Габриэль-сатаноборец. Хроника времени папы Льва XIII

14

Итальянец Доменико Марджиотта именовал себя профессором литературы и философии, а также кавалером ордена Гроба Господня. К сему еще прибавлялась целая дюжина специально масонских званий, каждому из которых предшествовала приставка экс — бывший: глава ложи такой-то и такой-то, и третьей, и десятой, и наконец — «бывший суверенный великий генеральный инспектор 33…» Инспектор чего — неясно, важно, что — великий и генеральный и что носитель 33-й степени посвящения… Где профессорствует синьор Марджиотта — тоже неизвестно. Но ученость его несомненна. Во всяком случае, она ярко проявилась в первом же антимасонском произведении профессора «Адриано Лемми, верховный глава франкмасонства», изданном в Париже в 1894 году.

Мы не располагаем сведениями о том, где и как Марджиотта вступил в контакт с Таксилем и Хаксом. Но книга его снабжена предисловием, подписанным Батайлем, — стало быть, такой контакт был уже налажен в период, предшествовавший выходу первой книги Марджиотты. Помимо предисловия Батайля, изложение в книге предварялось еще одним, рекомендовавшим ее, документом, причем трудно сказать, какой из этих документов выглядел в данной ситуации более авторитетным: мы имеем в виду личное письмо Марджиотте от гренобльского архиепископа Фава, датированное 4 августа 1894 года.

Его высокопреосвященство сообщает Марджиотте, что оно получило огромное удовольствие от визита, недавно последним ему нанесенного. Заодно он обещает, что, если Диана Воган («о которой вы мне говорили») последует его примеру и, отойдя от палладизма, приедет к нему, архиепископу, она будет встречена с полным радушием. В остальном содержание письма сводится к пышным комплиментам по адресу Марджиотты за то, что он храбро сражается с врагом бога, и к призыву «не вкладывать меч в ножны» до тех пор, пока сатаномасонство не будет окончательно уничтожено. Архиепископ опасается, что читатели Марджиотты «с трудом поверят его разоблачениям», но тут же высказывает надежду, что «откровенность, которой дышат его письма, и подтверждающие документы не преминут произвести должное впечатление». Такое впечатление было книгой Марджиотты произведено.

Автор выражает полное и слезное раскаяние по поводу своей многолетней деятельности в палладистской сатанопоклонской организации, где он достиг высочайшей 33-й степени, получив каковую он мог уже претендовать на пост сатанинского папы. Батайль в предисловии расписывает тот ужас, который овладел раскаявшимся масоном, когда у него «раскрылись глаза». А раскаяние тридцатитрехстепенного имело особо серьезное значение: одно дело — Таксиль, другое — Марджиотта. Что мог знать первый, когда он был лишь учеником в масонстве? А Марджиотта знал все или почти все. И вот этот всезнающий тридцатитрехстепенный подтверждает все, что сказано в многочисленных к этому времени книгах Таксиля!

Больше того, не только подтверждает, но и сообщает массу новых «сведений» о масонстве как сатанопоклонничестве, притом таких сведений, которые возводят его в ранг первостепенной политической и исторической силы. Для этого используется фигура мало кому известного итальянского масона Адриано Лемми. Он оказывается движущим фактором чуть ли не всей европейской политики на протяжении полустолетия — во всяком случае, тех ее направлений, которые чем-либо вредили или препятствовали Ватикану. Нагромождается куча имен: Мадзини и Кошут, Орсини, Криспи, Гарибальди, лорд Пальмерстон, Кавур, Наполеон III, Ледрю-Роллен, итальянский король Виктор-Эммануил и многие другие — в общем, все, кто имел какое-либо фактическое или мнимое отношение к антиклериальной борьбе XIX века и к ликвидации папского государства в 1870 году. И все они лишь масонские марионетки, которых приводит в движение всемогущий Адриано Лемми, многократный убийца, вор, вымогатель, подделыватель документов и т. д., он же глава масонского лагеря.

Потом появляется новая фигура: за океаном, в Чарльстоне (США) выдвигается на масонском горизонте Альберт Пайк, гроссмейстер «шотландского обряда». От имени итальянских масонов к нему обращается Мадзини с предложением стать во главе мирового масонства. Пайк принимает предложение. Это происходит 20 сентября 1870 года. Дата подчеркивается Марджиоттой, ибо в этот день совершается еще одно событие, не менее важное: войска генерала Кадорны вступают в Рим, и вечный город становится столицей светского итальянского государства, чем наносится страшный удар апостолическому престолу. Сама собой возникает мысль о том, что оба события были звеном единой масонской операции. Несуразность такого вывода не должна особенно бросаться в глаза, ибо содержание книги в целом ничуть не более правдоподобно и обоснованно.

Глава мирового масонства Альберт Пайк приводит в систему свое вероучение. В мире существуют-де два бога: добрый Люцифер, воплощение света и добра, друг человечества, и злой Адонай (иудейский и христианский бог), враг людей. И поклоняться надо, конечно, Люциферу, а не иудео-христианскому Иегове, или Адонаю. А когда Пайк умер (как это Люцифер не помог ему продержаться на свете?!), в масонстве произошел переворот.

Пресловутый Адриано Лемми созвал в Риме всемирный масонский конгресс, который избрал его, Лемми, всемирным вождем масонства, что вызвало смену не только руководителей, но и программы, учения, системы догматов. Лемми дал масонству вместо культа Люцифера культ Сатаны, то есть дьявола, злого бога. По этому учению, христианский и иудейский бог Иегова, или Адонай, является добрым богом, а Сатана в принципе зол, но поклоняться почему-то нужно именно ему. Уже после выхода книги Марджиотты Жаннета сказала Таксилю:

— Слушай, врал бы он хоть поумней! Кого можно убедить в том, что поклоняться надо именно злому богу, а не доброму? Я могу понять этого Пайка — не тот бог добр, а этот, вот ему и нужно поклоняться… А так ведь получается бессмыслица…

— Не бойся, — получила она ответ. — Чем глупей, тем лучше. Видишь ведь, читают и верят!

Поверили и в ту кутерьму, которая якобы возникла в масонском лагере после избрания Лемми и обнародования его программы: одни, дескать, протестовали, другие соглашались, присоединялись, отделялись, дискутировали. О себе Марджиотта рассказывает, что он отверг и кандидатуру Лемми во всемирные руководители, и его учение. Отвергли-де и многие другие, главное же, что таким образом поступила Диана Воган. Опять перед читателем выдвигается эта таинственная фигура, и здесь ей уделяется большое внимание.

Она именуется не иначе как гранд-метресса, гроссмейстерина Нью-Йорка, ближайшая сотрудница и помощница покойного Пайка. Батайль в предисловии сообщает, что «независимые» итальянские масоны предложили воздавать ей неслыханные почести: ее имя должно быть, в частности, начертано в начале «Золотой книги» каждой ложи, каждого капитула и ареопага, входящих в итальянскую масонскую федерацию. Гранд-метресса отвергла эти почести и заявила, что она решила полностью и бесповоротно отойти от руководящей деятельности в масонстве, «сохраняя свои убеждения непоколебимыми». А в последних словах и заключалась серьезная загвоздка.

Марджиотта оказался решительней и последовательней Дианы: он не только не согласился с сатанизмом, он вскоре отошел и от люциферианства, то есть от масонства в целом. Он попросту «обратился», вернулся к католицизму. А Диана Воган вначале остановилась на полпути. И в своих книгах Марджиотта применяет довольно обычный драматургический прием — он «нагнетает напряжение», не позволяя обстановке быстро и без особого эффекта разрядиться.

По литературной плодовитости Марджиотта мало чем уступал самому Таксилю. Уже через год появилась изданная в Гренобле его следующая книга «Палладизм, культ Сатаны в масонских треугольниках». Характер ее содержания можно понять уже из самой обложки. На ней три портрета: Адриано Лемми, Джозуэ Кардуччи и Этторе Феррари. Подпись под первым гласит: «мошенник, верховный жрец Сатаны», под вторым: «автор гимна Сатане», под третьим: «автор памятника Джордано Бруно». Стоит обратить внимание на значение последнего портрета: конечно, человек, который чтит Бруно, не может не быть масоном, притом в 33-й степени, ибо кто за Джордано Бруно, тот против церкви, а всякий, кто против церкви, разумеется, масон.

Самому изложению предшествует внушительная артиллерийская подготовка в виде публикации авторитетных писем, авторы которых одобряют деятельность Марджиотты. На первом плане помещено такое письмо за подписью архиепископа Никомедийского: «Наш святейший отец папа Лев XIII шлет апостолическое благословение господину командору (кавалеру ордена. — И. К.) Доменико Марджиотте. Ватиканский дворец, 22 апреля 1895 г.». К благословению папы присоединяются князья церкви помельче, идут более или менее пространные письма от того же архиепископа Фава, иерусалимского католического патриарха Людовико Пиави, от епископа Монтобанского, архиепископа Арльского и еще семерых высокопоставленных сановников. Все приветствуют, благодарят и восторгаются. А потом идут 300 страниц текста, завершаемого «дополнительными документами». Письма, надо полагать, подлинные, ибо Марджиотта должен был считаться с тем, что живые деятели церкви могли бы выступить с протестами, если бы их именами злоупотребили. А большинство «документов» безусловно фальшивые.

Чего только нет в этих, с позволения сказать, документах! Показания очевидцев о случаях явления Сатаны (так-таки приходил, показывался людям, действовал среди них и исчезал!). Переписка мифических Софьи Вальдер и Дианы Воган. Тексты гимнов, поэм, стихотворений, прозаических произведений, посвященных прославлению дьявола под тем или иным его именем — Сатана, Люцифер, Бафомет и т. д. Тексты богослужений, а точнее — чертослужений с самыми немыслимыми сочетаниями невозможных слов, звуков, мыслей, если это можно назвать мыслями.

Невозможные слова… Это, значит, слова, которых нет ни в одном языке, которые выдуманы Марджиоттой так же, как Таксилем выдуманы приведенные выше «Гемен-Этан» и другие; архиепископ Морэн, правда, нашел в них смысл, и даже глубокий, но этим он только показал свое легковерие или свою готовность участвовать в мистификации. Сочиняется дьявольский алфавит из 22 букв, имеющих такие названия: Атеин, Беинтин, Гомор… Саита, Люцарн, Квитолат и т. д. При помощи таких букв образуются слова, долженствующие производить «адское» впечатление: Геннет-Меннгог, Годдаэль-Мирар, Ападно, Валериам-Ольберрак. Из подобных слов создаются тексты гимнов и поэм, примерно такие: «Менн-Гог, ком Флегс Эль арам унир… Наилоус Эмен, Иль Фо Бэйре; Генн аит. Сут пернель мун флат…» и т. д. Какого же мнения должен был быть автор об умственном уровне читателей, чтобы считать их способными поверить в эту абракадабру! Но находились же люди, которые верили! А церковь демонстрировала свое полное доверие и требовала того же от всех католиков…

«Собственноручная» подпись дьявола Петру, воспроизводимая в антимасонских книгах группы Таксиля.

Впрочем, вероисповедные «документы» палладизма, приводимые Марджиоттой, не полностью состояли из чертовой абракадабры, подобной названным образцам. Ряд «документов», опубликованных в книге Марджиотты, написаны на обычном французском языке и имеют, стало быть, для читателя определенный смысл. Но давайте посмотрим, что это за смысл.

Вот текст «люциферианской литании», чертовой мессы. Ведет мессу гроссмейстер или гроссмейстерина, он или она подают возгласы, которые поддерживаются присутствующими. Начинается с обращений к Люциферу, аттестуемому как бог высших небес, царь Вселенной, Высочайший из высших, светоч божественный и т. д. Обращаются к нему с молением «оказать помощь против Адоная» и, мало того, воздействовать на своих подчиненных демонов (77 классов «чиновников» высшей иерархии), чтоб они работали в том же направлении. По этому поводу хор участников литании возглашает славу «демонам, добрым гениям, составляющим иерархию Царства Огня». Многократно повторяется: «Слава семидесяти семи! Аллилуйя!» Потом начинаются уже персональные обращения к отдельным демонам. «Баал-Зебуб, вице-король неба, — возглашает гроссмейстер, — генералиссимус армий Доброго Бога, верховный первокнязь, ты, страх архангела Михаила и всех ангелов!» Хор подхватывает: «Баал-Зебуб, воюй за нас!» Такие же обращения следуют к Астароту, Астарте, Молоху, Гермесу, Ариелю, Левиафану, Бегемоту и десяткам других демонов, носящих самые причудливые имена, вроде Оробаса, Гамигина, Каакринолааса, Фурфура… И каждый титулуется в соответствии с его значением в дьявольской иерархии, преимущественно военной: один — «командующий армиями центра», другой — «…правого крыла», достоинство третьего определяется по числу легионов, которыми он командует, — в подчинении, например, у Хаагенти состоит 33 легиона, у Загама только 30, а Бахус-Леонард повелевает 300 легионами. В отношении отдельных из дьявольских военачальников указывается, против каких ангелов истинного бога они сражаются: Астарот — страх Гавриила и Марии Магдалины (видимо, она сделала в царствии небесном неплохую карьеру — стала ангелом), Молох — против Рафаила, апостолов Петра и Павла и еще против Доминика, основателя ордена доминиканцев. В общем, ко всем несется моление: борись за нас против Адоная и ангелов его. В заключение — ряд возгласов, которыми собравшиеся под командой гроссмейстера изъявляют свою веру в то, что «Люцифер среди нас», все легионы демонов за нас, ангелы (они именуются древнееврейским словом «малеахим») будут побеждены и уничтожены, царство Адоная придет к концу, сам он будет навсегда скован Люцифером и, в общем, — «Слава Люциферу, доброму богу!», «Слава семидесяти семи!», «Свят, свят, свят, высочайший из высочайших» и «Люциферу наша вечная любовь!».

Рассказав обо всем этом, выдуманном им самим, ритуале богохульства, Марджиотта для перестраховки тут же выставляет напоказ свое вновь обретенное христианское благочестие:

— Мы, христиане, можем в ответ на это только возгласить: «Слава Отцу, Слава Сыну, Слава Духу Святому!»

Комментарий Жаннеты к «документам» Марджиотты гласил:

— Ну что ж, Габриэль, получается, что истинная вера — дело вкуса. Одному нравится бог по имени Адонай, он же Иегова, другому Люцифер, третьему Сатана. А о вкусах зачем спорить?! Называй как угодно!

— По-своему ты, конечно, права, — ответил Таксиль. — Но о многом забываешь.

— Ну, напомни.

— Поклоняться пресвятой троице и, в частности, господу нашему Иисусу Христу значит повиноваться единоспасающей католической церкви и ее непогрешимому плаве папе Льву XIII, посещать мессу, причащаться и исповедоваться у католического священника, а не у кого-нибудь еще, платить деньги именно католической церкви, и не какой-либо другой. И если этот самый Непогрешимый скажет, что надо голосовать на выборах за ту партию, а не за другую, значит, так тому и быть. Ну, а если назвать своего бога Сатаной, то ты уж из числа подданных папы выпадаешь.

— Так разве же в названии дело?

— Вот именно. Это одна из бессмыслиц религии. Назови, пожалуйста, бога Адонаем, Аллахом, Вицлипуцли, Люцифером, Иеговой, Христом — что от этого изменится? Но в каждом названии символизируется лагерь людей, у которых свои интересы — власть, деньги, почетное или, наоборот, незначительное место под солнцем. Так что, когда мы с Марджиоттой говорим церкви о тех, которые поклоняются не Христу, а Люциферу, мы втыкаем ей шпильку в самое чувствительное место.

— А неужели попы верят во все то вранье, что вы им преподносите?

— Ну, — засмеялся Таксиль, — это сложный вопрос. Важно, — уклонился он от темы, — что мы с Марджиоттой и Хаксом уверовали в то, во что полагается веровать порядочному католику…