше. Спартаковцы забили больше всех: завоёван приз Григория Федотова. Ещё «приз зрительских симпатий».

Кроме того, Черенкова наградила... киевская газета «Прапор комунизму». Этот приз назывался «За верность клубу», учреждён был в 1986 году и вручался футболисту, проведшему на тот момент наибольшее количество матчей за одну команду. Первым лауреатом стал Олег Блохин. Теперь вот — Черенков. Незаметно накопились 333 матча и 85 голов. Все за «Спартак». «Переходящий приз “За верность клубу” будет вручён чемпиону страны, а Фёдор Черенков получит навечно его уменьшенную копию», — сообщал из Киева К. Михайленко в «Футболе-Хоккее» от 10 декабря.

И это не мелочи. Это признание. К тому же Фёдор вошёл в десятку лучших спортсменов года по опросам «Советского спорта» наряду с такими героями, как Гарри Каспаров, Светлана Богинская, Исраэл Акопкохян, Александр Карелин, Игорь Коробчинский, Александра Тимошенко.

Хотя, бесспорно, титул лучшего футболиста страны затмевает всё остальное. Здесь дело не в престиже собственно звания. Просто, повторимся, — это последний чемпионат СССР в его обычном для последних лет виде. И многие республики нацелились «на выход» уже тогда. Поэтому голосование вообще могло не состояться.

Но без всяких протестов Черенков получил 90 первых мест, 32 вторых и 11 третьих. Сумма — 345 очков. Второе место у Черчесова — 172 очка. Третье — у Владимира Бессонова: 164 балла (причём отменного полузащитника 27 корреспондентов назвали лучшим). В данном случае не станем анализировать, кто за кого. И сравнивать с прошлыми достижениями Михайличенко и того же Черенкова 1983-го. Времена меняются. Как и отношения между людьми и государствами. Один футбол вечен.

Так что теперь самое время перейти к итоговому интервью. 31 декабря вышел последний в том году номер еженедельника «Футбол-Хоккей». На обложке были запечатлёны Фёдор Черенков с женой Ольгой и дочерью Настей. Они трогательно страхуют папу, когда тот переходит через поваленный ствол дерева. Улыбаются все. Кадр, бесспорно, постановочный, а получилось душевно (фото Игоря Уткина). А в номере — интервью (сколько же Фёдор их дал за прошедший сезон?!) лауреата Леониду Рейзеру.

И прежде всего триумфатор называет журналисту тройку сильнейших в сезоне «от Черенкова»: Родионов, Добровольский, Черчесов. Понятно не до конца. Не в том смысле, что он не включил себя первым: эта традиция укоренится у нас попозже.

Почему Родионов во главе? Потому что лучший бомбардир? Или оттого что друг? Вернее, пожалуй, первое, хотя и от второй причины нельзя отмахиваться. Фёдор тоже человек. Но какой! Второе место отдано конкуренту (некоторые считали, что наследнику) в сборной, куда он так долго стремился. Получается, он ставит Игоря даже выше проведшего потрясающе ровный сезон (в отличие, между прочим, от Добровольского) первого вратаря чемпионата. И, не забудем, своего одноклубника.

А вот таков Фёдор. Он очень уж ценил созидательный футбол: если помните, и Марадону выделял в 82-м. Но Леониду Рейзеру он рассказывал о лучшем для себя сезоне — 83-м: «Тогда ни о чём не думал, а просто играл и играл. Может, тогда эмоций было больше». Дело в том, что в вопросе корреспондент предположил, что шесть лет назад Черенков «брался за любую футбольную работу и выполнял её исправно».

Тема возраста неизбежно проходит через всё интервью того года. Рейзер, надо сказать, достаточно деликатно (и справедливо) опровергает тезис о том, что Фёдор уже «не тот». При этом Черенков судит себя необычайно строго. Припоминает, например, что персональная опека — не его дело: «Видно, что сейчас, ну, не хватит меня — той скорости, той резкости, может быть, поэтому я, взяв на себя ответственность кого-то персонально держать, могу испортить игру: на меня будут надеяться партнёры, а я их ожидания не оправдаю. Слабее я в этом компоненте».

Однако если вдуматься, то как раз Фёдора персонально опекали. Его выключали из игры, старались иногда побольнее ударить, в «коробочку» взять. Черенкова же ни Бесков, ни Лобановский, ни Романцев не пытались заставить стать тенью какой-то «звезды». К чему? Он сам «звезда».

А для нейтрализации ведущего футболиста противника существуют специально обученные люди. Черенков — не из этого цеха. Он как та солидных размеров прекрасная ваза, которой не станут в любом случае колоть орехи. Поэтому он, конечно, не «персональщик».

Вот отработка в обороне — совсем иное дело. Леонид Рейзер подтверждает сказанное нами выше: «Черенков в отборе? Что тут, извините, особенного? Не вцепится, как клещ, корпусом не сыграет так, что визави окажется поверженным на траву. А он кидается в эту черновую работу, ещё не отдышавшись от скоординированной им атаки, кидается в единоборство с полной выкладкой, истово, хотя радости ему это не доставляет, хотя не его это конёк, хотя ему наверняка простили бы редкую передышку и самые бурчливые партнёры».

Верно, простили бы. Он только себе бы не простил малейшей расхлябанности, минутного даже не малодушия, а равнодушия. Потому что затем будет стыдно. Ему. И оттого дорог ему матч, который не все и оценили. «Мне помнится, — рассказывает капитан «Спартака», — матч с “Динамо” (Москва). Почему? У нас был физический спад в конце первого круга, и чувствовалось, что нужно преодолевать что-то внутри себя, а динамовцы были как раз на подъёме. И они вели — 1:0. Мы понимали — даже с психологической точки зрения нельзя уступать в этом матче. Было желание, огромное желание не проигрывать. И мне удалось забить ответный гол с подачи Шалимова. Почему этот момент? Я даже не понял. На видео смотрел: я совершил какой-то рывок, которого от себя не ожидал, — метров, наверное, сорок получилось ускорение».

Подчеркнём, та встреча закончилась вничью. Конечно, дальше Черенков выделил и поединок с киевлянами, однако в первую голову названа игра, где не удалось победить. Такое, безусловно, встретишь далеко не у каждого крупного футболиста. Если вообще встретишь. Потому что ему, несомненно, важен результат, но ещё важнее то, что обеспечивает его. То, что трудно измерить, объяснить. Так как это связано с самой трудной победой, по Льву Толстому, — победой над самим собой. Без этой великой победы никому не видать успехов в большом спорте, тем более командном.

...Тревожит одно лишь: с чего бы это он от себя не ожидал рывка на 40 метров? Постарел? Да, Черенков непросто пережил 30-летие. И поздравили душевно, а он сообщил об ощущениях пятидесятилетнего.

Почему? Бывает, и год за два проходит, и год за три. Не только на войне или вредном производстве. Черенков работал на износ по личной инициативе. Отчего физически, без сомнения, не молодел и не здоровел.

Зато в душе, что главное, оставался мальчишкой! У Рейзера под конец материала проходит замечательная сцена, когда они вместе садятся на четвёртый (по номеру) трамвай, завершив длинный разговор. И Черенков автоматически пробивает два талона. Себе и собеседнику. У журналиста, естественно, проездной. А Фёдор добродушно оправдывает невольную ошибку какими-то детскими безбилетными поездками.

Насколько понятен и искренен в данном случае Фёдор Фёдорович! Он — какой уж раз — буквально находка для репортёра!

А в списке 33 лучших нашли ему место центральным полузащитником. Первым номером. Второй — Владимир Татарчук из ЦСКА, третий — Игорь Шалимов. Потом долго гордились, что целых восемь спартаковцев оказались в числе тех 33-х. Так это среди всех вообще. А первыми номерами прошли шесть киевлян и трое красно-белых. Это чтобы было, к чему стремиться, наверное.

Бог с ними. Зато с первой страницы уходящего в вечность «Футбола-Хоккея» нам улыбается Фёдор Черенков. А улыбка его греет всякую душу. Особенно зимой.

Так или иначе, тот замечательный для Фёдора Фёдоровича год завершён. Он очень многого ждал от наступающего 1990-го. Дождётся? Скоро увидим.