Функционирование языка как средства идеологического воздействия

В.И. Заботкина. Прагматические и семантические особенности новой идеологически ориентированной лексики (На примере новых эвфемизмов современного английского языка)

В языкознании последних десятилетий оформилась новая исследовательская парадигма, опирающаяся на принцип деятельности и провозглашающая приоритет факторов, обеспечивающих успешное использование языка субъектом коммуникативной деятельности для достижения своих целей. Утвердился и фактор человека как субъекта деятельности в самом широком смысле (см. 8, с. 4). В связи с этим стало возможным говорить о прагматическом подходе к единицам всех языковых уровней, в том числе и лексического.

Прагматика призвана изучать язык с точки зрения пользующегося им человека, особенно в аспекте выбора языковых единиц, ограничений на их употребление в социальном общении и эффекта воздействия на участников акта коммуникации (см. 12, с. 240).

Особую важность приобретает прагматический подход при изучении новой идеологически ориентированной лексики, т.е. лексики, создание и выбор которой предопределяется идеологической позицией адресанта. Употребление лексики данного типа подчинено прагматической задаче завоевания доверия читателя и далее – оказания на него регулятивного воздействия.

Отправитель сообщения выбирает из наличного лексического репертуара то, что наилучшим образом сумеет оказать влияние на партнера по коммуникации (в данном случае на читателя). Если в существующем словаре отправителя такой лексики нет, он видоизменяет, варьирует тот лексический материал, которым располагает (см. 1, с. 11 – 10) или же создает новые лексические единицы. Иными словами, новые единицы словаря появляются в языке для удовлетворения определенных прагматических потребностей. Как справедливо отмечает Г. Брекле, новые лексические единицы создаются в процессе речи как осуществление говорящим определенной коммуникативной интенции, а не как единицы, заранее запланированные им для расширения и пополнения лексики (см. 9, с. 68 – 77).

Акт создания нового слова, как правило, индивидуален. Человек, создающий новое слово, по терминологии О. Найды, – «originator» (см. 15, с. 52), стремится к индивидуализации и оригинальности. Вновь созданное слово проходит несколько стадий социализации (принятия слова в обществе) и лексикализации (закрепление в языковой системе); оно воспринимается «поставщиками» (purveyors), которые распространяют инновации среди масс. Это, как правило, репортеры, работники средств массовой информации. Слово фиксируется в периодической печати. Очередная стадия специализации – принятие слова широкими массами носителей языка. Далее идет процесс приобретения навыков адекватного употребления нового слова, т.е. приобретения коммуникативной компетенции (см. 14, с. 3 – 18). Как известно, любая новизна формы и содержания предполагает прагматическую новизну. На этой стадии прагматика предписывает правила адекватного употребления новой лексической единицы, выявляет типичные для неё контексты, а также условия, противопоказанные для её использования, т.е. создающие прагматическую аномалию (см. 2, с. 9).

Чем же диктуется адекватное употребление языковых единиц? Для правильного ответа на этот вопрос необходимо обратиться к рассмотрению соотношения между факторами двух порядков: содержательного (семантического) и функционального (прагматического).

Различие между семантикой и прагматикой, по мнению Дж. Лича, заключается в том, что первая подразумевает смысл, а вторая – силу. При этом между ними существует сложная диалектическая связь: с одной стороны сила включает смысл, с другой – сама прагматически производна от смысла (см. 13, с. 17).

Между прагматикой и семантикой существует сложная диалектическая связь, своеобразная диффузия. Необходимо различать собственно прагматику, имеющую дело с коммуникативной деятельностью, социальными и речевыми действиями, их целями, мотивами, интенциями, и прагматику как часть семантики, своего рода прагмасемантику, или интенциональную семантику, рассматривающую коммуникативно-интенциональное значение как результат отражения структуры коммуникативных действий в тесной связи со структурными субстанциональными свойствами языковых знаков (см. 7, с. 13).

Очевидно на выбор и адекватное употребление лексической единицы влияют, с одной стороны, такие факторы, как время, цели, интенции говорящего, его социальное положение, с другой стороны – особенности семантики слова. В его значении содержатся определенные компоненты, предписывающие адекватное употребление слова.

При описании новой лексики современного английского языка по линии ограничений на употребление в зависимости от типа прагматических (предписывающих) компонентов в значении нами была выявлена определенная корреляция между типом прагматических компонентов в значениях новых слов и ограничениями на их употребление (см. 4, с. 38 – 46).

В данной статье речь пойдет об определенном слое новой идеологически ориентированной лексики – эвфемизмах, которые представляют благодатный материал для обоснования концепции взаимодействия прагматики и семантики лексических единиц. Интенциональная семантика данных единиц служит основанием для прогнозирования прагматического эффекта высказывания.

С другой стороны, эвфемизм (антифразия) – непрямое, прикрытое, вежливое, смягчающее обозначение какого-либо предмета или явления (см. 3) – возникает по ряду прагматических причин (вежливость, деликатность, щепетильность, благопристойность, стремление завуалировать негативную сущность отдельных явлений буржуазной действительности). Самая большая подгруппа эвфемистической лексики – эвфемизмы, отвлекающие внимание от негативных явлений буржуазной действительности (дискриминация, преступность, наркомания, агрессивная политика и т.д.). Например, для засекречивания своей деятельности торговцы наркотиками создали эвфемизмы типа:

· herb, grass – марихуана;

· grasshopper – курильщик марихуаны;

в кругах правосудия появляются эвфемизмы:

· client – преступник,

· correctional officer – тюремный охранник,

· adjustment center – камера-одиночка,

· correctional facilities – тюрьма.

В сфере политики для прикрытия агрессивных военных действий используются эвфемизмы:

· trouble – бомбёжка в Северной Ирландии;

· soft-skinned targets – живые мишени во время войны на Фолклендах.

Для смягчения имущественного ущемления бедных в языке последних десятилетий появилось слово disadvantaged; в сфере расовой дискриминации вместо black употребляется coloured или non-white.

Употребление эвфемизмов в области политики направлено на достижение буржуазной прессой положительного пропагандистского эффекта. Идеологическая позиция адресанта предопределяет и «заданность» прагматических свойств языка на воздействие. Что касается, например буржуазной, в ней любой индивидуальный акт высказывания содержит некоторый субъективно-оценочный момент, характеризуются интенциональностью, преднамеренностью выбора средств выражения, прогнозированием прагматического эффекта высказывания (см. 6, с. 149).

В этом свете эвфемизмы представляют собой тот слой лексики, в котором прагматические свойства заданы уже в самой системе языка. Использование эвфемизмов помогает создавать буржуазной прессе языковую иллюзия оправдания непопулярной политики.

Что же служит семантической базой для создания желаемого перлокутивного эффекта высказывания? С точки зрения семантики в основе образования эвфемизмов лежит завышение имени по сравнению с понятием. Говорящий как бы нагнетает положительный эффект, т.е. создает несоответствие между именем и понятием, в результате чего имя становится в оценочном отношении выше чем понятие. Косвенность обозначения – главное отличительное свойство эвфемии – в психологическом плане выражается в установлении ассоциативных связей между денотатом, прямое обозначение которого табуируется (direct denotatum), и денотатом, с которым создается ассоциация (associative denotatum). Наличие последнего – обязательное условие эвфемии (см. 5, с. 140 – 148).

Таким образом, информативная двуплановость эвфемизмов служит прекрасной семантической базой для достижения желаемого перлокутивного эффекта высказывания.

Положительная или нейтральная семантика исходного значения слова, а именно его импликационал, задает определенный положительный перлокутивный эффект всего высказывания, в котором употребляется эвфемизм. Например, слово homeland было выбрано правительством белых в ЮАР вместо расистски окрашенного Bantustan для обозначения отдельных территорий, заселяемых банту. Базой для мелиоративного прагматического эффекта служат положительные ассоциации, связанные со словом «home» у туземного населения.

Парадоксальной чертой эвфемизмов – новых ЛСВ слов является то, что несмотря на положительный эффект в высказывании, с точки зрения изменений внутренней структуры значения слова наблюдается противоположный процесс – пейорация.

Так, в значениях приведенных выше слов grass, herb, grasshopper при образовании эвфемизмов, происходят следующие изменения: в интенсионале данных слов появляется новая дифференциальная сема – «наркотическое вещество», содержание понятия обогащается, объем – сужается; в эмоционале индуцируется отрицательная оценка. Здесь, правда следует сделать оговорку. В эвфемизмах подобного типа оценка будет амбивалентна. Её знак зависит от позиции адресанта. (Если слово употребляется внутри группы, оценка положительна).

Таким образом, происходит мелиорация табуируемого денотата за счет положительной семантики исходного значения, но пейорация значения слова за счет отрицательной сущности обозначаемого денотата.

Анализ факторов, определяющих способность слова к эвфемизации, показал, что среди них ведущую роль играет лексико-семантический. Среди эвфемизмов преобладают отвлеченные существительные.

Абстрактность значения создает у слушающего, читающего максимально неопределенное или по крайней мере нейтральное впечатление о денотате. Например, во время войны во Вьетнаме политики ввели в обиход слова pacification (разрушение деревень, эвакуация населения) и defoliation (истребление лесов в целях маскировки), имеющие успокаивающий прагматический эффект.

Второй параметр, релевантный для определения способности слова к эвфемизации – это его широкая семантика. Чем многозначнее слово, тем выше его эвфемистический потенциал. Широкая семантика служит своеобразной вуалью, прикрывающей неприятную сущность.

Среди новых эвфемизмов преобладают словосочетания. В этом случае положительный прагматический эффект высказывания достигается за счет положительной семантики слов, конституирующих их. Для обозначения позорных секретов деятельности ЦРУ используется эвфемизм «family jewels». Положительный эффект высказывания создается за счет положительного имплинационала слова jewel:

В словосочетании «soft-skinned targets» (см. 11), появившемся во время войны на Фолклендах и обозначающем живые мишени для разрывных бомб, положительный прагматический эффект создается за счет семантики прилагательного soft (в данном случае положительная семантика коррелирует с интенсионалом значения). Иногда среди эвфемизмов встречаются трехкомпонентные единицы. Например:

Здесь protective reaction strike несет успокаивающий эффект за счет слова protective.

Для сравнения приведем ещё один пример с компонентом strike:

В данном случае положительный прагматический эффект достигается за счет импликационала исходного значения слова surgical, несущего положительные ассоциации.

Таким образом, образование новой идеологически ориентированной эвфемистической лексики диктуется прагматическим принципом регулятивного воздействия на аудиторию.

Положительный перлокутивный эффект высказывания с эвфемизмами определяется особенностями исходной положительной семантики слова, преимущественно его импликационалом и эмоционалом.

Среди подвергающихся эвфемии слов преобладают лексемы с отвлеченной семантикой, формирующие у читателя максимально нейтральное, неопределенное представление о денотате. Широта семантики создает вуаль, прикрывающую негативную сущность явления, достигая этим желаемого прагматического эффекта. Между прагматикой и семантикой лексических единиц существует сложная диалектическая связь, своеобразная диффузия. Парадоксальная черта эвфемизмов – семантических деривативов – противоречие между их положительной прагматикой в контексте и отрицательной семантикой в системе языка.

Новые идеологически ориентированные эвфемизмы помогают буржуазной прессе создать языковую иллюзию оправдания непопулярной политики правительств.

1. Арнольд И.В. Вариативность как фактор процесса адаптации лексической системы // Вестник Киевского ун-та. Сер. Романо-германская филология. 1985. № 19.

2. Арутюнова Н.Д., Падучева Е.В. Истоки, проблемы и категории прагматики: Вступительная статья // Новое в зарубежной лингвистике. Μ., 1985. Вып. 16.

3. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. Μ., 1966.

4. Заботкина В.И. Прагматическая дифференциация новой английской лексики // Смысл и значение на лексическом и синтаксическом уровнях. Калининград, 1986.

5. Кацев А.М. Роль ассоциативности в эвфемии // Проблемы синхронного и диахронного описания германских языков. Пятигорск, 1981.

6. Стриженко А.А. Роль языка в системе средств пропаганды. Томск, 1980.

7. Сусов И.П. Семантика и прагматика предложения. Калинин, 1980.

6. Он же. Языковое общение и лингвистика // Прагматические и семантические аспекты синтаксиса. Калинин, 1985.

9. Brekle H.E. Reflections on the conditions for Coining, Use and Understanding of nominal compounds // Proceedings of the 12-th International Congress of Linguistics. Insbruck, 1978·

10. Barnhart C.L., Steinmetz; S., Barnhart R.K. The Second Barnhart Dictionary of New English. N.Y., 1980.

11. Burchfield R.W. The outline history of euphemisms in English. Oxford, 1983.

12. Crystal D. A Dictionary of Linguistics and Phonetics. Oxford, 1985.

13. Leech J. Principles of Pragmatics. L., 1983.

14. Levinson S.C. Pragmatics. Cambridge, 1983; Hymes D. Competence and performance in Linguistic theory // Language Acquisition Models and Methods. L., 1971.

15. Nida E. Towards a Science of translating. Leiden, 1964.