Ферма "Копперсмита"

Глава 14

— Меня не волнует, что вы видите на этой штуке. Это неправильно, — закричал мой пациент. Он указывал на мой Айпад и, прежде чем я успела ответить, пробормотал: — Идиотка.

— Извините, мистер Джонсон, — сказала я. — Меня здесь не было, когда вы получали свои лекарства, но, судя по тому, что написано в вашей карте, я не могу дать вам больше прямо сейчас. Это может быть опасно для вашей печени, если вы принимаете слишком много обезболивающих препаратов за такой короткий промежуток времени.

Его карта показывала, что он уже получил более чем достаточно оксикодона от боли в спине. Я не знала, почему он еще не подействовал, но дать ему больше было невозможно, пока я не поговорю с врачом.

— Найди кого-нибудь другого. Ты слишком тупа, чтобы понять. Где Ида? Позови ее.

Я глубоко вздохнула и попыталась сохранить хладнокровие. Мне не нравилось, когда кто-то называл меня идиоткой или тупицей.

— Позвольте мне уточнить у доктора Карлсона насчет ваших лекарств, хорошо?

Мистер Джонсон поступил в отделение неотложной помощи сегодня днем с жалобами на такую сильную боль в спине, что его тошнило. Он пришел, когда у меня был обеденный перерыв, так что Ида впустила его и дала ему окситоцин по приказу Эверетта.

— Отлично. Убирай свою задницу отсюда и сходи к врачу, сука. Меня не волнует, что ты видишь на этой чертовой штуке. Ничто из того, что вы мне дали, не помогает.

С меня хватит. Я собиралась забыть о других оскорблениях, но этого последнего оскорбления было слишком много.

— Прекратите. Мне жаль, что вам больно, мистер Джонсон. Но если вы будете грубить мне, это не поможет. Вы будете относиться ко мне с некоторым уважением. Хватит обзываться и орать, — сказала я, используя голос моей мамы.

Он фыркнул, но ничего не сказал в ответ.

— А теперь, если вы меня извините, я пойду и найду доктора Карлсона.

Я сразу же направилась к столу медсестер, где закрыла глаза и попыталась расслабить руки, которые были сжаты в кулаки.

— Джиджи? Ты в порядке?

— Отлично, — невозмутимо сказала я, поворачиваясь, чтобы увидеть Эверетта. — Вообще-то я собиралась найти вас, но мне нужна была минутка.

— Все в порядке?

— Да, — я громко выдохнула и опустила плечи. — Мистер Джонсон находится в третьей палате скорой помощи. Последние десять минут он орал на меня, потому что ему все еще больно, и я не стала давать ему больше оксикодона. В его карте было указано, что он получил максимальную дозу около часа назад. Поэтому я сказала ему, что поговорю с вами и посмотрю, можем ли мы еще что-нибудь сделать.

— Странно. Доза уже должна была подействовать, — сказал он. — Но позволь мне пойти и поговорить с ним. Посмотрим, какие у него симптомы.

— Звучит неплохо. Пойдемте.

— О, я могу справиться с ним сам, если ты хочешь, Джиджи. Если он был груб или неуместен, тебе не нужно снова иметь с ним дело.

— Это очень мило с вашей стороны, Эверетт. Но я хочу быть там, чтобы, если что-то понадобиться, я могла позаботиться об этом. И я не хочу, чтобы он подумал, что может запугать меня. Со мной все будет в порядке.

После еще одного тщательного осмотра мистера Джонсона Эверетт решил ввести ему небольшую дозу морфина через капельницу. Я оставалась в задней части комнаты, наблюдая, пока Эверетт не отдал мне приказ. Я думала, что морфий в сочетании с оксикодоном — это ужасно много лекарств, но я не была врачом и решила довериться тому, что Эверетт знал, что делал.

И это, казалось, сработало.

Пятнадцать минут спустя засранец мистер Джонсон превратился в хорошего парня мистера Джонсона и извинился за свое поведение.

— Спасибо, Эверетт. Сейчас ему, кажется, намного лучше, — сказала я, подойдя к стойке скорой помощи.

— Ты не должна благодарить меня, Джиджи. Это моя работа. Я рад, что помог.

— Как думаешь, почему окситоцин не подействовал? — спросила я.

— На самом деле я сам немного озадачен. Я проверил его карту, и количества, которое дала ему Ида, должно было быть более чем достаточно. Но я видел некоторых пациентов, у которых высокая переносимость, — сказал он.

— Тогда разве морфию не потребовалось бы больше времени, чтобы подействовать? Казалось, он сразу почувствовал себя лучше, как только я начала капать.

— Морфин и окси — это принципиально разные соединения. И, возможно, морфий подействовал лучше, потому что мы ввели его ему внутривенно. Но я согласен, действительно кажется странным, что он так быстро отреагировал на одно и якобы совсем не отреагировал на другое, — сказал он.

— Якобы?

Он придвинулся ближе, чтобы говорить тихим голосом.

— Я уже видел таких пациентов, как он, Джиджи, когда работал в больших больницах. Я уверен, что ты тоже сталкивалась с ними во время работы в Спокане. Они приходят с жалобами на ломоту или дискомфорт. Что-то, что почти невозможно диагностировать врачу. Боль в спине. Боль в колене. Вывихнутые суставы. Кроме того, что мы даем им лекарства и говорим, чтобы они отдыхали, мы мало что можем сделать для лечения. Они это знают. Поэтому приходят с одной и той же болью, снова и снова, и уходят с совершенно новым рецептом.

— О, — пробормотала я. — Ты думаешь, он зависим от обезболивающих таблеток? Что он притворяется?

— Я не знаю. Единственный другой вариант заключается в том, что Ида допустила ошибку и дала ему недостаточно окси, — сказал он.

— Я сомневаюсь в этом. — Ида была старшей медсестрой в больнице и воплощением точности.

Он кивнул.

— Я тоже. Вряд ли она совершила бы подобную ошибку.

Мистер Джонсон за последний час показал мне две очень разные версии самого себя. Но наркоман, принимающий обезболивающие? Он не казался таким типом.

— Наркоман? — спросила я.

— Может быть. Я просто строю предположения. Наркоманы, которых я видел в прошлом, поступали в больницу довольно регулярно. Но это было в гораздо больших больницах. Им было легче слиться с толпой. Они могли бы избегать посещения одного и того же врача снова и снова. Здесь это было бы гораздо сложнее.

— В его карте указано, что он был тут пару раз, но в течении пяти лет.

— Верно. Возможно, он выезжает из города в другие больницы. Я не знаю. Вполне возможно, что его организм просто не отреагировал на оксикодон, — сказал Эверетт.

Джесс все еще пытался выяснить, кто продавал отпускаемые по рецепту лекарства в Прескотте. Если бы я не знала, что на свободе разгуливает дилер, я бы никогда не заподозрила мистера Джонсона в злоупотреблении наркотиками. Но теперь я не могла исключить этот вариант.

Мы сидели друг напротив друга в кабинке Джесса в кафе. «Мустанги» провели выездную игру, и Роуэн наконец-то осталась ночевать с дочерью Брайанта. И также, как и на нашем первом свидании, мы с Джессом ужинали одни.

— Я знаю Гаса Джонсона много лет. Он не наркоман, — сказал Джесс.

Медсестры не должны были делиться информацией о пациенте с людьми за пределами больницы, конфиденциальность пациентов и все такое. Поэтому, если мне нужно было поделиться чем-то о своем дне с Джессом, я всегда использовала общие термины для описания ситуации. И никогда не говорила имя пациента.

Я была удивлена, когда он точно понял, о ком я говорила.

Поправка. Я была потрясена.

— Как ты узнал, о ком я говорю? — спросила я.

— Я был сегодня у Сайласа, когда пришел Гас и сказал, что ему защемило спину.

— О. Хорошо. Тем не менее, ты не можешь знать, что он не наркоман. Может быть он умеет скрывать это, — сказал я.

— Веснушка, поверь мне, когда я говорю тебе, что он не наркоман.

— Но тебе не кажется, что все это слишком подозрительно? Я имею в виду… он работает на ранчо Сайласа. Он мог бы найти там спрятанные удобрения или даже точно знать, где искать. Может быть, это он сбил насмерть того теленка. К тому же он, должно быть, притворялся, когда сказал, что ему все еще больно сегодня. Ни один человек не может получить столько окси и не чувствовать себя хорошо час спустя.

Он усмехнулся.

— Что? Что смешного?

— Гас работает на ранчо. Он был бы последним человеком, который сбил бы теленка своим грузовиком. Он бы точно знал, где они находятся, и держался бы от них подальше.

— О, — проворчала я. — Думаю, в этом есть смысл.

Подошла официантка и приняла наши заказы, пока Джесс рассказывал мне о своем дне. Мы были так увлечены нашим разговором, что вздрогнули от неожиданности, когда Уэс Драммонд проскользнул в нашу кабинку. Он скользнул прямо ко мне, прижимая меня еще ближе к стене и удерживая в ловушке.

Прежде чем Джесс или я смогли что-либо сказать, он поднял обе руки и сказал:

— Никаких проблем, Брик. Клянусь.

— Чего ты хочешь, Уэс? — спросил Джесс сквозь стиснутые челюсти.

Уэс провел обеими руками по лицу, а затем провел ими по волосам, отчего они встали дыбом во все стороны.

— Ничего. Черт, я не знаю.

Уэс не был омрачен своим обычным видом уверенности и вызова. Его глаза были ясными. Налитыми кровью, но не стеклянными, как я видела ранее.

— Уэс, мы не будем говорить здесь, не с Джорджией, — сказал Джесс.

Уэс снова провел руками по волосам, прежде чем сказать:

— Я звонил Лисси.

Лицо Джесса стало твердым, как камень. Я не знала, кто такая Лисси, но тот факт, что Уэс позвонил ей, явно не понравился Джессу.

— Держись, блять, подальше от нее. Не звони ей, черт возьми. Она уехала. Из-за тебя. Не сваливай на нее свои проблемы.

— Я скучаю по ней. Черт. Мне просто нужно было услышать ее голос. Получить пинок под зад. Дерьмо быстро накатывает.

Бессвязная болтовня Уэса не имела смысла, и я надеялась, что Джесс все понял.

— Уэс, мы должны поговорить об этом в другом месте. Ты должен признаться, пока все проблемы не свалились тебе на голову, — сказал Джесс.

— Не могу. Он приближается, Брик. Он чертовски сумасшедший. Не только из-за денег. Он хочет этот город. Силу. Он одержим. И чертовски умен, — Уэс говорил, не глядя на Джесса. Его тело извивалось, и он подпрыгивал на сиденье.

— Кто? Кто это, Уэс?

Уэс вздрогнул от вопроса Джесса. Это было похоже на то, как будто включился свет, и он понял, где находится. Так же быстро, как он сел в кабинку, он выскользнул, пробормотав: «Извините». Несколько длинных шагов, и он оказался за дверью.

Я не знала, что сказать, поэтому просто сидела. Я хотела спросить, кто такая Лисси и кем она была для Уэса, но не осмелилась нарушить молчание. Джесс был зол, и ему нужна была минута, чтобы успокоиться.

Его руки были сжаты в кулаки на столе, и он смотрел вниз на пространство между ними. Он молчал, пока официантка не принесла нам еду.

— Черт, — пробормотал Джесс.

Я протянула левую руку и накрыла его правый кулак.

Он заставил себя улыбнуться. Только одна сторона его рта приподнялась.

Я начала убирать руку, но он схватил меня прежде, чем я смогла это сделать. После этого никому из нас больше нечего было сказать. Мы просто ели нашу еду одной свободной рукой. Он использовал левую, а я — правую.

Выходя из кафе, я попросила Джесса отвезти меня к нему домой. Мне было любопытно, и я искала повод попасть туда. Без Роуэн сегодняшний вечер был идеальным. Он всегда ночевал на ферме, и мне казалось странным, что мы встречаемся так долго, а я там еще не у него дома

— Ничего особенного в нем нет, Веснушка, — сказал он.

— Мне все равно. Я просто хочу посмотреть, где он находится. И на что похож.

Мы отъехали от кафе и направились в сторону города, ближайшую к реке.

В четырех кварталах от Мейн-стрит мы свернули в тупик. Все дома были подобны друг к другу, каждый с похожей планировкой, но все в разных цветах. У пары из них были большие гаражи сзади. В одном из них на огороженном дворе были установлены большие качели.

Конечно, в доме Джесса был большой гараж. Он был не таким огромным, как мой, но и маленьким точно не был. Это был типичный гараж с большой белой дверью. Гаражный.

Дом был одноэтажным плюс подвал. Двор был ухожен, но акцентов не было. Никаких клумб или кашпо.

Джесс отпер дверь и толкнул ее, позволяя мне войти первой.

— Давай, Веснушка. Исследуй дальше.

Единственным способом описать жилище Джесса было «холостяцкая берлога». Все стены были белыми. Ковер был простым, лохмато-коричневым. У него не было никакого интерьера. Никаких безделушек. Никаких ковриков для придания цвета. Никаких крашеных стен. Никаких фотографий в рамках. Никаких разбросанных подушек или удобных одеял на диване.

Только самое необходимое для мужественного мужчины. Откидывающееся кресло. Холодильник для пива. Большой телевизор.

— Мне нравится твоя холостяцкая берлога.

— Спасибо, детка, — сказал он, просматривая стопку почты.

То, чего не хватало дому Джесса в декоре, компенсировалось чистотой.

— Ты приходил сюда и убирался сегодня? Все безупречно. Если ты можешь так убираться, я поставлю тебя в рутинную работу с Роуэн.

Он усмехнулся.

— Соседка приходит раз в неделю и убирает за мной. Она владеет клининговой службой здесь, в городе. Убирает и в участке тоже.

— Попался. Что ж, она талантлива. Я нигде не вижу ни пылинки. Возможно, мне придется пристать к ней, что бы она сказала, какими чистящими средствами пользуется.

— Хочешь, я узнаю, сможет ли она убираться в доме на ферме? — спросил он.

— Э-э… не прямо сейчас. В нем не так трудно убираться. Я просто стараюсь делать понемногу каждый вечер. К тому же это дает мне работу по дому для Роу. Разве ты не заметил?

— Да. Я заметил. Просто подумал, что было бы неплохо провести это дополнительное время вместе. И у нее разумная цена, Веснушка. Это не будет стоить слишком дорого.

Я пожала плечами.

— Мы посмотрим.

Если бы дела стали более напряженными, я бы подумала об этом. Но прямо сейчас мне нравилось убираться на ферме. Это было хорошее средство от стресса, и чем больше я убиралась, тем больше знакомилась с каждой комнатой, отчего дом все больше становился моим.

— Ты готова идти? — спросил он.

— Мы только что приехали, Джесс. К чему такая спешка? Разве ты не хочешь задержаться здесь на некоторое время? На самом деле хоть раз побыть в своем собственном доме? — спросила я.

— Нет.

— Э-э… почему? — я протянула руку, чтобы коснуться его бицепса. — Знаешь, мы могли бы остаться здесь на ночь. Почему нет. Мы собирались остаться здесь пару недель назад, но этого так и не произошло. Теперь мы могли бы.

— Нет.

— Тебе нужно сказать мне больше, чем просто «нет».

Он повернулся, положив одну руку мне на бедро, в то время как другая скользнула вниз и обхватила мою задницу.

— Я ждал того момента, когда смогу взять тебя где-нибудь еще в доме. Теперь, наконец, у нас есть шанс. И мы собираемся воспользоваться им, — сказал он.

Заняться сексом где-нибудь еще, кроме моей кровати на ферме? Горячо.

— Пора идти, — выпалила я и направилась прямо к двери. Джесс и его смешок последовали за мной по пятам.

Джесс набросился на меня, как только закрылась входная дверь. Он атаковал мой рот, его язык безжалостно боролся с моим. Я подражала его напору, и мы лихорадочно срывали друг с друга одежду, оставляя ее в куче в прихожей. Как только мы оба разделись, он втолкнул меня в гостиную.

— Повернись, детка, — сказал он, прерывая наш поцелуй.

Я обернулась и увидела, что нахожусь прямо за диваном. Руки Джесса обхватили меня сзади и начали мять мои груди, его большой и средний пальцы сжимали мои соски, заставляя их затвердеть.

Он переместил свой рот к моей шее и начал осыпать поцелуями дорожку от моего уха вниз к плечу, затем продвигаясь обратно вверх, все время пощипывая мои соски. Его эрекция ткнулась в мою задницу. Я отодвинула бедра назад, прижимаясь к его твердому члену. Я застонала, благодарная за то, что сегодня вечером мы могли шуметь так, как хотели.

Он перестал целовать меня. Его руки схватили меня за бедра.

— Наклонись.

Я наклонилась и прислонилась к дивану, опираясь о него предплечьями, чтобы не упасть. Он выровнялся с моим входом, и одним плавным движением глубоко погрузился. Мне потребовалась минута, чтобы привыкнуть, но вскоре из-за моей влажности его толчки стали скользкими, и я расслабилась, чувствуя его внутри себя.

— Сегодня вечером я заставлю тебя кричать, Джорджия, — сказал он.

— О, боже, — это было все, что я могла сказать. Я хотела этого. Очень сильно. Быть доведенной до такой степени, что, когда я кончу, ничто не сможет остановить мои крики экстаза.

Он начал входить в меня. Жестко и быстро. От каждого толчка наша кожа издавала шлепающий звук, который эхом разносится по гостиной.

— Сильнее, Джесс.

Он воспринял мою мольбу как разрешение отпустить все ограничения в своем сильном теле. Он безжалостно врезался в меня, с каждым толчком доводя меня до оргазма, его руки притягивали мои бедра обратно к его члену, когда он двигал вперед своими мощными бедрами.

Я приподнялась на цыпочки, и изменение угла наклона отправило меня за край. Я выкрикнула его имя, прежде чем уткнуться лицом в диван и взорваться вокруг него, кончая сильнее, чем когда-либо прежде.

Он продолжал движение во время моего оргазма, в то время как мои стенки сжимались и пульсировали. Я уже кончила, когда он застонал от собственного освобождения. Когда он опустошил себя внутри меня, то глубоко засадил свой член и наклонился так, что коснулся животом моей спины.

— Черт, детка, — простонал он.

— Хм, — я вздохнула, полностью расслабленная и насытившаяся.

Мы простояли в таком положении в гостиной несколько минут. Наконец-то мы смогли расслабиться и насладиться телами друг друга, не боясь, что моя дочь ворвется к нам.

— Больше ночевок, — прошептала я.

Джесс усмехнулся и медленно вышел из меня.

Я встала и повернулась, чтобы обнять его за талию и поцеловать в грудь.

— Мне нравится видеть, как моя сперма стекает по твоей ноге, Веснушка, — сказал он.

— Тогда тебе придется убирать за собой, милый, — поддразнила я.

— Взамен ты позволишь мне трахнуть тебя в рот в душе.

Джесс обладал выдержкой. У меня было предчувствие, что сегодня вечером он собирается показать мне, насколько сильной.

Я откинула голову назад, чтобы посмотреть ему в лицо. Затем подняла брови и ухмыльнулась. Ухмыльнувшись в ответ, он потащил меня наверх как пожарный.

Прямо в душ.

После этого мы спустились вниз и занялись сексом на обеденном столе. Потом на кухне.

Мы определенно планировали больше ночевок.