Габриэль-сатаноборец. Хроника времени папы Льва XIII

20

Как ни странно, но именно после конгресса, прошедшего триумфально для Таксиля, в католическом лагере начались довольно острые разногласия по поводу того, как относиться к антипалладистским разоблачениям, сделанным им и его группой, а больше всего — по вопросу о загадочной фигуре Дианы Воган. Казалось бы, чего больше надо: наивысшие авторитеты церкви неоднократно высказывались вполне определенно, в том числе и прежде всего сам папа. В какой-то мере утверждения Непогрешимого связывали всех церковных деятелей и всех верующих или притворявшихся верующими католиков, но кто был поумней и ближе других принимал всерьез интересы церкви, вероятно, рассуждал таким образом: да, этот, может быть, выживающий из ума старец действительно связал себя и церковь безропотным движением в том русле, которое указал ему Таксиль, но чтобы не оказаться совершенно скомпрометированными и вместе с тем не скомпрометировать всю церковь, надо постараться как-нибудь выбраться из этой грязной канавы. Не сразу, конечно, не с шумом, а помаленьку.

Первые симптомы такого поворота обнаружились в немецкой католической печати. Началось, правда, с выступления некоего масона Финделя, выпустившего в августе 1896 года брошюру «Католическое жульничество. Против Марджиотты». Книга Марджиотты об Адриано Лемми подвергалась в ней мотивированному и вполне убедительному разгрому, а вместе с ней разоблачались, как лживые от начала до конца, все произведения антимасонской серии, созданные компанией Таксиля. Такие опровержения, исходившие от масонов, были и раньше, но брошюра Финделя вышла в подходящий для нее момент и вызвала значительно больше откликов, притом сочувственных, чем прежние аналогичные издания. Помимо указанных выше причин, в Германии сыграло еще роль вмешательство чрезвычайно влиятельных придворных сил во главе с императором Вильгельмом II.

Принц Фридрих-Леопольд был куратором трех прусских масонских лож и магистром большой имперской ложи, ряд других представителей царствующего дома были масонами и занимали определенные должности в масонской иерархии. В дворянских кругах принадлежность к «вольным каменщикам» издавна считалась признаком респектабельности и хорошего тона. Было известно, что сам император относится к масонским ложам благожелательно, продолжая традиции Вильгельма I, Фридриха III и Бисмарка. Не исключено, что антимасонская кампания, бушевавшая во Франции и в Италии, до этого времени особенно не занимала придворные круги, интересовавшиеся больше охотой, парадами императорской гвардии и светскими приемами. Брошюра Финделя, получившая громкий резонанс в протестантской и даже в католической печати, привлекла внимание высокопоставленных лиц, и упомянутый Фридрих-Леопольд обратился к императору Вильгельму с письмом, в котором жаловался на клеветническую кампанию против масонских лож, являющихся, по его мнению, «оплотом религиозности и патриотизма»; принц просил императора защитить эти оплоты от происков безответственных сил и элементов. Император выразил свое согласие с мнением принца, и все это дело получило освещение в газетах. Немецкие католики почувствовали, что необходимо начать готовить почву для смены вех.

Вымышленная «разоблачительница масонства» Софья Вальдер с дьяволом.

Из книг группы Таксиля.

Кажется, первым, кто выступил в Германии на этом поприще, был тот самый иезуитский «ученый» Гильдебранд Гербер, который под псевдонимом Грубера ранее активно популяризировал все «палладистские» выдумки Таксиля и его группы. Во второй половине 1896 года в его писаниях появились новые ноты.

Статьи Грубера, опубликованные в это время в немецких газетах, полны таинственных намеков и осторожных оговорок относительно того, что некоторые из разоблачений масонства, содержащиеся в соответствующих книгах, нельзя понимать буквально и что вообще все обстоит сложней, чем это можно себе представить. Сначала речь идет о том, что «утверждения Марджиотты и мисс Воган о систематически практикуемых масонами молениях Сатане, осквернении гостий и т. д. нуждаются в строгой проверке, которая до сего времени не была проведена». Через несколько месяцев высказываются уже более категорические суждения: «В качестве малоправдоподобных разоблачений мы можем привести фигурирующие у Марджиотты и мисс Воган утверждения о центральном управлении мировым масонством, о палладизме, как культе Сатаны, об осквернении гостий, о масонских папах Пайке и Лемми. Относящиеся к сему документы мы считаем либо фальсифицированными, либо целиком вымышленными». А что, собственно, остается от сатаномасонства, если исключить все перечисленное? И почему речь идет именно о Марджиотте и Диане, ведь за подписью Таксиля и Батайля публиковались те же самые бредни!

Нет, с этими лицами пока приходится обходиться более осторожно. Про них Грубер прямо говорит, что их нельзя ставить на одну доску с обманщиками. И нельзя отрицать того твердо установленного факта, что культ Сатаны у масонов существовал и существует, поэтому масонам нечего жаловаться, что их оклеветали. Иезуит показывает высший класс совершенно удивительной казуистики. Но можно ему посочувствовать, — положение трудное…

Все более решительными становятся высказывания католических публицистов, направленные против антимасонской литературы. Некто доктор Кардаунс пишет в октябре 1896 года: «Честный католик не может быть безразличным к тому, что в широких кругах народа распространяются освященные авторитетом церкви нелепейшие суеверия… Церковь в лице ряда ее представителей стала посмешищем… Врывается целый поток суеверий, ни на атом менее нелепых, чем те, которые были связаны с преследованиями ведьм в XVII столетии». Устыдился католический теолог!

На Тридентском конгрессе стало ясно, что наиболее слабым местом антимасонского лагеря является фигура Дианы Воган. Еще накануне конгресса влиятельнейший орган церкви «Чивильта католика» пытался укрепить его. Он так характеризовал Диану: «Вызванная из глубокой тьмы богом, предуготовленная божественным провидением, вооруженная личным знанием и опытом, работающая на пользу церкви и неутомимая в своих драгоценных трудах, не имеющих ничего себе подобного по точности и полезности». Но как же быть с тем, что личность с такой богатой биографией, имеющую такое колоссальное значение в палладистском, а потом в антипалладистском лагерях, автора сенсационных книг, статей и писем, адресат писем самых высокопоставленных князей церкви, — никто не может увидеть своими глазами или услышать своими ушами! И вот уже такое официальное лицо, как секретарь IV секции Тридентского конгресса Биллье из Лиона в газете «Юнивер» выражает удивление по поводу того, что 80 участников конгресса признали убедительными представленные «доказательства» реальности Дианы Воган. Наконец, высказалась по этому вопросу специально выделенная и заседавшая в Риме комиссия в составе наиболее авторитетных специалистов курии по масонству: кардинала Верциччи, епископа Лацареччи, коммендаторов Алиатты и Пачелли. 22 января 1897 года было опубликовано ее решение, гласившее, что «в настоящее время она не имеет никаких доказательств за или против реального существования, покаяния и аутентичности сочинений именуемой Дианы Воган». Ходили слухи, что на характер решения римской комиссии оказало влияние какое-то сновидение папы Льва XIII, насторожившее его в отношении Дианы Воган. Все же и в этой обстановке сочинения под ее именем продолжали выходить, интригуя и поддразнивая общественное мнение.

Лагерь фанатических приверженцев антипалладизма не сдавался. Выступил на сцену такой зубр, как глава объединения немецких католических священников, насчитывавшего больше двух тысяч членов, «генерал-директор» Кюнцле. Он опубликовал в феврале 1897 года большую статью, в которой поносил последними словами всех сомневающихся в истинности антимасонских разоблачений, «кто верит масону Финделю больше, чем целому сонму католических авторитетов». Аргументация Кюнцле заслуживает воспроизведения.

Кто отрицает самоличное явление Сатаны людям, — наносит свои полемические удары борец за католическую ортодоксию, — тот должен считать обманщиками всех христианских святых, ибо они все рассказывали о подобных явлениях. А что касается мисс Дианы, сатанинского культа и прочего, о чем говорится в антимасонской литературе, то вполне достаточно в этом отношении, утверждает Кюнцле, сослаться на авторитет папы, его энциклику «Humanum genus», награждение Марджиотты орденом Григория Великого (кажется, такого награждения все-таки не было!), апостольские благословения и благодарности по адресу Дианы Воган. И с железной логичностью ставится дилемма, долженствующая окончательно сразить вольнодумцев: или все, что писал Таксиль и его соратники, истинно, или «святой отец поддерживал заведомых обманщиков и полоумных людей». Разумеется, что каждый католик должен выбрать первую из этих альтернатив. После такого сокрушительного аргумента следуют ссылки на авторитет гренобльского епископа Фава и других не менее знаменитых личностей.

Вряд ли папская курия, а теперь уже и сам папа были довольны этими запоздалыми громами, рассчитанными на поддержание готового рухнуть здания антипалладизма. В их расчетах было по возможности тише выйти из позорища. Некоторые деятели Ватикана уже понимали, к чему все идет, и хотели бы предотвратить скандал, который, по всей видимости, готовил для них Таксиль. И, надо полагать, сильно портили им настроение такие отзвуки антимасонского фанатизма, как выступление Кюнцле или календарь Лурда на 1897 год со статьей о Диане Воган, которая излечилась от сатаномасонства и пришла к единоспасающей вере. Но Таксиль не дал им спустить дело на тормозах.