Ферма "Копперсмита"

Глава 1

Новый город. Новый дом. Новая машина. Новая работа.

Новая жизнь.

Об этом меня и просил меня Бен. Начать новую жизнь для себя и моей четырёхлетней дочери.

И как бы мне ни хотелось объяснить, что серьезные перемены в жизни совершенно не нужны, спорить с мертвецом трудно.

Вот так мы и оказались в Прескотте, штат Монтана. Начиная новую жизнь.

Сегодня мы с Роуэн совершили поездку из Спокана в Прескотт, въехав в город поздним жарким летним вечером.

Вырвав с корнем нашу жизнь, я понятия не имела, чего ожидать, переехав в город, в котором никогда не была и не знала в нем ни одного человека. Когда мы проезжали мимо вывески с надписью: «Добро пожаловать в Прескотт! Население 823 человека», — мое беспокойство достигло пика.

Прескотт был не городом, а маленьким городком.

Поправка. Он был очень маленьким городком.

Прескотт находился недалеко от Йеллоустонского национального парка и располагался в юго-западной части Монтаны. Окруженный горными хребтами, город располагался у подножия долины реки Джеймисон.

По мере того как я ехала в сторону Прескотта, вдоль шоссе начали появляться здания. На самом дальнем краю находилась больница, где я должна была работать, за ней магазин автозапчастей, таксидермист и полицейский участок. Я сомневалась, что когда-нибудь переступлю порог последнего здания. Однако я сделала мысленную пометку, когда заметила продуктовый магазин. За мотелем дорога повернула налево, и ограничение скорости снизилось.

Я медленно ехала по Главной улице, чтобы увидеть как можно больше. Магазины и офисы заполняли центр города от одного конца до другого. Между ними располагались два бара, банк, несколько ресторанов и хозяйственный магазин. Переполненные корзины с цветами свисали со старомодных фонарных столбов. В чистых и опрятных витринах были выставлены западная одежда и атрибутика.

Я с нетерпением ждала возможности провести день, бродя по улицам и исследуя магазины. Я мечтала о том, каково это — зайти в магазин и услышать, как владелец приветствует меня по имени. Я страстно желала быть частью этого маленького сообщества. Чувствовать, что я была частью чего-то, а не просто забытая и оставшаяся сама по себе.

— Мамочка, смотри! Мороженое! — завизжала Роуэн с заднего сиденья, взбудораженно дрыгая ногами.

— Угу, — автоматически пробормотала я.

После того, как мы миновали магазин мороженого и общественный пруд для рыбной ловли, я перестала смотреть по сторонам и сосредоточилась на указателе в моей руке, пытаясь сориентироваться в нашем новом месте, которое было настолько сельским, что я не могла использовать GPS, чтобы найти его.

— Мы можем остановиться? Пожалуйста? — взмолилась она.

Я быстро оглянулась через плечо.

— Прости, Роу. Не сегодня. Но мы остановимся как-нибудь в другой раз, обещаю. Я просто хочу побыстрее добраться до фермы Бена и устроиться на ночь. Грузовик прибудет сюда утром, и мы должны быть готовы.

Она издала разочарованное «хм» — первое за весь день. Она хорошо держалась во время семичасовой поездки, составляя мне компанию, пока я вела машину, и спокойно смотря фильмы. Но я знала, что она очень устала от такой долгой поездки. Очень долгой поездки. Также, как и я.

— Когда мы доберемся до фермы, ты сможешь выбрать свою новую комнату, — сказала я в зеркало заднего вида. — Разве это не весело? И если ты хочешь, мы можем установить там надувной матрас сегодня вечером. Хорошо?

— Хорошо, — пробормотала она. Она была не слишком взволнована, но это было лучше, чем еще одно ворчание.

Я проехала на своем новом сером «Форд Эксплоре» по двум грубо заасфальтированным окружным дорогам, прежде чем свернуть на длинную гравийную дорожку. Сама ферма располагалась в предгорьях за пределами Прескотта. Земля перед домом, по направлению к городу, была покрыта золотистой степной травой. А за фермой был вечнозеленый лес.

Я дважды сверила адрес с номером у входной двери. Вау, это действительно было то самое место. Мое сердце затрепетало.

Рай. Мой новый дом находился посреди горного рая.

Припарковавшись на круглой гравийной подъездной дорожке, я выпрыгнула из машины и обежала вокруг, чтобы отстегнуть Роуэн от ее детского кресла.

— Ну, что ты об этом думаешь? — спросила я.

— Выглядит круто! — ее широкая улыбка сияла так ярко.

— Это точно, — согласилась я, касаясь ее покрытого веснушками носа своим.

Дом имел простую квадратную форму. Окна на обоих этажах были обрамлены черными ставнями и выходили на открытую местность подъездной дорожки. Экстерьер был выкрашен в чистый, классический белоснежный цвет. Перпендикулярно дому стоял старый деревянный сарай. Между ним и домом два огромных дерева затеняли двор.

Я прихватила из машины самое необходимое, стремясь поскорее устроиться на ночь. Я была измотан долгой дорогой и поздними ночами, проведенными в сборах.

— Давай войдем! — сказала я, сжимая руку Роу в своей.

Мы поднялись по пяти ступенькам парадного входа и прошли по широкому крыльцу с колоннами из шоколадного дерева. Я отперла тяжелую деревянную дверь, чтобы Роуэн могла протиснуться внутрь.

Входная дверь вела в выложенный плиткой вестибюль и длинную лестницу, разделявшую дом пополам. Слева находились гостиная и столовая. Справа был кабинет и кухня. Короткий коридор соединял столовую и кухню в задней части дома.

Моя мебель из темной кожи и уютные мягкие подушки идеально сочетались бы с паркетной доской медового цвета на первом этаже. И мне не терпелось поставить свое старое кресло для чтения перед кирпичным камином в офисе.

За исключением небольшой дамской комнаты под лестницей, все спальни и ванные комнаты находились наверху. Я издаю громкое «У-у-у!» в сторону гардеробной в главной спальне.

Роуэн выбрала себе комнату, и, надув матрас, мы устроились на нашу первую ночь в доме.

Я крепче прижала свою девочку к себе и уставилась в потолок. Мы здесь. Я действительно сделала это.

Я только что, черт возьми, переехала в Монтану!

Хоть и было страшно находиться в совершенно новом месте, было удивительно начинать все сначала. Начать новое приключение. Заменив одиночество, которое я испытывала в Спокане, волнением. Оставив все плохие воспоминания прошлого позади.

Устроившись поглубже на матрасе, я крепко обняла свою девочку.

— Тебе нравится ферма Бена, милая?

— Нравится, — вздохнула она.

— Мне тоже.

Во время сегодняшней поездки я не догадывалась, в каком состоянии будет дом и насколько хорошо смотритель выполнял свою работу за последние два десятилетия. Я мысленно подготовила себя к тому, что обнаружу дом, кишащий мышами и клопами, но он был похож на сон. Чистый и без паразитов.

Как и вся остальная часть Прескотта, ферма обладала причудливым и уникальным характером, который невозможно было найти в большом коммерциализированном городе. Я смогу наслаждаться утренним кофе, любуясь прекрасным хребтом Скалистых гор, а не торговым центром, который был напротив моего дома в Спокане. Не было соседей, которые загораживали бы мне дорогу или сердито смотрели на меня, когда видели мой нестриженый газон. Когда я шла по улице, люди действительно здоровались, а не просто смотрели себе под ноги и избегали зрительного контакта.

Я была свободна. У меня было уединение.

И это было идеально.

— Я люблю тебя, Роу, — сказала я ей в волосы.

Она зевнула:

— Я тоже тебя люблю, мамочка.

И с этими словами мы обе быстро отключились, высыпаясь как можно больше перед напряженным днем официального вступления в нашу новую жизнь.

После недели распаковки коробок и покраски комнаты Роу (потому что она заявила, что «просто не может представить, как можно спать в комнате без розовых стен») я обустроила наш дом. В итоге, мы отправлялись в наше первое «обычное» утро понедельника немного потрепанными и слегка нервными.

Роуэн была в детском саду в Куэйл-Холлоу, а я спешила в больницу Джеймисон-Вэлли.

Длинное двухэтажное здание было намного меньше, чем высокие больницы Спокана, к которым я привыкла. Отделение неотложной помощи располагалось в одном конце, а главный вход — в другом. Я бы с удовольствием отказалась от некоторых удобств большой больницы и обменяла бы эффективность на возможность узнать всех своих коллег, почувствовать себя частью команды больницы маленького городка с ее тремя врачами и десятью медсестрами.

После встречи с менеджером по сестринскому делу и прохождения стандартной кадровой ориентации я отправилась начинать свое обучение.

— Привет! — окликнула я медсестру, сидевшую за стойкой скорой помощи. — Я Джиджи. Ты Мейзи, верно? Думаю, это тебе сказали провести со мной остаток недели и показать мне, что тут, и как.

— Привет! — сказала она, пожимая мне руку и одаривая улыбкой мощностью в миллион мегаватт. — Да, я Мейзи Холт. Я очень, очень рада, что ты здесь! Обычно нам приходится работать в отделении неотложной помощи самим, потому что в Прескотте не так много неотложных случаев, и это так, так скучно, — сказала она. — Это первый раз, когда я действительно с нетерпением жду работать здесь. И у нас есть целая неделя, чтобы поболтать. О… и мне никогда раньше не доводилось никого обучать, так что я, типа, в восторге от того, что буду это делать.

Мейзи была очаровательна: у неё были белокурые волосы, подстриженными в короткий боб. Ее большие, как у лани, глаза были светло-серовато-голубыми.

Я не смогла удержаться от ответной улыбки.

— Что ж, я рада быть первой, кто испытает на себе твои удивительные навыки обучения.

— Спасибо! Итак, как долго ты работаешь медсестрой?

— Почти десять лет, — сказала я, садясь. — Я работала в больнице в Спокане, прежде чем приехать сюда.

— Ну, я работаю медсестрой всего три года и то только здесь. Вернулась домой сразу после колледжа. Ида — старшая медсестра. Она многому меня научила. Но теперь я могу учиться и у тебя!

Следующие два часа мы провели, изучая компьютерную систему и узнавая друг друга, хотя я узнала о ней гораздо больше, чем она обо мне. В течение первого часа она переключалась между показом процедуры составления карт пациента и рассказом о городе. За этот час я произнесла не больше десяти слов, в основном это было «Ага», «Окей» или «Поняла», когда мне удавалось вставить их незаметно.

Должно быть, она наконец поняла, что доминирует в разговоре (или у нее закружилась голова от ее безостановочной болтовни), и начала расспрашивать меня обо мне. Когда я сказала ей, где живу, она так разволновалась, что вскочила со стула и замахала руками над головой.

— Ты живешь на ферме Копперсмитов? Мило! Это место, типа, потрясающее! Ужасно, что оно так долго пустовало, но как здорово, что ты теперь там живешь. Если тебе понадобится какая-либо помощь в переезде или отделке, я обязательно приду и помогу. И приглашу своих братьев присоединиться, если тебе понадобится мужская сила. Мы подкупим их пивом и пиццей.

Эта девушка была настоящей милашкой. Она была энергичной. Отважной. И с ее лица никогда не сходила улыбка. Она слишком часто употребляла слово «типа». И я сразу же полюбила ее.

Несколько часов спустя, почти во время ланча, мы с Мейзи сплетничали друг с другом. Она рассказывала мне о новом докторе, который был «горячее Аида». Девушка не много знала о докторе Эверетте Карлсоне, лишь то, что он начал работать в больнице около четырех месяцев назад, не носил обручального кольца, водил спортивный черный «BMW» и купил дом в городе, в котором жил один.

Мужчина, прочистивший горло, напугал нас обеих, заставив прижаться друг к другу. Мы резко взметнули головы вверх и увидели никого иного, как того самого горячего доктора, ухмыляющегося нам. По крайней мере, я предположила, что он был горячим доктором.

У него были карие глаза и шоколадно-каштановые волосы, аккуратно подстриженные и уложенные в прическу. Он был хорош собой, вероятно, лет тридцати с небольшим, хотя и не совсем в моем вкусе. На мой вкус, его внешний вид был немного чересчур собранным, но я могла понять, почему Мейзи была заинтересована в нем.

И он определенно знал, что мы говорим о нем.

Лицо Мейзи приобрело ярко-красный оттенок. К счастью, она была спасена от надвигающегося неловкого разговора, когда зазвонил телефон, и она нырнула прочь.

— Э-э… привет. Я Джиджи Элларс, — мои щеки порозовели. И какое я произвела первое впечатление на одного из немногих врачей Прескотта?

Один уголок его рта дернулся, когда он пожал мне руку.

— Эверетт Карлсон. Приятно с тобой познакомиться.

Прежде чем я успела придумать, что еще сказать, Мейзи окликнула нас громким, испуганным голосом.

— Бригада скорой помощи уже в пути. Они будут здесь примерно через три минуты. Прошлой ночью человека чуть не забили до смерти! Они дважды приводили его в чувство по дороге сюда, но у него очень слабый пульс и он потерял много крови, — ее лицо начало бледнеть.

Доктор Карлсон начал отдавать приказы.

— Я встречу машину скорой помощи снаружи и получу отчет от врачей. Если ему понадобится операция, я буду оперировать. Вам двоим нужно будет подготовить его, пока я буду мыться.

— Хорошо, — сказала я.

Мейзи не пошевелилась и не сказала ни слова.

— Мейзи, свяжись с доктором Питерсоном и скажи ему, чтобы он пришел и позаботился о других моих пациентах. Ида сегодня здесь. Убедись, что она будет со мной в операционной, если нам понадобится операция, — сказал он, прежде чем побежать к дверям отделения неотложной помощи.

Мейзи стояла неподвижно, застыв на месте. Обычно я бы позволила ей взять на себя инициативу, потому что она дольше работает в этой больнице, но у нас не было времени, чтобы она волновалась, и, судя по всему, она не собиралась брать на себя эту инициативу в ближайшее время. Нам нужно было торопиться.

— Мейзи, хочешь встретить скорую помощь с доктором Карлсоном?

Она помотала головой, и ее глаза расширились.

— Ладно, как насчет того, чтобы подготовить носилки? Затем свяжись с доктором Питерсоном и Идой.

После того, как она кивнула, я повернулась и последовала за доктором Карлсоном на улицу, чтобы дождаться скорой помощи.

Следующий час пролетел как в тумане.

Проведя быстрое сканирование внутренних повреждений пациента, доктор Карлсон решил, что ему действительно потребуется операция. Мейзи сумела взять себя в руки, и мы работали бок о бок, готовя пациента к операции.

Мужчина был так сильно избит, что я едва могла разглядеть черты его лица. Его распухшее тело было покрыто порезами и синяками, а в одной ноге виднелись осколки стекла, похожие на разбитую пивную бутылку. Мы с Мейзи срезали с него окровавленную одежду и удалили засохшую кровь с его тела. Когда большая часть крови была смыта, мы экстренно доставили его в операционную.

Я мысленно помолилась, чтобы мой первый пациент в Прескотте выкарабкался.

Стоя в отделении неотложной помощи, я как раз собирала в пакеты то, что осталось от окровавленной одежды пациента, когда взглянула на Мейзи. Предполагалось, что она избавится от окровавленного постельного белья до того, как придет бригада уборщиков, чтобы продезинфицировать комнату, но вместо этого она просто стояла у кровати, сжимая белую подушку, испещренную темно-красными пятнами.

— Мейзи, ты в порядке? — тихо спросила я.

Когда она не ответила, я подошла к ней.

— Мейзи? Я спросила, все ли с тобой в порядке, — я коснулась ее плеча.

Она вздрогнула, а затем повернулась ко мне, ее прекрасные глаза наполнились слезами. Следующее, что я помнила: она рыдала у меня на плече, пока я обнимала ее.

Мое сердце потянулось к ней. Вероятно, она никогда раньше не видела такого жестокого случая. Мне потребовались годы работы в отделении неотложной помощи, чтобы набраться достаточно сил, чтобы регулярно видеть подобные вещи.

— Ты в порядке?

— Да, — она шмыгнула носом.

— Ты хочешь поговорить об этом?

— Я просто никогда не видела ничего подобного. Кто-то сделал это с ним, пытался убить его. Кто бы сделал что-то подобное?

— Не знаю, милая, но, к сожалению, не у всех доброе сердце.

Она вытерла глаза и снова всхлипнула.

— Я очень рада, что ты была здесь.

— Я тоже, — сказала я, нежно поглаживая ее руку.

— Прошу прощения?

Новоприбывший высунул голову из-за занавески. Он был одет в коричневую рубашку с длинными рукавами, темные джинсы и ковбойские сапоги. На одной стороне пояса ярко сиял значок, на другой — пистолет.

— Привет… э, шериф?

— Помощник, — поправил он. Пропитанная кровью повязка была обмотана вокруг его правой руки, и кровь залила его одежду спереди.

— Помощник. Что… — начала я.

— Майло! — Мейзи взвизгнула у меня за спиной и подбежала к нему. — Боже мой! Что с тобой случилось?

— Мейзи, успокойся, — сказал он. — Я в порядке. У меня порез на руке, небольшой, но довольно глубокий, поэтому мне нужно наложить пару швов.

— Как ты получил этот порез? — спросила она.

— Я порезался о битое стекло.

— Где? Как? Разве ты не был в своей патрульной машине все утро? Зачем тебе надо было трогать битое стекло? — спросила она, осматривая его раненую руку.

Он открыл было рот, чтобы ответить, но она перебила его.

— Боже мой! Это ты нашел избитого человека, да? У него было стекло в одной ноге! — снова закричала она.

— Ты знаешь, я не могу ответить на этот вопрос или говорить о работе, — сказал он.

— Ну, сегодня можешь. Скажи мне, что случилось.

— Я. Порезался. О. Стекло. Конец истории, Мейзи.

— Где. Было. Стекло. Майло?

Поскольку Майло истекал кровью, и ни один из них не собирался отступать, я решила прервать их противостояние.

— Как насчет того, чтобы впустить Майло до того, как он испортит пол? Тогда вы двое можете продолжить разговор, — я указала на пятна крови у наших ног.

Они оба тут же опустили глаза, затем кивнули. Отсек скорой помощи, куда мы отвели Майло, был окружен длинным изогнутым занавесом. Закрыв его за собой, Мейзи оставила меня с Майло, чтобы пойти и позвать доктора Петерсона для наложения швов. Я пододвинула табуретку и натянула латексные перчатки, готовясь снять окровавленную пленку с руки Майло и промыть его рану.

— Ты здесь новенькая, — сказал Майло.

— Да, только сегодня начала. Меня зовут Джиджи.

— Извини за ту сцену с Мейзи. Наши мамы — лучшие подруги, поэтому мы выросли, проводя много времени вместе. Она мне как младшая сестра, — вздохнул Майло.

Я улыбнулась.

— Ах… отсюда и ссора.

— Майло Филлипс. Рад познакомиться, — улыбнулся он в ответ.

Мы сидели тихо несколько минут, пока я работала.

— Сегодня был сумасшедший день, да? — спросил он в тишине. Его худые плечи опустились, а голова поникла, давая мне возможность крупным планом рассмотреть его короткую стрижку.

— Можно и так сказать. Это определенно была не та тихая и непринужденная рабочая обстановка, которую мне обещали, — пошутила я.

— Ха. Да, держу пари. Я уверен, что через две недели ты успокоишься и расслабишься. Сегодняшний день был… другим. Это самое безумное, что случилось со мной за два года моей работы помощником шерифа здесь.

Майло пытался скрыть это храбрым выражением лица, но его трясущиеся руки выдавали его потрясение.

Как раз в тот момент, когда я собиралась расспросить Майло подробнее о нем самом, глубокий, рокочущий голос из-за занавесок прервал меня.

Рука Майло дернулась в моей, и я повернулась, когда занавески, окружающие кровать, отлетели в сторону.

Я открыла рот, чтобы спросить, что происходит, но слова застряли у меня в горле. В моей голове произошло короткое замыкание. Все мое внимание было сосредоточено на мужчине, стоявшем прямо передо мной.

Сидя на своем табурете, мне пришлось откинуть голову назад, чтобы рассмотреть его лицо. Я несколько раз моргнула, потому что этот мужчина был настолько неотразимо красив, что я, должно быть, вообразила его.

У него были светло-каштановые волосы, длинные и растрепанные на макушке. Они выглядели словно «Я-только-что-принял-душ-и-провел-по-ним-руками». На что бы это было похоже, если бы именно мои руки придали им такой вид?

У него были четко очерченные скулы и сильная челюсть, покрытая небольшой щетиной. Наряду с соответствующим пистолетом и значком на нем была такая же коричневая рубашка, как и на Майло. Но вместо драпировки и квадратной формы, которая была на моем пациенте, плотная посадка намекала на сильные мышцы и широкие плечи.

Мои мысли блуждали от линий накрахмаленной хлопчатобумажной рубашки, заправленной в джинсы на его узких бедрах, к его рельефному прессу и тому, насколько твердым он будет ощущаться под моими пальцами.

От его широких бедер до ботинок с квадратными носками, выцветшие джинсы так хорошо облегали его длинные ноги, что казались сшитыми на заказ для него и только для него.

Я не была уверена, но, судя по остальным его частям тела, у него, вероятно, была отличная задница. У мужчины не могло быть таких мощных бедер, такого плоского живота и таких сильных рук без идеальной округлой задницы.

А я любила мужчин с отличной задницей. Задницей, которая просто умоляла, чтобы ее сжали, пока он был на тебе.

Но что выделяло его среди всех красивых мужчин, которых я когда-либо видела раньше, так это его глаза — светло-голубые с белыми крапинками. Яркие, как льдинки. Такого оттенка я еще не видела. Они таяли, когда он кого-то целовал, или лед становился еще ярче?

Слегка покачав головой, я быстро моргнула. Я сидела здесь, фантазировала и пялилась на этого парня. Мне нужно было перестать смотреть и снова стать профессионалом. Может, попробовать еще раз вдохнуть?

К счастью, идеальный мужчина не обращал на меня ни малейшего внимания. Его внимание было сосредоточено исключительно на Майло. Он хоть заметил мое присутствие? Нет, но в данный момент это, вероятно, было хорошо, потому что он не был счастлив.

Он упер руки в бедра и наклонился к лицу Майло, задавая вопрос за вопросом.

— Майло, не скажешь, почему мне потребовалось почти два часа после того, как ты прибыл сегодня утром в «Серебряный доллар», чтобы я узнал о ситуации?

Он не стал ждать ответа Майло.

— Почему меня не вызвали? Почему ты решил позвонить Сэму со своего мобильного? Итак, пока я занимался бумажной работой за своим столом, Сэм был на месте преступления, гадая, где я, черт возьми, был. И пока ты сидишь в больнице, ожидая, когда тебе наложат швы, я занимаюсь гребаной бумажной работой?

Лицо Майло побледнело от словесных нападок, он посмотрел на свои ботинки и пробормотал:

— Простите, Шериф. Я вышел из себя. Все было хреново. Я даже не помню, чтобы звонил Сэму или как добрался сюда. Клянусь, я думал, что нахожусь в зале ожидания всего несколько минут.

Шериф немного успокоился, потому что больше не кричал, и громко вздохнул. Затем он протянул руку и положил ее на плечо Майло.

— Выходишь из себя, Майло, звонишь мне. Я помогу тебе разобраться.

Майло кивнул.

Нахмурившись, шериф повернулся ко мне и осмотрел меня с головы до ног. На самом деле он казалось злился на меня, а не на Майло.

Что это было?

— Ты уже прекратила пускать на меня слюни, чтобы наконец закончить с ним? — отрезал он.

Мои щеки мгновенно вспыхнули. Мой язык распух примерно в три раза по сравнению с нормальным размером, и я не могла найти нужных слов для ответа.

Черт. Он заметил, что я пялюсь.

Что логично. Он был полицейским. Быть наблюдательным, вероятно, входило в должностные обязанности. Как бы то ни было, ему не нужно было быть таким грубым. Или отчитывать меня по этому поводу. Он мог бы просто проигнорировать это и быть милым.

Когда я не ответила, он приподнял брови, ожидая, что я отвечу на его вопрос.

— Ты можешь говорить? — проворчал он.

Осел!

Все предыдущие мысли о его совершенстве были отодвинуты далеко-далеко назад в моем сознании. Снаружи ты можешь быть по-настоящему сексуальным, но, если ты неприятный внутри, то вся внешняя красота исчезает.

Когда-то я знала такого человека. Нейт Флетчер. Он был горячим, дерзким и уверенным в себе. Он преподал мне этот урок. И то, как он сделал это, убедило меня, что я никогда этого не забуду. Никогда.

Я сделала глубокий вдох и крепко сжала рот. Потому что слова, которые хотели сорваться с моих губ, были нехорошими. Мне хотелось назвать его мудаком и послать к черту. Но словесное оскорбление городского шерифа не входило в мой список дел на сегодня, поэтому я собрала всю свою душевную стойкость, которая у меня была, и проглотила оскорбления.

— Доктор его еще не осматривал, — сказала я, слащаво улыбаясь. — Я почти закончила его обмывать, но доктор Питерсон захочет наложить швы.

Шериф уставился на меня на мгновение, сжав челюсть.

— Отлично. Сделай это быстро, — пробормотал он, бросив на меня последний взгляд. — Когда закончишь здесь, отправляйся в участок, — сказал он Майло. — Я встречу тебя там после того, как поговорю с Сэмом.

Развернувшись на каблуках, он выбежал из комнаты, схватив шторы и рывком их задернув. Они взлетели в воздух и быстро упали, но не раньше, чем я мельком увидел его сзади.

Я была права. У него была отличная задница.

Черт.