Габриэль-сатаноборец. Хроника времени папы Льва XIII

7

Здесь нам придется сделать довольно пространное отступление в сторону историко-информационную и прервать этим на время ход повествования о делах и днях нашего героя. Надо дать читателю представление о том, что же такое то самое масонство, на борьбу с которым Таксиль отважно ринулся под знаменем церкви.

В средневековых городах ремесленники были организованы в корпорации — цехи. Были и цехи строителей — каменщиков, а по-английски и по-французски каменщик — mason и maçon. Трудно с уверенностью сказать, почему соответствующие цехи именовались не просто масонскими, а свободно-масонскими, вольно-масонскими — free mason по-английски или franc maçon — по-французски. Есть такая гипотеза, по которой «свободность» относилась не к людям, а к тому материалу, который они обрабатывали: был камень более твердый и грубый, в отличие от него камень, употреблявшийся для тонкой резной работы (известняк, мрамор), именовался «свободным» — free stone. Мастера, работавшие с ним, назывались free stones masons, а короче — free masons, свободные каменщики. А может быть, дело обстоит проще: «вольными» считались те каменщики, которые в поисках заработка кочевали по стране и не были, таким образом, связаны с тем или иным стационарным городским цехом. С течением времени происхождение термина забылось, но осталось представление о большей почетности, своеобразной «аристократичности» свободных каменщиков по сравнению с мастеровыми других специальностей.

В начале XVIII века в Англии возникли новые формы общественной жизни — союзы, объединения, что-то вроде клубов, — взявшие себе наименование масонских лож. Очень скоро они вошли в моду и стали популярными, движение перебросилось во Францию, Германию и другие страны Европы, проникло и в Америку. Оно дожило до нашего времени, масонские ложи и теперь существуют в разных странах.

Прочной централизованной организации масонство никогда не имело. И что особенно существенно, масонство с момента своего возникновения не было не только единым, но даже единообразным явлением. Оно настолько пестро, что трудно даже сформулировать какие-нибудь существенные общие черты, присущие пусть даже не всем, а большинству масонских лож и в международном масштабе, и в пределах той или иной страны.

Общими были: название — масоны[1]; наименование первичной ячейки — ложа; внешние атрибуты — всяческие символы вроде печатей, гербов, знамен, дипломов, медалей, замысловатых рисунков. Много общего было в сложном до смешного церемониале проводившихся ложами собраний и банкетов, в костюмах, которые надевали на себя масоны во время этих собраний (фартуки каменщиков), в символических атрибутах, фигурировавших на этих собраниях, причем большую роль среди них играли инструменты ремесла каменщика — молотки, мастерки и т. д. Сходным было в масонском движении разных стран сложное иерархическое построение самой организации: разные степени посвященности членов ложи в ее «тайны», разные в связи с этим наименования званий и должностей. Утвердилось представление о 33 степенях масонской иерархии. Были и наименования, заимствованные из быта и обихода средневековых цехов: ученик, подмастерье, мастер, гроссмейстер и т. д. Все это, как видим, касается внешней формы, а не сути дела. В более существенных аспектах то, что именуется вообще масонством, представляет собой чрезвычайно пеструю картину.

Впечатление пестроты возникает уже при попытке охарактеризовать социальный состав масонства. Первые английские ложи были довольно демократическими по своему составу, в них были и буржуа разных степеней зажиточности, и аристократы. С начала XIX века мы видим уже в качестве участников движения даже представителей царствующего дома: членами масонских лож были короли Георг IV (ум. 1830), Вильгельм IV (1837), Эдуард VII (1910). Во Франции масонство распространилось среди интеллигенции и ремесленников. В Германии ряд прусских королей, в том числе Фридрих II (Великий) и даже император Вильгельм I, считали себя масонами. К масонам присоединялись крупнейшие писатели и музыканты, в том числе Гете, Виланд, Клопшток, Моцарт, Гайдн. В Соединенных Штатах, как пишут исследователи вопроса, среди президентов от Д. Вашингтона до Трумэна около половины принадлежали к масонству. Отметим, наконец, что масоном был и писатель Марк Твен. В России начала XIX века масонов поддерживал, с одной стороны, царь Александр I, с другой — к ним примыкали некоторые деятели декабризма. Социальная направленность движения тоже никак не может быть однозначно определена. В некоторых странах те или иные моменты истории окрашивали масонство своей «злобой дня» — в составе и деятельности лож находили свое выражение то революционно-демократические, то реакционно-аристократические элементы и настроения. Во всяком случае нельзя рассматривать масонство, наподобие буржуазных и вообще реакционных историков, как революционное движение, направленное против существовавшего общественного устройства. При всем общественно-политическом многообразии масонских организаций в разных странах в разное время общее их направление скорее характеризуется охранительно-реакционными чертами. Очень редко масонство служило прибежищем и выражением прогрессивно-революционных идей, значительно чаще оно играло реакционную роль в общественной борьбе. О современном этапе говорить не будем, он не входит в пределы нашего рассмотрения; ограничимся общим указанием на то, что в наше время масонство служит исключительно реакционным силам.

При всей пестроте и разнохарактерности масонского движения оно все же должно было иметь некое общее идеологическое облачение. В многочисленных программных документах масонства и в произведениях его идеологов многословно излагаются моральные принципы, лежащие в основе масонства, а также обязанности человека, вытекающие из этих принципов. Конкретным содержанием эта общая морально-этическая фразеология не отличается: водянистые абстрактные разговоры о доброте и любви к людям, о всеобщем братстве и равенстве, о чести и совести, о верности долгу. В некоторых документах говорится о «трех колоннах», на которых покоится масонское мировоззрение: мудрость, красота и сила. Конечно, в эту абстрактную словесность можно вложить любой смысл. И разумеется, ни к каким серьезным переменам в общественных отношениях и в существующей социальной обстановке она не приводила и не могла привести.

В плоскости нашей темы имеет особое и специальное значение вопрос об отношении масонства к религии и, в частности, к католицизму. Было ли оно атеистическим или хотя бы антиклерикальным по своей основной направленности? Конечно, нет, хотя некоторые ложи в отдельных странах, некоторые отдельные мыслители и писатели, входившие в масонские ложи, и обнаруживали тенденции свободомыслия и антиклерикализма. В целом же масонство стояло на религиозных позициях. Один из самых первых его программных документов «Руководство для лондонских лож и братьев, живущих в Лондоне и его окрестностях» (1723 г.) провозглашал: «Масон не может стать ни тупым атеистом, ни безрелигиозным вольнодумцем». Декларировалась верность некой «всеобщей, объединяющей всех людей религии, которая состоит в обязанности каждого из нас быть добрым и верным долгу, быть человеком чести и совести…» и т. д. Здесь-то, правда, и находился источник выявившегося в дальнейшем острого противоречия между масонством и католицизмом: провозглашалась верность не единоспасающей католической разновидности христианства, а религии вообще, «как бы ни именовалось наше вероисповедание и какие бы религиозные догматы ни отличали нас от других людей».

По вопросу об отношении к господствующим религиозным взглядам среди масонов иногда возникали острые разногласия. Так, в 70-х годах наиболее влиятельная из французских лож «Великий Восток» приняла решение, отменявшее прежнее положение о том, что вера в бога и в бессмертие души является условием доступа в орден. Тогда глава американских масонов А. Пайк и гроссмейстер британских масонов принц Уэльский порвали с французскими масонами. Но для католической церкви были неприемлемы и те проявления веротерпимости или нейтральности, в которых она обвиняла масонство в целом. Правда, были и такие ложи и группировки в масонстве, которые афишировали свою приверженность специально к католицизму, но они ни по своей численности, ни по влиятельности не могли приниматься в расчет. Масонство было и оставалось в идеологическом и организационном планах независимым от папства.

Этого папы не могли допустить. Они все еще жили представлениями средневековья и продолжали претендовать на мировое господство, притом не только духовно-идеологическое, но и политическое. В XVIII и даже XIX веках Ватикан не мог избавиться от иллюзии, что ему должно подчиняться и служить все человечество. После поражений, понесенных папством в эти два столетия — напомним хотя бы о том, как обходился с ним Наполеон I, и об обстоятельствах, связанных с превращением папы в «ватиканского узника» в 1870 году, — в катехизисе, изданном в 1895 году, мы читаем такие вопросы и ответы:

«— Должны ли все христиане повиноваться папе?

— Да, как члены церкви они обязаны папе, наместнику Петра и их верховному духовному главе, беспрекословным детским повиновением.

— Почему еще они обязаны повиноваться папе?

— Потому, что он непогрешим.

— В чем выражается истинное повиновение святому отцу папе?

— В смирении и любви, с которыми прислушиваются к его словам, выполняют его приказы и подчиняются его решениям».

В том же катехизисе сказано: «Чтобы решить, должен ли он опровергать те или иные заблуждения, истинному христианину нужно не много времени; он просто принимает суждение церкви и им руководствуется».

В общем, подлинный христианин должен во всех случаях оставаться безропотным и безгласным орудием Ватикана. Это касается, кстати, не только католиков, но и протестантов и православных: если они хотят спастись, упорно твердит Ватикан на протяжении столетий, они должны принести повинную и воссоединиться с единоспасающей католической церковью, а уж о разных свободомыслящих, деистах, материалистах, атеистах не приходится говорить, — само собой разумеется, что они должны принести полное покаяние святому престолу и стать послушными овцами в пасомом им стаде. На это претендует и надеется церковь в век Просвещения и в последовавший за ним XIX век.

В такой обстановке церкви нужна была мишень, по которой было бы удобно сосредоточить огонь. Много было выступлений против протестантов, против «восточных схизматиков», против деизма и материализма, против идеологии и практики Французской буржуазной революции. А история шла своим чередом. И нужно было продолжать воевать. С кем? Масонство в глазах церковников воплотило в себе чуть ли не всех идеологических противников папства. В силу своей законспирированности, неопределенности масштабов распространения и действительного влияния, абстрактности и туманности своего учения масонство больше всего годилось для роли всеобъемлющей мишени. Можно было зачислить в масоны всех врагов папства, будь то протестанты или атеисты, французские антиклерикалы или немецкие последователи Бисмарка с его культуркампфом. А масонство в качестве объединяющего центра и символа всего антикатолического можно было изобразить в самом страшном и чудовищном свете: как воплощение дьявольского начала во Вселенной, как культ самого Сатаны. Одним махом наносился, таким образом, удар по всем силам, противостоявшим папству.

Почти с самого момента возникновения масонства Ватикан не перестает обрушивать на него свои громы. С буллами и энцикликами, обращенными против него, выступали папы в 1738, 1751, 1821, 1829, 1832, 1846, 1849, 1854, 1863, 1864 годах. После первой папской антимасонской энциклики 1738 года был издан специальный эдикт, которым осуждались на смерть все виновные в следующих деяниях: 1) состоящие в масонских ложах; 2) побуждающие кого-нибудь вступать в ложу; 3) сдающие в наем масонам помещения для их собраний. Когда в 1789 году знаменитый авантюрист Калиостро основал масонскую ложу в Риме, он предстал перед судом инквизиции и был бы неминуемо сожжен на костре, если бы не принес полного покаяния и не отрекся бы навсегда от масонства. За это милосердная Христова церковь заменила ему смертную казнь пожизненным заключением, которое окончилось через шесть лет в связи со смертью виновного.

Папа Пий IX, предшествовавший на престоле «партнеру» Таксиля Льву XIII, был очень активен в борьбе против масонства. В публичной речи, произнесенной им в 1865 году, он заявил, что все войны и восстания, все «смуты», потрясавшие в последние столетия Европу и причинявшие вред церкви, — дело рук масонов. В «апостольском послании» 1873 года он писал: «Всякий, кто знаком с духом этой секты (масонской. — И. К.), под каким бы наименованием она ни скрывалась, не должен сомневаться в том, что нынешние тяжелые для церкви времена обусловлены злостной деятельностью этой секты. Это не что иное, как синагога Сатаны». Во Франции в ответ на это папское заявление было организовано специальное антимасонское братство. Тот же папа не замедлил издать еще один документ (бреве[2] 1875 г.), заполненный самыми чудовищными обвинениями в адрес масонства. И наконец, следующий папа, Лев XIII, в апреле 1884 года выступил со знаменитой энцикликой «Humanum genus», побудившей Таксиля к «своеобразным» действиям.

«Все человечество, — провозгласил папа, — делится на два противостоящих один другому воинствующих лагеря. Один представляет собой царство божие на земле, это подлинная церковь Христова. Второй — царство Сатаны». Воплощением и средоточием этого царства Сатаны является «широко распространенное и крепко организованное общество людей, именуемых свободными каменщиками». Нравы здесь такие, что, если один из его членов выдаст какую-нибудь тайну, хранимую обществом, или откажется выполнить какое-нибудь приказание, он подлежит смертной казни. Основная задача, которую ставят перед собой масоны, заключается в искоренении всякой религии, особенно католической. Дальше туманно, но очень страшно говорится о сумасбродных и ужасных поступках масонов, о позоре и преступлениях, с которыми связана вся их деятельность, о духе ненависти и мести богу, которым пропитан Сатана и который находит свое воплощение в деяниях масонов. Что же предпринять порядочным католикам?

Во-первых, сорвать маску, которая скрывает истинное сатанинское лицо масонства, и показать это лицо миру. А во-вторых, молиться «заступнице нашей, победительнице дьявола с момента своего зачатия деве Марии», а также «князю духов небесных, победителю адского могущества архангелу Михаилу». Молитв по таким авторитетным адресам, вероятно, было бы достаточно, если бы они возносились даже только от лица одного лишь непогрешимого папы. А «сорвать маску» — значит сделать все для того, чтобы скомпрометировать масонство в глазах как можно более широких масс и, если удастся, навлечь на него государственные репрессии, В отношении молитв помощь Таксиля католической церкви была не так уж нужна. Что же касается срывания маски, то, когда он предложил ей свои услуги в этом отношении, его встретили объятиями и благословениями. Он имел возможность туманные обвинения по адресу масонов, фигурировавшие в папской энциклике и подобных ей документах, облечь в плоть и кровь реальных фактов. Правда, эти факты надо было выискивать в литературе, выдавая за наблюдавшиеся им самим, а главное, высасывать из собственных пальцев, но и то и другое Таксиля особенно не затрудняло.